— Ноа, — прошу я.
О чем прошу — я не знаю.
— Лара, — говорит он, его голос напряжен и наполнен таким страхом, что у меня мурашки бегут по коже.
— Это он.
Ноа прерывисто вздыхает.
— Это он.
Звук приближается, и я понимаю, что это не автомобиль, а мотоцикл. Он движется медленно, а это значит, что он знает, где мы. Откуда он знает, где мы? Мы же над камерами.
— Он знает, где мы, — говорю я в отчаянии.
— Твою мать, — выплевывает Ноа.
— Откуда он знает, где мы? — кричу я.
— Не знаю, но мы должны двигаться. Мы высоко, он нас не заметит. Мы должны двигаться, Лара.
Ноа поднимается, берет копье и камни с той ветки, куда положил их вчера. Он засовывает копье за пояс джинсов и сжимает камень в руке. Я делаю то же самое, стоя на дрожащих ногах. Не думаю, что смогу двигаться, не говоря уже о том, чтобы лазить по деревьям.
— Шевелись, — рявкает он.
Мотоцикл приближается, и перед глазами все плывет, когда страх сковывает мое тело.
Мы умрем. Черт возьми. Я не хочу умирать.
— Если увидишь его, не бойся ударить, — говорит Ноа, хватаясь за ветку и взбираясь выше. — Давай поднимемся выше.
Мотоцикл прямо под нами, этот низкий гул как пытка для моих ушей. Слезы текут по моим щекам, когда я поднимаюсь выше. Потом мотоцикл останавливается. Он просто останавливается. Это пугает меня еще больше.
В тишине раздается голос.
— Думаете, я вас не вижу? — Мужчина. Знакомый голос. Я слышала этот голос раньше. — Я вас вижу. Ну что, поиграем?
— Ноа, — всхлипываю я.
— Продолжай двигаться, Лара.
— Так-так, что же мне с вами сделать? — спрашивает голос. — Я не хочу, чтобы игра закончилась слишком внезапно, а вы слишком облегчаете мне задачу, лазая по деревьям. Ну и как далеко вы сможете уйти, как думаете?
— Не отвечай ему, — рычит Ноа. — Двигайся.
— Можно подняться высоко, но потом вам все равно придется спуститься. Или я могу пристрелить вас там, правда это не будет весело.
Я икаю.
— Ты боишься, Лара? Я знал, что так и будет. Я убью тебя второй. Будет забавно наблюдать, как ты умоляешь сохранить тебе жизнь. Я мог бы выбрать для этого твою подругу Рейчел, но она слишком сильная.
Я замираю. Рейчел. Откуда он знает о Рейчел?
— Она рассказала тебе о нашем свидании?
Я качаю головой, пытаясь вспомнить.
— Она была такой доверчивой. Я запудрил ей мозги и выведал информацию о тебе, а глупая девчонка думала, что это потому, что она мне нравится. Можешь себе представить?
Я дергаюсь. Так это с ним Рейч ходила на свидание? Боже. Она пошла на свидание с парнем, который пытался убить нас.
Он был так близко?
Он был так близко.
Меня тошнит. Реальность бьет меня тяжелым молотом.
— Сосредоточься, Лара, — говорит Ноа. — Не слушай.
Из-за слез мое горло сжимается. Пальцы дрожат, когда мы поднимаемся выше.
— И ты, Ноа. Думаешь, сможешь меня перехитрить. Тебе меня не перехитрить. Я продумал все сценарии, включая тот, в котором вы лезете на деревья. Кому из вас я причиню боль сегодня? Эники-беники, ели вареники…
— Ноа! — кричу я.
— Шевелись, — рявкает он. — Сейчас, Лара.
Мои пальцы дрожат, но я продолжаю двигаться, поднимаясь все выше. Голос внизу замолкает, и страх сжимает мою грудь, потому что это точно не хорошо. Он молчит не просто так. Эта причина становится известна уже через две секунды, когда стрела пронзает крону и пролетает мимо моей ноги.
— Ноа! — кричу я.
— Шевелись, Лара. Шевелись!
— Я вижу вас, идиоты! — кричит он снизу. — Вы думаете, я не вижу? Это не так. Перестаньте двигаться, иначе умрете слишком быстро.
Перестать двигаться. Он прав. При каждом нашем движении деревья трясутся.
— Не останавливайся, — говорит Ноа, словно читая мои мысли.
— Если мы будем двигаться, он нас увидит, — шепчу я.
— Он все равно нас видит. Движение дает нам шанс.
