Качели скрипели, напоминая, как Рейд помогал их повесить. Мы с Дастином только расстались, и я упомянула, что не помешала бы ещё одна пара рук. Рейд вызвался раньше, чем я додумалась спросить. Он помог уложить плитку, что тянулась к гаражу, и заменил детектор дыма после несчастного случая на День благодарения. И когда я захотела выпустить бумажный фонарик на Новый год, при этом как-то подпалив бахрому на шарфе, он потушил огонь.
Но если с Дейзи всё пройдёт хорошо… будет ли он рядом?
Я хмуро смотрела на свой ноутбук и не замечала тонкий профессиональный голосок в голове. Его тут же затмил властный голос, приказывающий забыть о рукописи, над которой я работала, и открыть приложение, чтобы ответить на его письмо.
От: Кэтрин М.
Отправлено: 18:48, 6 апреля
Рейд,
У нас уже прямо постоянное общение. Мы теперь можем считаться друзьями по переписке? В детстве я всегда мечтала о таком друге, но так и не смогла ничего сделать, да и что я могла рассказать?
Спасибо за последнее письмо. Оно было таким искренним и честным… Я хочу, чтобы ты знал, как для меня важно то, что ты поделился этим со мной. Будь добр, обними свою маму, когда в следующий раз её увидишь. Она не поймёт, почему, но, мне кажется, это её осчастливит на весь день. Надеюсь, голым в виноградниках никто не бегал.
Как друзья по переписке, мы должны быть честными и рассказывать друг другу то, что иначе не сказали бы, да? Знаю, тут цель найти людей, которые нам нравятся. Ты мне нравишься, Рейд, так что я должна стараться показать тебя, но у меня странное настроение, и я, похоже, потеряла «фильтр». Да и разве не лучше быть предельно откровенной? В жизни мы так стараемся понравиться людям, что втягиваем животы и делаем вид, что не пердим, рассказываем им то, что они, как мы думаем, хотят знать. Если это срабатывает, они влюбляются в человека, которым мы хотим быть, а не каким являемся.
В интересах честности: мой отец болен. И я никому не рассказала, потому что мне настолько плохо, что не хочется огорчать всех вокруг. Разве это не странно? У меня самые добрые и понимающие друзья в мире, которые сделали бы всё, чтобы помочь, а я скрыла правду от них, потому что не хочу быть обузой.
Что приводит к следующему приступу эмоциональной диареи (если ответишь, обещаю, что больше не буду использовать этот термин). Я одинока. Одинока, потому что не говорю людям, что мне нужно или чего я хочу, а потом страдаю, когда они сами не понимают.
Можно ли быть чрезвычайно талантливым взрослым с успешной карьерой, отличными друзьями и хорошей семьёй, но в душе оставаться тяжёлым случаем пятого класса? Да, ибо я — живое тому доказательство.
И я не могу оставить фразу «эмоциональная диарея» так близко к концу (ладно ТЕПЕРЬ я точно больше не буду использовать этот термин), вот смущающий маленький любопытный факт обо мне, чтобы слегка прикрыть эту горящую помойку в ответе. Когда мне было шестнадцать, я была влюблена в парня по имени Лесли. Вместо того, чтобы, не знаю, просто поговорить с ним, я находила разные поводы пройти мимо его шкафчика шесть раз в день или появиться там, где был он.
На выходных в октябре я услышала, что его друзья собрались в местный лабиринт в кукурузе и дом с привидениями. Я люблю страшилки, но почему-то не выношу призраков. И всё же страсть к мальчику затуманила мне разум, потому что я нарядилась и потащила с собой лучшую подругу.
Сначала всё шло хорошо. Я смогла пройти половину эгого аттракциона, не напрудив в штаны, не опозорившись. Но его нигде не было. К сожалению, его увидела моя лучшая подруга, и она хотела, чтобы он меня заметил. В её гениальный план входило сказать одному из работников, что меня можно напугать и схватить сзади. Она думала, что я мило завизжу, Лесли меня увидит, и мы сбежим целоваться, а потом, может, всё дойдёт до помолвки. Но случилось другое.
Парень правда схватил меня, и я, конечно, завопила, но, пытаясь сбежать, я врезалась в поддельного убийцу с бензопилой, и он смог как-то сильно порезать моё левое плечо. ШЕСТЬ ШВОВ. Лесли действительно увидел меня, но в моей собственной крови и на носилках.
