— Пожалуйста, — говорит Ба. — Не трогайте ее. Мы просто идем своей дорогой. Если вам нужны деньги, я дам, просто не трогайте нас.
Ба пытается заслонить меня, но тут один из парней поворачивается и толкает ее. Словно в замедленной съемке я вижу, как Ба падает на землю, и громкий хруст раздается в тишине. Кровь брызгает на асфальт из ее головы.
— Нет! — кричу я. — Ба! Ба!
— Твою мать, ты тупой ублюдок! — вопит один из парней. — Бежим!
Они растворяются в сумерках. Я падаю на колени и ползу к Ба, не обращая внимания на то, что сдираю кожу об асфальт.
— Ба? — зову я.
Она вся в крови. Не двигается. О, Боже, что я наделала. Что я наделала?!
Я обхватываю ее лицо ладонями и пытаюсь встряхнуть.
— Ба, пожалуйста, очнись!
Так много крови. Я пытаюсь найти рану на ее голове, но все покрыто кровью.
К нам подъезжает какая-то машина, оттуда выходит человек, но я едва его замечаю.
— Я все видел. Вы в порядке?
— Эти парни, — рыдаю я, — один из них толкнул мою бабушку, и она упала. Пожалуйста.
— Я звоню девять-один-один.
— Ба, — всхлипываю я. Слезы текут по щекам. — Господи, Господи. Прости меня, Ба.
Все это — моя вина. Моя. Я должна была послушать ее, развернуться и пойти в обход. Или просто молча пройти мимо тех парней и не огрызаться. Или быть вежливее. Она говорила, что мой длинный язык доведет меня до беды, и была права. Что я наделала? Боже, что я наделала?!
— Ба, — плачу я, — пожалуйста, очнись.
Пожалуйста. Прости меня.
Я вырываюсь из плена воспоминаний, день за днем преследующих меня, и возвращаюсь к Ноа, который все еще не отводит от меня взгляда. Его лицо смягчается, словно он знает, о чем я думала.
— Все хорошо?
— Да, — говорю я. — Хорошо. Мне пора.
— Ты вспоминала о ней?
Я вздрагиваю. Выражение его лица становится почти ласковым. Он любил мою бабушку. Она была одной из немногих, кто видел в Ноа хорошее и не считал его мудаком. Ноа обожал ее.
— Прости, не хочу говорить об этом. Мне пора.
Я уношусь прочь, прежде чем он успевает остановить меня.
Я не хочу с ним говорить. Просто не могу.
Я провожаю Лару взглядом, когда она выбегает из клуба. Ее лицо искажено болью, она с трудом протискивается сквозь толпу. Такая маленькая и слабая. Это меня возбуждает. Она в шоке, почти в истерике. Я перевожу взгляд на Ноа, который смотрит ей вслед. В нем кипит злость вперемешку с отчаянием. То, что нужно. Он смотрит на нее так, словно хочет защитить и одновременно ударить.
Она раздражает его.
Она слабая и хрупкая. Он сильный и крепкий.
Идеальная комбинация для моей игры. Маленькая серая мышка и мужчина, который не остановится ни перед чем, чтобы ее защитить.
Я наблюдаю за ними достаточно долго, чтобы понять, что они — идеальные игроки. Они ничего не подозревают. Не имеют ни малейшего понятия о том, сколько времени я нахожусь рядом. Идиоты. Не могу дождаться момента, когда увижу их ошарашенные лица.
К моменту, когда игра закончится, они пожалеют, что встретили меня.
ГЛАВА 2
— Лара, не могла бы ты поставить мою кружку под кофемашину и нажать на «СТАРТ», прежде чем уйдешь на пробежку? — кричит мне Рейчел.
— Уже готово, — откликаюсь я, наклоняясь, чтобы завязать шнурки.
Рейчел приютила меня после того, как я рассталась с Ноа и съехала от него. Я делала все, что могла, чтобы помочь ей, включая заботу об утреннем кофе. Она спасла меня, и это было меньшее, что я могла сделать.
— Ты просто прелесть.
Вот так-то.
— Вернусь через час.
Я хватаю бутылку с водой и направляюсь к двери, перед этим еще раз проверив, захватила ли телефон. Погода в Орландо сегодня теплая, и легкий бриз перебирает листву деревьев. Собрав свои длинные каштановые волосы в хвост, я выхожу на дорожку перед домом и вставляю наушники в уши, начиная свою обычную утреннюю пробежку. Я пробегаю мимо пары многоэтажек и пересекаю дорогу, направляясь к местному парку. Там есть беговая дорожка, ведущая в лес.
