И вдруг с ней внезапно заговорил Джереми, хотя обычно за сценой они почти не общались. Раздумывать над причинами и удивляться было совсем не время, так что Тристан воспользовался случаем и, хлопнув Рича по плечо, быстро пошёл дальше по холлу в сторону лифта. Как на зло, тот застрял где-то наверху, и потребовалось еще несколько лишних, мучительно долгих минут, чтобы наконец подняться на пятый этаж.
Ключ от номера лег в замок и просигналил красным. Тристан вынул карту и снова вставил, но безуспешно. Когда ключ успел размагнититься, если полдня пролежал в кармане джинс, было загадкой. Бенсон уже мысленно смирился с тем, что придется спуститься на ресепшн, когда на этаж открылась дверь с лестницы и всего в паре метров от того места, где Тристан стоял, появился человек. Грудь под красной футболкой быстро вздымалась и опускалась, на лбу выступила испарина, судя по всему, Джереми поднимался наверх бегом. Оказавшись в коридоре, он огляделся и, увидев застывшего у двери Тристана, улыбнулся и неспешно пошёл в его сторону.
Пожалуй, так чувствует себя мышь, которую кошка загнала в угол: Тристан снова вставил ключ в замок, еще надеясь, что дверь сейчас откроется, и получится скрыться, но предчувствие подсказывало, что сегодня все будет совсем иначе. Сегодня скрыться и спрятаться не выйдет. Тристан в отчаянии дёрнул на себя по-прежнему закрытую дверь, когда на его запястье легли тёплые пальцы и мягко отвели его руку от замка.
— Тссс, это техника, Тристан, с ней нежность нужна.
Джереми взял карточку и медленно опустил в замок. Серебристая коробка скрипнула и мигнула зелёным. Тристан словно в замедленной съёмке смотрел, как открывается перед ним дверь номера, и кровь застучала в висках, едва ему в ладонь снова скользнул кусок пластика и кожа ощутила чужое тепло. Джереми вложил ключ ему в руку, задержав прикосновение, и не отрывая взгляда от лица Тристана.
— Будь терпелив — и дано тебе будет.
Возможно, если бы Бенсон в этот момент сказал «спасибо» и, не глядя на Джереми, шагнул в проем и захлопнул за собой дверь, все было бы совсем иначе. А, может быть, и нет. Может быть, это просто оттянуло бы неизбежное. То, что должно было случиться, когда Тристан повернул голову и посмотрел на стоявшего перед ним человека. Кто такой Джереми Олдридж и за какие грехи был ему послан? Или это не проклятие совсем, а дар. Желанный, драгоценный, непрошенный. Но в ту секунду отпали сомнения: благословение это или проклятье, Тристан его примет. Сейчас.
Джереми стоял, словно в ожидании, и, не отводя взгляда, облизнул губы. Другого сигнала к действию было не нужно. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что в коридоре никого нет, Тристан рывком втянул Олдриджа в номер и захлопнул дверь. Их тут же поглотил полумрак, а вместе с ним и долго сдерживаемое желание. Хоть Джереми и ждал от Тристана первого шага, быть ведомым в его планы не входило. Бенсон и не заметил, как его с силой прижали к стене, скулу обожгло жаркое дыхание, и все, что он успел — повернуть голову навстречу.
Они целовались осатанело, грубо, кусаясь и рыча, злясь друг на друга, на себя, на потерянное время. Джереми стянул резинку с волос Тристана и запустил в них пальцы, с силой оттягивая назад голову и добираясь до шеи. Губы нещадно терзали горло, цепляя кожу зубами, запах животного возбуждения просачивался через поры, и Тристан срывался на стон, сильнее прижимая к себе голову любовника. Ладонями он скользил вниз по спине, пока не опустился на обтянутые джинсой ягодицы и, крепко сжав, притянул плотнее к себе. Хотелось вжать в себя это горячее тело, наполнить его запахом каждую клетку, заглушить каждую болезненную, казавшуюся несбыточной фантазию.
Джереми засмеялся ему в шею, шире разводя ноги и давая доступ рукам Тристана.
— Я опасался, что мое промедление сработает на руку Джейн, и она все же решит наставить Андерсону рога.
— Заткнись, — Тристан поймал его за подбородок и запечатал рот поцелуем: меньше всего хотелось думать о тех, кто остался сидеть в лобби. И мысль о том, что Рич скоро может подняться наверх, показалась почти несущественной. Но рука все же потянулась к двери и закрыла ее на цепочку.
