Вот оно. Я умру здесь. Мое тело становится тяжелым. Я тону.
Надвигается темнота.
— Лара, очнись.
Ноа? Это ты?
— Давай же. Пожалуйста, очнись.
Я пытаюсь.
— Твою мать, не оставляй меня.
Он что, плачет?
Боже. Ноа. Я тебя слышу. Я возвращаюсь.
Я пытаюсь сосредоточиться на своих глазах, но они не открываются. Они просто не хотят. Я прерывисто вздыхаю и пытаюсь снова. Что-то получается.
— Да, черт возьми. Детка, пожалуйста.
Я почти делаю это.
Еще один глубокий вдох, и на этот раз мне удается открыть один глаз. Мое зрение затуманено, но я вижу смутные очертания Ноа, склонившегося надо мной. Моргаю еще несколько раз, открывая второй глаз, и понимаю, что лежу на чем-то мягком. Очень мягком, как кровать. Я отчаянно моргаю и оглядываюсь вокруг. Я не знаю, где мы находимся. Похоже на какую-то комнату.
— Ноа? — хрипло выдыхаю я.
— Слава Богу, — выдыхает он. — Я боялся, что ты не очнешься.
Я снова моргаю.
— Кажется... кажется, я тонула.
Он наклоняется и прижимается лбом к моему лбу.
— Твою мать, ты так меня напугала. Но сейчас все хорошо. Как ты, совсем плохо себя чувствуешь?
— Больно, но я переживу... наверное. Где мы?
— Я нашел его убежище, — говорит Ноа хрипло. — Подземное убежище. Я заметил странный кустарник, обошел его и понял, что это вход.
Подземное.
Конечно, надо было догадаться.
Я вскакиваю, все тело кричит от боли.
— Где он? Он мертв?
Ноа качает головой.
— Вряд ли. Я ударил его камнем по голове, когда прыгнул за тобой, но ты тонула, и он сбежал, пока я вытаскивал тебя на берег. Но он уже без мотоцикла. Я привез нас сюда на нем, случайно наткнулся на это место. Я спрятал его в кустах. Не хочу, чтобы он знал, что мы здесь.
Я оглядываюсь вокруг. Убежище большое, если учесть, что оно под землей. Грубые деревянные стены, нет окон, и к выходу ведет лестница. Здесь есть кровать, диван, небольшая мини-кухня и ванная. На стене висят экраны. На другой стене — открытый шкаф, и я вижу, что он полон камуфляжной одежды и какого-то снаряжения. Стол в углу завален бумагами, фотографиями Ба, Ноа в пожарной части, фотографиями, на которых мы ругаемся, обнимаемся, бегаем... все в таком роде.
— Меня тошнит от всего этого, — хриплю я.
— Я знаю, но сейчас это единственное место, куда он может явиться. Он ранен. Наконец-то все может закончиться.
— А оружие у нас есть?
На лице Ноа появляется озабоченное выражение.
— Да, нож. — Он достает его из-за пояса и протягивает мне. Я хватаю его, как будто это Святой Грааль. — Брайс не из тех, кто принимает глупые решения, так что либо его уход отсюда был ошибкой... либо он подбросил его сюда, зная, что мы придем.
— А ты что думаешь?
Ноа качает головой.
— Не знаю.
Я смотрю вниз на свою ногу и вижу, что моя голень покрыта чистой белой повязкой.
— Ты нашел бинты?
— Да, тут есть аптечка. А еще перекись и антибактериальная мазь. Я промыл наши раны. Здесь есть еда и вода, ты можешь поесть и попить.
— А телефон? — с надеждой спрашиваю я.
— Нет. Он не дурак.
— Что нам теперь делать? Просто ждать, пока он появится?
— Он придет, если знает, что мы здесь. Если нет, то это идеальное место, чтобы устроить засаду. Вот почему я выключил свет и спрятал мотоцикл. Это наш последний шанс.
— И что потом, как мы уйдем?
— Я отключил электричество на заборе. Он умрет, и мы просто уйдем.
— Мы почти свободны.
— Благодаря тебе, моя смелая Лара. — Он сжимает мою руку. — Твоя бабушка гордилась бы тобой.
Я улыбаюсь при воспоминании о ней.
— Помнишь, как вы познакомились?
Он улыбается и кивает.
— Ба, это Ноа, — говорю я.
Ба только что вошла в мой дом с коробкой печенья в руках, и она останавливается как вкопанная и смотрит на Ноа.
