А моя рука.
Агония почти невыносима. Так много крови.
Наконец я решаю сдвинуться с места и медленно выбираюсь из кустов. Я жду, что Брайс выскочит из кустов, но его нет. Я не знаю, как далеко он ушел и где будет ждать меня, но знаю, что теперь игра стала серьезнее. Теперь он охотится по-настоящему, и я не знаю, как, черт возьми, мы его победим.
Я стою там, посреди этих кустов, еще минут десять или около того, просто смотрю, жду, не веря, что я одна. Через некоторое время становится ясно, что это так, и я с большим трудом выбираюсь наружу. Вернувшись на тропу, я наклоняюсь, и меня тошнит. Желудок пуст, но он все равно выворачивается наизнанку. Больно. Мне так больно. Ноа был прав, мне не следовало уходить, но я ушла и теперь расплачиваюсь за это.
Я не знаю, где нахожусь.
Не знаю, в какую сторону мне бежать.
Не знаю, как вернуться к Ноа, и я не знаю, все ли с ним хорошо.
Я просто знаю, что я одна.
Совсем одна. И я в ужасе.
ГЛАВА 22
Боль слишком сильна.
Я иду в направлении пещеры — мне кажется, что иду туда, — но на самом деле я могу сейчас уходить от нее все дальше. Все кажется таким знакомым. Это может быть неверным решением, мне наверняка не стоит возвращаться туда, где мы прятались, потому что он может сидеть там и ждать, притаившись, но я не хочу потеряться в лесу, ведь тогда я потеряю и Ноа, а вдвоем мы сильнее. Но кровь из раны остановилась — это уже что-то. Она не так глубока, как я подумала поначалу, но наверняка доктора настояли бы на швах, если бы я была в больнице.
Я начинаю двигаться, медленно, осторожно, стараясь производить как можно меньше шума на случай, если Псих ждет, готовый напасть. До сих пор я ничего не слышала и не видела, но все мое тело находится в состоянии боевой готовности; каждый шаг вызывает панику.
Я дура.
Я должна была послушать Ноа. Должно быть, он уже проснулся, и я знаю, что он сходит с ума. Он будет искать меня, мы можем разойтись, и это самое худшее, что может случиться. Но я понимаю, что не могу продолжать корить себя за попытку делать то, что правильно. В этой ситуации нет верного или неверного; все, что вы делаете, — это выбор, и чаще всего он неправильный.
Я не могу позволить мыслям ослабить меня. Я сделала то же самое, когда погибла Ба, и когда потеряла Ноа. Я не могу потерять его снова.
Не знаю, как долго я иду, но по положению солнца кажется, что уже за полдень. Если не найду Ноа до заката, мне придется провести здесь ночь. Ничто не пугает меня больше, чем ночь в одиночестве. Я смотрю сквозь деревья на подозрительно темные тучи, нависающие, угрожающие. Прекрасно — я осталась одна в дождь, без защиты.
Паника сжимает мое сердце.
Я продолжаю идти.
Еще через час я добираюсь до забора, и мое сердце болезненно сжимается. Я подошла к границе, к одному из его электрифицированных заборов. Не помню, чтобы рядом с пещерой был забор. Все мое тело начинает дрожать, когда я поворачиваюсь и смотрю на деревья, из которых только что выбралась. Я могу вернуться, но я даже не знаю, где находится ручей. Я найду его, конечно, но сколько времени это займет?
Болезненный всхлип вырывается из моего горла, и я опускаюсь на землю, прислонившись к стволу дерева, пытаясь успокоить дыхание. Бесполезно. Я плачу так сильно, что меня трясет. Нога болит, рука болит, все болит.
Я устала от боли.
И от страха.
Я сижу, прижавшись к стволу дерева, пока не слышу отдаленный крик. Требуется несколько минут, чтобы понять, что мне не послышалось. Крик раздается снова, так далеко, что трудно разобрать. Это мужской голос, но это Ноа или Брайс? Я не хочу кричать, если окажется, что это последний. Я наклоняю голову набок и сосредотачиваюсь. Я все еще не могу разобрать, поэтому встаю и медленно иду вперед.
По мере того, как я двигаюсь через деревья, становится ясно, что это Ноа.
— Ноа! — кричу я.
— Лара? — зовет он глубоким и отчаянным голосом.
— Я здесь, я здесь!