Джереми скользнул языком ему по подбородку, прихватывая кожу зубами.
— А ты заставь меня замолчать.
О, для этого могла найтись тысяча способов, и в другое время Тристан, может, и принял бы этот вызов, удерживая себя от края пропасти, но в ту секунду он был зол, голоден и настроен очень решительно, поэтому, не разрывая поцелуя, потянул руку Джереми вниз и прижал к своему паху. Другого и не требовалось. Ловкие пальцы быстро справились с молнией и застёжкой, горящую кожу обдало прохладой, и Бенсон почти заскулил, когда давно вставший член, наконец, оказался на свободе. Было так чертовски правильно ощущать на нем крепкую ладонь Джереми, прикосновение пальцев к чувствительной головке, подаваться вперед бёдрами, ловя движение руки.
Второй ладонью Джереми дернул на себя ворот черной рубашки, разом расстегивая до середины и вырвав с мясом несколько пуговиц. Продолжая дрочить член, он прижался губами к ключице Тристана и заскользил вниз, оставляя на бледной коже следы от зубов и засосы, с силой втягивая в рот бусины сосков и зализывая каждый свой укус. Но на долгую прелюдия не было ни времени, ни терпения, губы скользнули еще ниже, и Джереми вжался лицом в пах любовника, полностью беря его член в рот.
Тристан никогда не был большим поклонником минета, возможно, потому что не многим девушкам нравилось его делать, а если те и делали, то на троечку. От ласки Джереми все прежние воспоминания моментально испарились, оставив одно лишь безумное желание, чтобы это никогда не заканчивалось, хотелось сжимать между пальцев упругие пряди волос, сильнее притягивая к себе голову, хотелось трахать этот развратный рот нежно и грубо одновременно, словно мстя за каждого неизвестного Тристану парня, которому Джереми дарил эту ласку. Хотелось присваивать и держать при себе, уничтожая каждого, кто посмеет посягнуть на его сокровище.
Телефон в переднем кармане джинс Джереми зажужжал вибрацией неожиданно и тревожно, с особой жестокостью вклинивая между ними такой ненужный сейчас внешний мир. Джереми еще несколько минут пытался игнорировать вибровызов, не отрываясь от своего занятия, но когда телефон замолк и тут же начал звонить снова, выругался и встал на ноги, вынимая мобильник из кармана.
— Да кому там так приспичило! — прежде, чем посмотреть на экран телефона, он притянул к себе Тристана и коротко поцеловал, обещая скорое продолжение. А затем он прочитал имя звонившего и оторопел.
— Да, я слушаю. Привет, Гвен, — Тристан, переводя дыхание, замер и посмотрел на Джереми: тот был явно расстроен. — В смысле, где я? В отеле. А что? Не понял…
В голосе зазвучали нотки паники, и Тристан увидел в синих глазах неприкрытый ужас.
— Когда ты прилетела? Да нет, я… Нет, конечно, я рад. Да, ты постой внизу, я сейчас спущусь за тобой. Да, хорошо.
В наступившем молчании зазвенело внезапно повисшее напряжение. Еще не до конца осознав, что произошло, они быстро приводили в порядок одежду, не глядя друг на друга. Тристан знал, что сейчас Джереми откроет дверь и уйдет, и случившееся здесь можно будет вспомнить разве что, как помутнение рассудка. А лучше и не вспоминать вообще… Сейчас он уйдет, и все будет так, словно ничего не произошло. Сейчас…
На шею вдруг легли тёплые ладони, и Тристан охнул от нежности, с которой Джереми его поцеловал, осторожно, почти робко, просяще. Большим пальцем он мягко погладил любовника по скуле.
— Прости меня, пожалуйста. Я должен сейчас идти, она ждет.
Когда за Джереми захлопнулась дверь, Тристан понял, что стоит все так же, прижавшись спиной к стене. Сил хватило лишь на то, чтобы прикрыть глаза ладонью и застонать. Сделать вид, будто ничего не было? Ну да, как же.
Во что ты вляпался, Бенсон? Во что ты, твою мать, вляпался?!
========== Глава 9 ==========
Ноябрь, 2011
Андерсон сидел на столе и говорил по телефону. Увидев вошедшего Тристана, он указал ему на стул напротив и отошёл к окну, продолжая негромко и недовольно выговаривать что-то трубке. Частым гостем в кабинете главреж Бенсон не был, да и те несколько раз, что ему пришлось оказаться здесь, случились по его инициативе, когда нужно было обсудить с Джеймсом нестыковки расписания. Но чтобы Андерсон сам вызвал его к себе после репетиции — такого прежде не происходило. Тристан не склонен был паниковать раньше времени, но интуиция подсказывала, что все это не к добру.
