— Это мое вам обещание, ранея Атшу. Еще раз доброй ночи. — Он поклонился, почтительно, с чувством и, не дожидаясь реакции, развернулся и пополз в другую сторону.
— Доброй ночи, ранея. — Поддержал его слова повелитель, и повел меня в противоположный коридор.
Мы с матушкой только многозначительно переглянулись.
И вот, вновь его спальня.
Она встретила нас прохладой, но не долгой. Мужчина быстро прикрыл окна, задергивая плотные шторы, и обернулся ко мне.
— Вы же… Ты же говорил, — Исправилась я. — Что нам нужно вернуться на бал?
— Да, мы вернемся. Но сперва я хотел бы кое-что тебе отдать. — Он приблизился к большому столу их темного дерева и, выдвинув ящик, вынул оттуда сундучок, у которого я увидела лишь силуэт. — Эта важная составляющая твоего нового статуса. Вот, посмотри. Надеюсь, тебе понравится.
В первые секунды я не увидела ничего, но наг, цыкнув на себя языком, зажег одну из ближайших свечей. На мягкой бархатной подушечке лежал широкий плотный браслет, словно сплетенный из нескольких жгутов. Он был слишком широк для запястья, но камни аквамарина, играющие в тусклом свете своими сияющими гранями, завораживали.
— Это браслет правящего рода. — Пояснил наг. — Теперь это всецело принадлежит тебе.
— Я не понимаю.
— Что именно тебя беспокоит, моя ма-аза? Я чувствую волны переживаний исходящих от тебя. — Он поднял мое лицо пальцами. — Что не так? Что заставляет тебя переживать?
— Хочешь правды? — Дерзко ответила я, пытаясь унять проступившую дрожь в голосе.
— Конечно. — Ровно ответил он, внимательно вглядываясь в мои глаза. — Я хочу знать, что ты чувствуешь.
— Недоверие. Все что происходит, кажется мне злой шуткой.
— Я же говорил, что не намерен шутить, когда речь идет о нас.
— А с чего я должна тебе верить? — Нехотя громкий и ясный голос превратился в шепот. Проникновенный и отчаянный. — Я не понимаю, что происходит, как жить по законам, о которых ты не знаешь? Правила этой игры известны лишь тебе, а я просто слепо за тобой следую.
— Ты мне не веришь. — Глупо произнес он, и я покачала головой, подтверждая его слова.
Мне было так больно от собственных мыслей, но как загнать внутрь то, что барахтается на поверхности мешая жить? Ведь я действительно не понимаю, что произойдет в следующую секунду и мужчина передо мной, хоть и желанный, притягательный, но такой чужой, что сердце сковывает льдом, сквозь который мне не пробиться.
Тишина становилась ужасно тяжелой, давила на плечи, вынуждая колени предательски дрожать. Я закрыла глаза. Сейчас было невыносимо видеть пульсацию его черных зрачков, в которые я, еще несколько дней назад даже не могла думать о том, чтобы посмотреть. Все происходило слишком быстро, и я не успевала, но следующий вопрос заставил меня вздрогнуть, разрушая все мои предположения:
— А ты хотела бы мне верить?
Глава 24
Молчание было иссушающим. С каждой секундой мне казалось, что мир переворачивается с ног на голову и мне никогда не привыкнуть к новому распорядку. Мои мысли метались из стороны в сторону, и дыхание сбилось так, что я с ужасом поняла, что задохнусь, если не прекращу сейчас это бегство.
— Да. Я хочу.
Страх тут же отступил и в комнате, словно стало тепло, но на деле это оказался хвост нага, который быстро и жадно опутал мои ноги, сворачивая свои кольца до самых бедер. Каждым сантиметром кожи я ощущала его гладкие чешуйки, которые нетерпеливо терлись об меня, словно искали подтверждение моих слов трепетом в теле.
— Я рад это слышать. — Медленно, тягуче ответил мужчина и склонился к моему лицу. — Прими браслет, и обещаю, ты никогда не пожалеешь о своем выборе.
Его пальцы подобрали мою ладонь, и обжигающая прохлада металла заскользила по коже, медленно поднимаясь вверх. Так медленно, что захотелось передернуть плечами, но я сдержалась.
— Я чувствую, что тебе страшно. — Его шепот прямо в губы пах сладостью, которая напомнив о поцелуе в саду, свернула тугую пружину в низу живота. — Я никогда не причиню тебе вреда, моя Наа-на…
Украшение поднималось все выше и выше. Пропуская запястье, локоть и замерло над предплечьем, слегка свободнее, чем нужно.