— Это тот самый мужчина, о котором ты мне говорила? — спрашивает она, прищурившись.
Я хихикаю про себя. Ей нравится вести себя сурово, но моя старая Ба — самая милая женщина в мире.
— Да. Ноа, это моя Ба.
Ноа делает шаг вперед и протягивает руку.
— Приятно познакомиться. Лара так много рассказывала мне о вас.
Ба кладет печенье и пожимает его руку.
— Ты судим, Ноа?
Он моргает.
— Э-э. Нет.
— Ты крал что-нибудь хоть раз в своей жизни?
— Нет, мэм.
— Ты когда-нибудь причинял боль животному или ребенку?
Я прижимаю ладонь ко рту, чтобы перестать хихикать.
— Конечно, нет, — говорит Ноа, его губы дергаются.
— Ты намерен причинить моей девочке боль?
— Не намерен и не стану.
Она прищуривается, но губы ее дергаются.
— За какую бейсбольную команду ты болеешь? Будь осторожен с ответом, Ноа. Я придирчива.
— «Кабс», мэм. (Примеч.: — речь идет о «Чикаго Кабс», профессиональном бейсбольном клубе, выступающем в Национальной лиге Главной лиги бейсбола США).
Она улыбается. Ба любит «Кабс». Может, она и не живет в Чикаго, но она их страстная поклонница.
— Пицца или паста?
Теперь я истерически хихикаю.
— Пицца.
Ба отпускает его руку с широкой улыбкой на лице и поворачивается ко мне.
— Он мне нравится, можешь оставить его себе.
Ноа смеется, когда я вырываюсь из плена воспоминаний.
— Она была самой замечательной женщиной, которую я когда-либо встречал.
Я смеюсь.
— Так и было. Я рада, что ты с ней познакомился.
— Я тоже, Лара. Я тоже. А теперь поспи, — говорит он. — Нам понадобятся силы.
Он выключает свет и ложится рядом со мной.
Я закрываю глаза и думаю о своей бабушке, улыбаясь, когда ко мне возвращается еще одно воспоминание. Она всегда хотела, чтобы я верила в себя. Она поддерживала это во мне.
— Нет ничего плохого в уверенности, Лара, но не будь самоуверенной. Никто не любит дерзких людей.
— Мир такой уродливый, Ба, — говорю я, сидя на диване и поджав ноги. — Я думаю, что иногда ты должен быть дерзким, иначе тебя заклюют.
— Ты правильно говоришь, дорогая, но есть еще кое-что.
Я приподнимаю брови.
— Не томи, Ба.
Она улыбается. У нее такая красивая улыбка.
— Ты можешь быть доброй. Можешь быть храброй. Ты можешь быть верной. Можешь быть сильной. Каким бы уродливым ни был мир, если ты сама прекрасна, то и он будет прекрасен для тебя.
Я улыбаюсь.
— Я не знаю, есть ли во мне что-нибудь из того, что ты назвала, но это было бы здорово.
Она подходит и садится рядом со мной.
— Ты все это и даже больше, Лара. Ты самая добрая девушка, которую я знаю. Посмотри, как часто ты приходишь сюда и помогаешь мне. Ты самая храбрая девушка, которую я знаю. Я признаю, что ты иногда слишком дерзкая, но ты выходишь в мир, сражаясь, и это делает тебя настоящим бойцом. Ты верная, мы обе это знаем. Ты сильная почти всегда. Самая сильная девушка, которую я знаю. Ты можешь вынести все, что угодно. Я верю в это всем своим существом. Будь всем этим, Лара, и мир даст то, что тебе нужно.
Слезы текут по моим щекам. Я опускаю голову.
Ба верила в меня. Она верила в меня.
И теперь я знаю, знаю очень хорошо, что если бы она была здесь, она сказала бы мне, что я должна найти в себе все эти качества — найти себя — и принять их. Она говорила мне, что я не слабая, что я не плохая, что это не моя вина. Боже, она бы, наверное, дала мне пощечину, если бы знала, как сильно я позволяю ее смерти пожирать меня, изменять меня, отнимать у меня то, кем я была.
Я должна простить себя.
Теперь я знаю это лучше, чем когда-либо.
Старая Лара вернулась, и я должна держаться за нее обеими руками.
Но сначала мы с Ноа выберемся отсюда.
Брайс придет. Я знаю, чувствую это.
И я вытащу нас отсюда.
