Отдушиной во всей этой круговерти стали наши вечерние посиделки с Алинкой. Вот с ней я действительно забывала обо всех трудностях. Мы смеялись над всякой ерундой, заплетали сложнейшие косы друг другу, делились наболевшим и сплетничали.
Еще, только начиная работать с Мартой, я заинтересовалась маленьким домиком в конце сада, прямо на окраине леса. Оказалось домик стоит закрытый, селиться там никто не хочет, потому как маленький: всего две комнаты, сени, кухонька и санблок. Вот тогда я и загорелась желанием поселиться там.
Живя в «красном» доме, я всё-таки чувствовала себя неуютно, чувствуя себя содержанкой. Хоть все и думали что я сестра Макcима и Алины, но мы то знали правду. На мою просьбу занять пустующий домик, Максим ответил категоричным отказом. Спросив один раз, больше эту тему не поднимала, во-первых: стало обидно, хоть и понимала, что не имею право на обиду, ну и во-вторых: по категоричности отказа закралась мысль, что ни сегодня завтра он собирается отправить меня восвояси.
Иногда, встречаясь с Максимом в коридоре или глазами за столом, ждала новости о том, что мне уже ничего не угрожает и я могу отправляться обратно. Ждала и боялась, потому что мне нравилось здесь: работать с Мартой, постоянно узнавать что-то новое о жизни и быте оборотней, идя по улице или общаясь видеть улыбки и доброжелательность в глазах и, в конце концов, не скрывать свою натуру, не прятать и забивать волчицу в дальний угол своего сознания.
Поэтому из-за стола я старалась выскользнуть как можно быстрее, часто даже в полуголодном состоянии. Случайно встретившись с Максимом, опускала глаза и старалась проскользнуть мимо быстро как мышка, не обращая на себя внимания. Не знаю, что помогло ему поменять своё решение, но спустя две недели, после обеда он пригласил меня на разговор в кабинет.
Да уж, помню: на тот разговор шла, как на эшафот, едва сдерживая слёзы и боясь, что после его слов – езжай домой, меня накроет истерика. На вопросы: как мне живётся, всё ли хватает, есть ли какие пожелания – я даже не помню как и что ответила, смотря через стеклянные двери на террасу. На его фразу, что домик он осмотрел лично и после того как там подправят крыльцо и поменяют оконные переплёты, я могу там поселиться, если конечно не передумала, я банально не отреагировала.
Лишь после минутного молчания, которое мне понадобилось, чтобы осмыслить его слова, слёзы всё-таки не сдержала, и они скользнули по щекам, прокладывая себе дорожки. Пробормотав: «Спасибо тебе», подбежала к нему, обняла, по-моему даже поцеловала в щёку, и выскочила из кабинета. В том, что он подумал, что с адекватностью у меня проблемы, я не сомневалась.
После нескольких дней, которые понадобились, чтобы привести домик в порядок, я стала счастливым новосёлом. Антонина, экономка «Красного» дома, обеспечила меня постельным бельём, полотенцами, всякими бытовыми мелочами.
Вечером. в день моего переезда, Алина притащила две огромные сумки со всем что нужно и не нужно: скатерти пару штук, гели и шампуни, мыло и мочалки, пледы и маленькие подушки, да чего там только не было… Она даже тапочки мне подарила.
Я удивилась – как она всё это доволокла? Она, смеясь, отмахнулась и сказала, что нес всё это Алекс. Бурчал, обзывал её, но тащил.
Вопрос с зарплатой уладился быстро, но для меня весьма неожиданно. В конце первого месяца Марта отправила меня в бухгалтерию. Там мне выдали банковскую карту и распечатанный лист с смс командами для телефона. Проходя по коридору этого царства цифр и счетов, через распахнутую дверь одного из кабинетов, встретилась взглядом с Виолой.
Та сидела в офисном кресле, закинув ногу на ногу, обрабатывала маникюрной пилочкой ногти. В окружении других оборотниц, чуть ли не заглядывающих ей в рот, наверняка чувствовала себя королевой.
Окинула взглядом её ухоженный, я бы даже сказала лощёный вид: прекрасно уложенные волосы, серебристое обтягивающее платье и шикарные туфли на высоком каблуке. Буквально на секунду встретились наши глаза, обежали взглядами внешность друг друга и разошлись. У меня после этого осталось какое-то мерзкое ощущение. Словно меня оценили и приняли за полное ничтожество.
