Нервозность резко отхлынула от мозга к конечностям, заставив онеметь пальцы и одеревенеть ноги, зато сознание тут же наполнилось теплом и тягучим, пряным предвкушением. Тристан как завороженный смотрел на рыжего голого парня в своей спальне, как тот садится на кровать и полотенце падает к его ногам. Бенсону просто не верилось, что это происходит, не верилось, когда он подходил к постели, когда Джереми стягивал с него футболку и расстегивал джинсы, даже собственная абсолютная нагота показалась не настоящей. Реальность накрыла внезапно, стоило посмотреть вниз и встретиться взглядом с синими горящими глазами.
Кто-то сказал, что заниматься любовью — сродни созданию произведения искусства, если руки художника умелы, а исходный материал податлив, может родиться шедевр. Тристан никогда не считал себя особенно умелым, с мужчинами, так и вовсе подобного опыта не случалось, но Джереми в его руках был лучшим ответом на сомнения. Он стонал и выгибался под ласками любовника, забрасывал на бедра свои бесконечные ноги, прижимаясь сильнее, ловил ртом пальцы Тристана и с силой всасывал, глядя при этом прямо в глаза. Бенсона вело, он осмелел настолько, что скользнул губами вниз по телу Джереми и, устроившись между ног, попробовал взять в рот налившийся кровью член. Получалось плохо, пару раз он задел чувствительную кожу зубами, но ласка языком и ладонью приносили свои плоды, Джереми скулил и подавался вперед, пытаясь притянуть голову Тристана сильнее. Но обоим хотелось большего, и Бенсон, не давая желанию совсем слететь с тормозов, осторожно скользнул ладонью еще ниже, дотрагиваясь до кожи между ягодиц любовника. А вот Джереми был не в настроении осторожничать: смазав пальцы Тристана смазкой, он сам подался вперед, насаживаясь сразу на два, задавая темп. От одного вида такого развратного и страстного Олдриджа можно было кончить, и тянуть дольше становилось мучительно. Тристан навис над ним на вытянутых руках, дождался, пока Джереми раскатает по его члену презерватив, и вошёл одним плавным движением, сразу на всю длину. Олдридж охнул и запрокинул голову, цепляясь руками за простыню.
Никакая безумная фантазия не могла сравниться с возможностью брать тело парня, так долго и до умопомрачения желанного. Он был настолько узкий и горячий, что темнело в глазах, из последних сил удавалось останавливаться и давать любовнику привыкнуть к проникновению. Тристан забросил ноги Джереми себе на плечи и начал двигаться, на выдохе наклоняясь и целуя его. Из памяти разом исчезли все прошлые любовные похождения и любовницы, то, что, как ему казалось, было пиком удовольствия в постели. Все исчезло. Мир сузился до этой единственной постели и искушающего, сводящего с ума и такого нужного Джереми Олдриджа.
Его Джереми. В это мгновение только его.
========== Глава 11 ==========
Комментарий к Глава 11
Эдвард Тэйлор
https://vk.com/photo-3930518_130471485
Май, 2012
— Господи, Сэм, ты смерти моей хочешь? Да меня Андерсон с потрохами сожрёт! — шипение Джереми било по ушам сильнее крика, несмотря на все его попытки говорить как можно тише. — Я не знаю, как он еще не убил меня за эти полгода! Слушай, я тебе не за это плачу! Ты знаешь, что я, кроме канала, еще много где связан обязательствами.
Выбравшись из постели, Олдридж ушёл в другую комнату, и Тристан застонал, пряча голову под подушку: из-за двери понеслось уже на полную громкость.
— Сэм, я сто раз просил: не договаривайся, сначала не спросив меня. У меня спектакли в эти даты, я по контракту их не могу задвинуть! Нет! Вот сам теперь выкручивайся!
Послышалась отборная ругань, звук открываемой минералки, и через минуту Джереми возник на пороге спальни, красный и злой. Тристан приподнял голову и прищурился от яркого дневного света, бьющего в окно.
— Черт, разбудил, да? Я пытался тихо, — бросив телефон на прикроватную тумбу, Джереми уселся поверх одеяла и потер еще заспанные глаза.
— Ну ты в другой раз не пытайся, а то от твоего шипения стены сотрясаются, — сдержать зевок не вышло, и Бенсон спрятал лицо в подушку. На затылок легла ладонь, и мягкое поглаживание скользнуло вниз по шее, примирительно поскребывая спину.
