Кажется, я цепенею. Ощущение тревоги подкашивает ноги, и ещё повезло, что сижу. Описанная ситуация слишком знакома, чтобы быть абстрактной. А значит, в задании есть подвох. Опасность. Ощущение её мешает сосредоточиться. Мой взгляд рассеянно бегает, ни на чём не концентрируясь, а зубы покусывают губу.
Максим Романович не только не прекратил флирт, а сделал его ещё изощрённее. Теперь у меня нет выхода, кроме как анализировать ту долбанную ситуацию со всех сторон, да ещё и под его контролем. Причём Максим Романович тут выступает в роли преподавателя, ничего личного. Если заведу эту тему, только дурочкой покажусь.
8
Продолжаю нервно кусать губу, на Максима Романовича смотреть не хочется. Волнение накатывает волнами.
С шумом достаю учебник, резко перелистываю страницы. В общем, делаю вид, что ничего такого в задании не вижу и готова выполнять. А куда деваться, хотя бы лицо сохраню. И вправду буду относиться к этой ситуации как к абстрактной. А если потом предъявит что-то — напомню ему об этом.
— Что ж, начнём с бихевиоризма, — кажется, Максим Романович улавливает мою решимость.
Вот только та почти испаряется, стоило преподавателю заговорить.
— Вы ко всем студентам проявляете такой подход в банальной отработке? — не выдерживаю я, стрельнув недовольным взглядом.
Хочется, конечно, не только это ему вывалить, но нельзя. Нельзя поднимать тему наших странных взаимоотношений. После первой его лекции это далось мне непросто, но теперь казалось, что слишком легко. А сейчас, после представления, которое мы устроили с Олегом… После всего этого загадочного поведения Максима Романовича… После всех моих мыслей о нём…
Сердце в груди бьётся, словно сумасшедшее, а глаза судорожно бегают по кабинету. Не хочу видеть взгляд Максима Романовича. Он и без того постоянно с толку сбивает.
— Я за индивидуальный подход, — вкрадчиво и, как всегда, многозначительно отвечает преподаватель, совсем не удивляясь и не злясь моему выпаду. — К тому же, ты отличилась.
Ну слишком очевидный подтекст. Он чувствуется во всём, и в голосе, и в словах, и в прожигающем взгляде. Причём мне даже не нужно видеть, с каким выражением лица Максим Романович смотрит, чтобы знать это наверняка.
— С бихевиоризма так с бихевиоризма, — поспешно и как ни в чём не бывало говорю я, утыкаясь в учебник. — Итак, согласно ему, «психология должна изучать поведение, а не сознание и психику, которые невозможно наблюдать непосредственно», — читаю строчки, которые, как мне кажется, определяют это направление.
— Это, конечно, очень обобщённо и упрощённо, но пока нам этого хватит. Более глубоко каждого направления и его течения мы коснёмся потом. А пока скажи, как бы ты объяснила произошедшую ситуацию, опираясь на то, что только что прочитала?
— Ну, судя по его поведению, она ему симпатична, — стараюсь говорить равнодушно, не соотнеся этого «его» с Максимом Романовичем. Но продолжить не так уж легко, ведь пора говорить об абстрактной «ней». Невольно облизываю пересохшие губы. — А она, похоже, действительно не стремилась к знакомствам, раз ушла.
Максим Романович как-то тепло улыбается, словно я говорю что-то приятное, а не абстрактно и нейтрально рассуждаю. И от этого злость внутри бурлит, как лава, жаждая вырваться в любую секунду. Не знаю, каким чудом ещё держусь.
— Ты обратила внимание только на последнее её действие, но ведь по бихевиоризму мы анализируем всё поведение человека, — невозмутимо преподавательским тоном возражает Максим Романович. — И до того, как уйти, девушка очень даже охотно отвечала поцелуй. Получается, мы сталкиваемся с нелогичным поведением. Что делаем в этом случае?
Не выдержав, я бросаю на преподавателя уничтожающий взгляд. Но Максиму Романовичу хоть бы что, сидит такой уверенный, что всё в его руках.