Забавно, что через пару дней он заглянул ко мне домой, и мы поцеловались.
А целовался он ужасно.
К.
* * *
Такси Uber высадило меня в паре зданий от Сэндбара.
С широкой улыбкой я прошла к ждущему Эду. Странно, но после того безумного письма, отправленного Рейду, мне стало лучше. Может, лучший вариант — отпугнуть его от Кэтрин горами честности, надеяться, что Дейзи — пустышка… О, а также разобраться в своих проблемах.
Например, что означала моя ревность, и были ли эти спазмы в животе тем, что многие нормальные люди описывают как любовь? Или дело было в индийской еде, которой я пообедала, и что устроила слабый желудочно-кишечный переворот?
— У тебя странная улыбка, — сказал Эд, когда я дошла до него. — Словно ты бздишь.
— Стараюсь сдерживаться.
Он не стал развивать тему. Люблю Эда.
— Хочешь посидеть внутри или снаружи? — он указал на мой живот. — Может, снаружи, где больше свежего воздуха?
Центр Санта-Барбары был оживлённым в это время ночи. Бары и рестораны выстроились вдоль тротуаров, ярко освещённые веранды с креслами выходили на улицы.
Хотя внутри было тепло и уютно, с кожаными стульями в заклёпках и с широким баром, снаружи было намного тише. И он был прав насчёт вентиляции. Я всё ещё не знала, как назвать это ощущение в животе.
— Три снаружи, — сказал Эд официантке. Я не сразу осознала его слова.
— Постой. Три?
Как горячий дементор-латиноамериканец, Алекс появился рядом с ним.
Я повернулась к Эду.
— Ты привёл Алекса? Я же сказала, что нужно поговорить.
Алекс схватил чипсу с подноса проходящего официанта, бросил её в рот и спросил, хрустя:
— Зачем тебе говорить с Эдом?
Я хмуро глянула на Эда.
— Неважно. Пустяки.
Эд заговорщически похлопал его по руке, привлекая внимание.
— Потому что она — Кэтрин, — прошептал он, потом наслонился поближе и добавил. — О, и они с Рейдом спят вместе.
Гром разразился в моей голове.
— Боже! Эд!
— Что? Ты сказала, что нельзя говорить Рейду, — сказал он. — Как ты могла подумать, что я смогу держать такое при себе. Это вредно для моей кожи.
Глаза Алекса широко распахнулись.
— Прости, какого хрена ты только что сказал?
Меня спасла от ответа милая официантка, которая повела нас на веранду. Мы с Алексом застыли на месте, и Эд подтолкнул нас. Мы с неохотой пошли за ним.
Она привела нас к круглому столу с низким мерцающим огоньком в центре и, вручив нам меню, ушла. Повисло неловкое молчание. Алекс, наверное, пытался обдумать услышанное, а я, пользуясь своими обширными знаниями, думала, как лучше убить Эда. Мышьяк казался хорошим выбором.
— Итак… — Эд спокойно просматривал меню. — Как все?
Алекс тупо уставился на лист, что держал в руке.
— Даже не знаю, с чего начать.
Я была с ним согласна.
— Не ты один.
— Я слышал все за тонкой, как бумага, стеной, так что могу начать с этого, — сказал Эд. — Хочешь, разыграю по ролям?
Я не думала, что такое было возможно, но глаза Алекса расширились сильнее, и я увидела, когда он сложил два и два.
— В доме его родителей?
Я вжалась в кресло.
Алекс, сидящий напротив меня, позвал официантку и указал на нас.
— Да, выпить нам не помешает.
* * *
Если хотите напиться как можно сильнее за двадцать долларов, то Тёмный пляж — вполне шикарный вариант для этого.
Объяснив Алексу ситуацию в общих словах, я посмотрела на него поверх огромного стакана — мощной смеси из водки, рома, голубого кюрасао, персикового шнапса и капельки крепкого рома Бакарди 151, поданной в том, что можно было описать только как аквариум. Готова поспорить, что с таким огромным коктейлем ни одно хорошее решение принять до сих пор не удалось.
— Так ты — уродливая девчонка, — сказал Алекс, пока я думала, что лучше: допить оставшуюся треть коктейля или вылить ему на брюки.
