— В честь папы. — Объяснила она странное имя.
Странное, потому что все знали, что сфен это зеленый, драгоценный камень, по игре света сравнимый с бриллиантами. Название свое он получил из-за характерной формы кристаллов напоминающих треугольник, на древнеэльфийском сфено значит клин.
Он был потрясающим. В ночь после родов, дождавшись, когда все уснут, Медея потихоньку забрала корзинку от постели матери и унесла в свою комнату. После смерти двух соседок этой зимой, она жила в ней одна. Медея аккуратно, чтобы не разбудить, вытащила Сфеноса из колыбельки и нежно прижала к груди. Она смотрела на новорожденного и чувствовала, как лед в ее душе тает и вытекает из глаз горячими каплями. Как давно она не плакала… Хоть ребенка родила другая женщина, Медея полюбила его сразу и всем сердцем. У нее был огромный запас неистраченной материнской любви и отдать его весь, она решила маленькому Сфену.
Из своих запасных юбок она наделала ему пеленок, и сшила пару рубашечек. Берк тоже шила во время беременности и теперь он был богатым молодым человеком. Гардероб его уж точно был самым многочисленным и разнообразным в обители. Мальчик был черноволосым и уже сейчас, было понятно, что синие глаза его будут темными, скорее всего карими.
Принеся корзину на кухню и поставив, на составленные вместе стулья, Медея продолжила готовить обед, сегодня в помощницах у неё была Агаша. В окне мелькнула быстро удаляющаяся спина Берк.
— Вот ведь не сидится. — Сказала, беззлобно Агафья. — Нет, чтоб с маленьким побыть.
— Да набудется еще. — Ревниво ответила Медея. — Всю ночь рядом. Сто раз надоест еще. Пусть погуляет на солнышке, развеется. Здоровье у неё крепкое, родила легко, хоть и кричала как ненормальная.
— Да уж как кричала… — Они переглянулись и захохотали. Потом опомнились и, испугавшись, что разбудят малыша поприкрывали рты ладонями. — Вот ведь сумасшедшая. — Почти шепотом продолжила девушка. — В голос: помогите! Я впервые порадовалась что бесплодная. — Агафья вытерла набежавшие от смеха слезы, вспоминая, как они с девушками во дворе с ужасом, слушали вопли Берк. Ну и напугала она их!
Лучанка с Берк в это время уже бодро добежали до воды. Лето было в разгаре и девушки — проклятые давно открыли купальный сезон. Беременную Берк, купаться в прохладной воде не пускали, чтоб не простыла, а ей так хотелось. К счастью сейчас на берегу никого не было, и она решила осуществить давнюю мечту. Раздевшись на ходу, она с разбега, бултыхнулась в озеро. Быстро проплыв почти до середины, Бёрк с наслаждением перевернулась на спину и, раскинув в стороны руки, замерла лежа на поверхности воды. В памяти всплыл вечер когда Варди рассказал им с Лучаной как и почему называются эти озера.
Уже стемнело. Это была их вторая ночевка вместе. Возле костра они сидели полукругом и тихо разговаривали.
— А ты знаешь, куда едешь? — спросил вдруг тролль, уставившись хитрыми глазами на орчанку. Его хвост ожил и как всегда когда он волновался начал скользить по земле из стороны в сторону.
— Так в обиталище прокаженных. — Ответила просто Берк.
— А точнее. Место?
— Безысходная топь. — Подсказала Лучана.
— Это да. Но ведь там не только топь, а еще есть два прекрасных озера. — Многозначительно подняв рыжие брови, поведал Варди.
— Озе́ра? Впервые слышу. — Удивилась прокаженная.
— Да. Синие и бездонные как глаза твоей подружки. — Отвесив легкий поклон в сторону орчанки, продолжал расписывать тролль. — И называются они озера Бёрк!
— Оооо! — Выдали, восхищенно — удивленное, девушки.
— И не просто так носят они свое имя. Хотите, я расскажу вам старую, но правдивую историю?
— Конечно, хотим. — Захлопали в ладоши, от восторга девушки.