— Насколько я понимаю принципы бихевиоризма, столкнувшись с нелогичным поведением, мы наблюдаем за ним дальше, — на удивление спокойно говорю я, хотя всё внутри продолжает кипеть. — И по мере наблюдения у этого поведения должна выстроиться логика.
Горжусь собой, что не послала Максима Романовича куда подальше с этим его заявлением о моём нелогичном поведении. Сижу тут, невозмутимо анализирую. Может, и получится выдержать это испытание, и он поймёт, что не на ту нарвался.
— Хороший ответ, — ровно подмечает преподаватель. Со стороны у нас и вправду вполне учебный процесс, вот только обстановка как-то ощутимо накаляется. — Но, согласно бихевиоризму, для того или иного поведения важен стимул. То есть, мужчина должен продолжать давать эти стимулы девушке?
Я замираю и перестаю дышать, потому что вопрос Максим Романович задаёт слишком чувственно. Слишком открыто… Так проникновенно, что это уже даже не подтекст.
Тем более что взгляд преподавателя плавно перемещается мне на губы.
Это уже чересчур. И очевидно, что если я продолжу сидеть тут и участвовать в этом всё более напряжённом спектакле, он не только не свернётся, но станет ещё более опасным и непредсказуемым. И вот уверена, что Максиму Романовичу вполне хватит наглости не ограничиться взглядами. Может, он даже начнёт открыто ко мне лезть, умудрившись и это объяснить дурацким психологическим заданием, причём так, что не подкопаешься.
— Прекратите, — подавляя подступающий гнев, спокойно отчеканиваю я. При этом даже умудряюсь игнорировать красноречивый взгляд преподавателя на мои губы.
— А что не так? — вкрадчиво спрашивает Максим Романович, снова глядя мне в глаза. — Это ведь всего лишь отработка.
Он хочет, чтобы я признала, что это не совсем так? Да пускай. Всё и без того слишком очевидно, и от того, что я выскажу это, ситуация вряд ли усугубится. Некуда.
— Она затянулась, — не скрываю недовольства в голосе, но при этом говорю без истерики, скорее холодно. — Особенно, если учесть, что я не ответила всего на один вопрос, и то на лекции, а не на семинаре.
Я смело и с вызовом смотрю ему в глаза, хотя на душе совсем не спокойно. Максим Романович с лёгкостью может парировать мои слова, обернуть их против меня и что угодно ещё. Сейчас он, скорее всего, скажет что-то вроде того, что он — преподаватель, и это ему решать, когда пора заканчивать. Причём убедительно так скажет, что и возразить не сумею. Ну или напомнит, что формально я не ответила на два вопроса. А может, даже в этой ситуации умудрится обернуть всё во флирт, ответив с очередным будоражащим подтекстом.
— Чего ты боишься, Аня? — неожиданно мягко и серьёзно спрашивает Максим Романович.
Я так и застываю. Не то чтобы не ожидала, что он вот так прямо, нет, была готова ко всему. Ну почти. Но именно этот вопрос?..
Время словно останавливается в эту секунду. Я, наверное, слишком привыкла к наглому и дерзкому Максиму Романовичу, а тут он вот так — раз, и серьёзен, глубоко в душу прямо. Невольно задумываюсь, может, и правда боюсь?
Нет, дело ведь не в этом. Просто он… Ой. Преподаватель внезапно кладёт свою руку на мою, и мысли моментально путаются в голове. Зато сердце моментально выбивает удары будто молоточком по голове. Невольно снова вспоминается поцелуй…
Пальцы Максима Романовича ласково и удивительно нежно поглаживают мою ладонь, мгновенно разгоняя мурашки по телу. Странно, но в груди поселяется ощущение надёжности, уверенности, что я теперь не родна. Успокаивающие касания мужчины дарят тепло. Это приятно… Настолько, что злость мгновенно берёт верх.
Какого чёрта! Максим Романович реально считает, что настолько неотразим, что единственным препятствием между нами может быть мой страх? И ведь так уверенно это сказал, чуть ли не внушая это мне! А я, почти как Кира, повелась на этот гипнотизирующий приём.
Я резко выхватываю свою ладонь из его.
— Вы специально выбрали такой пример, — тут же выпаливаю, и на этот раз, на волне ярости и собственного действия, слова даются удивительно легко. Даже голос не дрогнул. — И вообще, вас не смущает, что у меня есть парень?
