И цепочка, и сам кулон были обжигающе холодными, но я подавила желание выпустить их из рук, потому как мама слишком пристально ожидала моей реакции, чтобы её показывать. Я присмотрелась и заметила, что на тонких гранях металла бледно-голубым мерцают непонятные надписи, но решила внимательнее изучить их после. Это было очень древнее украшение, вероятнее всего семейный артефакт.
Но спросить у мамы было бы с моей стороны огромной ошибкой, если она поймет, что я заинтригована, она ни за что про него не расскажет. Такой уж характер. Проще подождать, когда родительница не выдержит и сама выложит всё, что знает.
Оказывается это украшение досталось мне от папы. По завещанию раньше четверти**** я получить его не могла, зато сейчас — самое время. Мама с заговорщицким видом застегнула сложный замочек на моей шее и попыталась повесить его поверх тонкого кружева лифа.
— Ну уж нет, — запротестовала я. Цепочка была длинной и кулон болтался чуть выше пупка, ни с этим, ни с каким-либо другим туалетом это бесценное украшение не смотрелось бы достойно. К тому же кулон был довольно грубым в исполнении и выглядел тяжеловесно. Поэтому, под протестующие взгляды, я заправила его под лиф и расслабленно выдохнула. От моего тела он нагрелся и перестал быть таким холодным, как в начале.
Мама пыталась возражать, но я была неумолима.
…Даже самые мои нескромные предположения относительно количества гостей не шли ни в какое сравнение с тем, что устроила моя мать. Дом сестры и зятя превратился в мужской клуб, причем принимали туда строго холостяков, и как только один из несчастных вступал в союз, его с позором изгоняли из сего благостного общества. Пока родительница отдавала указания по поводу нашей верхней одежды дворецкому, ко мне подбежала сестра и крепко обняла.
Она изменилась за таль, стала еще краше и снова в положении, хотя поняла я это лишь благодаря тому, что Лейни плотно прижалась, приветствуя меня, покрой темно-изумрудного, атласного платья идеально скрывал небольшой наметившийся животик. Я было хотела пошутить про неутомимого зятя, как сестра, бросив взгляд в сторону двери сказала:
— Кай, надеюсь это лишь слухи? — шепотом затараторила она, ведь несмотря на гул голосов, мама могла нас услышать. — Скажи, что ты не повелась на матушкину провокацию и не приняла Хагалаз?*****.
Слово показалось мне знакомым, я точно где-то его слышала, но где именно, вспомнить не могла.
— Лейни
— Мама успела нацепить тебе его, ведь так? Теперь ты сможешь передать его только своим детям, милая. И, да, кстати, не удивляйся если всё холостяки сегодняшнего вечера будут добиваться твоей благосклонности.
— Нужна я им как собаке пятая лапа. Да меня даже в Академии никто не решился соблазнить, слишком бедна для женитьбы, слишком знатная, чтобы совратить без последствий, — хмыкнула я, и потрепала хмурую сестру.
— Кай, это же Хагалаз, один из утерянных парных артефактов первых правителей Стоунхельма, теперь ты не просто ценный лот, ты венец в коллекции завоеваний. И торги, боюсь, вот-вот начнутся, — грустно подытожила сестра, а меня накрыло отрезвляющей волной глубины моего падения. Не знала, что нашей семье принадлежал этот артефакт.
А как ловко родительница все обставила, как будто в последний момент вспомнила об оставшемся в наследстве милом сувенирчике от папы, а не готовилась к этому последний таль. Теперь она фактически продаст меня тому, кто предложит больше, судя по всему, мамочка наделала кучу долгов, раз вытащила козырного туза из рукава. Я сверкнула глазами в её сторону и поймала триумфальный взгляд победительницы, ну ничего мы еще посмотрим кто кого. Сбежать с ужина было бы неуважением не только к матери, но и к сестре, к тому же кто же покидает балл едва придя?