Я бегу по дорожке к нему, счастье и облегчение наполняют мое тело. Я ни о чем не думаю, мне просто нужно увидеть его. Он мне нужен. Я не думаю, просто бегу, прижав раненую руку к груди. Я просто хочу его увидеть.
Брайс выходит из кустов передо мной.
Он ухмыляется, и это первое, что я замечаю. Второе — у него в руках все тот же нож. Я останавливаюсь как вкопанная, глаза широко раскрыты, тело охватывает такая знакомая паника.
— Вы двое — самые глупые люди, которых я когда-либо встречал. Серьезно? Кричать, звать друг друга? Бог вообще дал вам мозги?
У него хватает наглости упоминать Бога? Больной.
— Если ты прикоснешься к ней, я убью тебя.
Ноа.
Я смотрю поверх плеча Брайса и вижу, что Ноа там, стоит без рубашки, весь в поту, но такой сильный. Он не так уверенно опирается на ногу, но в остальном выглядит так, будто его ничто не беспокоит. Ничегошеньки.
Брайс лезет в карман куртки, которая, как я теперь замечаю, длинная и закрывает его тело почти до колен. Он достает автомат. Мое тело застывает.
— Прости, что? — Он смеется, поворачиваясь так, чтобы видеть и Ноа, и меня.
— Если хочешь поохотиться, я устрою тебе охоту, мать твою. Но ее отпусти.
— Ноа, нет! — кричу я, и ужас сжимает мою грудь.
— Пожертвовать своей жизнью ради нее, — размышляет Брайс. — Это благородно. Честно говоря, я не знаю, почему ты так рискуешь. В конце концов, это ее вина, что ты здесь. Если бы ее острый язык не довел до смерти ее бабку, я бы даже никогда на нее не наткнулся.
Ноа рычит.
Брайс смеется; он этого и хотел.
— Я должен предупредить тебя, у меня отвратительное настроение после того, как твоя маленькая подружка бросила в меня камень. Будь осторожен, Ноа. Я могу случайно ранить тебя. Смертельно.
Нет.
— Ноа!
— Беги, Лара. Сейчас же, — рявкает он.
— Нет! — кричу я.
Брайс поворачивается и направляет на меня автомат.
— Делай, как он говорит, малышка. Я скоро приду за тобой.
— Нет, — смело говорю я.
Раздается бах-бах-бах автомата. Пули летят мне под ноги, и я с криком падаю. Боли нет, и мне требуется мгновение, чтобы понять, что это было предупреждение.
— Беги, — рычит Ноа. — Твою мать, беги!
— Ноа.
Я дрожу, отползая назад, когда Брайс вытаскивает свой нож и бросается на меня.
— Думаю, тебе нужно выучить урок.
— Лара, беги! — Ноа кричит так громко, так яростно, что я вскакиваю на ноги и просто бегу.
Когда я исчезаю в лесу, звук выстрелов из автомата разрывает мою душу.
Нет.
Я бросила его.
Что я наделала?
ГЛАВА 23
Я снова заблудилась.
Я не знаю, где нахожусь. Уже темно, и я в ужасе. Я нахожу раскидистое дерево и сажусь под ним, но оно не защищает меня от бури, которая вот-вот разразится. Я не смогла найти пещеру. И ручей. Я не знаю, жив ли Ноа. Здесь и сейчас я ничего не знаю. Все мое тело онемело; исчезли страх, боль, паника. Я ничего не чувствую.
Кажется, если сейчас умру, мне будет все равно.
Гремит гром, и молния всполохом разрезает небо и ударяет в землю где-то вдалеке. Гроза приближается, и есть шанс, что это надолго. Я прижимаюсь к дереву, молясь, чтобы оно дало мне защиту, в которой я нуждаюсь, но правда в том, что, скорее всего, оно меня не защитит.
А вдруг я умру из-за бури после всего, что перенесла?
Я горько смеюсь при этой мысли.
Гроза приближается, и начинается дождь, сначала тихий, а потом все сильнее. Он громкий, оглушительно громкий и очень холодный. Я прижимаюсь к дереву, но я была права, его недостаточно, чтобы защитить меня от дождя. Ветви раскачиваются вокруг меня, трескаются, и ветер завывает в кронах, издавая жуткий свист, от которого мою кожу покалывает. Я откидываю голову назад и кричу. Выплескиваю чувства. Страх. Боль. Отчаяние.
