Взяв серьги, направляюсь к комоду, и, заправив волосы за уши, застегиваю их.
— Они прекрасны. — Я поворачиваюсь к ней. — Спасибо, Хелена.
— Ты наденешь их сегодня? На вечеринку?
— Конечно. Обязательно. — Я подхожу к шкафу и достаю маленькое черное платье, которое планирую надеть сегодня. — Они просто созданы друг для друга.
Стук в дверь прерывает нас, и женский голос зовет Хелену.
— Прошу меня простить, дорогая. — Хелена поправляет платье и направляется к двери. Она тихонько переговаривается со своей подчиненной, а затем, взглянув на часы, поворачивается ко мне. — Прибыл Алек Шеффилд. Извини, но мне нужно проследить за тем, чтобы его разместили. Увидимся на вечеринке в «Блю Марин».
— Замечательно выглядишь. — Хадсон кладет руку на мою талию, когда мы направляемся к черному тенту возле «Блю Марин». Белое двухэтажное здание с ярко голубыми навесами стоит рядом с океаном. Крытая веранда занимает большую часть внешнего участка, и приятная музыка доносится с патио на крыше.
Когда мы входим внутрь, мои глаза не сразу привыкают к тусклому освещению, но Хадсон ведет меня прямо в один из залов, где стол уже усыпан изысканно упакованными подарками. Хелена стоит в углу с бокалом шампанского и болтает с небольшой компанией женщин.
— Вот и они, — провозглашает она, подняв бокал.
Все взгляды устремляются на нас, точнее на меня.
Я улыбаюсь, держа голову прямо, когда ко мне подходит женщина с прямыми белыми волосами и опущенным кончиком носа.
— Ты, должно быть, Марибель, — говорит она, глядя на меня сверху вниз. — Я Дианна, кузина Хелены. Добро пожаловать в нашу семью.
Ее слова доброжелательны, но вот лицо совершено не выражает эмоций, и я виню в этом ботокс.
— Приятно с вами познакомиться, Дианна, — говорю я.
— Дядя Фредерик не смог приехать? — спрашивает Хадсон.
Дианна закатывает глаза.
— Он вышел на патио. Твой отец принес кубинские сигары, которые он так любит.
— Ну, конечно.
— Если хочешь знать мое мнение, то я считаю немного вульгарным зажигать сигары перед ужином, но что я в этом понимаю, — смеется Дианна, но у глаз не появляется ни единой морщинки. — Ладно, пожалуй, я пойду. Поздравляю вас. Вы прекрасно смотритесь вместе.
— Шампанского? — К нам подходит молодая девушка с подносом бокалов с игристым, и Хадсон машинально берет два и передает один мне.
Я почти начинаю паниковать, пока до меня не доходит, что я могу его и не пить, а просто подержать немного в руках… Может, потом мне удастся его где-нибудь оставить.
— Кажется, большинство приглашенных уже здесь, — сообщает Хелена, ее голос становится громче на фоне тихих разговоров гостей. — Я отправила за мужчинами. Если вы все займете свои места, я бы хотела начать вечер с тоста за наших жениха и невесту.
Быстро осматривая помещение, я наблюдаю за тем, как комната наполняется гостями. Они смеются. Улыбаются. Беседуют друг с другом. Некоторые из них смотрят в нашу сторону заинтересованными взглядами, другие кажутся более озабоченными своим грандиозным появлением или демонстрацией украшений и обуви с красной подошвой.
— Давай найдем свободное место? — Хадсон берет меня под руку и ведет к одному из длинных столов, где, заняв свое место, я быстро отставляю в сторону бокал с шампанским.
Как же хорошо сидеть.
Я провела на ногах весь день, и, даже несмотря на то, что мой живот еще не вырос, я вымоталась сильнее, чем ожидала.
Мужчины начинают заполнять зал, располагаясь рядом со своими женами и девушками, а Хелена стоит у противоположного конца нашего стола, гордо улыбаясь, готовясь произнести речь.
— Что же, — начинает она. — Теперь, когда мы все собрались, я бы хотела начать с благодарности за то, что вы все смогли прийти на наш спонтанный праздник. Помолвка Хадсона и Марибель оказалась для нас сюрпризом — приятным сюрпризом — и когда я узнала, что «Блю Марин» сегодня свободен, то решила, что это самое подходящее время. — Подняв бокал, она продолжает: — В любом случае, я безмерно рада видеть своего сына по-настоящему счастливым и влюбленным, и, хоть мы с Марибель еще только узнаем друг друга, я уже могу сказать, что она прекрасно впишется в семью Резерфорд.