Нужно…
Сомнения выбило из головы холодной, освежающей волной, и тело наполнила такая решимость, что я перехватила пальцы мужчины, которые тут же замерли.
— Я поверю тебе.
Он бы улыбнулся. Я заметила, как дернулись краешки его губ, но серебристый взгляд дернулся и замер, затягивая меня в свой омут все глубже и глубже, но, не позволяя утонуть и кануть в бездне их глубины.
Металл нагрелся и запульсировал, плотно обхватывая мою руку чуть ниже плеча. Знак принадлежности. Собственности. Или власти, что этот мужчина демонстрировал мне, мягко огладив почти прозрачные камни.
— Моя Наа-на… Мое сокровище…
Губы все же изогнулись в усмешке, но за ней пряталась радость и облегчение, которое мужчина пытался скрыть за вуалью уверенности.
Руки сами потянулись к нему и, опустив их на горячую, даже сквозь ткань, грудь, я сжала пальцы, не сумев победить желание почувствовать его, понять это правда, а не дурной сон, который раствориться с рассветом. Но он все так же был настоящим. Твердым, тяжело дышащим и с голодным, источающим желание взглядом.
Поднимать пальцы вверх было мучительно тяжело, но импульс касаться его был так велик, что дрожащими пальцами я растерянно и неуверенно прочертила линии до самой шеи. Сильной, крепкой и так пахнущей надежностью, которую невозможно описать словами.
Кожа змея была горячей и чем выше я поднимала пальцы, тем тяжелее становилось его дыхание, забирая и у меня весь воздух из легких. Подушечки поднялись на щеки, очертили скулы и мелкие, но плотные чешуйки стрел, не веря в свою собственную вольность, и проникли в волосы, зарываясь в них, привязывая меня к повелителю.
Мне смертельно требовалось прижаться к нему, но плотно сжатый хвост не позволил сделать и шага к нему на встречу, и я закусила губу от разочарования. Он сам сделал шаг, если это можно было так назвать. Мою талию тут же сжали две крепкие широкие ладони и пальцы, сильные и изящные смяли кожу, демонстрируя свою власть, за которую я уже не боролась.
— Нана… — Выдохнул он мне в лицо, словно сам боялся продолжения, но предвкушающий трепет говорил об обратном. — Нам нужно идти.
— Да, нужно.
«Нет! Нет! Нет! Не сейчас!»
Один мой молящий взгляд с треском разрушил платину, и меня вжали в крепкое тело, позволяя, наконец, прильнуть к нему и обхватить руками с облегченным стоном.
«Не отпускай!»
Мысленно крикнула я и сильнее обхватила его руками.
К демонам!
Пальцы скользнули по его спине и я, не ожидая от себя такого, провела по ней ногтями, вызвал у мужчины мурашки и сиплый вздох. Всего секунда и хвост оборачивается вокруг талии, отрывая меня от него, но лишь на мгновение, за которое он одним движением избавляется от одежды, сбрасывая ее комком на пол.
— Хочу чувствовать тебя. — Шепчет он и мне самой не терпится избавиться от своего платья. Вновь касаться его голой кожей, умирать от стеснения и желания, что пробуждали его касания и поцелуи.
Хвост возвращает меня на место, и я хватаюсь за его голые плечи, запрокидывая голову. Чтобы тут же ощутить на шее горячие, плавящие поцелуи. Так откровенно болезненно, словно это смертельная необходимость губы нага впечатываются в меня, клеймя, выжигая из головы любые другие мысли кроме удовольствия.
Сладкий стон срывается с губ и тонет в полумраке комнаты.
Жадные пальцы бродят по спине, шаря по лентам на корсете, жажда распутать их, развязать или наоборот затянуть как можно сильнее.
— Нам нужно идти. — Еще раз бросает он, но звучит как жалкая отговорка, которая не убедила ни его, ни тем более меня.
— Да…. Идти… — Прошептала в ответ, срывая с его волос шнурок, распуская шелковистые волосы, в которые хотелось зарыться носом. — Ройгер.
Его имя, произнесенное мной, словно переключает мужчину и у него срывает последние путы контроля. Кольцо хвоста на талии резко разжимается и мое платье с шелестом скатывается к ногам, оставляя меня в тонком, едва ощутимом белье, которое я смущенно прятала от матушки, когда готовилась к вечеру. Но нет, сейчас и этого слишком много, но меня уже схватили, сжали и тащат в постель, обещая мне голодную озверевшую страсть громким и утробным мужским рыком.