Я не хотела спрашивать. Я вообще не хотела развивать эту долбанную тему, просто высказать и уйти. Но нет, слишком распалилась, вопрос вырвался сам, так и повиснув в воздухе.
Максим Романович выдерживает небольшую паузу. Смотрит задумчиво, будто даже слова подбирает. И вот зачем я вообще жду ответа? Если подумать, вопрос скорее риторическим был.
Хотя в любом случае, дело нескольких секунд. Иначе я бы уже ушла.
— Я не стал бы напирать, если бы не чувствовал, что тебе не всё равно, — уверенно заявляет Максим Романович. — Нам мешают твои предрассудки, а не что-либо ещё.
Я мгновенно чуть не задыхаюсь от возмущения. Вот если до этого дня я и вправду много думала об этом самовлюблённом типе, то с сегодняшнего дня точно не буду! Причём вообще ничего не буду! Это же надо было так выпалить! Мои предрассудки, ну конечно. Ему больше тридцати, он преподаватель, а я — вчерашняя студентка. Но проблемы с восприятием при этом у меня. Это типа я отрицаю реальность, а не он.
Встаю с места, двигаемая внутренними возмущениями. А они сильно разрывают, просятся наружу.
— Я пойду, — резко засовывая учебник в сумку, сообщаю. — Можете хоть кучу минусов мне наставить, можете вообще думать, что я о вас фантазирую днями и ночами, мне наплевать!
И вот всё бы хорошо, но на последних фразах не выдерживаю, ускоряю шаг, да ещё и дверью хлопаю. Хорошо хоть меня не останавливают всё-таки.
9
Эмоции бурлят ещё долго. Как я ни отбрасываю мысли о Максиме Романовиче, они снова и снова возвращаются, даже усиливая давление на мои несчастные нервы. Ситуация с «отработкой» крутится в голове по долбанному кругу, особенно на моментах с взглядами преподавателя и намёками на взаимность нашей симпатии.
Меня уже почти накрывает. Я уже даже ответы запоздалые на его реплики придумала, осаживаю его мысленно, как дура. Смысл? Пора отвлекаться. Максим Романович отныне существует для меня только на парах по психологии.
Раньше я всегда заводила непринуждённый разговор с Кирой, когда хотела успокоиться после волнительных жизненных ситуаций. Но сейчас меня толкает совсем к другому человеку. Подсознательно я чувствую, что именно он может меня успокоить, вызвать новые эмоции, в конце концов. И не менее сильные. Ведь я собираюсь предложить ему встречу.
«Ну как твой день прошёл?» — начинаю издалека. Влад пока не онлайн, но наверняка получит уведомление и, надеюсь, зайдёт.
Отправив сообщение, разогреваю себе еду. Кира сейчас гуляет с родителями, они приехали её навестить. Некому отговорить меня, да и не надо. В конце концов, Влад кажется нормальным парнем. Встречусь с ним в парке днём — кому от этого будет хуже? Немного тревожно, что вживую может получиться не так легко и приятно, как в переписке, но пока я не настолько привязалась, чтобы переживать. Всё будет нормально, чувствую почти наверняка. Влад за короткое время стал почти родным.
Я улыбаюсь — ну вот, он ещё даже не ответил, но уже вытеснил собой Максима Романовича из мыслей.
«В целом неплохо. Как ты?» — приходит сообщение.
Я уже раздумываю, как бы подвести к встрече, как вижу, что Влад печатает что-то ещё. Что ж, подожду немного.
«Тот препод не доставал?»
Как удар под дых. Ну вот, только забыла об этом, настроилась на Влада, даже настроение флиртовать появилось. И вот опять Максим Романович. От него, видимо, не скрыться.
Хотя, конечно, логично, что Влад спрашивает. Ведь именно на той ноте был завершён наш предыдущий диалог, к тому же, я нравлюсь парню.
Немного зависаю с ответом. Первый порыв — написать что-то вроде «всё хорошо», своеобразно игнорируя упоминание Максима Романовича. Но вторым становится желание рассказать Владу. Чтобы хоть как-то вытеснить это из себя. Но, с другой стороны, для этого же есть Кира?..