— Простите, я опоздала, — шепчет чей-то голос. Я поворачиваюсь и вижу Одрину, выдвигающую пустой стул возле меня.
Легкий аромат дорогого парфюма исходит от ее упругого, загорелого тела, а волосами и макияжем сегодня явно занимался профессионал. Красное платье обтягивает фигуру, приподнимая декольте самым выгодным образом.
Если бы я не знала ее лучше, то решила бы, что она пытается унизить меня на моей же собственной вечеринке…
Я бросаю взгляд на Хадсона, но его внимание приковано к Хелене, которая по-прежнему что-то говорит в нескольких метрах от нас.
— …так давайте же поднимем бокалы за прекрасную пару, — говорит Хелена. — За Марибель и Хадсона. Будьте счастливы. Всегда.
Несколько женщин издают «охи и ахи». Повсюду раздается звон хрупких бокалов.
Опустив взгляд, я замечаю свой стакан с водой, но, когда тянусь к нему, чувствую резкий толчок под столом… с левой стороны.
— Не к добру поднимать бокал с водой, Марибель. Разве ты этого не знаешь? — прищурившись, замечает Одрина.
— К счастью для тебя, я не верю в приметы. — Я залпом выпиваю стакан воды и улыбаюсь ей самодовольной улыбкой, которая, очевидно, до чертиков бесит ледяную принцессу.
Но мой триумф длится недолго, проваливаясь в черную дыру в ту самую секунду, когда я вижу, как Холлис входит в зал.
— Алек! — Одрина машет ему, привлекая его внимание и подзывая присесть рядом с ней — и рядом с нами.
Глава 21
Хадсон
— Всегда думал, что ты сойдешься с моей сестрой. — Алек прислоняется к барной стойке, обхватывая ладонью холодную кружку пива.
— Мари замечательная, правда? — Оглядывая помещение, я нахожу ее болтающей с моими тетушками Типпер и Винни. Я знал, что она сможет с достоинством и грацией справиться с пристальным вниманием к ее персоне, но сегодня она превзошла саму себя.
Сразу после тоста она решила сама пройтись по залу и лично познакомиться с другими гостями. Я потерял ее из вида где-то между однокурсницей моей мамы и нашим старым соседом с Манхеттена.
— Есть в ней что-то знакомое, — говорит Алек, прищуриваясь и глядя в ее сторону. — Кого-то она мне напоминает.
— Кого?
— Без понятия. — Он пожимает плечами, делая очередной глоток.
— Боже, только не говори мне, что ты снял ее по пьяни в «Тиндере», когда в последний раз был в городе. (Примеч. «Тиндер» — популярное приложение, предназначенное для романтических знакомств).
Алек смеется.
— Скорее всего, нет. Но кто знает?
Качая головой, я ставлю свою пустую кружку на барную стойку.
— Я лучше пойду к ней.
— Ага, — говорит он, усмехаясь. — Сделай то, что должен, мужик. Не заставляй ее отбиваться от этих снобов в одиночку.
Пробираясь по залу, я нахожу Мари в углу с бывшей женой старого делового партнера моего отца, которая после стольких лет все еще вращается в том же кругу Хэмптона.
Это место как чертова секта для тех, кто хочет подняться по социальной лестнице.
— Эй. — Я наклоняюсь, застав Мари врасплох поцелуем прямо при Битси Хинклер, которая тут же хватается за свое ожерелье. — Не хотел сбегать, но мне нужно было поговорить с Алеком. Мы давно не виделись.
— Всё в порядке. — Мари прижимает ладонь к моей груди.
Мы провели здесь уже достаточно времени, по меньшей мере, около часа, и я знаю, что моя мать заказала этот зал до семи.
— Хочешь выйти на крышу? Подышать свежим воздухом? — предлагаю я.
— Ага, — соглашается она, кусая нижнюю губу. — Звучит… заманчиво.
Извинившись, мы оставляем Битси и направляемся к лестнице, забираясь на крышу, где расположился небольшой джазовый ансамбль. Запах жареных морепродуктов и дорогих коктейлей смешался с соленым морским бризом. Мы находим маленький высокий столик возле длинного поручня.
