Виктор усмехается, но глаз от меня не отводит. Люба тащит Надю к двери, проводит рукой по горлу, показывая, что мне секир-башка.
Поцелуй Виктора отпечатался на моих губах, как нечто непривычное. Не могу сказать, что мне было неприятно, но я явно к такому не готова. Глаза брюнета как всегда горят диким азартом. Он смотрит на меня и улыбается.
— Пойдешь со мной на день рождения Чарли сегодня?
Не помню, чтобы наши отношения перешли на такой уровень, но его большая, тяжелая рука с татуировками все еще на моей талии. Не скажу, что я испытываю трепет или дрожь. Наверное, мне нужно немного больше времени. Красивый он мужик, мускулистый, сильный, глаза эти черные и губы чувственные. Разглядываю густые волосы и бороду, которая ему очень идет, делая настоящим мачо. Бабочки в животе… Нет, бабочек нет.
— Кто такой Чарли?
Я не могу тратить вечер на какого-то Чарли, мне нужно несколько свиданий с Полянским. Внимание олигарха, фотографии наших совместных прогулок и посиделок в ресторане.
— Да это забавно, — осматривает меня своими угольными глазами, в уголках которых лукавые морщинки, — доберман хозяина. Он его как сына любит.
— Я согласна, — быстро выпаливаю, громко выдохнув.
Глава 8
Шикарный особняк Полянского напоминает картинку, вырезанную из модного архитектурного журнала. Море стекла, дорогостоящего гранита, мрамора, натурального дерева редких пород и подсветка, настолько изощренная, что не сразу можно понять, откуда она то появляется, то исчезает. Сад украшают изысканные фонтаны, попеременно включающиеся для красивой водной феерии.
Виктор притормаживает возле пункта охраны. И пока ворота медленно разъезжаются, он по-свойски кладет руку мне на колено, улыбается, сверкнув черными глазами. Мне нужно как-то притормозить это. Уж слишком стремительно развиваются наши отношения. Это мешает сосредоточиться на деле.
Виктор мне симпатичен, более того, он выглядит как настоящий мачо. Покажите мне женщину, которой не льстило бы внимание такого мужчины. Но я совсем его не знаю и не могу так спешить в отношениях, как, судя по всему, ему того хотелось бы. Полянский беседует на крыльце, когда мы выходим на улицу, покидая автомобиль. В доме играет приятная живая музыка, я аккуратно расправляю подол своего длинного вечернего платья.
— Выглядишь чудесно, — подталкивает меня Виктор.
Как только вижу высокую статную фигуру олигарха, тут же забываю, что приехала сюда не одна. Дышать становится труднее. Олигарх величественно возвышается над нами, стоя выше на несколько ступеней. И я пытаюсь контролировать свое дыхание, но получается из рук вон плохо. Хватая кислород маленькими порциями, я приоткрываю губы, испытывая странное предвкушение. Знаю, что выгляжу хорошо, очень постаралась преобразиться за те несколько часов, что у меня были. И теперь достойно представляю своего спутника. Но подружки правы, при Полянском я теряюсь. Виски покалывает, в ушах стоит шум, всё тело обуяло сильное — совсем не характерное для меня лично — чувство предельной тревоги, волнения. Руслан Владимирович ползет по мне заинтригованным взглядом. Лицо спокойно, но глаза усмехаются. Хотела бы я знать, о чем он думает. И вообще помнит ли он, как предлагал отдаться ему в самолёте. Жизнь таких людей, как Полянский, полна работы, событий, женщин и праздников, вряд ли для него имеют значение столь незначительные эпизоды. Но внутри крутится холодная змейка, когда он все еще смотрит на меня, прищурившись, при этом пожимая руку Виктору.
— Добрый вечер, босс. С праздником! — протягивает ладонь мой спутник.