— Прости, малыш.
В миллионный раз пускаться в спор на тему всяких ласкательных слов смысла не было: Джереми эти разговоры игнорировал. Так что Тристан без лишних возмущений развернулся к любовнику и ответил на поцелуй, тот самый, прекрасный и утренний со вкусом перегара.
За полгода связи у них выработался ряд негласных правил, которые устраивали обоих. Как-то сразу, с первой ночи вместе отпала необходимость что-то обсуждать и договариваться, слишком хорошо они друг друга понимали. Встречи всегда происходили дома у Тристана, и Джереми приезжал на такси, никогда не оставляя свою машину внизу. В театре о них никто не знал, для их собственного спокойствия и из-за Гвен. Тему отношений Олдриджа и Макадамс они не затронули за это время ни разу. Не было в этом нужды: оба сразу приняли правила игры и о будущем не заговаривали. Тристан знал, на что подписывался, еще на гастролях в Испании, и фактически пошёл на сделку с собственной совестью. Всю неправильность и бесперспективность этой связи, а также чувство вины перед Гвен, перевешивал один-единственный аргумент — Джереми.
Иногда, наедине с собой, Тристан начинал убеждать себя, что их отношения — предел, который они могли бы себе позволить: как бы благодушно ни смотрела британская общественность на однополые пары, ни он сам, ни Олдридж к открытому каминг-ауту были не готовы, слишком многое было бы поставлено на карту. Этих аргументов хватало на недолгий срок спокойствия, но потом мрачные мысли возвращались. Потому что в глубине души Тристан давно уже чувствовал готовность рискнуть всем ради того единственного человека, которого он мог рядом с собой представить.
Но Бенсон был реалистом. Ждать от Джереми, что тот поставит под удар карьеру, свою протекцию у Макадамса, да вообще всю жизнь, ради того, чтобы прожить с Тристаном необязательно долго и не факт, что счастливо? В каком-нибудь другом, фантастическом мире может быть, но не здесь и не сейчас.
Не было между ними и признаний, они ничего друг другу не обещали, но и без слов Тристан знал, насколько сильна его привязанность, и что Джереми, обнимая любовника в момент долгожданной встречи, чувствовал то же самое. О том, как и когда до этого в тех же объятиях оказывалась Гвен, Бенсон предпочитал не думать.
За прошедшие полгода, пожалуй, единственное, с чем Тристан так и не свыкся, так это со словом «малыш». Сам он никогда в отношении своих пассий подобных слов не использовал, с трудом верилось, что кто-то додумается так назвать его самого. Но в этом был весь Джереми. Ему нравилось дразнить Тристана, нравилось провоцировать и при этом совершенно обезоруживать той нежностью, с которой он произносил это дурацкое слово. И всякий раз Бенсон сдавался, не в силах сопротивляться рыжему искусителю.
С января возможности видеться стали крайне редкими: Тристан был занят в постановке по диснеевскому мультфильму, помимо прочих спектаклей, у Джереми были свои проекты. И все равно они исхитрялись провести время вместе, даже на глазах у кучи людей. То Тристан участвовал в концерте группы «Ginger» и вовсю дурачился на сцене с Олдриджем, то сам Джереми заявлялся в театр по какому-то не существующему делу и торчал на репетициях, рядом с Тристаном. Подобные визиты льстили Гвен, которая, конечно, была уверена, что бойфренд приехал ради нее, и неимоверно злили Андерсона. Их отношения с Джереми стали натянутыми, Джеймс не скрывал, что уже сто раз пожалел о послаблениях, которые предполагались контрактом, но все же пока мужчинам удавалось сосуществовать без открытой конфронтации.
Ну и, конечно, были прекрасные, полные страсти ночи, когда Джереми заявлялся к Тристану уже ближе к полуночи, и до утра они не выпускали друг друга из постели. Как подобные ночёвки сочетались с Гвен, оставалось загадкой, но, видимо, объяснения Джереми ее вполне устраивали. И последний случай представился накануне. Тринадцатого мая Джереми отмечал свое двадцатишестилетие в компании коллег, сначала полным составом, потом девушки разъехались, и дальше артисты гуляли мальчишник. На удачу, прямо-таки по счастливой случайности, мероприятие проходило в баре буквально в двух шагах от дома Тристана, и все разом поддержали идею оставить изрядно подвыпившего Джереми ночевать у Бенсона. Олдридж изображал пьяное бессознательное тело до тех пор, пока они не вошли в подъезд дома. Хорошо, что в такое позднее время никому из соседей не пришло в голову выйти пройтись, иначе им предстала бы не самая невинная картина, разворачивающаяся прямо на лестничной площадке.
