Толпа с улюлюканьем пропускала кортеж, состоящий из окровавленных, связанных по рукам, в порванной одежде аллэрнов и охранников из дружины Общества, вперед, к помосту, который так часто обагрялся кровью торнов. До сих пор еще, привязанный к столбу, для устрашения, гнил труп казненного позавчера торна. В пылу битвы за город, точнее резни за город, бунтующий народ, забыл про того несчастного, который стал последней жертвой кровожадного Мрилла. По мере того, как внимание восставших постепенно переключалось от пленных к помосту, поднимался все более громкий ропот, толпа разгорячалась все сильнее и сильнее. Безнаказанность, пролитая этой ночью кровь, кружили горячие головы, заставляя выдвигать все более жестокие варианты для казни.
На помост взобрался Туман, окинув торжествующим взглядом волнующееся людское море у эшафота, он поднял вверх руки, призывая к молчанию. Толпа волновалась, но постепенно шум стихал и скоро, темноволосый и сероглазый мужчина мог быть услышанным. Воспользовавшись паузой, поймав тот момент, когда народ был готов ему внимать, он заговорил. Магическое эхо слов разносилось по площади:
- Друзья! Пришло время расплаты! Мы сумели сделать небольшой шаг к тому, чтобы жить без аллэрнов! Вместе с вами мы можем все!
Толпа взревела, подтверждая слова предводителя. Туману снова пришлось ждать, прежде чем людское море утихомирилось:
- Перед нами преступники, чьи руки по локоть в крови! Каждый торн в этом городе помнит лица мучителей! Сегодня мы заставим аллэрнов заплатить за все!
- Кожу живьем снимем? – кто-то неугомонный не смог остаться в стороне.
- Нет, яйца отрежем, - заржал другой торн в ответ.
- И впереди войска пустим потом, без одежды, - поддержали с другой стороны площади.
Грянул громовой хохот, сальная шутка понравилась всем.
Один из связанных аллэрнов, поднял голову и ожег людей внизу взглядом, полным ненависти и презрения:
- Недолго вам осталось смеяться, - и плюнул в толпу.
Пересохшие, спекшиеся губы плохо слушались, поэтому плевок не долетел. Но и самих слов и самого действия, оказалось достаточно, чтобы люди озверели, каждый лично желал поучаствовать в казни и воины Общества, охранявшие пленников, повинуясь брошенному Туманом взгляду, спустились с помоста вместе с вождем, давая возможность толпе добраться до объектов ненависти. Организованного суда и возмездия не получилось. Люди жаждали крови и та, что была пролита сегодня ночью, казалась малой каплей в море, которое еще ждало озверевший от ненависти народ.
Усадьба трусливого градоправителя Мрилла, того, кто раньше, смеясь, наблюдал за казнями, не представляла из себя сколь-нибудь сложного укрепления. Лэксанелл был прав, аллэрны стали слишком беспечны. Но Четвертый не придумал ничего более умного, чем попытаться отсидеться в поместье за городом. Сейчас, разгоряченная убийствами толпа, неуправляемая, пьяная, пыталась взять штурмом дом. Без поддержки торнов магов, которые были еще в городе, это получалось не очень хорошо. Но, Туман не смог оставить без возмездия своего старого недруга, который обрек торна на мучительную смерть от укусов хэла. Мрилл не знал, что непокорный раб - полукровка, иначе бы придумал другой способ избавиться от него. Хэлы против аллэрнов и полуаллэрнов были бесполезны.
Тяжелые камни летели в окна издалека, магия не давала осаждавшим подобраться близко. Пока числом взять не получалось, но долго с десяток укрывшихся в доме аллэрнов удерживать огромную толпу не в состоянии и народ пока готов был ждать, чтобы собственноручно разорвать на куски главного своего мучителя, который, вместо того, чтобы защищать город, сбежал и увел лучших воинов-магов с собой.
Туман соскочил с толота, толпа приветствовала предводителя радостными криками. Сильна была уже молва, разлетелась весть, что сероглазый полукровка готов вести их в бой, что он сильный маг и может все. В него верили, ему поклонялись. Зарево пожаров на горизонте и столбы дыма, там, где находился раньше город, говорили лучше всяких слов, что одну маленькую победу уже одержать удалось.
- Не получается? - спросил вожак не обращаясь к кому-то конкретно.
- Подкоптим и выкурятся, - самоуверенно ответил здоровяк с ехидными черными глазами.
