ГЛАВА 13
Ноа находит прямую палку и, сполоснув ее в ручье, фиксирует мою ногу. Я пытаюсь не смотреть на маленькую круглую дырку в ноге, но больше переживаю о том, что туда может попасть инфекция. Я ничего не смогу с этим поделать, так что стараюсь просто не думать. Это тяжело, учитывая, что боль расходится по ноге при каждом шаге.
— У тебя осталось оружие? — спрашивает Ноа, протягивая мне воду. При этом взглядом постоянно осматривает деревья.
— Да.
— Не думаю, что снова полезу на деревья. Даже если бы ты не была ранена. Этот ублюдок точно знал, где мы.
Я ерзаю на бревне, делая большой глоток воды, и обдумываю то, что он сказал.
— Да, — отвечаю я. — Как ты думаешь, откуда он это знал?
— Я что-то пропустил.
— У него повсюду камеры. Может, они на деревьях.
— Нет, — говорит Ноа, переминаясь с ноги на ногу. — Нет, так высоко он их не поднял бы.
— Ну а если поднял?
— Возможность есть, но мне это кажется слишком трудным. Я подумаю. А сейчас нам нужно решить, что мы будем делать, когда он придет снова.
— Спрячемся? Убежим? Будем драться?
Ноа стискивает зубы и устало проводит рукой по волосам.
— Я не знаю, черт возьми.
Мое сердце колотится от знакомого чувства страха и отчаяния. Мы оба знаем, что он вернется. Не знаем когда, но это может быть через мгновение... или через час. Но он вернется. И у него есть возможность найти нас. Он способен причинить нам боль. Заставить нас страдать еще больше. Пара таких ранений, и у нас может не остаться сил для борьбы.
Я думаю. Должен быть способ найти какое-то укрытие. Я вспоминаю все, что видела вокруг, но тут только деревья и ручей.
Ручей.
Боже, как я пропустила ручей? Ручьи часто текут в большие водоемы. Они не появляются сами. Я встаю, подхожу к Ноа и шепчу ему на ухо:
— Ручей.
— А что с ним?
— Ну, он наверняка куда-то течет, да? Мы никогда не шли по течению, но, может, стоит. Может, он приведет нас к водопаду. Если мы пойдем по воде, а не рядом, ему будет гораздо труднее нас поймать — он рассчитывал, что мы не сможем сойти с тропы, но я не думаю, что он думал о ручье. Ему придется слезть с мотоцикла, и у нас будет преимущество.
Ноа откидывает голову назад, встречается со мной взглядом и кивает.
— Да, ты права, но это может оказаться пустой затеей.
— Это единственная часть леса, помимо тропы, где мы сможем двигаться более-менее свободно. Тут нет зарослей.
— Ты права. Стоит рискнуть, чтобы узнать.
— Тогда идем.
Его дыхание щекочет мое ухо, когда он наклоняется.
— Тебе будет труднее двигаться по воде.
Я пожимаю плечами.
— Или так, или я погибну, Ноа. Я не хочу умирать.
Ноа отстраняется, приподняв брови.
— Кто ты и что сделала с Ларой?
Я слабо улыбаюсь ему.
— Лара не хочет умирать сегодня.
Он обхватывает мое лицо ладонями.
— Я не позволю тебе умереть.
Мое сердце колотится, и мы так долго смотрим друг другу в глаза, что я уверена — вот-вот он наклонится и поцелует меня. Воздух становится густым, вокруг повисает напряжение. Я сглатываю комок в горле и шепчу:
— Тогда вперед.
— Идем, — соглашается Ноа, его голос напряжен.
Мы снова наполняем кокосы и засовываем копья за пояса джинсов. Забредаем в ручей и идем по нему. Ноа прав: это намного тяжелее, чем я сначала думала, и каждый шаг причиняет боль моей ноге. Но и я была права: чем дальше вниз по течению, тем глубже. И когда мы забираемся глубже, поток омывает мою рану, онемевшую от холодной воды.
— Ты в порядке? — спрашивает Ноа после часа молчания.
— Мне не больно. Кажется, от воды стало легче.
— Лучше бы не держать рану в воде, — бормочет он.
— Да, но разве у нас есть выбор?
Он сердито рычит и дальше продолжает идти молча.
Мы углубляемся в лес. Деревья окаймляют ручей, они тесно прижаты друг к другу, но в воде их нет. Некоторые стволы повалены. Приходится пробираться через них, но это намного лучше, чем идти пешком по тропе, сделанной специально, чтобы охотиться на нас.