Заснуть им удалось уже ближе к четырём утра, так что звонок агента Джереми Сэма Брауна, когда часы показывали около десяти, можно было считать величайшим актом вандализма и немилосердия. Однако Джереми никогда не игнорировал связь с Сэмом, отвечал в любое время дня и ночи, так что это было неприятным, но не неожиданным.
Тристан потянулся и перекатился с живота на спину.
— Так что хотел Браун?
— Чтобы я поседел раньше времени, судя по всему. Он подписал меня на два мероприятия двадцать первого и двадцать третьего мая, радио Music Awards и еще что-то… И угадай, на какое время? Точно в часы спектаклей!
Джереми устроился поперёк живота Тристана, оперевшись на локоть.
— И по деньгам предложения крутые. Но Джеймс с меня такую неустойку сдерет, что я в минусе окажусь. А злить его мне сейчас не с руки, пока контракт на следующий год не подписан.
— Если он вообще согласится подписаться под твоими условиями. Ты же понимаешь, что это вообще запредельная наглость?
Джереми фыркнул.
— А у него других вариантов нет, он потерять меня из труппы боится больше, чем неудобства от новых условий. Ему меня некем заменить.
— Да, от скромности ты точно не умрёшь, — усмехнувшись, Тристан попытался подняться, но его сверху тут же придавило тяжёлое тело, и руки оказались прижаты к постели. Джереми навис над ним, хитро улыбаясь.
— Ну кое в чем я ведь и правда не заменим, верно?
— Разумеется. Где же еще найти такую занозу в заднице? — попытка вырваться снова была пресечена, и под ухом начало растекаться утробное мурчание вперемешку с ощутимыми покусываниями на шее.
— По-моему, твоя задница еще ни разу не жаловалась. Ну так? — внезапно лицо любовника оказалась прямо перед глазами Тристана. — Я незаменим?
Удивительным было это сочетание амбиций взрослого мужчины и совершенно мальчишеского восторга во взгляде. Бенсон даже позволял себе думать, что так Джереми смотрел только на него, и это очень согревало душу. Где найти в себе силы, чтобы спорить, когда самое удивительное на свете создание вот так на тебя смотрит, еще и прижимаясь всем телом.
— Да, — Тристан подался вперед и мягко коснулся губ любовника. — Да, ты незаменим. И все же с Андерсоном ты рискуешь перегнуть палку.
— Малыш, мне дико в кайф, что ты так волнуешься, — Джереми громко чмокнул Бенсона в нос и подскочил с кровати. — Но я не первый год в шоубизе. Театральные кулисы — тот же рынок, всегда можно договориться, если знаешь настоящие цены.
— А сколько я должен тебе заплатить, чтобы ты прекратил меня так называть? — Тристан выбрался из постели и, как был голый, прошлепал босыми ногами к окну, хватая с подоконника сигареты и зажигалку.
— Боюсь, тебе это не по карману, любая цена будет недостаточной, — натянув джинсы, Джереми повернулся в сторону Бенсона. — Хотя… Если ты будешь ходить по квартире в таком виде всякий раз, когда я приезжаю, может, я и подумал бы.
— Да ты не артист, ты барыга и спекулянт.
Им редко выпадал случай провести вместе целый день, так что они пользовались этой возможностью с особым наслаждением. В такие дни кайф доставляло абсолютно все: посмотреть вместе старый фильм, написать музыку к новой песне Джереми, отыграть на двоих любимые сцены из постановок. И все это под аккомпанемент потрясающего, чувственного секса. В такие моменты они были абсолютно счастливы. И даже периодические звонки от Гвен не могли этого изменить.
Но кончилось это прекрасное воскресенье, и нагрянула необходимость вернуться в реальную жизнь, которая кипела и бурлила. В труппе появился новый артист, Эдвард Тэйлор, молодой и подающий надежды. Андерсон с оптимизмом наблюдал за парнем, не придавая значения его излишней самоуверенности, и был доволен тем результатом, который Тэйлор показывал. За месяц совместной работы вся труппа убедилась, что за внешностью невинного светловолосого ангела с честными глазами лани скрывался настоящий хищник. Эдвард Тэйлор жаждал славы и шел к ней напролом. Его дебют состоялся в роли Симона Зелота на очередном спектакле «Иисус Христос — суперзвезда», и артист сорвал такие овации, что стало ясно: восходит новая звезда.