Джеймс тяжело вздохнул, кладя телефон на стол чуть резче, чем следовало, так, что несчастный смартфон жалобно звякнул, и повернулся к Тристану.
— Что-то все через одно место… Так, ладно, давай быстро о деле. Ну ты и сам, наверное, догадываешься, о чем пойдёт речь.
Недоумение на лице актёра вызвало у Джеймса еще один глубокий вздох.
— Об Олдридже.
Если бы Андерсон в этот момент внимательно присмотрелся к Тристану, то наверняка увидел бы, как он судорожно сглотнул и как побелели костяшки его пальцев, которыми он вцепился в подлокотники стула. И это, конечно, показалось бы главрежу странным. Но мысли его были заняты совсем другим, поэтому он, перебирая листы у себя на столе, просто продолжил.
— Точнее, не совсем о нем, но в большей степени. Ты знаешь, что после Рождественской недели мы запускаем ревайвл для мюзикла «Красавица и чудовище». Тебя я трогать не хотел: ты и так в двух главных постановках безвылазно. Плюс проходные спектакли. Так что на главную роль у меня в планах был Джереми. Блин!
Андерсон в сердцах стукнул ладонью по столу, и документы весёлой россыпью слетели на пол.
— Зараза. Нервы уже ни к черту, — Джеймс наклонился за упавшими листами. — Короче говоря, этот неугомонный уже подписан на музыкальное шоу в январе и ставить его в новую постановку я физически не могу. Поэтому вот тебя хочу спросить: не согласишься ли ты сыграть принца?
Это был, мягко говоря, неожиданный поворот. Помимо колоссальной занятости, у Тристана всегда были персонажи-антиподы тому, что играл Джереми, и меньше всего он предполагал, что сможет стать ему заменой. Но, похоже, у Джеймса на этот счет были другие мысли.
— Нет, я все понимаю, это будет тяжко, но во-первых, постановка сама по себе крутая и роль интересная, а во-вторых, у меня больше нет никого типажа Джереми, а значит, надо концепцию менять. У тебя будет трагический принц с налётом барокко, очень любопытный вариант. Так что? Договорились?
Что тут скажешь? Глупо отказываться от ролей, когда твоей карьере всего два года, а к тому же, Андерсон ведь мог и не спрашивать, а поставить перед фактом, согласно контракту. Да и роль романтического героя, пусть и в облике чудовища большую часть, была задачей интересной. Тристан улыбнулся и пожал плечами.
— Договорились. А кого берёшь на главную женскую роль? — однозначно или Сенди, или Гвен, но ответ режиссёра Бенсона озадачил.
— Джейн Рэндалл.
Произнося имя своей девушки, Джеймс поморщился, как от зубной боли. Похоже, нашлась где-то брешь в его обороне, если он все же решился поступиться принципами и дать Джейн главную роль. Но обсуждать это он, само собой, не собирался. Андерсон бросил быстрый взгляд на внимательно смотревшего на него Тристана и сосредоточенно уткнулся в документы.
— Ну ладно, все тогда. Первая читка во вторник, остальное по мере поступления. А, Бенсон! — Джеймс залез в стол и, вынув из него подарочный пакет, сунул в руки уже подошедшего к двери Тристана. — У тебя же новоселье завтра, ребят собираешь. Я быть не смогу, уж извини, но вот от меня лично подарок. Свое жилье — важный шаг.
В пакете оказалась бутылка дорогого шампанского Veuve Clicquot. Тристан от души пожал главрежу руку и вышел из кабинета. Дойдя до конца коридора, он остановился, вынул из кармана телефон и быстро набрал сообщение в WhatsApp.
А. мне роль принца вместо тебя предложил.
Под отправленным текстом быстро мигнули две зелёные галочки, и тут же последовал ответ.
Кому, как не тебе!
Тристан не удержался от улыбки и, перехватив пакет с бутылкой из одной руки в другую, пошёл в сторону гримерки.
После возвращения с гастролей первые недели были для Бенсона очень нервными, и, к сожалению, работа тут была совсем ни при чем. Как и ожидалось, забыть и оставить в прошлом момент их с Джереми близости оказалось выше его сил, и из этого возникал закономерный вопрос: а теперь что?