Снизу раздается смех.
Еще одна стрела пронзает деревья, застряв в ветке над головой Ноа. Желчь обжигает горло. Ноа протягивает руку и выдергивает стрелу, засовывая за пояс джинсов. Мы карабкаемся, перебираясь с ветки на ветку, но стрелы продолжают лететь в нас. Пролетают, как будто на их пути ничего нет.
— Он искусный лучник, — рычит Ноа. — Он может ранить нас и убить, но не делает этого. Он играет, он мучает.
— Как он может нас видеть?
— Просто двигайся, Лара.
Еще одна стрела пролетает мимо, так близко, что я вынуждена отскочить назад… и теряю равновесие. С криком ужаса я падаю. Кажется, будто я двигаюсь в замедленной съемке: молочу руками, машу ногами. Я так сильно ударяюсь о ветку дерева, что слышу громкий хруст, когда она ломается подо мной. Я кричу уже от боли, падая ниже и ниже, несусь к земле.
К нему.
Ноа выкрикивает мое имя, и я отчаянно пытаюсь ухватиться за что угодно. Мне удается ухватиться за ветку у самого низа, и я повисаю на руках, но пальцы соскальзывают под весом моего тела. Ветка слишком толстая, и я не могу ухватиться за нее. Боль проходит через мое тело, но я не могу сказать, где именно болит.
— Так-так, теперь мы играем по-настоящему.
Голос посылает дрожь по моему телу, когда я смотрю вниз и вижу человека в черной маске с двумя отверстиями для глаз, направляющего на меня лук. Его голос кажется знакомым, но у меня нет времени думать о том, где я его слышала. Больше ничего разглядеть не удается, но мне это и не нужно. Мне необходимо просто убраться отсюда поскорее.
Ужас снова овладевает мной, и я отчаянно пытаюсь уцепиться за ветку. Мне нужно подняться выше. Я отчаянно дергаю ногами, когда пытаюсь забраться обратно.
Ублюдок смеется.
— Уже поздно, Лара. Прости.
Он выпускает еще стрелу — это все, что я слышу в те несколько секунд, которые требуются ей, чтобы долететь до меня. Тонкая стрела пронзает мою икру, как нож масло. Мой крик эхом разносится по лесу, когда я разжимаю руки и падаю на землю. Я не чувствую удара. Лишь боль в ноге — раскаленную, обжигающую боль, которая грозит унести меня в темноту.
Сквозь туман перед глазами, сквозь собственные крики и истерические рыдания я осознаю, как он склоняется надо мной, черная маска оказывается прямо перед моим лицом. Кто он? Черт возьми, кто он?
— Я дам тебе фору, — говорит он, и злые глаза сверкают радостью под маской. — У тебя две минуты, Лара.
Что?
Я смотрю на него, почти теряя сознание от боли.
— Беги, — рявкает он.
Беги.
Беги.
Я заставляю себя подняться, крича от боли, и начинаю ковылять по узкой тропинке. Но недостаточно быстро. Я умру, если буду бежать так медленно. Я стискиваю зубы, глотаю слезы, игнорирую ревущую боль в икре и делаю то, что он просит — бегу. Вдалеке слышу отчаянные крики Ноа, но не останавливаюсь. Я не могу остановиться. Из-за звука двигателя мотоцикла позади я понимаю, что не смогу убежать.
Псих. Он псих.
Я бегу быстрее, пытаюсь сойти с тропинки, но без мачете тут невозможно пробраться. Проклятие. Я бегу до тех пор, пока хватает дыхания, пока все тело не начинает кричать от боли, пока разум снова не начинает туманиться. Мотоцикл все ближе. Я не могу убежать от него. Я останавливаюсь, сгибаясь пополам. От вида стрелы, торчащей из икры, сводит живот.
Оружие.
Я выпрямляюсь и лезу за пояс джинсов, чтобы вытащить копье, которое дал мне Ноа. Оно около тридцати сантиметров длиной с острым концом. Я сжимаю его в руках и прячусь за деревом, тяжело дыша. Мотоцикл останавливается; листья хрустят, когда этот ублюдок подходит ближе.
— Я знаю, где ты, Лара. Это слишком легко. Давай же, хоть чуточку борись.
Я сглатываю подступающую к горлу желчь.
Он подходит так близко, что я слышу его дыхание. Я задерживаю дыхание и жду, пока он обойдет дерево. Сжимаю копье. У меня только один шанс. Один удар.
— Бу!