В его руках коробка — подарок для собаки. Чувствую дорогой запах, аромат успеха, денег и всемогущества, который всегда присутствует рядом с Полянским. Все мои уловки исчезают, когда его глаза жестко сканируют меня, будто видя насквозь. Я не помню, как соблазнять мужчин и что для этого нужно делать. Хозяин вечера жмет руку Виктору, заглядывает за плечо подчиненному, встречая следующего гостя. Игнорируя мое присутствие, Руслан Владимирович вызывает невольный трепет внутри. Я будто жду, что он вспомнит, проявит хоть что-то, но олигарх занят гостями. Мы кладем коробку в кучу подарков. И садимся за стол. Мы сидим далеко от Полянского. Рядом с ним девушка. Блондинка Виктория — вторая официальная любовница олигарха. Она поправляет ему галстук, подает хлебницу и ухаживает так, будто он шейх-падишах, а она его наложница. Для меня картина более чем удручающая.
Виктор постоянно наклоняется, нарушая мое личное пространство, что-то шепчет, пытаясь шутить. Иногда, во время тостов, обнимает за талию. Впервые рядом с мужчиной у меня идет настолько сильный диссонанс из собственных эмоций и ощущений. Я понимаю, что он классный, но взгляд сам по себе передвигается к месту во главе стола. И когда наши глаза с Полянским случайно встречаются, чувствую странный ток, что лениво ползет по позвоночнику.
Руслан Владимирович встает и поднимает бокал, гости тут же затихают.
— Спасибо, что пришли! Мы с Чарли, — имеет он в виду свою собаку, что лениво приподнимает морду, лежа на подстилке из натурального меха в углу огромной гостиной, — очень рады Вас всех видеть.
Я так понимаю, что большинство собравшихся его подчиненные и коллеги по бизнесу, работают в его офисе. Полянский улыбается своей шикарной, блестящей улыбкой, но никакой веселости на самом деле нет. Между бровей привычная складка.
— Мы не обманываем никого, друзья!
О, вот это вряд ли!
— Просто должна быть здоровая конкуренция. Мы завоёвываем Уважение, — последнее слово Полянский растягивает.
Гости сидят совсем тихо, словно Полянский сказал что-то из ряда вон выходящее. Как и я, они впитывают каждое слово.
— Шучу, — улыбается Полянский, сверкая белыми зубами. — Мы боремся, давим, душим, крушим, выигрываем, рвем на части. Мы — номер один! Не хочу видеть никого второго номера!
Я оглядываюсь, все громко смеются, выдыхая. Раздаются аплодисменты. Особенно громко хлопает Виктор, буквально оглушая меня своими огромными ладонями.
Руслан Владимирович, начинает расхаживать вдоль стола с бокалом.
— Итак, вынимаем руки из своих задниц и засовываем глубоко в задницу им, нашим конкурентам! Главное без жалости! Это наша цель и не забывайте, никакой пощады! — останавливается он возле нас.
Кладет руки на спинку стула и наклоняется к моему спутнику.
— Смени одеколон, Витя!
Виктор отшучивается, а мне хочется врезать этому самодовольному хаму. Нормальный у него парфюм, очень даже приятный.
Чуть позже мой спутник покидает меня, подключаясь к разным компаниям. А я стою в центре чужой гостиной, не зная, как себя вести. В голове ни единой, ясной мысли. Будь я сейчас на дне рождения директора кондитерской фабрики, я бы улыбнулась и начала разговор на интересующую его тему. Что любит Полянский? Футбол, гольф, морских гадов, женщин. Причем вкус его крайне разнообразен. В интервью он много говорил о политике, но в это лезть опасно, можно прослыть полной идиоткой. Можно поговорить с ним о собаках. Не люблю собак, хотя в детстве у меня была овчарка. Но я не могу себя заставить пообщаться с ним.
Я разглядываю шампанское на дне своего бокала, когда на мою талию ложится тяжелая ладонь. Волоски на руках встают дыбом, вздрагиваю, холодея, потом что это не рука Виктора, к ней я уже успела привыкнуть, совсем другие ощущения. Взрывные, леденящие душу и горячие одновременно.
Воспитанием, судя по всему, олигарх не отличается, и сразу же прижимает меня к себе. Так я и представляла себе бессовестно богатых людей. Наглость и всепозволительность, распущенность и аморальность. Когда денег очень много, границы дозволенного стираются. Втягивая меня во что-то вроде танца, Полянский самодовольно улыбается.