ГЛАВА 25
Брайс
Что за глупцы идут туда, где я могу их поймать и убить?
Я хихикаю про себя, стоя за дверью убежища. Я слышу, как они разговаривают. Интересно, чья это была блестящая идея? Они просто сами лезут на рожон. Она уже практически мертва, он измучен; они поклялись, что не станут играть в мою игру, и все же стали. Я не рассчитывал, что они будут помогать друг другу, но это не имеет значения. Им будет больнее. Они умрут друг у друга на глазах.
Идиоты.
Им никогда меня не победить.
Я лезу в карман и достаю зажигалку. Пора выкурить их и покончить с этим раз и навсегда. Я двигаюсь к задней части укрытия и открываю еще одну маленькую дверь в комнатку, где держу оружие. Я вытаскиваю огромный охотничий нож, намного больше того, что я оставил для них. Я мог бы просто пристрелить их, но хочу видеть, как они сопротивляются, дерутся, умоляют. Да, пистолет — это скучно. Я на всякий случай засовываю за пояс еще два ножа. Затем достаю бутыль с бензином.
Подхожу к задней части своего укрытия и разливаю бензин вокруг, а потом поджигаю.
Ухмыляясь, подхожу к входной двери и жду.
Сначала я покончу с Ноа, но, может быть, первой убью Лару, чтобы посмотреть, как он страдает. Так много вариантов. Предвкушение клокочет в моей груди. Через несколько минут входная дверь распахивается, и они вылезают наружу, он держит ее за руку и тянет за собой. Такой герой.
— Мне было интересно, кому из вас пришла в голову блестящая идея спрятаться в месте, которое я знаю лучше всего. Предполагаю, что тебе, Ноа.
Ноа останавливается как вкопанный и поворачивается ко мне, его лицо искажено гневом. Он отпускает руку Лары. Он выглядит испуганным. Наконец-то он выглядит по-настоящему напуганным. Да, пора бы, потому что он вот-вот умрет. Медленно. Его рука быстро движется, и я замечаю момент, когда он понимает, что у него нет оружия. Может, он уронил его. Или потерял.
Я истерически смеюсь.
— Что случилось, Ноа? Ты уронил свое оружие?
— Мне не нужно оружие, чтобы прикончить тебя, — рычит Ноа. — Я настоящий мужчина, а не трус, как ты.
Я смеюсь.
— Забавно. Да, ты такой настоящий мужчина, что даже не смог вытащить отсюда свою драгоценную маленькую подружку.
Я снова перевожу взгляд на Лару. Она выглядит так, словно вот-вот сорвется.
Хорошо.
— Похоже, твоя маленькая женщина сдается, Ноа. Интересно, сколько времени ей понадобится, чтобы сломаться?
Ноа смотрит на Лару, и его глаза вспыхивают.
— Лара?
— Прости, Ноа, — шепчет Лара. — Я пыталась. Я просто так устала. Так устала бороться. Я сдаюсь. Я не могу…
— Лара! — Ноа пытается сделать шаг вперед, но я встаю у него на пути.
— Пошел на хер, — рявкает он. — Я убью тебя!
Я смеюсь, откидывая голову назад. Затем прицеливаюсь и бросаю нож в Ноа. Он пытается увернуться, но нож уже в его ноге. Ноа падает на землю, а Лара кричит. Я сосредотачиваюсь на Ноа, медленно подходя все ближе. Он шипит от боли, выдергивая нож, и я тянусь к поясу и достаю еще один.
— Сука, я убью тебя, — шипит Ноа, прижимая руку к ране и сжимая нож другой рукой.
— Теперь это честная игра, — говорю я, и мои глаза ловят взгляд Лары.
Она сжимает запястье, и из-под ее пальцев сочится кровь. Окровавленный нож падает на пол рядом с ней. Она шатается.
Слабая. Маленькая. Сука.
— Ты только посмотри, Ноа! — Я смеюсь. — Твоя маленькая женщина пытается найти легкий выход.
Ноа резко поворачивает голову, и я вижу, как вся краска сходит с его лица, когда он понимает, что она сделала. Лара пытается покончить с собой, так что мне не придется убивать ее. Умная. Но слабая. Такая жалкая. Бесполезная. Я всегда знал, что в ней этого нет. Она снова пошатывается. Слишком легко. Мне надо бы подойти к ней и вонзить этот нож в ее сердце. Как же она могла лишить меня это удовольствия.