- Чего ждете? - хмыкнул Туман.
- Пошли! - гаркнул здоровяк, который, судя по уверенно отдаваемым командам, был предводителем этой неуправляемой толпы.
Людское море нахлынуло на дом и отхлынуло обратно, невидимая стена не пускала торнов с вязанками хвороста близко к белоснежному строению.
Яростное пламя блистало в серых глазах и что-то похожее на насмешку, переспросил:
- Ну что, не получается?
- Получится, не с первого раза, так с сотого, - ответил все тот же, вернувшийся со штурма, запыхавшийся здоровяк.
- Как тебя зовут?
- Сэнтом, - отозвался торн, хмуря брови.
- Как, Сэнт, ускорим? - кивнул в сторону дома, оттуда вылетело несколько огненных искр, что, множась на глазах, прожигали дорогу сквозь любую материю, которая попадалась на пути.
Наученные горьким опытом торны попадали ниц. Раздался крик, кто-то не успел. Туман тоже нахмурился.
- Если сможешь, - скептически усмехнулся Сэнт. - У тебя в отряде нет больше магов?
- Есть, но задача не так сложна, чтобы понадобилась помощь, - Туман решительно, толпа сама расступалась перед ним, направился в сторону дома.
На искры, которые еще кружились в воздухе, постепенно истаивая, он попросту не обращал внимания. Подошел к невидимой преграде, улыбнулся и сделал еще шаг, который вот уже несколько часов не удавалось сделать никому, за границу того, что держало людей и спасало аллэрнам жизни. Повернулся спиной к дому и в мертвой тишине, которая воцарилась после его действий, произнес:
- Мы идем?
Толпа неуверенно шевельнулась, потом, люди, несущие охапки хвороста и масло, смелее и смелее, видя, что Туман стоит и от дома не идет никакой угрозы, стали подбегать к зданию, кидая горючие материалы у стен. Но люди опасались надолго оставаться рядом и сразу же уходили обратно. Боялись они правильно, целое облако, уже знакомых им искорок вылетело из раскрытого аллэрнами окна. Облако, набирая скорость и увеличиваясь в размерах, направилось в сторону толпы. Ни одна искра не упала на хворост, и на стены дома.
Лениво развернувшись лицом к зданию, Туман нехотя поднял руку, повинуясь его движению, искры остановились и направились к полукровке. Закружились вокруг хороводом, как послушные собачки, выпрашивающие у хозяина косточку. Вопль восторга был исторгнут сотнями глоток.
Разом сорвавшись с места, люди, уверовав в могущество мага, который не показывал, как тяжело ему дается фокус, стали заваливать стены всем горючим, что попадалось под руку. В ход шла даже сухая трава, которую торны торопливо рвали в саду.
- Готовы?! - рявкнул полукровка. - Они еще не скоро придут в себя.
- Назад! - скомандовал Сэнт.
Люди послушались и быстро освободили пространство вокруг усадьбы.
- Дальше! - крикнул Туман.
Толпа сдвинулась еще на сотню метров.
Не дожидаясь, пока уйдет последний из неподалеку стоящих торнов, Туман резко вытянул руку вперед, увеличившееся за это время, облако искр, полетело в сторону дома. Аллэрны попытались выставить еще одну защитную стену, но много сил ушло ранее при обороне и сейчас, при глупой демонстрации силы и попытке проредить ряды нападающих, защита вышла хлипкой и не остановила атакующего заклинания. Сухие ветки при соприкосновении с искрами вспыхнули, пламя, ревущее, яростное поднялось выше крыши и огненными кругами побежало от дома, дальше, к торнам, которые, увидев угрозу, неорганизованно, оттаптываю друг другу ноги, предпочли отбежать на более безопасное расстояние.
Один маг полукровка стоял, не двигаясь и не мигая. Он наблюдал за тем, как неохотно, а потом все более жадно, языки пламени вгрызаются в защитную магию стен, подпитываясь ею и пробивая себе дорогу вовнутрь, к живым еще людям, которым Туман не собирался давать возможности просто задохнуться от дыма. Огонь ревел, огонь бушевал, а магу, стоящему в этом огненном аде, было словно все равно. Он ждал, ждал, когда защитники дома истратят весь запас магических сил, когда не смогут больше защититься от негасимого без воли мага пламени. И полукровка дождался, первый крик боли раздался сквозь рев огня. Кричал ребенок, но Туман, дрогнув сначала, вспомнил тысячи украденных аллэрнами детских жизней и рука, дернувшаяся было, чтобы остановить магическое горение, опустилась обратно. Следующий крик, нечеловеческий, полный муки уже не вызвал такой болезненной реакции.