Я кричу до хрипоты, до онемения. Затем ложусь на бок и сворачиваюсь в клубок, обхватив голову руками.
Через несколько минут я уже не чувствую холода дождя; мое тело онемело, мой разум пуст. Молния освещает небо, но этого света недостаточно для того, чтобы хоть что-то увидеть. Дождь начинается примерно через десять минут после начала бури и продолжается до самого ее конца. Я промокла, промокли волосы, тело. Такое чувство, что дождь промочил меня до самых костей. Может, так и есть.
Как-то я ухитряюсь заснуть прямо во время грозы. Сама не знаю как, но думаю, что я просто устала. Проснувшись, я слышу, как кто-то зовет меня по имени. Сначала я думаю, что это сон, потому что вряд ли это может быть Ноа — вряд ли он жив, — но через несколько минут я понимаю, что это не сон. Он зовет меня. Я резко выпрямляюсь, промокшая до костей и дрожащая. Вокруг еще темно. Дождь прекратился, но я ничего не вижу.
Это еще одна ловушка?
Я рискну.
— Ноа? — отзываюсь я, голос звучит так, словно в горло насыпали песка.
— Лара?
О, Боже, он жив. Слезы, которые, как мне казалось, уже высохли, льются из глаз и текут по моим щекам ручьями.
— Где ты? — зовет он.
— Я не знаю.
— Говори со мной.
В течение следующих десяти минут я выкрикиваю его имя, пока наконец не слышу, как под его ногами шуршит листва. Он идет за мной. Он так близко.
— Я здесь! — Я плачу от счастья.
Я протягиваю руку; ничего не вижу, ни хрена не вижу, но все равно тянусь, ищу его руками. Наконец пальцы натыкаются на теплую, твердую, голую грудь. Я падаю в его объятья. Ноа обхватывает меня руками, и мы оба падаем на землю. Мои слезы заливают его грудь, тело дрожит в его руках.
— Ты жив, — всхлипываю я, прижимаясь к нему. — Ты жив.
— Я и сам не верю, детка. Я и сам не знаю, как смог.
— К-к-как же тебе удалось?
— Он совершил ошибку, когда отвернулся, чтобы ударить тебя. Я схватил камень и ударил его по затылку, когда он отвернулся, и это его дезориентировало на несколько минут. Мне хватило. Я добежал до ручья, нырнул, выбрался с другой стороны и взобрался на дерево. К тому времени, как он пришел в себя, он уже не смог меня найти.
— Как ты меня нашел?
— Мне просто чертовски повезло. Я шел по твоему следу, и мне показалось, что я увидел тебя на холме, а потом потерял тебя в темноте. И все-таки решился позвать. Черт, детка, ты промокла.
— Я не смогла спрятаться от бури.
— Я тоже. Наверняка он вернулся к себе на ночь, но я бы не был так уверен. Как только рассветет, мы будем драться, Лара. Может, у него и есть оружие, но нас двое, и сегодня он доказал, что не так умен, как думает. Он повернулся ко мне спиной — самая большая ошибка, которую мог совершить любой охотник.
Я хнычу.
— Я думала, что ты погиб.
Ноа хрипло выдыхает и прижимает меня крепче.
— Мы должны уничтожить его, Лара. Он просто безумен.
— Я знаю, — шепчу я.
— Черт, детка, я никогда больше не хочу с тобой расставаться.
Я дрожу в его объятиях.
— Давай попробуем немного поспать. Одному Господу известно, когда Псих вернется и что у него запланировано на этот раз.
Я не хочу даже думать об этом.
У меня почти не осталось сил.
Я не знаю, сколько еще смогу это выносить.
Они думают, что перехитрили меня.
Думают, что им удалось уйти.
Они думают, что я дурак.
Но я просто хотел дать им немного надежды.
Я охотник. Я знаю, где моя добыча, даже если сама добыча считает, что это не так.
Я знаю, что они задумали.
Но хочу убедиться, что они знают, кто здесь главный. Пришло время закончить игру.
ГЛАВА 24
Приходит утро.
Заставить усталое тело подняться — самая тяжелая из задач, с которыми мне приходилось иметь дело. Моя нога болит, все тело болит, рука пульсирует. Засохшая кровь покрывает мое тело, рану обязательно надо промыть.
Я не готова сражаться телом, но дух мой тверд. У нас нет выбора.
— Что будем делать дальше?