После объяснений Марты, как пользоваться картой, проверила баланс и очень удивилась сумме.
– Так это вполне адекватная зарплата. Мы ж работаем без выходных. Учитывается также, что труд на земле, работаем часто с ядовитыми растениями. А про пациентов не забыла? В любое время суток к нам обращаются. Это не в кабинете бумажки перекладывать,– усмехнулась Марта.
А я ведь даже не задумывалась над тем, что нет выходных. И то, что среди ночи мы бежим к больному пациенту – в порядке вещей. Но чего уж рассуждать – радовала глаз начисленная денежка. Я сразу расплатилась с Катериной, которая сшила мне уже два платья и сарафан. Заказала у неё еще парочку, уже с длинными рукавами памятуя, что скоро наступит осень.
Как же Марта ругалась, узнав, что оборачивалась волчицей я раз в два, бывало и в три месяца. Ни один довод, что жила я в большом городе и это было довольно таки проблематично, что необходимо было выезжать за город, подальше от деревень и сёл, долго обследовать местность на предмет присутствия других оборотней – ею был не услышан. Я конечно понимала, что оборачиваюсь редко, но только после разъяснений Марты, поняла что губила свою волчицу.
– Ты пойми,– выговаривала мне Марта,– это словно ребёнка маленького, одного запереть в комнатушке три на четыре с окошком на улицу и выпускать оттуда один раз в два месяца. Что из него вырастет? Правильно, моральный урод, неприспособленный к жизни! Ты всю жизнь гробила свою волчицу! Ой девочка,– качала она головой,– что же ты творила… И мать твоя дура! Вот отшлёпала бы её, будь рядом она сейчас, вот бы погоняла её ремнём-то, поохаживала, да так, что не только сидеть, но и лежать не смогла!
Так что теперь, пользуясь любым подвернувшимся случаем, я выгуливаю свою девочку.
Поначалу, под строгим присмотром Марты, мы, можно сказать, заново знакомились. То, что показывала и рассказывала мне Марта, я никогда не слышала от своей мамы. Я училась смотреть, принюхиваться и чувствовать. В конце концов училась просто быть волчицей, а не жалким её подобием.
Теперь вместе с большой, серой, как будто в ржавых подпалинах, волчицей Марты, мы бегаем далеко в лес, собирая редкие травы.
Узнала как носить свои вещи после перекидывания в волчицу: существовали оказывается специальные сумки, с хитро пришитыми лямками. Перед оборотом раздеться, сложить в сумку вещи и повесить на любое дерево, куст, рогатину и уже в теле волчицы продеть лапу и голову через лямки. Вуаля!… Получается своеобразный рюкзак на боку.
Мы же с мамой, когда бегали, раздевались и прятали вещи под куст или камень, а тут оказывается, такая замечательная вещь существует. Даже странно, почему у мамы такой не было?
Первое время я оборачивалась и бегала в лес только с Мартой. С каждым разом всё дальше и дальше. Бывало, встречали других волков, которые с интересом посматривали в мою сторону, а некоторые бочком, бочком, пытались ко мне приблизиться, но стоило волчице Марты рыкнуть, и энтузиазм пропадал абсолютно у всех.
Со временем, всё чаще и чаще я бегала одна. Мне нравилось то мчаться, давая полную власть над телом зверю, то неторопливо перебираться через валежник и забредать в заросли кустов и молодых деревьев. Нередко находила маленькие островки целебных трав и радовалась своей находке как ребёнок. Найдя такое сокровище, осматривалась и как учила Марта – «слушала» ароматы леса.
Убедившись в отсутствии поблизости оборотней, оборачивалась, быстренько одевалась и потихоньку, чтобы не навредить растениям собирала листочки, где повезёт цветы. Убирала их в холщовые мешочки, которые носила всегда с собой в сумке.
Несколько раз бегала с Алинкой. Но, ей нравилось именно бегать, дурачиться, она старалась увести меня в сторону, где чаще всего можно было встретить самцов.Я сторонилась таких районов леса предпочитая покой и одиночество.
Зато частенько вечерами она приходила ко мне в гости и за весёлой болтовней мы учились высокому искусству – кулинария! Проще говоря, Мира, повариха «Красного» дома, днём диктовала Алине рецепт, ну а вечером мы, вооружившись необходимыми продуктами, воплощали шедевры в жизнь.