— Фото не уродливое, — сказала я и бросить в него кусочек тортильи. — А что мне было делать? Я не могла показать лицо.
Алекс махнул в сторону моей груди.
— Ты могла показать свои…
Эд зажал рукой рот Алекса.
— Даже я знаю, когда тебе следует замолчать.
Алекс оттолкнул его.
— Дай уточню. Ты пишешь ему как Кэтрин, но занимаешься с ним сексом как Милли?
— Да. Но мы не занимаемся сексом, — сказала я. — Он просто у нас был.
— Ладно, один раз, — сказал он. — Я о другом.
— Ну… — я потянула коктейль соломинкой, делая вид, что думала. На вкус он как конфетный бензин. — Может, дважды.
Алекс откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди.
— Может?
Я вздохнула.
— Ладно. Дважды.
— Пока что, — отметил Алекс, а Эд, засмеявшись, на мгновение перестал пихать в рот чипсы и сальсу.
Я хмуро посмотрела на них.
— Никаких «пока что». Всего лишь странная маленькая случайность. Это не повторится.
Алекс рассмеялся, его глаза опасно заблестели в свете огня.
— Ты знаешь, что такое случайность, Миллс? Случайность — пролить стакан воды. Подрезать кого-то на дороге. И хотя мне нравится эта отмазка, я не знаю, как первый человек может случайно оказаться пенисом в другом человеке.
— Теоретически, в зависимости от обстоятельств, угла падения и скорости… — Эд замолк и оглядел стол. — Продолжай.
Алекс кашлянул и повернулся ко мне.
— И ты призналась Эду, а не мне. Крис знает?
— Чёрт побери, нет. Крис не знает. И никому я не признавалась, — я тыкала напиток соломинкой, испепеляя Эда взглядом. — Пришлось признаться ему, потому что он меня застукал.
— Вообще-то, — Эд выпрямился, — не думаю, что в тех стенах есть хоть немного изоляции. Я будто был в одной комнате с ними. Я чуть не принял душ сам.
— Если не собираешься это повторять, — начал Алекс, — то зачем мы здесь? Зачем тебе говорить с Эдом? Я удивлён услышать о Кэтрин, но не об остальном. Вы с Рейдом… другие, когда вместе. Странно, что вы не переспали раньше.
Эд прищурился, и казалось, лампочка, как в мультике, зажглась над его головой. Я уже скривилась, когда он сказал:
— Он на свидании с Дейзи, да?
Я отодвинула коктейль, не зная, выдержит ли мой желудок ещё глоток этого напитка.
— Да. Но я хотела сказать, что о Кэтрин можно больше не переживать.
— Почему? — Эд заёрзал, когда официантка прибыла с едой и очередной порцией напитков.
Я с радостью обменяла коктейль на воду, поблагодарила её, и она ушла.
— Я постаралась отпугнуть его.
Алекс уже качал головой.
— Вряд ли такое возможно.
— Поверь, — я развернула салфетку на коленях. — Если он не заблокировал меня до сих пор, то сделает это к утру. Был подходящий момент излить ему все свои чувства в письме.
Эд замер, не донеся тако до рта.
— Я бы хотел посмотреть на это.
Алекс тоже был удивлён, и я посмотрела на них по очереди.
— На что посмотреть?
Эд опустил еду и склонился, уперев локти в стол.
— Ладно тебе, Миллс. Мы знаем, что ты всегда скрытничаешь. Нечего смущаться, но было бы круто узнать больше о твоих мыслях, знаешь? Может, я ошибаюсь, но… я давно знаю Рейда. Если ты хотела спугнуть его, дав ему лучше узнать тебя — или Кэтрин — пора придумывать план Б. Рейду важны открытые эмоции. Он любит чувства.
Конечно, я знала об этом, и мне это в нём нравилось. Он был чувствительным, мог выражать себя так, как я не могла. Рейду проще всего было бы забыть о Кэт, чтобы прекратить весь бардак, но в этом — вся проблема. Было приятно вывалить всё, что накопилось. Было приятно рассказать ему больше о моём прошлом, и как я одинока, и что это почти полностью моя вина.
— Ты словно собралась пукнуть снова, — сказал Эд.
Алекс сморщил нос.
— Милли, сделай это на другом конце веранды.