Тристан воспринимал Эдварда как данность, отдавая должное таланту и юности, поскольку Тэйлору едва исполнился двадцать один год, а за плечами у него уже была Королевская академия музыки. Зато Джереми внезапно воспылал к новому члену труппы особой нелюбовью, ничем не обоснованной, но страшно мешающей, особенно на репетициях. И это при том, что ни в одной постановке они вместе не участвовали. Но теперь, наблюдая за репетицией Иисуса из-за кулис, Джереми не только смотрел на Тристана, но и изучал игру Тэйлора, позволяя себе довольно редкие замечания.
После дня, проведённого с Тристаном, Олдридж был расслаблен и безмятежен, и на репетиции от него не прозвучало ни единого лишнего слова. Возможно, дело было еще и в том, что он планировал обсудить с главрежем контракт, поэтому и сдерживался. После финального выхода, когда артисты были отпущены, Джереми прошёл по сцене к Тристану и Ричу, обсуждавших проблему со светом. Внезапно прямо перед Олдриджем как из-под земли вырос Эдвард и словно бы невзначай, проходя мимо, толкнул того плечом.
— Ослеп, что ли? — глаза Джереми недобро сверкнули, но вступать в перепалку он явно был не настроен, поэтому продолжил идти вперед. Слова, брошенные ему в спину, отлично расслышали и Бенсон с Райли.
— Заметней надо быть.
Ждать реакции на свою подколку Тэйлор не стал и быстро скрылся за кулисами.
— Ну ты видел? Зубки-то у мальчика будь здоров, — Рич миролюбиво улыбнулся, но в голосе явно звучало неодобрение.
— Огребет он по этим зубкам однажды, — Джереми поморщился и бросил быстрый взгляд на Тристана. — Вы Джеймса не видели?
— Он у себя, — от Бенсона не ускользнула тщательно скрываемая злость любовника: похоже, слова нового артиста задели его сильнее, чем он показывал.
— Ну, значит, увидимся позже. Пойду поговорю с ним.
— По-моему, нам всем пора в продолжительный отпуск, тебе не кажется? — Рич вздохнул и, хлопнув Тристана по плечу, пошёл за кулисы в гримерку. А Бенсон остался стоять на месте, не сводя взгляда с дальнего выхода из зала, куда только что вышел Джереми. Его не покидало нехорошее предчувствие, ощущение назревающего скандала. Хотя интуиция не часто его подводила, сейчас очень не хотелось слушать ни ее, ни внутренний голос. В конце концов, финал сезона, Рич прав, все на взводе, в гримерках люди нервничают, на сцене во время репетиции срываются. Ничего нового.
Позже ему еще предстояло вспомнить об этом своем нехорошем предчувствии. И убедиться в том, что себя все же стоит слушать. Особенно чётко он это поймёт, когда на следующий день по театру словно цунами пронесется новость, что Андерсон разрывает контракт с Джереми Олдриджем.
========== Глава 12 ==========
Комментарий к Глава 12
Упоминается фильм Томаса Купера “Отверженные” 2012 года.
Декабрь, 2012
»… после серии концертов по всей Великобритании стало известно, что солист группы «Ginger», Джереми Олдридж, войдёт в состав жюри популярного шоу X-factor, новый сезон программы стартует двадцать первого января будущего года. В своём интервью Джереми сообщил, что в его творческой деятельности наступил невиданный прежде подъём. Напомним, что летом этого года лондонский музыкальный театр отказался продлевать контракт с артистом. Главный режиссер Джеймс Андерсон воздержался от комментариев на эту тему, но сам Олдридж говорит о разрыве контракта как об обретенной свободе. Кроме этого…»
Сенди дочитала абзац до конца, постукивая длинными ногтями по кофейной чашке. Потом захлопнула ноутбук и повернулась к сидевшему напротив Ричу.
— Я, конечно, не знаю, что там у них на самом деле случилось, но Джереми мог бы и больше благодарности демонстрировать. В конце концов, Андерсон с ним мирно расстался, нигде про него ни одного плохого слова не сказал. А тут получается, что он затиранил нашу звезду, которая вырвалась, наконец, на волю. Ники, детка, отстань от Тристана, он уже устал!