— Я слаб перед тобой, маа-за…. Боюсь сделать тебе больно. Останови меня. — Устало прошептал он, и ко мне неожиданно пришло понимание.
С самой первой встречи он определенно сдерживался.
Все эти поцелуи, ласки были для него жестоким испытанием, для него — повелителя, которому не пристало сдерживать свои порывы, тем более до такой простой вещи как постель. Его побелевшие пальцы по разные стороны моей головы, и сжатые губы, говорили именно об этом.
— Ты бережёшь меня? — Глупо спросила я, заранее зная ответ но, испытывая необходимость его услышать.
— Конечно. Ты же мое сокровище.
— Я могу… как то помочь тебе? — Смято и скомкано спросила я, продолжая захлебываясь рассматривать нависшее надо мной лицо.
Наг нервно хмыкнул:
— Хотя бы не провоцировать.
— А еще есть варианты? — Обхватить его бедра ногами оказалось невыносимо приятно. Тяжесть мужского тела, близость, аромат желания которым меня сбивало с ног, были такими необходимыми, что я чуть вильнула бедрами.
Я больше не хочу играть. Не хочу думать и просчитывать шаги, опасаясь любого его выпада. Я устала все время предвкушать неприятности и возможно, даже не смотря на его обещание, я все же обманулась, но так сладко, что я подумаю об этом потом. Потом…. Когда-нибудь…
— Маа-зззааа… — Прошипел он, закрывая глаза и опускаясь носом мне в шею, делая глубокий вдох, словно пытался пережить неожиданный приступ боли. — Играешь на грани… — Предупреждающе рыкнул он.
Как не странно, реакция мужчины меня не испугала, а лишь разлила по телу приятный пьянящий поток довольства, будто страшно должно быть не мне…
— Ройгер. — Я пустила пальцы в танец по его торсу, начиная от шеи и спускаясь к самому животу. — Я хочу узнать.
Он поднялся на руках и сделал еще несколько жадных глотков воздуха.
— Не сбежишь?
— Куда? — Улыбка сама напросилась на губы. — И зачем?
— Это может быть, и скорее всего, будет больно.
— Я потерплю.
— Нет. — Он мотнул головой. — Не хочу, чтобы ты терпела.
— И что тогда делать? — Я упрямо сдавила ноги, вынуждая нага толкнуть меня бедрами, и это легкое прикосновение позволило ощутить давление, которое испытывал мужчина в такой открытой близости.
С его губ сорвался смешок, и серебристые омуты вновь поглотили все мое внимание.
— Ты дьяволица. — Прошептал он, и порывисто оторвал руки от покрывала, опуская их на мои бедра и подтягивая к себе, сближая наши тела. — Но такая сладкая и желанная.
Он сел, продолжая удерживать наши бедра, и я со стоном выгнулась, открывая себя его взгляду, когда горячая плоть коснулась бедра. Пальцы тут же обхватили один сосок и тянуще, медленно сжали его, похищая в плен. Пальцы другой руки, исследуя, чертили полосы от ребер до живота, на котором вырисовывали узоры, то и дело, ныряя ниже, но, не переходя границ, которое мое сознание уже стерло и дико кричало «Мало!!!».
Я развела ноги шире, позволяя мужчине надо мной видеть, как меня съедает это невыносимая кислота желания, пульсирующая внизу, заставляющая непроизвольно качать бедрами. Ему и этого было недостаточно и два пальца мягко спустились вниз, останавливаясь и чувственно надавливая на бугорок, в котором словно тлел уголь, вынуждая меня крутиться на месте, как ужа на сковородке. Но хватка мужчины тормозила, придавливая меня к постели.
Мягкий покачивающийся массаж действовал невыносимо остро, и я вновь запрокинула голову и простонала, не в силах сдержать этот порыв. Самый кончик мазнул по влажным без сомнения складочкам и, огладив и их, чуть надавил, проникая внутрь. Все так близко, влажно, откровенно, что я буквально задыхалась и захлебывалась в своих стонах, не понимая, как тело может вытворять со мной такое. Но палец проходил глубже и продолжал свои ужасно неторопливые движения. Я хотела больше. Дальше. Глубже. И словно услышав мои мысли, появился еще один палец, помогая своему товарищу растягивать упругое лоно, так тесно их сжимающее.
Не было боли.
И я даже была не готова ее ждать, полностью растворяясь в его ласках.
