— А адъютант-то что сделал? — вырвалось у Фалька.
— Да в общем-то ничего, но здесь ему не место. — А собравшись с духом обратилась конкретно к Генриху, что буравил меня взглядом, едва мне стоило начать разговор о Дагере. — У парня задатки годи, а с некросами в Кватре сами знаете какой напряг. Я хотела попросить вашего содействия несс, его опекун считал этот дар глупостьюБёрг блок сам себе ставилне знаю как он до сих пор мор на деревню не наслал или кладбище не поднялс его то силищей.
И пусть наверняка размер резерва некроса мне неведом, но неицинированный, он смог увидеть молодого призрака, а это что-то да значит.
Всё-таки умение держать себя в руках с детства вдалбливаемое в головы отпрысков аристократический семей порой служит нам отличную службу, шок всего на мгновение отразившийся на лице Бладъёльтера, прочно угнездился на физиономиях вояк. Утер так вообще выпучил глаза, став похожим на рыбку-телескоп**.
— Нет, ну огонь девка, — быстро пришёл в себя Фальк, и хлопнув по колену, радостно продолжил, — терил минул как здесь, а она уже грязнокровый ритуал пресекла и годи обнаружила, может останешься со мной после практики здесь? С той скорость, с которой ты находишь себе неприятности, мне и придумывать для «зверей»*** ничего не надо. Сама им будешь неприятности подкладывать, как подарочки под древо на Ноэль****.
Я против воли улыбнулась, вот уж неунывающий экспериментатор, кто о чем, а Фальк об учениях ратует. Генрих заметно расслабился, почему-то моя просьба волновала его ровно до того момента, как не стала явной причина, будь на его месте я — всё было бы наоборот.
Некросы или как еще их в древности называли «годи» были редкими и смертельно опасными магами, необученные, они чаще всего сходили с ума от видений или терялись меж мирами живых и мертвых. Найти взрослого, неицинированного, но неслабого спирита, то же самое что обнаружить девицу в публичном доме — то есть теоретически возможно, но вот на практике
Бьерн дал указание Утеру отправить пару донесений через портальную шкатулку, да распорядиться на счет Бёрга и предупредить последнего о скором отъезде. Адъютант долёживал последний день в лазарете, но изо всех сил рвался покинуть пахнущие травами, переполненные палаты.
Сам Генрих, воспользовавшись отсутствием явного соглядатая (голову даю на отсечение, что помощника сыну выбирал папочка) негромко спросил:
— Почему вы выбрали Северный предел МакКайла? А, например, не Эсхельмские горячие источники для службы?
— В моем досье всё есть.
— Я не читал его, — так же спокойно ответил Бьёрн, это было неожиданно, и как реагировать я не знала. Вроде и приятно, что он не капался в грязном белье подробностей (а в документе по-военному чётко был не только табель и отличия, но и то, что я чиста, точное время цикла, количество лун в обороте, а так же результаты тестирования на предмет нераскрытого данама, и вот это то как раз было крайне унизительно), но в то же время, он мною не интересовался на столько? Сама не понимаю, чего хочу.
— Мой данам спит, а значит мать вправе распоряжаться моей судьбой, как опекун недееспособной, с того самого момента, как я окончу Академию. Я бы предпочла службу во имя венца.
— В личную гвардию Кёнига огромный конкурс, — понял мои намеренья беар.
— Я не прощу себе если хотя бы не попытаюсь.
На этом наша беседа была прервана вбежавшим Утером, в крепость таки прибыл некрос за коим успели послать еще вчера.
Воспользовавшись тем, что некрос уже прибыл, Генрих, со свойственной всем опытным стратегам практичностью приспособил годи к проверке нерушимости печатей, что сентами сдерживали тварей на той стороне. Всего за сутки были исследованы все стратегические точки разлома, но доказательств того, что хоть один из семи магических замков был вскрыт, так и не нашли.
Впрочем, не один Бьерн был не промах, староста деревни узнав, что в крепости присутствует тот, в ком течет старшая кровь, просил оказать честь и благословить союзные пары. Оборотней среди них не было, тем почетнее было напутствие, дарованное сыном Правящего по традициям, что корнями уходят во времена Исконных.