Маг стоял и смотрел, как на него несется горящий человек, в последнем разумном стремлении, забрать его жизнь, как плату за боль. Тело, уже тело, полыхающее как факел, упало. Аллэрн не успел добежать.
Только когда рухнуло, догорая, здание, Туман, весь в саже, словно демон из ада, ступая по затухающему магическому пламени, пошел к соплеменникам. Ни один мускул не двигался на лице, мужчина был бесчеловечно спокоен.
Люди, при его приближении, отходили подальше, так пугал их всемогущий маг. Один Сэнт сделал шаг навстречу и прокашлявшись произнес:
- Теперь верю, что мы победим.
Безжизненный взгляд стал ответом, сопровождающие из Освободителей, подвели толота полукровке, повинуясь кивку головы. Туман вскочил на беспокойно переступающее животное и крикнул, вскинув руку:
- Кто со мной?
- Громить столицу? - усмехнулся Сэнт. - Я пойду!
Склонившись так, чтобы иметь возможность смотреть в глаза торну-предводителю, Туман сказал:
- Ты умный торн, Сэнт, твоя задача организовать людей, чтобы это был не вооруженный чем попало сброд. Оружие я распоряжусь, чтобы вам с этим помогли. Но, о кормежке вам придется позаботиться самим. Свои запасы мы пока оставим на черный день, ведь он может придти. Но это стоит знать только тебе. Сможешь сделать?
- Мне нужен маг, и не один, - Сэнт смотрел прямо, серьезно, не отводя взгляда.
- Будет, это уж точно будет, - кивнул Туман и крикнул, чтобы слышали все. - Я жду вас, друзья!
Отдав необходимые распоряжения по поводу магов и организации из крестьян сколь-нибудь приемлемого войска, Туман повернул толота и в сопровождении своих соратников покинул поле побоища.
И снова о любви
Тонкая рука, беспомощно свешивалась с постели, застеленной шкурами. Когда-то, на подобном ложе, выздоравливал и Туман. Нежно очерченное бледное лицо и опущенные, синеватые веки. Девушка уже несколько дней не приходила в себя. Раны на теле, как маг, Туман смог залечить быстро, но Ариадна так и не открыла глаз. Словно дух улетел на время, оставив тело и больше не хотел возвращаться. Как сказал Урбан, она просто не хочет жить.
Восстание ширилось, а сердечная рана у его вдохновителя так и не заживала. Он корил себя за то, что не успел, в отличие от Цеталиона, который, каким-то чудом смог опередить компанию, направлявшуюся, чтобы спасти девушку. Аллэрн, видимо, знал что-то о ней такое, что помогло ему поймать ее сразу на выходе. Но тайну, что именно, унес с собой в могилу.
Нежно коснулся руки, бережно сплел свои пальцы с беленькими, тоненькими пальчиками девушки и уткнулся лбом в тыльную сторону хрупкой ладони.
- Какая трогательная картина, - в горестное бдение вторгся насмешливый мужской голос.
- Кто ты? – очнулся от грусти Туман и, вскочив с земляного пола, на котором стоял на коленях, приготовился дорого продать жизнь.
- Какие времена настали! – патетически возвел очи горе Бог Любви. – Дожили, уже не узнают!
- Кто ты? – переспросил торн.
Выглядел он так, будто мучительно пытался вспомнить нечто очень важное.
Зейран не стал отвечать, просто подошел к девушке и коснулся указательным пальцем цветка амии, который выглядел сейчас очень блекло. Прекрасное растение, то ли из-за болезни девушки, то ли по каким-то другим причинам выцвело. Ярко-красный, как кровь, парадный цвет, покрылся сероватым налетом и оттого выглядел неприятно-мертвым. Но, после прикосновения Бога, цветок словно ожил и снова заиграл ярким огнем в черных волосах. Он смотрелся нелепой кляксой, смертельной раной на фоне мертвенно-бледного лица и казался насмешкой над состоянием девушки.
- Зейран! – воскликнул Туман, он, наконец, вспомнил, кто мог подарить амии.