— Ну, слушайте. Раньше через лес, как впрочем, и сейчас, шла дорога. Но пользовались ей куда чаще. Ходили тут богатые, торговые караваны и возили через реку разные товары. Было это еще до войны оборотней и людей. Мне об этой догоре подробно рассказал, старый как мир, гном (чего он еще не помер, ума не приложу, видно какой-то эльфийский бальзам пьет, мерзавец). Ну да бог с ним. Мне нужны были былины эти, чтоб самому наладить тут новый торговый путь. Сейчас через брод, приличный крюк получается. А раньше напрямую, по двум мостам — один через озера, другой через реку, намного быстрее было.
Так вот, ездил тут торговец и дорогой товар возил в людскую сторону. Такой, какого там не бывало, да и на нашем берегу он в диковинку. Орех Водяного мака! И большие деньги зарабатывал. Но сильно был он скуп и жаден, это его и сгубило. Собрал он большую партию орехов и загрузил все в одну телегу. А все, потому что другая была сломана, а починить он денег пожалел. Все откладывал на потом, приеду, мол, и тогда обе и отремонтируем на славу. Его возница говорил ему: что не зря людская поговорка гласит «не ложи яйца в одну корзину». Так купец тот посмеялся: орехи не яйца, не побьются.
Между озерами был тонкий перешеек, а через него мост шел, без перил и довольно хлипкий. Воз был такой тяжелы, что доски подломились, и телега вместе с возницей да купцом в озеро и опрокинулась.
Девушки аж охнули, так прониклись судьбой бедолаги.
— Ну, гномы (а торговец и возница были гномы) выскочили, ничего страшного с ними не случилось. А вот товар весь в озеро просыпался.
— Что все орехи утонули? — Переживала Лучана.
— Не утонули. Телегу они вытащили, лошади тоже уцелели, а товар весь на воде плавал. Пока хозяин остался сторожить, возница за людьми в ближнюю деревню съездил. И стали они вылавливать орехи сетями как рыбу. Но третью часть все же потеряли.
Так вот, пока сети тягали, торговец тот, бегал по берегу и все повторял: «вот тебе и озеро Бёрк, вот тебе и озеро». А людям чудно, сети таскают и смеются. Гном ведь деньги большие от жадности потерял. И с тех пор вот прозвали — озе́ра Бёрк. — Закончил свой рассказ Варди.
— Не поняла, почему Бёрк то? — Хлопала глазами Лучана.
— Так того торговца так звали. Верней не так, а позаковыристей, вроде Бёркалиот что ли, уж точно никто не помнит. А коротко и по-простому Бёрк. — И захохотал, хлопая себя по коленям и помахивая пушистым кончиком хвоста.
Он так часто делал — сам над своими шутками смеялся. Да так заразительно, что все подхватывали, хоть и шутка была не смешная. Вот и на этот раз девушки переглянулись и засмеялись. Хороший был вечер…
Берк вздохнула, развернулась на живот и, перекинувшись волком, опять поплыла. Она решила доплыть до самого перешейка меду двух озер и направилась в ту сторону. Проклятые купались на другом берегу́ озера, противоположном бе́регу с узким, озерным горлышком. Вода на поверхности была теплая, день был безветренный и верхний слой озера хорошо прогрелся. Девушки в основном плавать не умели, остальные заплывать далеко от берега боялись. Между двух озер шел горный хребет, невысокий и плоский сверху, по нему и пролегала когда- то дорога. Второе озеро было ниже по уровню и вода из верхнего, пробила себе дорогу через возвышенность. Вокруг озер, начинались опасные топи, поэтому на другом берегу и на втором озере прокаженные, никогда небыли.
Берк приплыла к протоке и вышла из воды. Она по-собачьи отряхнула шерсть, так что брызги полетели далеко в стороны. По довольно пологому склону она взобралась на холм и с благоговением огляделась. Со стороны обители другое озеро, видно не было. А жаль.
Оно было красным! Берк увидела его в тот короткий период, когда Водяной мак цвел. А это был именно он, орчанка видела его вышитым на жилете Татимира. Переняв рисунок, сама не раз украшала этим узором вещи гномов, они очень любили вышивку маком на одежде и предпочитали ее другим.
Когда-то случайно здесь засеянный и ни кем не видимый, он разросся и закрыл своими огромными, около метра в диаметре, листами все водяное зеркало. Сказка была правдой. Почти сразу после поломки моста началась первая эпидемия мора и вереница желающих проехать на другой берег торговцев, почти иссякла. Когда все утихло, и был подписан Договор, мост не стали восстанавливать. Дорога прошла ниже по течению, через брод. А прекрасный цветок здесь прижился и обрел новый дом.