Фальк, видя моё нежелание участвовать в массовых гуляниях незнакомых людей, оставил меня в крепости за главную, наказав не по возможности не вляпаться за столь короткий срок в очередные неприятности.
— С твоей способностью находить досадности, шило никогда не заржавеет, МакКайла, — хмыкнул он, зайдя перед отправлением в мой кабинет. — Мы быстро, продержись тут уж как-нибудь, — уже в открытую ехидно заржал трейнер и закрыл дверь с той стороны.
При ближайшем знакомстве подполковник производил несколько другое впечатление, нежели во время учений приближенных к боевым условиям: жесткий, а порой и жестокий, бескомпромиссный и чрезвычайно изобретательный на разнообразные пакости, коими он услаждал будущую элиту армии Стоунхельма, против балагура и немного разгильдяя, хотя всё так же помешенного на подготовке ко встречи с изнанкой и борьбе с врагом, как внутренним, так и внешним.
Я словно заглянула за портрет, выписанный рукой талантливого, но бедного художника на одном из своих старых набросков, и то, что я видела с изнанки картины, мне нравилось так же, как и её лицевая сторона.
Значительно позднее этим вечером, вытянув ноги у жарко пылающего камина в общей зале, я пила горячий вайн с таёжными специями и вела ленивую беседу с развалившимся рядом Фенриром. Волк с осторожностью рассказывал о родном мире, не вдаваясь в подробности, но и этих крох мне было довольно. Я боялась шелохнуться и спугнуть столь обнаженно-откровенный и удивительно любопытный разговор, а Рир, застывал порой в одной позе предаваясь воспоминаниям и сверкал янтарями горящих в отблесках пламени глаз.
На нашу землю пришли те, кого мы сейчас зовем Великими, и изгнали Исконных: сильных, мощных, умных хищников, не желающих подчиняться пришлым и не сумевших дать отпор совершенному оружию и чужой магии. Другая планета была к ним беспощадна, многие погибли, но те, что выжили стали еще сильнее, умнее и опаснее. Мы были их потоками, и пока сыну богов не нравилось, что он видел.
Мы забыли древние традиции, измельчали, утратили цель.
От высокопарных высказываний меня стало клонить в сон, Фенрир разговаривал как мой преподаватель изящной словесности, коего матушка нанимала нам с сестрой перед первым балом, дабы мы не посрамили древнюю фамилию. Могу только представить как ему не комфортно слушать мои хаотичные, обрывочные мысли, без сложных речевых оборотов и прочих изысканных завитушек. Хотя он безустанно повторял, что лучшего проводника в этом мире ему не найти.
Впервые за многие сенты у него не было конечной цели и, судя по всему, его это деморализовало и лишало опоры под ногами, уверена, как только волк немного пообживется на Ориуме, он выдохнет и начнет получать от происходящего удовольствие без оглядки.
— Хороший вечер, — услышала я знакомый низкий голос.
— Да, — ответила я, подобрав ноги, когда Генрих сел напротив, в тяжелое, кожаное кресло. — Почему вы здесь?
— Хмель старосте не на пользу, он вспомнил очередной изживший себя обычай, и то, что я сильно против, его не смутило. — В голове пронесся с десяток традиций, и кажется я поняла о котором говорил Бьерн: первым пробовать невесту должен почетный гость. — Пришлось позорно бежать.
Я рассмеялась, уверена, староста решил потешить Бладъёльтера, а тот не оправдал громкую репутацию, хотя что я знаю о сельских традициях, может они до сих пор приносят кровавую жертву во имя доброго урожая.
— Уверена, Фальк прикроет ваше бесславное отступление, принеся в жертву себя — слухи о любвеобильности подполковника могли дать огромную фору пикантным историям о бастарде Правящего. При ближайшем знакомстве Генрих отнюдь не производил впечатление легкомысленного ловеласа, задирающего юбки каждой встречной, эдакий мужчина с секретом, а я всегда увлекалась головоломками.