Посадили меня меж двумя весьма достойными представителями древних фамилий, оба были недурны собой, приятно поражали статью и финансовым положением семей, да вот только то, что весь ужин они пытались пощупать меня под столом, напрочь отбило у меня желание продолжать общение с этими волками. С милой улыбкой я воткнула одному из них вилку для рыбы в руку, но и эта непростительная резкость не изменила направления его намерений, и он то и дело норовил облапить меня уже, с другой стороны, хмурясь, когда сталкивался с рукой соперника на практически голой спине.
Аппетит мне такими маневрами не испортишь, в конце концов пять талей я существовала в мире, где правят только мужчины, у нас не было ни одного преподавателя-женщины, даже обслуживающий персонал был сильного пола, а уж соленые шуточки, дружеские подтрунивания и регулярные шлепки по заднице (уложить в койку нельзя, так хоть пощупать) имели место быть до тех пор, пока мы не научились давать отпор. И учиться пришлось быстро.
Слава Великим, раскрутить сестру на полноценный бал маменьке не удалось, а значит танцев не будет. Я подошла к сестре и крепко сжав той ладонь дала понять, что покидаю суаре. В детстве мы были столь близки, что порой понимали друг друга без слов, вот и теперь Лейни на мгновение прикрыла веки, безоговорочно поддерживая меня.
— Привози Робби на выбор Альф. Думаю, ему понравится, — шепнула я.
— Мы были приглашены задолго до твоего распределения, так что встречи с нами тебе избежать не удастся, Кай.
— Я рада, — уверена, мама не потащится в такую даль, и это главное.
Покидая званный вечер, устроенный в мою честь через низкое окно дамской комнаты, я думала о том, как мне повезло, что портальные башни Стоунхельма, в отличие от транспортных сетей других стран Кватры, работают круглосуточно, и о том, что заблаговременно отправленный багаж — залог удачного побега.
На этом моя удача закончилась.
Теперь для того, чтобы вступить в союз обойдя договоренность матушки, а я уверена, что моё исчезновение мало повлияет на её планы составить брачный договор с кем побогаче, мне нужно прямое благословение Правящего или, что совершенно невероятно — ритуал разделения. Уверена, славящийся блудливым нравом Кёниг поможет мне в расторжении предварительной договоренности, да только какой ценой?
Сегодня явно был не мой ун: родительница умудрилась обставить меня по всем пунктам — паршивый хагалаз не снимался.
Совсем.
*Гамбит — (подножка ит.) — общее название дебютов, в которых одна из сторон в интересах быстрейшего развития, захвата центра или просто для обострения игры жертвует материал обычно пешку, но иногда и фигуру.
**Иолит — фиалковый камень, цвет минерала имеет свойство меняться на фиолетовый. Считается что самоцвет обладает магическими свойствами: помогает человеку контролировать свои эмоции, придает уверенность, притупляет чувство страха. В давние времена минерал носил название компаса викингов и давал возможность ориентироваться воинам в непогоду.
***Уруз — входит в число самых сильных рун. Она «заряжена» мощным потоком энергии. Поэтому человек, использующий Уруз, получает массу сил и возможностей для реализации своих целей.
****Четверть — двадцать пять талей.
*****Хагалаз — противоположность чего либо.
Глава 3.
Иногда лучше искать то, чего не видишь, чем то, что есть.
Морозный воздух Вестхолла бодрил лучше чашки крепкого, восточного тая.
Чистые, мощеные улочки центральной площади, крепенькие, радостно-разноцветные дома, работающие фонари и запертый на зиму фонтан, превращенный каким-то умельцем в ажурный конус, в гранях которого легко угадывалась Праздничная ель с гирляндами и игрушками, произвели на меня приятное впечатление.
Слухи о Северной заставе ходили один мрачнее другого, именно поэтому служба на границе Стоунхельма, в непосредственной близости от Разлома воспринималась моими одногруппниками как ссылка, я же была с ними в корне не согласна. Этим золотым мальчикам хотелось в личную гвардию Кёнига, но туда, без боевого опыта или работы на границе не попасть, будь ты хоть трижды сыночком министра или герцога.