Водяной мак назван был так, за схожесть именно цветка этого растения, с обычным луговым. Вообще он был родственником гигантской кувшинки. Его листья, сразу выдавали это близкое родство. Кроме формы цветка имелось еще одно существенное отличие. Когда бутоны отцветали, на воде оставались огромные, зеленые кругляши, напоминавшие маракасы, в которых вызревали его съедобные семена. Берк прыгнула с горки на ближний плотик- лист всеми четырьмя лапами. Он не выдержал и ушел под воду. Волчица вынырнула и, отфыркиваясь, сорвала зубами стебель цветка. До своего берега она плыла, держа его в зубах. Лучанка запрыгала от восторга от вида диковинной красоты. А узнав название растения, от радости завизжала.
14 глава. Символ сна и смерти
На середине кухонного стола, среди тарелок с обедом, в грубом, глиняном кувшине стоял красный цветок, к которому были прикованы взгляды всех присутствующих в комнате девушек. Он был необычно крупным, скорее даже гигантским. Шершавый, покрытый тонкими волосками стебель равнялся в обхвате девичьему запястью, а разворот его центрального венца составлял где-то с полметра в диаметре. Ярко-алые, шелковистые лепестки, были, как будто немного измяты. Когда цветок распустился, они освободились от опадающих чашелистиков, образовывавших над ними замкнутое вместилище, в котором они скрывались и на тонких, словно крылья бабочки лепестках, остались грубые заломы, до конца так и не растравившиеся. Центром мака был зеленый шарик, с твердой короной по верхнему краю, он был окружен множеством черных тычинок, когда цветок вызреет, его размер будет с голову взрослого человека. Цветок источал приятный медовый аромат, отдававший летним зноем и солнцем. С древних времен мак являлся символом сна и смерти. Считалось, что если заснуть на алом, напоминавшем залитое кровью поле брани, лугу, заросшем диким маком, то можно никогда уже не проснуться, но доподлинно это было неизвестно, никто не спешил проверить на деле правдивость этой легенды. Но, то был полевой мак, водный не обладал сильным запахом и в этом смысле был вне подозрений.
Цветок гордо стоял на своем скромном пьедестале и кажется, сиял в этой мрачной, скудно освещенной комнате. Своей чарующей красотой, он делал окружающую его неказистость еще более заметной. Девушки долго рассматривали диковинку, не приступая к своей трапезе. Бёрк сказала, что цветок достала Лучана, ведь ей запрещено было купаться.
— Бог мой, неужели все это время мы жили рядом с таким сокровищем и даже не догадывались об этом! — В восторге, сказала Агаша.
Девушки закивали. Они уже мысленно облизывались, глядя на мак, такое лакомство неожиданно свалилось на них.
— А сколько стоят орехи этого мака? — Спросила курчавая Зоя, эта мысль вертелась у всех в голове, ценность его семян вошла в поговорки.
— По разному, смотря, где продавать. — Предположила Дина, самая пухленькая из всех.
— Да. Оптом если, точно дешевле. — Уверено заявила Оливия, в прошлом дочь лавочника.
Девушки начали перечислять, сколько всего можно было бы купить или поменять на редкие орешки.
— Лопаты, тяпки, ведра. — Начала Зоя.
— Одеяла, новые подушки, теплые носки! — Подхватила Лали.
— Какая разница как продавать и сколько стоит. — Прервала ложные фантазии практичная Берта. — Мы выйти отсюда не можем, значит, и выручить за него, хоть сколько, не получиться
— Так возчику можно продать. — Предложила Ди.
— Да можно. Только этот козел, орехи заберет, а выручку себе оставит. — Гнула свое Берта.
— А на следующий год, мы ему не отдадим. Он не дурак, выгоду постоянную потеряет. — Дина верила в лучшее.
— Да он спалит нас вместе с этим бараком, а на озеро, каждое лето будет артель привозить и урожай снимать. — Аргументы Берты, были железные.
Лица девушек вытянулись и они поникли.