Близость мужчины волновала меня, а полумрак создавал тот самый настрой, от которого сердце то билось раненной пичугой, то замирало словно бирма***** перед прыжком. Бьерн подошел к колбе с вином и плеснул себе вайна, а затем, наполнив и мою чашу, огорошил меня:
— МакКайла, я понимаю, почему ты выбрала Северный предел, и уверен, лучшего места для активации данама (1) тебе не найти, но позволь предложить тебе альтернативу.
— Я вся внимание
— Твои мотивы ясны и есть еще одно место работы, где ты бы могла попробовать свои силы, по окончании МАСа. Не скажу, что работа в Особом отделе престижней личной гвардии Кёнига, но получив должность, даже младшего следователя, ты однозначно сможешь избежать признания себя недееспособной и сможешь сама выбирать свой путь.
— Но если данам продолжит спать — я была из тех, кто не то, чтобы не отличался оптимизмом, а был скорее реалистом, и предпочитал смотреть правде в лицо, какой бы неприглядной она не была.
Если «дар» продолжит дремать, я приобрету статус породистой самки, что раз в таль даёт приплод, а матушка наконец-то получит то, о чём грезит наяву: богатого зятя и моё приданное в свое пользование. Паче того, в Академии упорно курсировали слухи, что коли девушек брали в личную гвардию, репутацию после обелить было сложнее, чем начистить до блеска походный котелок, Кёниг был тем еще похотливым мужчиной.
— Даже если. — Сказал Генрих. — Перед приемом в ОсО ты пройдешь несколько серьезных собеседований, тестов и дашь пару клятв, поверь этого более чем достаточно, чтобы ты была в своём праве. Аристократов не напасешься на руководящие посты, да и наличие данама не гарантирует мозги и умение ими пользоваться.
— Ну а Вам зачем эта морока? Я безусловно благодарна
— НоНикаких подоплек, Кай, — и я дернулась, услышав милое домашнее прозвище, коим меня поддразнивал Калеб. — Ты обладаешь всеми навыками для такой работы, уж прости, но тупоголовых вояк довольно, а вот узконаправленных спецов, с умением думать самостоятельно, а не только выполнять приказы — катастрофически не хватает. — Сказать, что мне польстили его слова, это ничего не сказать, ОсО — это элита, и всё же что-то меня останавливало, а пристальное внимание, с которым Генрих ждал моей реакции смущало меня вдвойне. — Ты пойдешь на общих основаниях, обещаю не просить за тебя
— Я подумаю, — решилась я. Раз на общих основаниях, знать мой ответ, даже если он положительный, ему не обязательно. Я поблагодарила его за возможность, на которую даже не надеялась и попрощавшись отправилась спать, выпустив Рира на ночь побегать. Хищник любил погоню, да и вареное мясо ему было не по душе.
Еще затемно, я отправилась проверить несколько сигнальных вышек, и, хотя граница меж государствами была чисто условной, к выбору Альф, что должен состояться чрез пару терилов пограничники усилили контроль, а по возращению я узнала, что, захватив некроса и Бёрга, Северный предел покинул Генрих Бладъёльтер.
(1) Небольшое отступление-пояснение для тех, кто немного запутался, про так называемый данам или дар, что есть у Кайлы и из-за которого она считается ценным призом на брачном рынке: некоторые представители древних семей помимо человеческой ипостаси имеют еще две.
Первая — это обычное животное (как у Кайлы — волчица или у Генриха — медведь, есть так же лисы, львы, пумы, рыси, снежные барсы и прочие крупные хищники) оборот происходит раз в несколько демов при Параде двух Лун. В светском обществе оборот принято подавлять травами (пилюлями и отварами), но даже под воздействием лекарств вопреки расположению небесных светил Кайла поквиталась с убийцами отца. В этом состоянии оборотни больше звери, нежели люди, и практически себя не контролирует.