А меня так возмущает то, как он схватил меня, что я перестаю думать головой. Вместо того чтобы ластиться к нему, как делают хитрые, постоянные любовницы, начинаю отбрыкиваться:
— Я не помню, чтобы давала свое согласие на этот танец, — фыркаю.
— Вы на моей земле, в моем доме, мне ваше разрешение и не нужно.
Ну да, а можно еще по голове дать и в пещеру за волосы затащить.
— Вы отлично отрабатываете свой гонорар, Вера Образцова, я не помню, чтобы Виктор тащил на наши праздники всякий сброд.
Даже не знаю радоваться мне или плакать, что он помнит мое имя. Врождённая гордость мешает действовать правильно. Он по-прежнему считает меня проституткой. Как же мне заставить себя уважать?
— Можно перестать сжимать мою руку так сильно? — слегка отодвигаясь, смотрю ему в глаза, зло прищуриваясь. — Ваша спутница не приревнует? Вцепились в меня будто клещами.
Полянский хохочет. И что смешного я сказала?
— Мои женщины знают свое место.
— У прикроватной тумбочки на коленях и с тапочками в зубах?
— Вы много говорите, Вера Образцова — это опасно.
Его рука непринуждённо сползает на мой зад. Чувствую, с каким смаком сжимает он мои ягодицы. Вопреки здравому смыслу на меня обрушивается целая лавина ощущений. Накрывает возмущением, следом тело скручивает в каком-то странном эротичном спазме. Ни один представитель мужского пола никогда не обращался со мной настолько неуважительно. Я хочу влепить ему пощечину, выцарапать глаза и прижаться к его руке еще сильнее.
— Уберите руку с моего зада!
— Я могу купить любой зад в этом городе и Ваш не исключение.
Этот танец выматывает меня морально и физически. Он никак не помогает достигнуть той цели, которая поставлена передо мной руководителями клуба. Я рада, что Виктор возвращается и уводит меня на место за столом. Все не то и не так.
Не различая дороги, я иду в туалет. Долго блуждаю в огромных коридорах, пока не натыкаюсь на санузел для гостей. Он у Полянского огромный, тут могла бы поместиться еще одна комната. Долго смотрю на воду, разглядываю себя в зеркало. В зал возвращаться не хочу.
Прячусь за колонной, усаживаясь на подоконник. Беру телефон и начинаю строчить сообщения девчонкам. Знаю, что мои соучастницы ждут.
«Какое к черту свидание?», — ору я через смс. — «Он меня ни во что не ставит, считает продажной девицей за три копейки!»
«Ну не выгнал же!»
«Пока не выгнал!»
И в этот момент, в темноте всплывают две фигуры.
— Он не должен знать.
— Он все равно рано или поздно узнает — это же Полянский. У этого урода чутье как у его любимого сраного добермана.
Знаю, что подслушивать некрасиво, но интуиция подсказывает, что сейчас самое время.
Руки тянутся к кнопке видео. Я приподнимаю руку и начинаю снимать. Две тени шепчутся, не шевелюсь и все слышу.
— Он допустил ошибку, когда влез в эти дела. Надо просто подождать. И тогда мы натравим на него самого, — одна из теней поднимает руку вверх. — Ты же знаешь, как это бывает. Против самого не попрешь.
— Ладно, замолчи, мы все же в его доме.
— Скоро придется ему искать дом поменьше.
Они смеются и уходят. А я прижимаю телефон к сердцу.
Глава 9
Всю дорогу домой размышляю о видео, которое сняла на вечеринке. В финале празднества, я внимательно разглядывала гостей и пыталась выяснить, чьи голоса слышала, но так и не поняла. Думаю, что сам Полянский без труда узнал бы, кто конкретно на видео. Этот подарок судьбы должен быть использован с выгодой для меня. Джокер, вытянутый из колоды, обязан сыграть в мою пользу. Улыбаюсь.
Мы с Виктором летим по трассе, все окна открыты, мои волосы треплет в разные стороны, подставляю лицо встречному ветру.
— Ты в порядке? — отрывает меня от раздумий крепкий мужчина рядом.
Движемся мы очень быстро, на крайнем пределе своих возможностей, обгоняя всех и вся, ежесекундно рискуя оказаться в кювете, со всеми вытекающими из этого последствиями. Подобное лихачество мне чуждо. Но сейчас я думаю только о деле.