— Заберемся повыше, чтобы мы смогли увидеть, как он приближается. Лучшее место — у водопада, но мы не будем прятаться в нем, заберемся наверх. Если заметишь по дороге хорошие ветки или камни, бери. Они нам понадобятся.
Мы отправляемся в путь через лес, оглядываясь по сторонам в поисках Брайса. Несколько часов мы идем, прокладывая путь через грязь, намытую вчерашним дождем.
Мы добираемся до большой запруды рядом с пещерой и плывем к скалам, ведущим в нее. Нам придется подняться на вершину водопада через пещеру. Это самый быстрый путь наверх. Мы взбираемся на уступ и пробираемся сквозь водопад. Выйдя с другой стороны, мы несколько минут просто протираем глаза от воды, не замечая ничего вокруг. Как только зрение проясняется, из моего горла вырывается мучительный крик.
Я пячусь, спотыкаясь о камень.
Вокруг лежат трупы. Кажется, их пять. Все молодые люди, возможно, даже подростки. Убитые самыми ужасными способами, и вокруг так много крови. Она залила стены, тела, все вокруг. Мои крики обрываются, из горла вырываются стоны. Это самое ужасное зрелище в моей жизни. Я даже не могу разобрать, мужчины это или женщины, они настолько изуродованы.
Ноа быстро идет ко мне. Притягивает меня к себе, не сводя с меня взгляда.
— Ты не можешь сейчас сдаться, детка. Мне нужно, чтобы ты взяла себя в руки и шла дальше.
Его рука остается на моей талии, и он тянет меня вверх.
Я взбираюсь по стене так быстро, как только могу, и одновременно мучительно медленно.
— Не торопись, Лара. Ты сможешь, — подбадривает Ноа.
В конце концов я поднимаюсь на вершину водопада. Поворачиваюсь и смотрю, как Ноа взбирается по стене следом за мной, но в момент, когда он переваливается через край, его глаза наполняются страхом.
— Беги, сейчас же бе...
Его голос обрывается, когда Брайс появляется из-за деревьев с дробовиком в одной руке и окровавленным ножом в другой.
— А вы думали, я не пойму, что вы задумали? Я все знал. Так же, как я знал о вашем маленьком укрытии. Ты видела, как я его украсил? Прелестно, не правда ли?
Я не могу справиться с этим. Не могу.
Ноа притягивает меня ближе, но мои колени подгибаются и дрожат.
— Должен сказать, обычно я так не убиваю. Я просто остановил машину на дороге, и они так доверчиво взяли меня пассажиром. Это было весело, знаешь ли. Там была одна блондинка, она сопротивлялась так сильно, что я перерезал ей горло. — Он смеется, качая головой, как будто рассказывает историю о ребенке, который делает что-то совершенно невинное, например, писает в горшок. А не о том, что он только что убил невинных людей. — Знаешь, как долго человек истекает кровью? Честно говоря, это довольно увлекательно.
У меня дрожат колени.
— Тебе бы это понравилось, Лара. В конце концов, тебе нравится смотреть, как люди умирают. Скажи мне, когда ты в последний раз была на могиле своей бабушки? Ты просила прощения? Бедная старушка, у нее не было ни единого шанса против твоего дерзкого языка.
Я вздрагиваю. Боль пронзает мою грудь.
— Представь себе, какой долгой и хорошей была бы ее жизнь, если бы не ты. Ты и я, мы одинаковые. Я просто честно говорю о том, какой я монстр.
— Не слушай его, — приказывает Ноа.
— Ты не обязана меня слушать, Лара. Ты и сама это знаешь. Ты убийца. Бедная твоя Ба.
— Пошел ты, придурок! — кричу я, толкая Брайса со скалы.
И мы падаем, падаем, падаем.
Сначала летим. Затем со всей силы ударяемся о воду и тонем. Я изо всех сил пытаюсь выплыть, чтобы глотнуть воздуха, но Брайс тоже здесь, он рядом. Я знаю, что мне нужно отплыть от него, но даже без пистолета он слишком силен, чтобы я смогла справиться с ним без Ноа.
Я пытаюсь вырваться, но он хватает меня за шею, толкая под воду.
Мне нечем дышать.
Вода заполняет легкие, и я вдыхаю ее.
Я выныриваю на поверхность и отплевываюсь, мои легкие горят, но Брайс снова толкает меня вниз.