Поцелуй расцвел на колене, распуская новые и новые теплые бутоны на коже внутренней части бедра. Темная голова смело оказалась между моих ног и ловко, умело скользнула языком по чувствительному бугорку, вырывая из горла хриплый крик.
— О, боги… — Тяжело дыша, обратилась я к потолку, но внизу раздался смешок и тихий голос прошептал:
— Ройгер. — Вновь исправил он меня.
О, черт! Его имя подействовало как наковальня, упавшая на голову. Сознание померкло, и одинокий огонек свечи неожиданно быстро удалился, словно я падала в пропасть, без дна, без конца. Словно тысячи фейерверков разорвалось внутри оглушающим залпом. Пальцы на ногах сжались, а сами ноги затряслись, но движения языка мужчины не прекратились, выворачивая мне душу на изнанку.
Когда все немного успокоилось, я ощутила как нетерпеливые пальцы медленно, успокаивая, поднимаются вверх, и мужчина вновь оказался сверху, нависая надо мной с призывно влажными губами от моих соков. Хотелось узнать, так ли это вкусно как он говорил, и я потянулась, обхватывая его за плечи и прижимаясь к губам.
— Нана… — Вновь, словно сдерживаясь, сказал он, но в ответ я только обхватила его ногами, закрывая стопы в замок.
Глава 25
Стук в дверь был неожиданным настолько, что я дернулась в его руках, и напуганное сердечко заметалось, гулко ударяясь о ребра. Ройгер отреагировал менее ярко, но стоило ему отвести глаза в сторону входа, как громкий скрежет зубов друг о друга, выдал его настрой.
— Подожди, малыш. — Он нехотя поднялся, и в полумраке мне все же удалось заметить, как высоко вздымается возбужденная плоть, между разъехавшимися пластинами, и прикрыла глаза.
Смущение жарко опалило щеки.
Нет, мне не было стыдно, что минуту назад я самолично притягивала тело мужчины к себе, обхватив ногами, но легкое смущение перед ним и своей беззащитностью словно лизнуло лицо шершавым языком. Наг обернулся и внимательно вгляделся в мое лицо, словно слушал мои мысли, но секунду спустя мягко улыбнулся.
— Сейчас я быстро отправлю всех в преисподнюю и вернусь к тебе. — Прозвучало как обещание.
Ройгер не сбавляя хода, поднял с пола свой сюртук и набросил его на плечи, прикрывая все, что было ниже живота его длиной. Пригладив пальцами ткань, убедившись, что все в порядке, он распахнул дверь, и я тут же услышала знакомый и неприятный голос.
— Повелитель. Простите мне мое своеволие, но я хотела увидеть вас. И попросить вашей милости….
— Что тебе нужно? — Резко перебил он, и женщина замолчала на несколько секунд, видимо собираясь с мыслями.
— Последняя ночь. Еще одну. Всего одну, мой повелитель. Ведь нам было так хорошо вместе…
— Сотара. — Прошипел он ее имя, и я поняла, что вслушиваясь в слова, поднялась с постели и сейчас, обмотавшись покрывалом, подбираюсь к ним. — Я кажется, сегодня ясно дал понять, что мне неинтересен никто, кроме моей ананфе. С чего ты, возомнила себя особенной? — Он говорил тихо, размерено, но примиряя на себя этот голос, я покрывалась холодными мурашками, сдирая это ощущение комьями с рук. — Ты подданная и должна незамедлительно выполнять мои приказы.
— Но, Ройгер…
— Я говорил тебе никогда так не называть меня? — Вот это уже было ужасно жутко.
Этот злой, металлический голос смешивался с непонятными хрипами и бульканьем, и почти поравнявшись с ними, мне удалось различить, как крепко хвост повелителя сдавливает длинную изящную шею Сотары, а рубины в ее волосах мерцают как искорки.
— Ты забылась, Сотара, и будь у меня немного больше времени, я бы напомнил тебе, где твое место. — Я видела, как напряглась спина моего мужчины, как мускулы на руках превратились в сталь. — Тебе крупно повезло, что моя ананфе стоит за моей спиной, и я не хочу ее пугать.
Хвост резким движением раскрутился и швырнул нагиню в коридор.
— Это твое последнее прощение.
В эту секунду взгляд женщины метнулся ко мне, и ее зрачок вытянулся в тонкую полосу, демонстрируя, как ее гнев нашел свою цель. Она поднялась, и как ни в чем не бывало, поправила смятую ткань платья, не отрывая от меня свой взгляд.