Он появляется так быстро, что застает меня врасплох. Я реагирую без раздумий, вонзая копье в руку, которой он пытается меня схватить. Острие скользит по его ладони, не причиняя особого вреда. Кровь отливает от моего лица, когда я вижу, как из раны сочится кровь. Ублюдок улыбается, он смеется. Как будто боль возбуждает его.
— Это все, что у тебя есть?
Я машинально бью его по яйцам коленом. Отец научил меня этому, когда я была маленькой девочкой, но я еще никогда этого не делала. Ублюдок со смехом сгибается пополам, и я использую шанс развернуться и убежать. Я добираюсь до его мотоцикла и останавливаюсь, сердце колотится в груди. У меня больше нет оружия. Я потеряла камень при падении.
Я смотрю на стрелу в ноге.
Не думай.
Просто наклоняюсь, берусь за конец стрелы, торчащий из икры, и вытягиваю ее. Мне так больно, что я даже не могу закричать. Его голос эхом отдается у меня за спиной, и я делаю единственное, что могу. Я вонзаю стрелу в его шины снова и снова, так сильно и так быстро, как только могу. Теплая кровь течет по ноге, но я не останавливаюсь. Затем, собрав последние силы, я опрокидываю мотоцикл. Я слышу, как псих бежит ко мне. У меня есть несколько секунд, если повезет.
Мне хватит.
Я открываю бак и вижу, как из него начинает течь топливо. Я не жду, нет, я разворачиваюсь и бегу прочь, так быстро, как только могу. Я не знаю, сколько еще продержусь в сознании. Боль слишком сильна. Она слишком интенсивна.
Смех наполняет пространство позади меня.
— Отлично, Лара, ты смелее, чем я думал. Ты сделала мою игру чуть сложнее. Ты заплатишь за это.
Я падаю на колени и ползу в густой подлесок, ахая от боли во время движения. Мне нужно забраться глубже, глубже, чтобы он не достал меня.
Деревья преграждают мне путь, ветки врезаются в мое тело, и наконец я падаю возле какой-то коряги, лицом в холодный мох. Я слышу вдали шум его мотоцикла, а потом все погружается во тьму.
ГЛАВА 12
— Твою мать, Лара, очнись. Очнись.
Ноа?
Я не могу пошевелиться.
— Лара, давай. Открой же глаза, ради меня.
Я пытаюсь. Не могу.
— Лара?
Ноа.
— Пожалуйста, детка.
Я слышу тебя. Я пытаюсь.
Я не могу пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы открыть глаза. Голос Ноа затихает, и мне так отчаянно хочется позвать его, дотронуться до него, но ничего не получается. Я начинаю паниковать. Я умерла? Поэтому я не могу двигаться? Или я смертельно ранена? Я умираю?
Я начинаю задыхаться.
— Лара? Эй. Открой глаза. Все хорошо.
Да?
— Давай, соберись.
Собраться.
Я успокаиваю дыхание и делаю, как говорит Ноа. Я решаю начать с пальцев. Простая задача, верно? Я вдыхаю и выдыхаю, затем сжимаю пальцы. Ноа что-то отчаянно бормочет, но я слишком сосредоточена на движении, которое медленно ко мне возвращается. Я чувствую свои пальцы! Еще несколько болезненных вдохов, и я могу открыть глаза. Несколько секунд я ничего не вижу, но в конце концов в поле зрения появляется лицо Ноа.
Он выглядит испуганным.
— Слава Богу. Все хорошо.
Я бы не была так самоуверенна.
Боль в ноге дает о себе знать все сильнее с каждой секундой, пока мое тело возвращается к реальности. Я издаю стон и пытаюсь дотронуться до ноги, но, кажется, мое тело еще не готово к такому напряжению. Так что я пытаюсь поднять ногу, чтобы увидеть и понять, что вызывает боль.
— Успокойся, ты ранена. Просто дыши и приходи в себя.
Я сосредотачиваюсь на Ноа. У него на голове кровь. Она засохла, немного есть и на лице. Солнце светит сквозь деревья и мне на ноги, согревая. Мы на тропинке. Я потеряла сознание здесь?
— Что случилось? — хрипло спрашиваю я. Горло пересохло и першит. — Ты ранен.
— Зацепил голову, когда слезал, — отвечает он.
— Что произошло? — спрашиваю я, потирая лицо.
— Ты не помнишь?
Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь, пытаясь заставить свой разум работать. И вспоминаю.
— Он... О, Боже.