«У меня тоже неплохо», — задумчиво набираю, стираю, а потом снова пишу именно это. Но пока не отправляю, думая, что ещё добавить.
Хотя, конечно, не стоит тянуть. Влад ведь видит, что я уже прочитала, начала печатать, и тут пауза. Ещё решит, что что-то случилось и более настойчиво спрашивать начнёт. Поэтому я пока отправляю уже написанное, потом допишу, если что.
Он прочитал сразу. И тут же пишет ответ. Я даже перестаю обдумывать свой — сориентируюсь по ситуации.
«Ань, я не хочу давить, но эта ситуация показала мне, что ты за прошедшую неделю стала мне очень близка. Ты мне сильно нравишься. И, думаю, ты понимаешь, что можешь говорить мне всё, я всегда пойму».
Я несколько раз читаю эти строчки, не зная, как реагировать. С одной стороны, хочется выговориться. Я доверяю Владу. Но с другой… Разве этот Максим Романович так уж на меня влияет, что прям сама не смогу разобраться? Ну уж нет, вот ещё.
А Влад чуткий парень. Не в первый раз замечаю. И, наверное, настал момент, когда я действительно готова подумать об отношениях. Я не против, если наша с ним встреча перерастёт в свидание. Более того, меня даже будоражит эта мысль. Мне нравится нравиться Владу. Да и пора выбросить наглого преподавателя из головы окончательно. Клин клином вышибают? И вот как раз очень вовремя в моей жизни появился парень, который первый и единственный из противоположного пола заинтересовал настолько, что на душе какая-то лёгкость и гармония. И вот каждый раз так после взаимодействия с ним.
Я вздыхаю — пауза затягивается. Владу, конечно, хватает такта не торопить, но и сама понимаю, что пора бы ответить. Тем более что его признание отзывается теплом в груди, не хочу его отпугивать. А то вдруг решит, что преждевременно открылся…
И тут меня осеняет. На волне энтузиазма торопливо набираю ответ.
«Понимаю. Но мне кажется, некоторые вещи лучше обсуждать вживую, а не в переписке. Ты ведь в Москве, да?» — ну всё, теперь нет обратного пути. Владу явно важно знать, что у меня произошло, и хотя бы ради этого он согласится на встречу.
Хотя, конечно, причин отказываться у него в любом случае нет. Учитывая, что он признался мне в симпатии, явно рассчитывал, что это общение куда-то зайдёт.
Сердце немного взволнованно колотится, и я часто отвлекаюсь от того, чтобы спокойно есть рядом с лежащим на столе телефоном. Конечно, за эту неделю мы с Владом действительно стали близки, да и настолько, что я уже не представляла себя без общения с ним, не могла не делиться с ним даже мелкими подробностями своей жизни, не могла засыпать без того, чтобы мы не пожелали друг другу приятных снов… Но я всё равно была уверена, что не привязалась. По крайней мере, не настолько, чтобы с замиранием дыхания ждать ответа.
Непривычные ощущения. Они мне одновременно и нравятся, и небольшую тревогу вызывают. Не знаю, после истории с Кирой сложно доверять парням. Хотя подсознательно понимаю, что Паша — далеко не показатель, да и от Влада чувствую искренность… Всё равно страшно. Наверное, потому, что слишком втягиваюсь. Было бы проще, если бы он был влюблён, а я так, испытывала интерес, который контролирую. Но не похоже, что я полностью мыслю именно разумом уже даже сейчас, на начальном этапе нашего общения.
Снова проверяю телефон. Странно, но Владу словно тоже не по себе. Он медлит с ответом. То набирает, то перестаёт, словно обдумывает.
Кажется, я нравлюсь ему даже больше, чем он показывает. Это слегка подбадривает. Я даже снова приступаю к еде, уже не отвлекаясь. Серьёзно, даже не посмотрела на телефон, пока не услышала звук уведомления о новом сообщении.
«Да, я в Москве. Ты готова встретиться? Когда сможешь? Я предлагаю в субботу днём», — не знаю, есть ли энтузиазм в этом сообщении, но у меня ощущение, что я больше сама напросилась.