К моему огромному счастью, никто из выпускного класса так и не решился составить мне компанию в Вестхолле, поэтому добираться до приграничной крепости мне предстояло самостоятельно. Надеюсь, рапорт о моем переводе и вещи уже прибыли, мне бы не хотелось расхаживать среди вояк в бальном платье, каким бы красивым оно не было.
Сонный возница, ожидающий случайных пассажиров у портальной башни, затребовал золотой до сторожевой крепости. Я хмыкнула, удивляясь местным ценам, но торговаться не стала. Ехать было не близко, к тому же, желающих довести меня подешевле в округе не наблюдалось.
Закутавшись в теплый плащ, подбитый норкой, я задремала, и проснулась лишь тогда, когда коляска замедлилась, преодолевая разлившуюся после недавнего дождя, обычно узкую речушку. На севере государства поздняя осень уже уступила свои права ранней зиме, что раздела деревья и посеребрила инеем стыдливо качающиеся на ветру ветки. Яркое солнце светило, но не согревало, бесцеремонно ослепляя проказливыми лучами, и не давая рассмотреть Северный предел Вестхолла во всей красе.
Крепость аванпоста была огромной, суровые монолиты из которых был сложен замок и внешняя стена, скалящая острые зубы, были темными, с кровавыми прожилками речной глины. Ров, подвесной мост, узкие башни-донжоны, вот, пожалуй, и все, что пока я видела пред собой. К моему удивлению подъемная часть моста была опущена, а вот охраны, несущей вахту у входа в крепость, я не увидела.
Совершенно беспрепятственно я минула и внешнюю стену, и внутреннюю. И пока я шла к главному зданию моё удивление перерастало в злость. Догадаться что случилось с людьми и оборотнями, служащими в этой крепости не составило большого труда: характерный сивушный запах первака и мертвецки пьяные солдаты, брезгливо переступая через которых я вошла в главную залу, не оставили простора воображению.
Запах пшённой каши привел меня на крепостную кухню, где с раннего утра уже трудились несколько поваров. Привалившись к стене и прихлебывая, кажется, антипохмельный отвар, из огромной, бронзовой кружки, спиной ко мне сидел одетый по форме, пусть и слегка не свежей, молодой адъютант.
То, что на заставе отсутствует офицеры в полном составе, было ясно, как и то, что солнце встает на западе. Полковник Густффсон, как и подполковник Фальк были известны далеко за пределами учебок и академий, именно поэтому я была благодарна командеру за назначение именно сюда и не просила, как некоторые из моих одногруппников мест потеплее и поспокойнее.
Условия близ разлома приравнивались к боевым, стаж утраивался, к тому же после окончания контракта на Северном пределе я смогу сама выбирать место дальнейшей службы. На моем курсе было порядка тридцати оборотней, дюжина из них с активным дбномам, именно им, в первую очередь предлагали выбирать направление практики, и ни один из них не захотел сюда. Тем же, кто как я, имел в себе искру, но за время учебы так и не сумел её разжечь в пламя, порекомендовали максимально экстремальные заставы и части — инициация дремлющего дара вероятнее.
Мне даже было немного смешно, так как бравые одногруппники, кичащиеся силой и второй ипостасью банально сдрейфили, доверять свои драгоценные жизни, жизни первых наследников в руки отмороженных на всю голову боевых офицеров. Нам посчастливилось трижды встретится с командерами башни во время учебы, и на всех их уроки произвели неизгладимое впечатление.
А у меня по большому счету не было выбора, если я не смогу инициировать дбнам или попасть в преторианцы к самому Кёнигу моей судьбой будет распоряжаться опекун, словно я рабыня или дитя. И дядя, судя по всему, был согласен с мамой, раз отдал ей Хагалаз, у родительницы просто не хватило бы терпения за столько талей не проболтаться о нем.
— Представьтесь по форме, — негромко, но уверенно произнесла я.
Полученные при окончании МАСа звание старшего лейтенанта давали мне для моей просьбы все полномочия. Несколько мгновений в глазах адъютанта плескалось изумление, он, буквально раскрыв рот рассматривал едва выступающий подол платья с ажурным, вышитым стеклярусом в тон кружевом и платиновые локоны, выступающие из сложносочиненной прически. Замерли и работники кухни, с интересом наблюдающие за дальнейшим развитием ситуации.