Культы беспечных и злых Богов, уже давно не пользовались у торнов популярностью, поэтому не удивительно, что молодому человеку пришлось напрячь память, чтобы связать все воедино. Да и тех девушек и молодых людей, кому выпадала честь носить подобное украшение, ему видеть никогда не доводилось.
- Тугодум, - фыркнул Бог и сердито добавил. – Кто посмел? – коснулся рукой бледного лба. - Не отвечай, уже знаю. Вы были обязаны оставить его мне.
- Правда? – скептически прищурился Туман.
Бог Любви смерил сомневающегося недобрым взглядом и вернулся к рассматриванию бледного личика Ариадны.
- Я не буду тебя наказывать, - тихо сказал он, нарушив молчание. - Я сделаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Надеюсь у тебя и в мыслях не было покуситься на мое? - обернулся он к торну и насмешливо улыбнулся. - Не отвечай, вижу было.
- И что? - гордо вздернул подбородок Туман.
- Мучительная смерть и любовь на одной чаше весов, - помолчал. - Победа в безнадежном предприятии на другой. Выбирай.
- Что ты хочешь этим сказать? - голос сорвался и сероглазый брюнет задал вопрос шепотом.
- Я могу помочь. Вы проиграете, если не вмешается кто-то из Богов. Страну ждет голод, если вы быстро не завершите ваше предприятие. А голодные люди не станут воевать, не до того им будет.
- Чем ты сможешь помочь? Ты Бог любви, а не войны. И какой тебе в этом интерес?
- Никакого почтения к божеству, - ехидно заметил Бог. - У меня есть братик и сестричка, которые имеют необходимую квалификацию. А мои мотивы. Тебе не зачем о них знать. Такой ответ тебя устроит?
- Какую плату ты возьмешь?
- Никакой, - Зейран смотрел прямо, не отводя взора синих глаз от напряженного торна. - Кроме храма в мою честь. Считай это моей прихотью. И условие, отказаться от нее, - махнул рукой в сторону ложа.
На лице Тумана отразилась мука, настолько болезненно и мучительно рвалась душа на две части. Наконец, с тоской взглянув на прекрасную девушку, решился:
- Я согласен! Свобода моего народа окупит мою боль от расставания с ней. Это две несоизмеримые величины.
- Умный мальчик, - засмеялся Бог. - Я сдержу слово. Зикор или Зитера выступят на вашей стороне, - отвернулся от собеседника, разом потеряв к нему интерес. - Открывай глаза, хватит притворяться, что еще не в себе, - коснулся пальцами век Ариадны.
Серые глаза открылись, сережки были сняты давно, пока девушка металась в бреду, Туман боялся, что они могут оцарапать нежную кожу или причинить еще какой вред. Торн судорожно вздохнул и отвернулся, чтобы не видеть грусти во взгляде девушки. Он уже сделал выбор.
- Ты заберешь ее с собой? - все, что спросил.
- Э нет, так будет не интересно. Ей нечего делать в Светлых чертогах и есть другие причины..., - Бог резко оборвал предложение и перевел тему. - Она останется пока у тебя, присмотришь, чтобы кто-нибудь еще не попытался сломать мою игрушку. Счастливо оставаться, - и испарился, словно его и не было.
Богам нет дела до людских слез и желаний
В уютной лощинке было тихо, безветренно. Только дождь, первый за несколько дней, тихо шелестел по камням, по траве.
Урбан стоял, задумавшись и мысли были невеселыми.
- Ты звал меня? – мужчина в белом плаще появился за спиной великана.
- Да, звал! – повернулся лицом к Богу Урбан. – Ситуация критическая.
- Не паникуй раньше времени, сын, - ответил Зорет и вздохнул.
- Не паниковать? А что нам делать? Восстание надо глушить на корню. Каждая жизнь мага на счету. А бойня унесет этих жизней слишком много. Мы не можем позволить торнам и аллэрнам такой роскоши. – Тот Чье Имя Под Запретом, сжал кулаки, пытаясь сдержать гнев. – А ты все ждешь чего-то. Чего? Прорыва?
- Нам нужно еще немного времени. Дети не готовы к отлучению, - Бог скинул капюшон. Черные глаза смотрели устало и печально.
- Братцы и сестрицы, - прорычал Урбан. – Избалованные, жадные. Тебе все еще жаль их?
- Они мои дети и их поведение результат моего воспитания, - сожаление звучало в голосе Зорета.
- Скорее результат развращения, - усмехнулся Урбан. – Развращения Силой и вседозволенностью.