Вернувшись из Испании, труппа вышла в двухнедельный отпуск, Сенди уехала с детьми к матери в Варшаву, Рич погрузился в работу над новым проектом, у Тристана же встал вопрос о покупке квартиры. Сумма, заработанная за гастроли, в добавлении к уже отложенному покрывала три четверти от стоимости выбранного жилья, оставшиеся деньги Бенсон взял в банке. Заботы с оформлением квартиры хоть и занимали много времени, все же не могли совсем избавить от тяжёлых мыслей. Было бы легче, имей Тристан возможность поговорить с Джереми, даже просто увидеться и понять, как он смотрит на ситуацию, но до сентября это оказалось невозможным. А дальше рабочие будни понеслись один за другим с такой скоростью, что дни слились в один, долгий и безумный. Уже давно была оформлена покупка квартиры, а Тристан по-прежнему жил среди ящиков и коробок, физически не успевая разобрать вещи. Потребовалось больше двух месяцев прежде, чем он окончательно обставил квартиру мебелью и создал в ней ощущение жилого помещения. Рич и Сенди первыми оценили все достоинства его нового жилья уже в презентабельном виде, от них и последовало предложение устроить вечеринку в честь новоселья и позвать всю труппу.
Ситуация с Джереми оставалась тупиковой: на репетициях и спектаклях они пересекались не чаще трёх дней в неделю, и то в такие моменты рядом неизменно находилась Гвен. Словно ощущая опасность, но не понимая, с какой именно стороны, она теперь всюду сопровождала Джереми, появлялась с ним на всех мероприятиях, приезжала и уезжала вместе с ним, иногда на его, иногда на своей машине. Возможно, все дело было в том, что, проведя почти все лето порознь, Гвен боялась, что Олдриджу придется по душе свобода, кто знает. В любом случае, пока она была рядом, ни о каком разговоре и речи не шло. Присутствие в гримерке остальных артистов тоже задачу не облегчало.
И все же кое-что между Бенсоном и Олдриджем изменилось. Понять это мог только очень внимательный наблюдатель. Или Тристан. Потому что прежде не было между ними таких долгих, наполненных тайным смыслом взглядов. Не было улыбок, едва заметных, осторожно скрываемых, и опять же понятных только им двоим. А еще Джереми завёл привычку, проходя мимо, стягивать резинку с волос Тристана. Казалось бы, просто хулиганский, ничего не значащий жест, но от секундного прикосновения быстрых пальцев к своей шее Бенсон чувствовал, будто по телу проходит электрический разряд. Еще был вариант совместного похода в душ, в конце концов, все артисты там периодически пересекались, но Тристан так ни разу и не решился подобное сделать: было смутное ощущение, что это уничтожит к чёртовой матери всю конспирацию. Не рисковал и Джереми.
Так прошёл месяц, а потом Тристан получил сообщение в WhatsApp. Номер был незнакомый, но догадаться, кто написал, труда не составило. В сообщении была всего одна фраза.
Отлично сегодня спел.
С этого для них начался новый этап. В переписке не было ничего интимного, словно два старых приятеля писали друг друга в свободные минуты. Но как же чертовски здорово это ощущалось! Между строк скрывалось и заверение, что тот вечер в Испании не забыт, и желание пережить подобное снова, и еще многое, о чем пока и думать было страшно. К тому же для Джереми не было необходимости скрывать эту переписку: реши Гвен залезть к нему в телефон — ничего предосудительного бы не обнаружила.
Не ясно было, что об этом думал сам Олдридж, однако вопрос морали над Тристаном висел как дамоклов меч. Да, Гвен как человек не вызывала у Бенсона симпатии, да, он хорошо понимал, что Джереми больших чувств к ней не испытывает, но от этого ситуация не становилась менее неприятной. Есть ли разница в том, чтобы проявлять интерес к несвободной девушке и не свободному мужчине? Пусть пока ничего не было и даже речи о том не заходило, но это не значило, что они не хотели большего. В итоге Тристан, возвращаясь к мыслям об этом, посыпал голову пеплом и малодушно откладывал вопрос в долгий ящик. До момента, когда Гвен и правда будет, о чем беспокоиться.
И Джереми эту позицию явно разделял: октябрь прошёл в прежнем невинном режиме. Сорвался он лишь один раз. Это было после очередного спектакля «Иисус Христос — суперзвезда», обычно в те дни, когда он шел, Олдриджа в театре не было, поскольку он в постановке участия не принимал. А в тот вечер под Хэллоуин что-то привело его за кулисы. После спектакля Тристана ждало сообщение на телефоне.