— Да, хорошо повеселились, — любезно улыбаюсь.
— В гости не хочешь пригласить? — в лоб спрашивает Виктор.
Его глаза горят азартом, но никаких поспешных действий он предпринимать не собирается. Очевидно, что бородатый здоровяк силой действовать не будет. Просто прощупывает почву. Пущу, значит, пущу. Нет, он спросит в следующий раз. Ни о чем таком я не думаю. Мне нужно рассказать Полянскому о предателях среди его окружения. Несмотря на то, что этот несносный тип меня раздражает, он должен знать, какие змеи крутятся вокруг него.
Машина останавливается возле моего дома, и я стремглав выскальзываю наружу. Виктор оказывается быстрее меня и, перегородив дорогу, берет мое лицо в ладони, жадно целует. Касается губами шеи и щек. Что я чувствую? Колючую бороду, аромат одеколона, вечерний холод, что кусает спину, и усталость от переизбытка событий вечера. Ничего из того, что должна чувствовать женщина рядом с таким красавцем с модными татуировками.
— Завтра в семь тридцать у нас проверка, — сочиняю. — Надо поработать и кое-что подготовить. Не сердись.
Виктор кивает. Мне неудобно, он так старается, а мои мысли забиты совсем другим. Его кожа горячая, запах приятный, руки сильные, а глаза смотрят на меня, как на самую желанную женщину в мире. А я ничего не чувствую, кроме желания быстрее подняться наверх и поискать в компьютере, как можно попасть в офис Полянского.
Виктор отпускает, а я обещаю себе, что в следующий раз буду нежнее и отзывчивее. Подумаю о наших отношениях и возможно даже позволю себе расслабиться. Но это потом, а сейчас главное дело.
Всю ночь я размышляю о том, как лучше преподнести то, что я узнала. Уснуть не получается. А утром, я надеваю свой лучший костюм и еду к офису олигарха. Высотное стеклянное здание встречает отблеском солнца. И я задираю голову, пытаясь понять, сколько же здесь этажей.
Наверх меня ожидаемо не пускают. На первом этаже требуют пропуск. И я падаю на диван для посетителей, размышляя о том, как мне поговорить с олигархом и дать ему посмотреть видео.
Через пост проходит множество людей. Некоторых я встречала на вечеринке. Но сам Полянский, видимо, явился на работу очень рано, потому что его нигде нет.
— У меня есть идея, — садится рядом со мной Надя, воровато озираясь.
Конечно же мои девочки в курсе того, что произошло.
Надя шепчет мне на ухо, мы выходим на улицу, после возвращаемся, но совсем в другом виде.
В здание мы проникаем, как разносчики еды, которую заказал наш знакомый айтишник. За возможность подержаться за Надину коленку, он соглашается сделать вид, что ему нужен обед из китайского ресторана. Ему звонят, он подтверждает, и мы оказываемся в огромном зеркальном лифте. Приходится переодеться в туалете, в кабинке. А дальше меня ждет бесконечно длинная стойка секретарши в приемной, которая, очевидно, скорее перегрызет мне горло, чем пустит внутрь.
— К Вам Вера Образцова, — нажимает она на кнопку, с таким снисходительным выражением лица, что мне становится холодно.
— Занят, — гаркает Полянский сквозь треск аппарата. — Кофе принеси!
Секретарша встает и исчезает в смежной комнате с кофе машиной, гремит чашками и я, пользуясь моментом, вламываюсь в кабинет олигарха.
Полянский сидит за огромным столом, хмурится, что-то читает завалившись бумагами. Первые несколько секунд, глядя на то, как Руслан Владимирович закатал рукава белой рубашки, обнажив сильные смуглые руки, я немного теряюсь. Это странное впечатление, которое он производит на меня, давно должно было стереться отвратительным самодовольным характером богатого мудака. Но я облизываю резко пересохшие губы, разглядывая как натянулась ткань рубашки на груди, как пляшет золотая ручка-перо между его пальцев. Есть в этом мужчине какое-то странное могущество, объяснить которое невозможно. Он будто стихия, противостоять которой очень и очень сложно.