В моем животе заурчало, и, хотя я вчера плотно поужинала, наслаждаясь изысканными блюдами в «прекрасной компании», запахи сдобренной орехами и мёдом каши, будоражили, заставляя чаще глотать набегающую слюну.
— Бёрг, адъютант Бёрг, — решил, наконец-то, мужчина какой линии поведения придерживаться и встал. — С кем имею?..
— Честь? Не уверена. Старший лейтенант Вулф, приквартированна к части на срок действия контракта. Пусть слуга покажет мою комнату, через три четверти леора ожидаю васгде тут можно поговорить?
— В моём кабинете
— Хорошо, там. Доложитесь.
— А почему вы не спрашиваете Густаффсона или Фалька? — удивился он. — Если бы они были в крепости, ваши солдаты на горшок по расписанию ходили бы, а не валялись пьяными. Здание гауптвахты, надеюсь, достаточно велико?
— Так точно.
Меня отвели в скромную комнату на третьем этаже. Здесь было чисто, кровать была застелена свежим бельем, в крошечной вазе на прикроватной тумбочке даже стояли поздние бархотцы, но самое главное — все мои вещи были здесь.
Кувшин с теплой водой мне принесли через мгновение, а когда я переоделась и привела себя в надлежащий уставом вид — спустилась в кабинет младшего офицера, его дверь мне показала словоохотливая служанка, провожавшая меня и помогавшая освободиться от взявших меня в плен платья и корсета.
И пока девица выполняла свои обязанности — не затыкалась, поток информации лился на меня как из рога изобилия, раскрашивая догадки яркими мазками подробностей, являя мне пусть не полную картину произошедшего, но белых пятен стало явно меньше.
Итак, меньше терила назад подполковник Фальк собрал лучших «красавчиков» крепости и отправился на учения. Китти долго ломала язык и наконец после массы вариантов смогла воспроизвести слово — «экстремальные», наверное, где-то подслушала. Фальк и в Академию был приглашён руководить военными играми, что проводятся на третьем и четвертом курсах, не удивительно, что и здесь его основной задачей было содержать элиту подразделения в отличной боевой форме.
В МАСе через жернова его Обсидиума* прошёл далеко не каждый. Помимо того, что физически эти испытания невероятно тяжелы в них еще нужно действовать головой: читать карты, находить знаки, применять тактику и стратегию, думать логически, к тому же всё усложнялось мелкими пакостями изнанки, которых то и дело подсовывал зампретора на ключевые пики заданий. Те же, кто сумел пройти игры не запятнав себя, или даже отличившись, получали при выпуске на одно звание выше.
В Академии учились не только вояки, но и представители закона, чьё ведомство соседствовало с нашим. Меня несколько раз уговаривали сменить направление, но тогда я бы утратила дополнительный шанс с Личной гвардией Кёнига, редкий служитель закона подбирается к правителю так близко как личный преторианец.
Про полковника Густаффсона она ничего не знала, вроде бы позавчера его еще видели, но это не точно.
В форме я почувствовала себя значительно увереннее, хотя белье оставила своё, как и во время учебы не смогла заставить носить себя эту власяницу, ношения казенного неглиже надо бы прировнять к особо изощренным пыткам. Служанка проводила меня до кабинета, хотя я предпочла бы сначала позавтракать. Голодная, я становлюсь раздражительной и вспыльчивой, сестра всё время носила с собой марципановую розочку с миндалем, и она не раз спасала её от моего дурного настроения.
Мужчина тоже не терял времени даром, во-первых, выглядел он гораздо свежее давешнего трупа, что пил противоопохмелин на кухне, во-вторых, незримо, но его одежда выглядела свежее, и даже шейный платок кипенно-белым, куда делось то мятое, застиранное недоразумение, что украшало его шею четверть леора назад, знать не хотелось. Как сулит простая учтивость он встал, приветствуя то ли даму (меня), то ли старшего офицера (вот же сюрприз, снова меня).