— Я не собираюсь пердеть, дурак. Я думаю, есть ли у меня шансы рассказать Рейду правду. Если я эгоистка, то вряд ли признаюсь ему во всём.
— Не хочу упрощать, — сказал Алекс, — но мы все эгоисты. Я дам тебе заплатить за мой ужин…
— Чт…
Он поднял руку, не дав мне поправить его.
— Рейд общается с двумя девушками сразу, думая, что они не подозревают об этом. Он не так прост, раз занимается сексом с тобой. Рейд неплохо устроился, — Алекс скривился. — Но если сегодня произойдёт секс с Дейзи, ему тоже придётся о многом подумать.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Рейд
Как только я увидел Дейзи в ресторане, все связные мысли покинули голову. Фотографии не врали: даже в другом конце зала в ней ощущалось нечто притягательное. Она была в блузке без рукавов и юбке, непринуждённая, будто весь день провела на пляже. И она была похожа на модель, сошедшую со страниц каталога. Но Дейзи немного сжималась от внимания мужчин, которые оборачивались и наблюдали за ней, пока она искала взглядом меня. Я сказал ей, что буду в синей рубашке в клетку, и я обрадовался, когда её глаза загорелись при виде меня.
Я ощутил кислый привкус во рту, потому что, когда она подошла, я почувствовал вездесущую тень Милли, что затмила все мысли. А ещё наш секс на прошлых выходных, всего три ночи назад. И тень её двойника Кэт. И те искренние сообщения, которые я раньше никогда не получал.
Я не был бабником — никогда не был — но лёгкое влечение и веселье с Милли рушились, когда мы пытались говорить о настоящем. Я не знал, была бы у нас с Кэт такая химия в реальности, но разговоры были намного глубже.
А ещё Дейзи. Милая, красивая… и прямо здесь.
Я хотел пожать ей руку, но она крепко обняла меня. Её дыхание согревало мою шею, светлые волосы щекотали щёку.
— Я так нервничала!
— Абсолютно зря, — я улыбнулся и отошёл на шаг.
— Знаю, — она выдвинула свой стул. — Я просто рада, что ты говорил правду, и ты не толстяк восьмидесяти лет.
Это звенело в моём черепе, и я смог лишь сказать:
— Ну, да…
Подошла официантка, Дейзи заказала розе [розовое вино — прим. ред.], я — скотч, и желудок медленно подступал к горлу, пока я ждал, что вопросы для начала разговора вернутся в голову. Но я слышал только дешёвые комментарии Эда о том, что Дейзи боялась толстяков, Алекс же напоминал Эду, что у Дейзи классные ножки, а Крис всё это игнорировал. Милли в мыслях не было, она пропала, как только я обрадовался, что Дейзи была красивой.
Мы заговорили одновременно:
— Надеюсь, пробок на дорогах не было, — сказал я, а Дейзи сказала:
— Я слышала, тут очень хорошо.
А потом мы сделали это снова:
— Тут хорошо, — согласился я, а она ответила:
— Нет, я добралась хорошо.
— О, — сказала она. — Ты первый.
Я неловко кашлянул.
— Нет, я просто говорил, что тут хорошо готовят.
Она кивнула, с улыбкой рассматривая морские украшения.
— Круто, — Дейзи развернула салфетку на коленях. — У меня раньше был пляжный декор в спальне: ракушки и всё такое.
— А? — я сделал большой глоток воды, и она остудила меня, спускаясь к желудку. Я стал понимать, что у нас с Дейзи не было химии вовсе.
— Когда я была маленькой. Рыболовные сети, ракушки… Боже, это я уже говорила… И всё в синем. Синие стены, синяя кровать, — она сделала паузу, посмотрела на меня так, словно наступил мой черёд говорить. Я не знал, что сказать. Наконец, она добавила. — Синий шкаф. Я хотела быть русалкой.
— О, — я кивнул с улыбкой, пытаясь утихомирить ту часть моего мозга, которая хотела отметить, что русалки не окружают себя сетями. Или шкафом. Если русалки вообще существовали. Я кашлянул. — Наверное, это было… весело. У меня было одно и то же скучное красное одеяло с семи до… оно всё ещё дома в гостевой комнате, — я попытался сгладить напряжение шуткой. — Может, я хотел стать пожарным.