— Ты прекрасно справляешься, — говорю я.
Она убирает светлую прядь волос с глаз, поворачиваясь ко мне.
— Тебе не нужно поощрять меня, Хадсон. Я не собака.
— Знаю, — фыркаю я. — Ты рассудительная женщина. Я просто хотел сказать, что вижу, как ты стараешься. Замечаю это. И ценю.
— Жаль, что ты не мог сказать этого, когда я была твоим личным помощником. — Она подмигивает мне, но я знаю, это не совсем шутка.
Я снова фыркаю.
— Я это заслужил.
К нашему столику подходит официант.
— Не желаете выпить?
— Нет, спасибо, — отказывается Мари.
— Да, пожалуйста, — одновременно с ней соглашаюсь я.
Мы переглядываемся и смеемся.
— Полагаю, на сегодня хватит, — говорю я. — Спасибо.
— Ты мог бы что-нибудь заказать.
Я пожимаю плечами.
— Должен сказать, этот вечер оказался не таким мучительным, каким я его себе представлял, — говорю я задумчиво, глядя на нее.
— Ты думал, что вечер будет мучительным?
— Мучительно скучным. — Я смотрю на океан под нами и на причал, растянувшийся вдоль набережной, с рядами покачивающихся на волнах лодок. — К слову, ты не хочешь уйти отсюда?
Она озирается по сторонам, а затем смотрит мне в глаза.
— Вечеринка еще не закончилась. Мы не можем вот так просто уйти.
— Девяносто процентов гостей сейчас внизу и, к тому же, пьяны до беспамятства, так как мама решила, что нам необходим бар с бесплатной выпивкой, — говорю я. — Остальные десять процентов даже не удосужились поздороваться с нами. Сомневаюсь, что им будет не все равно, если мы просто… исчезнем.
— Ладно. — Мари поднимается, зажимая свой клатч под рукой. Ее губы изгибаются в улыбке. — Но только потому, что это твоя идея, а хорошая невеста не станет удерживать своего будущего мужа, если он готов уйти.
— Мне нравится ход твоих мыслей. — Я встаю из-за стола, подавляя желание игриво шлепнуть ее по заду, и мы спускаемся вниз. Если завтра мама спросит, я скажу ей, что мы со всеми попрощались. Все равно из-за выпитого шампанского никто из них ничего не вспомнит.
Через несколько минут мы садимся на передние сидения винтажного автомобиля моего отца «Альфа Ромео Джульетта» и направляемся по шоссе Монтока. Морской бриз путается в наших волосах, и меня накрывает суровое осознание того, что я наслаждаюсь проведенным временем с Марибель.
Намного больше, чем рассчитывал, и, на самом деле, намного больше, чем должен.
Глава 22
Мари
Зарывая ноги в песок, я вглядываюсь в темный океан с золотыми бликами лунного света.
— Замерзла? — Хадсон берет запасное одеяло и накидывает мне на плечи, придвигаясь ближе. Я чувствую, как рукой он выводит маленькие круги на моей спине.
— Спасибо. — Я укутываюсь в одеяло, крепко сжимая руками.
Час назад мы вернулись с вечеринки, переоделись в пижамы и решили немного посидеть на пляже.
Все еще не могу прийти в себя из-за того, что увидела отца своего малыша на нашей вечеринке. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Я не позволяла себе дать слабину. Мне нужно было держать голову высоко поднятой, улыбаться всем и каждому и выполнять свою работу.
— Так ты и… Алек… вы близки? — спрашиваю я, пока ветер развивает мои волосы.
— В детстве мы были лучшими друзьями, — признается Хадсон, вглядываясь в воду, а затем подгибает колени и обхватывает их руками. — Алек весьма свободолюбивый человек. Я вроде как застрял в городе после колледжа, а он никогда не задерживается надолго на одном месте.
— Он кажется приятным человеком, — говорю я.
— Он отличный парень. Сложно поверить в то, что он и Одрина родственники, правда?
Я хихикаю, испытывая одновременно облегчение и отвращение от того, что Одрина станет тетей моего ребенка.
То есть… если Алек решит присутствовать в жизни ребенка.