— Это была хорошая идея, — ворчит Ноа, пробираясь по ручью. — Но, черт возьми, это тяжело.
— Ты это мне говоришь? — напряженно спрашиваю я, заставляя свои ноги сделать еще один шаг.
— Расскажи мне что-нибудь, отвлеки меня от этого ужаса.
— Что ты хочешь услышать? — спрашиваю я, кряхтя от усилия, когда ручей становится еще глубже.
— Понятия не имею. Что угодно. Расскажи о своем любимом воспоминании из детства. О чем-то, чего я не знаю.
Странный вопрос, но если он хоть на секунду отвлечет нас, я попробую.
— Мама подарила мне щенка, когда мне было пять. Он был просто урод. Я даже не могу описать насколько. Она взяла его из приюта, но он был похож на какую-то инопланетную собаку. Тощий, с залысинами, с большими выпученными глазами и кривыми зубами. Но мне понравился. Я так долго хотела щенка, что просто не понимала, насколько он отвратителен, пока чуть не подросла и не стала с ним гулять. Люди просто тыкали в нас пальцами.
Ноа смеется.
Я тоже.
— В общем, однажды я выгуливала Свинку...
— Подожди, Свинка? — Ноа останавливается и в ужасе смотрит на меня.
Я ухмыляюсь.
— Ага, Свинка. Я знаю, это ужасно. Но теперь, когда оглядываюсь назад, мне кажется, что так и должно было быть. Понятия не имею, как я придумала для нее имя.
Ноа фыркает и идет вперед.
— В общем, я гуляла с собакой по улице, когда какая-то старуха остановила меня и сказала, что моя собака — самое уродливое существо, которое она когда-либо видела. Я была так расстроена, так растеряна. Я любила Свинку. Поэтому я сказала ей, что если она хочет увидеть по-настоящему уродливую собаку, ей стоит посмотреть в зеркало.
Ноа заливается смехом.
— Она схватила меня за руку и потащила домой. Она сказала моей маме, что я ей нагрубила, и прочла лекцию о том, какая я ужасная девочки и как грубо себя вела. Знаешь, что сказала ей мама?
— Не уверен, что хочу узнать.
Я улыбаюсь воспоминаниям.
— Она сказала: «Моя дочь умеет видеть красоту, а вот вы, похоже, сегодня просто не в настроении. Так что не нужно винить ее за то, что она видит то, чего не в состоянии увидеть вы».
Ноа хмыкает.
— Боже, теперь я понимаю, откуда ты это взяла.
— Та женщина так рассердилась, что просто убежала. С тех пор каждый раз, когда видела, как я выгуливаю Свинку, она отворачивалась и фыркала, но я всегда махала ей рукой и здоровалась.
Ноа смеется.
— Я скучаю по той Ларе.
Это похоже на удар в живот, и я поворачиваюсь к нему, шепча:
— Та Лара убила свою бабушку.
— Лара, — тихо говорит он.
— Та Лара разрушила мою жизнь.
— Та Лара не разрушила твою жизнь. Ты перешла от одной крайности к другой, вместо того, чтобы найти баланс. Ты была такой бойкой, а теперь совсем другая. Ты позволила той Ларе полностью исчезнуть, хотя должна была сохранить хотя бы часть ее. Это она и делала тебя такой, какая ты есть.
Как бы он ни был прав — а я знаю, что он прав, — эти слова причиняют мне боль. Непостижимую боль.
— А что, если я никогда больше не буду такой, какой была та Лара? — спрашиваю я немного обиженно.
Ноа снова останавливается и поворачивается, глядя мне в глаза.
— Ты не должна быть такой, как та Лара. Но ты не можешь быть и оболочкой человека, которым когда-то была.
Я вздрагиваю.
— Ох.
— Я не это имел в виду.
— Разве? — спрашиваю я, отвожу от него взгляд и прохожу мимо.
— Лара, — рычит Ноа, следуя за мной. — Я не хотел.
— Но это так и есть. Мы попали в эту переделку, потому что я теперь слабая и сломленная, и этот псих подумал, что было бы здорово сломать меня совсем. Ты уже несколько раз сказал о том, какая я слабая теперь. Ясное дело, ты бы предпочел, чтобы я снова была той Ларой — бойкой, умной. Но, знаешь, я не могу быть ею. Ты видел, через что я прошла, когда умерла Ба, Ноа. Я не потеряю человека, которого люблю, из-за своей самонадеянности, только не снова. Ба предупреждала меня, и самое меньшее, что я могу сделать, чтобы почтить ее память, это последовать ее совету и не быть такой.