Я быстро, слишком быстро приподнимаюсь на локтях. Голова тут же начинает кружиться, и я падаю обратно. Ноа подхватывает меня прежде, чем я падаю на землю.
— Хватит. Тебе нужно успокоиться.
— Он использовал Рейчел, чтобы добраться до нас! — кричу я. — О, Боже, как мы могли быть так слепы? Он был так близко.
— Я уверен, это не единственное, что он сделал, чтобы добраться до нас, Лара. Наверняка. А теперь перестань дергаться.
— Моя нога, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — Насколько плохо?
— В ране ничего не осталось, ты вытащила стрелу. Рана глубокая, но стрела задела только мышцы. Я очистил ее и перевязал.
— Но чем? — спрашиваю я, чувствуя, как внутри все переворачивается.
Он показывает на свою наполовину разорванную рубашку. Теперь она кажется чем-то вроде женского топа. Ничего не могу с собой поделать и смеюсь.
Наверное, это истерика, но ничего не могу с собой поделать — при виде Ноа в такой одежде я хохочу.
— Тебе смешно? — озадаченно спрашивает он.
— Нет, — говорю я, и смех затихает. — Я просто... прости. Кажется, я схожу с ума.
Он качает головой и осторожно помогает мне усесться.
— Очень больно?
— Ужасно, — признаюсь я, стараясь не обращать внимания на сильную пульсацию в икре.
— Да уж, задачу это нам не облегчает. Ты идти сможешь?
Я пожимаю плечами.
— Понятия не имею. Он... — Я оглядываюсь. — Он вернулся?
— Нет. Ты порезала ему шины и опустошила половину бензобака.
Правда? А еще я разозлила его. Наверное, это была плохая идея.
— Не знаю, как я сумела. Я и не думала, что смогу сделать что-то такое, но я так боялась.
Ноа убирает прядь волос с моего лица.
— Это от испуга. Я горжусь тобой. Черт, когда ты упала с дерева, я был уверен, что это конец, но ты просто умница.
— Я просто сделала то, что должна. Ты прав, страх пробуждает боевой дух. Я не хочу умирать, Ноа, — говорю я тихо, и голос срывается при одной мысли, что я подошла к краю так близко.
— Тогда посмотрим, сможем ли мы справиться. Ты умрешь, если не сможешь двигаться.
Мое сердце сжимается, но я загоняю тревогу поглубже и киваю.
— Давай.
Ноа встает первым и тянется ко мне. Он обнимает меня за плечи и медленно помогает мне подняться. Я наступаю на ногу, и хотя это больно, сильнее болеть как будто не стало.
— Кажется, нормально.
— Попробуй пройтись.
Я отпускаю его и ковыляю вперед. Каждый раз, когда наступаю на ногу, боль пронзает икру — но опять же, это не намного хуже, чем боль, которая уже есть. Наверняка через какое-то время станет хуже, но сейчас терпимо.
— Мне больно, но это не так уж ужасно.
Ноа скептически разглядывает меня, но потом кивает и говорит:
— Надо привязать палку, чтобы не нагружать ногу, хотя бы пока...
— Пока он снова не погонится за нами, — заканчиваю я.
Он встречается со мной взглядом.
Он понимает.
— Как думаешь, когда он вернется?
— Понятия не имею, и мне это не нравится. Нам нужно найти место для отдыха, но я не знаю, даст ли он нам возможность отдохнуть.
— Сколько времени занимает замена шины?
Ноа пожимает плечами.
— Ну, может быть, часа два.
— Сколько времени прошло?
— Ты была без сознания минут сорок.
— Значит, у нас есть час.
Он кивает.
— Возможно, даже больше, учитывая, что ему еще пришлось возвращаться. Рассчитываем на час в любом случае.
— И что нам делать?
Ноа напряженно смотрит в небо.
— Готовиться.
Посмотрите-ка, как он пытается ей помочь.
Я прикладываю пакет со льдом к яйцам.
У нее больше мужества, чем я думал. Я ухмыляюсь от этой мысли. Я хотел, чтобы она была слабой, но сегодня, преследуя ее, сражаясь с ней... Боже, это было невероятно.
Круче, чем я думал.
А когда он не мог ее защитить, то просто сходил с ума.
Ей придется ответить за то, что испортила мой байк. Да, с ней наверняка будет весело. Нет, обязательно будет.
Я заставлю ее пожалеть, что она родилась на свет, и сделаю это медленно.
Так что расслабься, Ноа. Неважно, что ты будешь делать.
Лара будет моей главной наградой.