Те же, у кого есть данам (и он активен) считаются элитой среди оборотней, потому что вторая ипостась — сродни состоянию берсерка, это полузверь — получеловек, яростный, мощный, быстрый, но при этом в полном человеческом сознании, что для армии идеально. Именно оборотни с данамом ведут в бой и планируют схватки, именно их тренирует Фальк, не просто сражаться, а делать это максимально эффективно. Если же дар в пассивной форме — (чаще у женщин) они считаются ущербными или калеками, коим требуется опека старшего родственника. Высока вероятность, что дар перейдет первенцу, именно поэтому на Кай столь высокий спрос.
*Скин Ду — черный кинжал. Назван так из-за цвета рукояти или скрытого способа ношения.
Глава 10.
Проще расстаться с человеком, чем с иллюзиями на его счёт.
Откровенно некрасивая, к тому же бледная до синевы служанка без стука прикрыла за мной входную дверь и сделав книксен, опрометью помчалась докладывать хозяйке о госте, бросив меня раздеваться в просторном холле одного. Бьет она их что ли? Надеюсь, братец знает, куда вляпался по собственному хотению.
Тяжелым, душным покрывалом вычурного до крикливости убранства меня накрыла обстановка городского особняка Хагаардов, их наследница несколько талей назад переделала дом на свой вкус, и стойкое ощущение, что я в дорогом борделе лишь упрочилось с появлением безвкусных блестящих статуэток, вышитых камнями подушечек и позолоченных рамочек. Всё это на фоне кроваво-красного цвета у меня рождало лишь одно желание — бежать, сверкая пятками.
Хотя думаю, Клаусу, помешанному на тайнах крови, здесь более чем комфортно.
Аделла, с разметавшимися по подушкам шёлковыми волосами и припухшими от поцелуев губами, призывно взирала на меня зовущим, приглашающим взглядом темных до черноты глаз. Бордовый, прозрачный пеньюар не оставлял простора для воображения, она призывно протянула мне белоснежные руки, приглашая на багряный бархат, алое на алом. Уверен её поза была отрепетирована до мельчайших деталей, дабы показать, чем наградили предки девушку в самом выгодном свете, она могла часами любоваться на свое отражение, а зеркальный потолок в спальне во всех деталях демонстрировал стройное, гибкое тело, а порой и не одно.
В несколько шагов я приблизился
к окну и распахнул его настежь. Сладковатый дымок, что курился в будуаре, не вызывал желания, а лишал воли и вызывал тошноту, наркотический дурман был под запретом, и Аделла прекрасно знала моё отношение к этой дряни.
— Прикройся и давай поговорим, — сквозь зубы процедил я. В последнее время диалога у нас не получалось, хотя в детстве мы неплохо ладили. Именно поэтому я не возражал, когда отец предложил мне взять в пару наследницу Хагаардов, единственную медведицу, подходящую мне по возрасту. Но со временем истеричная, капризная, разбалованная любящими родичами, она стала кичиться своими происхождением и положением, слова о превосходстве и исключительности, то и дело слетали с её пухлых губ, унижая и обижая
— Ну и чего ты такой бука, Генрих? — хрипло протянула она, грациозно вытягиваясь на бархате. — К чему разговоры, когда есть дела поинтереснее.
Видимо её мозги достаточно проветрились от паров патоки*, чтобы понять, что я говорю серьезно. Соблазнительно, впрочем, она никогда по-другому и не двигалась, она поднялась с кушетки и накинула кружевной халат, который хоть и прикрыл её молочно-белое тело, всё же был слишком откровенен.
Смотреть на неё было на удивление неприятно, больше всего сейчас она напоминала мне змею, смертельно опасную дабойю**, такое же бледное тело, тот же немигающий, холодный взгляд и готовность вонзить ядовитые клыки в плоть зазевавшегося простачка. Не люблю разводить политес, да и уверен, она догадывается почему я здесь, вот и пытается отвлечь Я снял тонкую цепь с помолвочным кольцом, оно уже давно было мало даже на мизинец, и положил на вышитый золотом пуф.
Ноздри Аделлы затрепетали, она пыталась почувствовать на мне запах другой — пустая затея, а вот мне для этого даже не пришлось стараться, здесь всё пропахло Клаусом. Не только её комната, но и она.
— Нет, — сказала брюнетка, голосе прорезался металл, и куда только подевались воркующие нотки.