— Ты додумываешь за меня, — рычит он.
— Нет, Ноа. Я просто озвучиваю твои мысли.
— Ерунда. Я влюбился в тебя такую, какой ты была. Мне нравится эта мягкая, хрупкая девушка, которой ты стала сейчас. Я любил тебя и после гибели Ба. Но мне нравилась и та острая на язык девушка, с которой я познакомился. Мне больно, что ты думаешь иначе. Больно из-за того, что ты думаешь, что недостаточно хороша и что я могу тебе изменять.
Я вздрагиваю и продолжаю идти.
— Лара.
Я игнорирую его, потому что он прав, а я идиотка.
— Лара! — рычит Ноа.
Я поворачиваюсь, чтобы рыкнуть в ответ, когда слышу его. И Ноа тоже, потому что замолкает на середине слова, и его глаза вспыхивают. Мотоцикл. Далекий гул, но это точно он.
— Бежим, — рявкает Ноа. — Сейчас!
Я не жду команды. Я бегу так быстро, как только могу, будучи по колено в воде. Я сдаюсь примерно через три шага и падаю в воду, пытаясь плыть. Тут неглубоко, и животом я задеваю бревна и камни, но лучше так, чем то, что приближается к нам сзади.
— Ноа? — кричу я.
— Двигайся, — кричит он в ответ.
Я двигаюсь. Я просто продолжаю двигаться.
Мотоцикл все ближе, и разочарование и страх собираются комом в моей груди. Кажется, этот ублюдок может найти нас везде. Кажется, он готов сделать что-то ужасное.
— Становится глубже, плыви быстрее.
Ноа прав: впереди вода темнеет, а ручей расширяется. Становится глубже. К счастью, мы выбрали правильное направление. Если бы мы пошли другим путем, это был бы провал. Этот путь ведет нас к водоему, и нам остается только молиться, чтобы он был достаточно глубок и широк, чтобы дать нам возможность сбежать.
Мотоцикл так близко, что громкий гул буквально режет уши. Страх охватывает мое тело, и я плыву быстрее, отталкиваясь от камней ногами. Ноа рядом со мной, тоже плывет. Его большое тело напрягается, когда он пытается скользить по воде. Я выгляжу так же? Не помню, чтобы я когда-то плавала так долго и быстро.
— Хороший выбор — пойти по течению.
Этот голос. Боже, откуда я знаю этот голос?
Кожу покалывает, я издаю стон.
— Не отвечай, продолжай плыть, — настаивает Ноа.
— Я имею в виду, если бы я был на вашем месте, я бы тоже поплыл по течению. Это бесполезно, но все равно, продолжайте.
— Ныряй, — шипит Ноа сквозь зубы. — Оставайся под водой сколько сможешь. Так будет сложнее тебя ранить. Не оглядывайся на меня. Просто плыви, Лара.
— Куда ты? — отчаянно кричу я, когда он направляется к берегу.
— Я убью этого ублюдка.
Нет.
Он погибнет.
— Ноа!
Его взгляд встречается с моим, и я замираю от страха.
— Ныряй и плыви вперед. Не останавливайся. Не оглядывайся. Я найду тебя, Лара. Но не останавливайся.
— Ноа, нет, — умоляю я. — У него пистолет.
— Он не убьет меня, пока нет. Я в этом совершенно уверен.
Это большой риск.
— Он может ранить тебя. Ноа, пожалуйста…
Ноа останавливается и возвращается, сжимает своими большими руками мои плечи.
— Ты мне доверяешь?
— Да, но...
Он прижимается губами к моим губам, целует меня крепко и быстро, прежде чем отстраниться.
— Тогда делай, как я говорю.
Слеза скатывается по моей щеке, но я киваю. Я делаю глубокий вдох и ныряю под воду как раз в момент, когда из-за деревьев доносится звук выстрела. Боль, паника и ужас смешиваются во мне, и я борюсь с обмороком и тошнотой, накатившими одновременно. Я плыву отчаянно и быстро, выныривая каждые несколько секунд, чтобы глотнуть воздуха. Я всегда была хорошей пловчихой, неплохо плавала, но это уже предел.
Я плыву, пока все тело не начинает кричать о помощи. Мне нужно подняться. Тут не слишком глубоко, но достаточно для того, чтобы плыть.
Я скольжу по поверхности, поднимая из воды только голову. Я ничего не слышу. Оглянувшись вокруг, вижу, что я в темной части леса. Деревья такие толстые, что солнце не может проникнуть сквозь ветви, усыпанные зелеными листьями. Поток превратился в большой ручей, и я слышу отчетливые звуки водопада. Возможно, даже порогов. Я вытираю лицо руками и прислушиваюсь.