— Почему вы решили, что мы сами не сможем продать? — Вступила в разговор Берк.
— Так нам к людям запрещено выходить. — Озвучила всем известный факт Агафья.
— Так то, к людям…
Повисло молчание. Девушки вдруг начали осознавать существование других народов. Сама мысль, что можно пересечь реку и оказаться в городе населенным другими расами, никогда в их головы не приходил. С детства их пугали оборотнями, населявшими земли за рекой. Они считались людоедами и только та, которой жизнь была не дорога, могла глянуть в ту сторону. Ходить тут по лесу, нарушая закон это одно, они точно знали, что сюда люди не сунуться, боясь заразы, за все время существования обители, проверяющих тут не было. Совсем другое дело та сторона. Возможно там, за каждым кустом притаился зверь и мечтает он лишь о том, как бы полакомиться костлявой человечкой, нарушившей границу. Все не сговариваясь, замотали головами, говоря твердое «нет».
— Да послушайте глупые. — Продолжило свою мысль Берк. — Варди, тролль который нас подвозил, говорит, лет двадцать ни одного оборотня тут не было. Да и не до людей им сейчас, война вовсю идет с гоблинами. Варди нас с Лучаной к себе в гости звал В город за рекой. До других народов там никому дела нет, кого только не встретишь. Мы с Лучаной лица зеленой тиной измажем и за орков сойдем. Карликовых… — Она глянула на Лучанку и они захохотали, вспомнив свое знакомство. — У тролля своя торговая лавка в городе, он орехи с руками оторвет. И цену даст честную, хороший он, точно не обманет.
Предложение орчанки было такое неожиданное, что девушки долго просто пытались представить, как это будет происходить. До глубокой ночи обсуждали они предложение Берк. Рисовали прямо на столе схемы, планы, спорили и даже немного ругались. И в конце концов решил: торговле орехами с Красным берегом — быть! Воодушевленные такой перспективой, они продолжали жить повседневной жизнью, но даже дышать на болоте, кажется стало свободней.
Когда цветы мака отцвели, перед ними встал новый вопрос. Когда нужно собирать урожай и как? Про это никто никогда не слышал и не знал. Панику, возникшую в тесных рядах проклятого сестринства, быстро подавили и проблемы стали решать постепенно.
Сначала общими усилиями они из сухих стволов молодых деревьев связали два плота. И в качестве полевого испытания все по очереди сплавали к перешейку полюбоваться на редкую красоту.
На втором озере они нашли и нарезали отличный тростник, росший на его берегу в изобилии. Такого вида тростника на болотах больше нигде не росло. Он был тонким, гладким и необычайно гибким. Наверное, он высеялся здесь вместе с маком, как сорняк. Из него черненькая Себастина сплела отличную шляпку, за которую девочки чуть не подрались. Она оказалась такой удобной и легкой! Во избежание дальнейших конфликтов, было решено освободить Себу от всех работ, пока она не обеспечит всех девчонок, такими же достойными головными уборами.
Через три недели как раз когда, по общему мнению, созрел мак, головы девушек украшали плоские шляпки, похожие на перевернутые тарелочки, с широкими полями, равными развороту плеч. Подвязывали их под подбородком лентами, в обители имелся небольшой их запас, а еще каждая, надергав ниток из редкой здесь, цветной одежды, украсила свою шляпку вышивкой.
На шляпе Берты, был подсолнух, у Медеи мак, Агафья украсила свою, гроздью рябины. Шляпка кучеряшки Зои расцвела шерстяными васильками. У нее были шерстяные, синие носки, но давно протерлись, и она распустила их на нитки чтоб связать новые. Берк, вышила на своей шляпе зеленые, дубовые листья, такие она вышивала на рубашке папы. У Себастины были колокольчики, Зоя отдала ей остатки своих ниток, все равно на носки теперь не хватит.
В вышивке на шляпах была не только красота, но и польза. Когда девушки возвращались домой, они складывали шляпы на сундук стопкой, а уходя по рисунку всегда, находили свою. Они отлично защищали от солнца, в них было удобно работать в огороде и собирать травы, а после того как проклятые выяснили, что и дождь в них не страшен, на улицу без шляпки больше никто не выходил. Девушки всегда остаются девушками, в красивой, новой вещице, они стали чувствовать и себя красивее.