Но боль Ноа слишком приятна.
Слишком реальна.
Возбуждение переполняет мое тело, когда я смотрю, как он ломается прямо у меня на глазах. От боли в его глазах мое тело оживает. Я не хотел, чтобы все было именно так, но я всегда готов к экспериментам. Это сделает Ноа злым, но слабым. Он захочет сражаться. Он захочет сделать мне больно. Но он проиграет.
— Лара? — зовет Ноа, его голос полон боли и осознания предательства. — Лара!
— О, ради Бога, — рявкаю я. — Ты же не собираешься упасть в обморок? По крайней мере, попытайся! Сражайся!
— Ноа, — хрипит она. — Прости…
Она падает на колени.
— Лара! — кричит Ноа отчаянным голосом. Ох. Он не хочет потерять ее.
Какая трагедия.
Ее глаза закатываются, и она падает назад. Я смотрю на ее грудь. Ее дыхание поверхностное и вот-вот остановится. Должно быть, она перерезала большую вену. Видимо, она сильнее, чем я думал. Чертова сука испортила мой грандиозный финал.
— Серьезно? — рявкаю я, вскидывая руку. — Твою мать, я создаю эту игру только для того, чтобы эта сука покончила с собой!
— Лара! — кричит Ноа, вскакивая, подбегая к ней и падая на колени. — Лара!
— Честное слово! — рявкаю я, направляясь к Ноа. — Я знал, что она слаба, но убить себя? Я думал, что она любит тебя хоть чуточку больше.
— Лара, очнись! — кричит Ноа, слезы текут по его щекам.
— Пустая блядская трата моего времени, — бормочу я себе под нос, подходя к Ноа. — Глупая слабая сука. Вставай. Пора заканчивать игру, даже если все пошло не по плану.
Ноа вскакивает и с диким ревом бросается на меня.
Ну наконец-то настоящая драка.
Время умирать, Ноа.
ГЛАВА 26
Ноа
Лара покончила с собой.
Не могу поверить, что ее больше нет.
Слезы текут по моим щекам, пока я трясу ее безжизненное тело. Я должен был догадаться, что она на пределе. Я не обращал на нее внимания, не замечал, что она тихая, слишком тихая. Я хочу прижаться щекой к ее груди, хочу услышать ее сердце, но у меня уже нет времени. Дайте же мне еще одну чертову секунду.
Лара, нет.
Я не смогу без нее. Воспоминания о ее улыбке и смехе заполняют мой разум, мое сердце вот-вот взорвется. Я больше никогда ее не увижу. Я рычу, и мне кажется, что кто-то сжал мое сердце в кулак, выжимая из меня жизнь.
Как ты посмела отказаться от меня, Лара? Черт, как ты посмела бросить меня? Сдавленный всхлип застревает в моем горле, когда боль, не похожая ни на что, что я когда-либо чувствовал в своей жизни, разрывает мое тело. Потерять ее однажды было достаточно тяжело. Но снова потерять ее... вот так. Я не смогу без нее. Моя прекрасная девочка.
Лара. Детка. Вернись обратно.
— Пустая блядская трата моего времени, — говорит себе под нос Брайс. — Глупая слабая сука. Вставай. Пора заканчивать игру, даже если все пошло не по плану.
Перед глазами у меня все становится красным. Гнев застилает зрение, в ушах шум, и я знаю, я просто знаю, что убью его. Медленно. Болезненно. Я вырву его гребаное сердце голыми руками. Я вскакиваю и с диким ревом бросаюсь на него. Я толкаю его, и мы падаем. Может, он и не такой большой, как я, но он сильный; более того, он хороший боец.
— Почему ты так злишься на меня, Ноа? — спрашивает он, пиная меня коленом и заставляя рычать. — Она сама лишила себя жизни.
— Заткнись! — рявкаю я, перекатываясь и снова бросаясь на него.
— Ты все это время знал, не так ли? Ты знал, что она слаба. Ты знал, что она слишком жалкая. Ты знал, что она не сможет. Я всегда знал, что она тебя подведет, что она тебя предаст. Боже, она такая слабачка. Это просто смешно.
Я бью его кулаком в лицо, и Брайс с диким смехом откидывает голову назад. Лезет в карман куртки и достает другой нож, еще больше. Мне плевать. Мне даже плевать, куда делся тот нож, что был у меня. Пусть, пусть он убьет меня, но я заставлю его страдать. Я могу сделать это голыми руками.