Если после дегустации нам нравилось наше творение, мы с гордостью несли его на пробу Марте. И часто, может конечно и незаслуженно, получали море комплиментов нашему таланту.
Хотя последние пару недель наши шедевры дегустирует и Алекс, а уж после него мало что остаётся. Вспомнилось его презрительное отношение сразу после моего приезда и усмехнулась – да уж, кто бы мне сказал тогда, что будет просто и очень легко общаться с ним – не поверила бы. Но, как обычно, в жизнь вмешался его величество – случай.
ГЛАВА 9
Валлия
«Под самым красивым хвостом павлина,
скрывается самая обычная куриная жопа.
Так что меньше пафоса, господа».
Ф.Г.Раневская
Все случилось примерно три недели назад. Марту вызвали в соседнее поселение оборотней нашей стаи. Непонятно каким образом там занесли заразу в теплицу и стали у них гибнуть редкие травы. Собрав с собой кучу нужного и ненужного, надавав мне уйму распоряжений и наставлений, Марта, взвинченная до состояния: танк на взводе – стреляю без предупреждения, убыла в нужном направлении.
Облегчённо выдохнув, я за полдня переделала все дела. Вечером забежала Алинка, поболтали ни о чём, почаёвничали и я пошла её провожать.
Обратно шла не спеша, так не спеша, что на улицу опустилась ночная темнота. Подойдя к своему домику, оглянулась на чёрную громаду леса, и в этот момент лунный свет отразился от волчьих глаз. В том, что это именно волк, у меня почему-то сомнений не вызвало.
Остановилась, настороженно следя за ним и отметив про себя, что страха не испытываю. Стоит только заорать и ближайшие соседи будут здесь. Волк очень медленно двинулся в мою сторону, постепенно выходя из под черноты леса.
Луна наконец соизволила полностью выглянуть из-за облаков и осветила пространство вокруг. В этот момент я увидела, что он идёт медленно, потому что ранен. Заднюю лапу фактически волочёт за собою и припадает на переднюю.
Словно услышав выстрел сигнального пистолета, я кинулась к нему и уже на расстоянии трёх метров по запаху поняла – Алекс!
– Да твою ж! Алекс, потерпи, сейчас позову на помощь.– Я подбежала к нему осматривая. На что волк зарычал и ухнул.
– Я не понимаю тебя, давай аккуратненько. Надо дойти до дома.
Не зная, с какого бока к нему подойти и чем помочь, забегала то с одной стороны, то с другой, со словами: «Давай-давай. Ну, ещё чуть-чуть». И уже рядом с крыльцом распорядилась:
– Перекидывайся,– волк зарычал, мотнув головой. – Алекс! Я сказала – перекидывайся! Быстро!
Слава создательнице, он не стал рычать. Момент… и передо мной обнажённый мужчина. Он прикрылся здоровой рукой.
– Мне нужна помощь!
– Да я не слепая, вижу. Алекс, присядь на ступеньки, я сейчас за помощью сбегаю. – Я уже развернулась, чтобы кинуться бежать, но в последний момент он остановил меня:
– Не надо помощь. Сама. Ты же умеешь.
– Да ты сдурел что ли!– Ошарашенно на него посмотрела и после его рыка, уже тише добавила: – У тебя всё лицо в крови, рванные раны на руке и ноге, может и переломы есть, откуда я знаю. И как я тебе помогу? У меня вместо глаз рентгена нет!
Он мотнул головой:
– Переломов нет, я знаю. Только зашей как-нибудь. Не надо никому говорить, слышишь?
– Алекс, что ж ты такой упрямый-то?! Ладно, пошли в дом. – Я приблизилась к нему, чтобы он мог на меня опереться.– Да обопрись нормально! Прикрывается он! Сейчас грохнешься, а потом скажешь, что я тебя добила, да?
Он засмеялся сквозь стиснутые зубы и, обхватив меня за плечи, поковылял в дом. Усадив его на диван, дала покрывало, чтобы мог прикрыться и сказала:
– Сиди, я сбегаю за инструментами.