Такой свободолюбивый человек, как он, может запросто отказаться от таких обязательств.
Я дрожу, то ли от холода, то ли от весьма высокой вероятности остаться с ребенком одной.
— Хочешь вернуться в дом? — спрашивает Хадсон, когда берет мои руки и согревает окоченелые пальцы. — Ты замерзла.
Я киваю, дожидаясь, пока Хадсон поднимется и подтянет меня к себе. Он разворачивает меня лицом к себе, наши взгляды встречаются, и он нежно обхватывает рукой мой подбородок.
— Что ты делаешь? — Я издаю нервный смешок.
— Целую тебя, — говорит он, словно это что-то не подлежащее обсуждению.
— Зачем?
Его губы приближаются к моим, и я вдыхаю чистый аромат одеколона, исходящий от его кожи.
— Потому что хочу. — Его губы скользят по моим. — Потому что мне так хочется. — Он выдыхает. — И потому что я не мог отвести от тебя взгляда весь вечер, Мари. Я знал, этот момент абсолютно неизбежен.
— Хадсон, ты все только усложняешь.
Он отвечает мне поцелуем. Губами прижимается к моим с неудержимой жадностью, пальцами скользит по моей шее и запутывается в волосах, а языком начинает исследовать мой рот.
Огни загораются над задним крыльцом виллы, освещая большой частный пляж, который секунду назад казался уютным и уединенным… нашим маленьким личным островком.
Я отстраняюсь от него.
— Они вернулись. — Я в спешке хватаю пляжные одеяла. — Нам нужно вернуться в дом.
Ополоснув лицо в мраморной раковине своей ванной комнаты, я вытираю его мягким серым полотенцем, а затем подношу кончики пальцев к губам и обвожу те места, к которым несколько мгновений назад прикасались губы Хадсона.
Не знаю, зачем он делает это, но, если будет продолжать и дальше, хорошим для нас обоих это не закончится. И несмотря на то, что я это прекрасно осознаю, мне тяжело отрицать тот факт, что приятно быть желанной для такого мужчины, как он.
Всего несколько недель назад, у меня было множество причин ненавидеть его, но теперь я ловлю себя на мысли, что восхищаюсь его уверенностью в себе и умом, что постоянно прокручиваю в голове ту страстную ночь, которую мы провели в его постели.
Выдохнув, я качаю головой своему отражению.
Это неправильно.
Я не могу позволить этому зайти слишком далеко — по крайней мере, не физически.
Тихий стук в дверь вызывает бешеный стук моего сердца, а все мысли разлетаются, как листья на ветру.
Блин.
Пробежав по комнате, я берусь за ручку двери и распахиваю ее, не в силах стереть дьявольской ухмылки с лица.
— Одрина. — Моя улыбка меркнет.
— Ты беременна. — Она протискивается мимо меня, отчего дверь распахивается и ударяется о стену.
Убедившись в том, что в коридоре никого нет, я поспешно закрываю дверь, а затем поворачиваюсь к ней. Уперев руки в бедра, я наблюдаю за тем, как она мечется по комнате, словно сумасшедшая.
— Это все объясняет, — произносит она, хотя я не уверена, говорит ли она со мной или просто размышляет вслух. — И это единственная причина, по которой Хадсон женится в такой спешке на ком-то, вроде тебя.
— На ком-то, вроде меня? — У меня отвисает челюсть. Ненавижу эту стерву.
— К тому же, за все выходные ты не притронулась даже к капле вина, а на вечеринке по случаю помолвки пила только гребаную воду.
— Я вообще не пью, — твердо заявляю я, пожимая плечами.
— Дорогуша, я видела татуировку на твоей лодыжке. — Ее тон слишком самодовольный, и мне хочется стереть эту хитрую ухмылку с ее миленького личика. — Не строй из себя Мэри Поппинс.
— Татуировки не имеют ничего общего с алкоголем, — оправдываюсь я. — И я не беременна, так что можешь оставить свою никчемную теорию.
Она прекращает свои метания, ее взгляд опускается на мой живот.
На долю секунды я подумываю о том, чтобы задрать край футболки и показать свой еще плоский живот, но не хочу опускаться до ее уровня. Я не обязана ей что-то доказывать, а моя беременность ее совершенно не касается.
— Ты лжешь, — отрезает она, глядя на меня безумными глазами и поджимая губы.