Где Ноа? Он ранен? Или еще хуже? Я подплываю к берегу и заставляю себя выбраться из воды. Тело устало ноет. Я едва могу протиснуться между деревьями. Они так близко друг к другу. И все же я нахожу одно с достаточно широким промежутком между ним и другим деревом, чтобы усесться спиной к стволу.
И слушать.
Я его не слышу.
Я ничего не слышу.
О, Боже, пожалуйста, не дай ему умереть.
ГЛАВА 14
Я сижу возле дерева, кажется, несколько часов. Я не знаю, где Ноа, не знаю, стоит ли мне пойти и поискать его или лучше подождать. Мои мысли — настоящий хаос. Если пойду за ним, я могу заблудиться и больше никогда его не увидеть — или даже хуже, меня могут убить, и все кончится ужасно. Он хочет, чтобы я ему доверяла, так что лучше мне верить, что он меня отыщет. Он знает, что я у ручья. Если с Ноа все будет в порядке, он придет сюда. Если с ним все будет в порядке. Сердце замирает при одной мысли об этом.
Боль сжимает мне горло, и я роняю голову на руки и пытаюсь вдохнуть.
Лишиться ноги — это страшная реальность. Лишиться Ноа — настоящая пытка. Я уже однажды теряла его, о, Боже. Эта боль никогда не покинет меня.
Я заношу вещи в квартиру Рейчел, на моем лице следы слез. Я собрала все вещи из дома Ноа. Не могу больше там оставаться. При мысли о том, как Ноа целовал ту девушку... во мне все умирает. Я никогда не забуду этого. Никогда не смогу это отпустить. Почему он так поступил со мной? Но я уже знаю ответ. Когда Ба умерла, я закрылась, и с чего бы ему теперь хотеть быть со мной?
И все же. Я думала...
Боже, не знаю, о чем я думала.
— Все нормально? — спрашивает Рейчел, когда подходит ближе и обнимает меня за плечи.
— Я не могу поверить в то, что он сделал, Рейч. Я... я не могу перестать думать об этом.
— Может, тебе стоит поговорить с ним, дать ему возможность объяс...
— Нет! — рычу я. — Нет. Я не буду с ним разговаривать. Нет ничего, что он мог бы сказать, чтобы оправдаться. Мы расстались. Все кончено.
— Лара…
— Он целовал другую девушку, Рейч. Этому нет оправдания.
— Он любит тебя.
Я вздрагиваю.
Нет. Он не любит.
Как он может любить меня? Как кто-то может любить меня? Нет. Именно это происходит с такими, как я.
— Я сменила номер. Если он позвонит тебе, не отвечай.
Я тащу свои вещи по коридору, в моем голосе нет эмоций.
— Лара…
Я захожу в свою комнату и хлопаю дверью.
Вот моя реальность.
Из-за рева мотоцикла я вскидываю голову, и воспоминания покидают мою голову. Я смахиваю текущие по лицу слезы. Нет. Он никак не мог меня найти, не так быстро. Какого черта ему это удается так легко? Где Ноа? С ним что-то случилось? Паника сжимает мою грудь, и я вскакиваю на ноги. Я не знаю, куда идти, что делать. Я оглядываюсь по сторонам, отчаянно пытаясь придумать план, пока мотоцикл подъезжает все ближе и ближе.
Я оглядываюсь, пытаясь найти наше импровизированное оружие. Я не позволю ему снова причинить мне боль. Не хочу. Я просто... просто не могу. Не думаю, что смогу пережить еще одно ранение. Я не думаю, что достаточно сильна, чтобы бороться. Мне нужно бежать. Да, именно. Мотоцикл едет слишком быстро, и я понимаю, что, скорее всего, тропа идет вдоль ручья. Ну конечно же.
Поэтому он так легко нас находит?
— Лара!
От крика Ноа я дергаюсь.
— Ноа? — кричу я.
— Беги!
Бежать? Боже.
Я прыгаю в воду и плыву так быстро, как только могу, двигаясь в противоположном от мотоцикла направлении. Бревна и камни впиваются мне в ноги, но я не останавливаюсь. Мотоцикл ближе с каждой секундой, и я знаю, что у меня нет выбора, кроме как снова сражаться. Я так устала. Слезы текут по щекам, страх сжимает сердце в миллионный раз за последние несколько дней, но я заталкиваю его внутрь. Проглатываю его. Я должна бороться.