На каждый вызов мы таскали «чемоданчик экстренной помощи» – как Марта его называла. На самом деле это был тяжеленный пластиковый чемоданище, в котором были: препараты, настойки, скальпели, нитки, иглы – да чего там только не было! Содержимого бы хватило оказать первую помощь половине нашего посёлка.
Каждый раз, таская эту чудо-помощь, я ругалась про себя, используя небогатый нецензурный лексикон. Я забежала в дом Марты и вытащила из шкафа это спасение. Со всей прытью кинулась обратно.
Алекс сидел на диване в той же позе и тяжело дышал. Оглядела раны и, прикинув примерно время, которое мне понадобится, достала родовую настойку, капнула три капли в стакан с водой и протянула ему:
– На, пей, только быстрее.
– Что это? – Он приоткрыл глаза и с опаской покосился.
– Пей говорю! – и сунула стакан ему в руку.
Он понюхал содержимое и выпил одним махом.
– Сладко, – откинулся обратно на спинку, – ты когда лечить начнёшь? И не ответила, что это было?
– Конечно сладкая,– я забрала у него стакан,– это родовая настойка, даём женщинам перед родами.– Алекс выпучил глаза и сел прямо. Потрясённо уставился на меня и уже открыл рот, чтобы высказаться, но я его оборвала:– Да, перед родами! Чтоб от боли при схватках не перекинулись, даёт силы держать зверя в узде. А что ты хотел? У меня ноотропического стимулятора нет!– Вздохнула и продолжила:– У меня две новости. Первая: зашить раны я могу, но, останутся ли шрамы после оборота, ручаться не могу. Как говорил один известный мальчик: «Я не волшебник, я только учусь». Вторая новость: буду шить наживую. Управлять жизненными потоками я не могу и наркоза у меня нет. Так что нужно будет терпеть очень сильную боль. Решай. У меня есть время позвать на помощь и тебя доставят в лазарет, где профессионально окажут помощь.
Алекс прикрыл глаза.
– Я уже сказал – сама. Делай! Или слабо, сестрёнка? А? – Поёрничал он.
– Нет Алёша, не слабо!– Я расстелила на столе стерильную скатерть и стала раскладывать необходимое.
– Как ты меня назвала?– он опять оторвался от спинки.
– Сиди и не бухти. Всё! С этого момента молча сидишь, сразу выполняешь всё, что я говорю. Если начнёт мутить или почувствуешь, что сейчас обернёшься – сразу говори. Это опасно, понял?
Ну и что ему оставалось? Кивнул родимый. Я же приступила к работе.
Промучившись с ним больше трёх часов, устало опустилась на стул. Пару минут отдыха и надо убрать здесь всё. Пока шила, стягивала раны, несколько раз назвала его Лёшей. И то ли из-за боли, то ли смирился, но он не протестовал, а мне, если честно понравилось.
Ну не идёт ему это – Алекс! Придумал тоже. Будет Лёшей и точка. Размышляя в этом ключе, занялась уборкой.
– Лёш, смотри, как минимум часов пять оборачиваться нельзя. Я тебе сейчас дам совсем чуть-чуть снотворного.– Он лишь молча кивнул тяжело дыша.– Давай, выпей, – протянула стакан. – Ты молодец! Честно, не ожидала, что выдержишь и молчать будешь.
– А чего ждала, что орать буду?– он лёг и попытался устроиться более удобно, что было в его случае проблематично.
– Если честно, то да.– не стала хитрить я, он усмехнулся.– Ну пару, тройку воплей точно ожидала.
– Поверь, это не самое плохое, что мне приходилось терпеть.– Уже пробормотал он, проваливаясь в сон.
Той ночью я толком и не спала, придвинув кресло поближе к дивану, устроилась в нём. Иногда проваливалась в сон, но ненадолго – необходимо было следить за состоянием Алексея и понимание этого выдёргивало из сна через фактически равные промежутки времени.
Проснулась от того, что солнечный луч светил в глаза, села и тут же потянулась к своему пациенту. Осмотрела ногу, руку и, подняв глаза, хотела осмотреть лицо, но заметила, что он смотрит на меня из-под прикрытых век.
– И давно не спишь?
– Минут пять наверное. Ты что, со мной всю ночь так просидела?
– А у меня был выбор?– Наклонилась над ним, осмотрела уже затягивающиеся швы на лице, всё-таки регенерация оборотней радует.– Ммм… всё хорошо, просто отлично. Как себя чувствуешь?