Мой ежедневный час покоя.
Я чуть слышно мурлычу слова песни, кроссовки стучат по асфальту сильнее и быстрее, пока тело разогревается. Я пересекаю дорогу и вбегаю в парк под сень деревьев. Становится немного холоднее здесь, без лучей солнца, прогревающих воздух, и от прохлады высыхает пот, выступивший у меня на лбу. Я думаю о Ноа и о том, как мне было больно видеть его вчера в баре, с другой женщиной.
Когда-нибудь эта боль пройдет?
Кто-то хлопает меня по плечу. Я кричу, разворачиваюсь и сталкиваюсь лицом к лицу с Ноа, стоящим позади меня в пропитанной потом футболке. Я прижимаю руку к груди, изучая его взглядом, потом вынимаю наушники. Только он мог оказаться на беговой дорожке в то же время, что и я. Почему этот мужчина просто не может оставить меня в покое?
— Что ты здесь делаешь, Ноа?
— Я недавно переехал в этот район. Просто бегал и увидел тебя. Ты все еще бегаешь по утрам, как я вижу.
— Почему ты переехал именно сюда?
Он пожимает плечами.
— Мне тут понравилось.
Это слишком.
— Но почему сейчас?
— Я некоторое время провел в разъездах по работе. Занимался обучением новобранцев. И раз уж ты не хотела со мной говорить, я подумал, что мне нужно сменить обстановку. — Он пожимает плечами. — Теперь у меня появилось немного свободного времени, и я подумал, что можно осесть здесь.
Я делаю шаг назад, мысли крутятся в голове.
— Я хочу закончить пробежку, — говорю я. — И ты должен оставить меня в покое.
— Лара, хватит, — вздыхает он. — Давай поговорим.
Я делаю глоток воды из бутылки, не слушая его. Смотрю куда угодно, только не на него.
— Ты серьезно? — рычит он. — Я пытался дозвониться до тебя несколько месяцев — безуспешно. Ты меня просто игнорировала, ты не позволила мне тогда и слова сказать. И сейчас у тебя нет даже пяти минут? Я хочу объяснить.
— Что объяснить? — спрашиваю я, скрестив на груди руки. — Объяснить, как так вышло, что я пришла к тебе в офис и застукала другую женщину у тебя на коленях?
Он дергается, выражение лица становится жестким.
— Ты неправильно поняла.
— Не представляю, как можно было понять иначе, — возражаю я.
Ноа вытирает рукой пот со лба, и я собираю всю силу воли, чтобы не пялиться на его мускулистые руки. Не вспоминать, как было хорошо в его объятьях, как безопасно и уютно я себя чувствовала.
Только с ним. Только с Ноа я могла чувствовать себя так, словно ничто в мире не может причинить мне боль. И потом он отнял у меня это ощущение — в один миг, в мгновение ока.
— Ноа в кабинете? — Я улыбаюсь молоденькой девушке, сидящей за столом на входе в пожарную часть.
— Да, у себя.
— Можно пройти?
— Конечно, пожалуйста.
Я иду по коридору, направляясь в кабинет Ноа. Я принесла ему ланч, я думала, что мы проведем вместе немного времени. В последние месяцы мне было так тяжело, и он неизменно был рядом. Он видел меня в мои худшие времена и помогал держаться, когда было особенно тяжело. После того, как Ба умерла, я чувствовала себя так, словно потеряла часть мира, потеряла часть себя. Словно я не была больше девушкой, которую заслуживал Ноа. Но я должна была пытаться стать ею — и я пыталась.
Я открываю дверь и вхожу в кабинет, открыв рот, чтобы поприветствовать Ноа. И вижу ее. Она сидит у него на коленях, светлые волосы спадают на спину волнами чистого совершенства. Она сама — чистое совершенство. Они целуются — это все, что я замечаю, а потом мои глаза наполняются слезами.
Меня словно пнули в живот. Я отступаю назад, хватая ртом воздух.
Как он мог?
Я уже знаю как. Я просто плакса, истеричка, которая слишком много болтала и позволила каким-то подросткам убить свою бабушку. Я стала размазней после смерти Ба, я проводила все дни напролет в слезах, пытаясь понять, кто я и какой мне нужно стать. Конечно, Ноа теперь с другой женщиной. Какого черта он должен терпеть меня? Я это определенно заслужила.
Я поворачиваюсь и ухожу, но Ноа уже заметил меня. Он зовет меня, но я не слушаю.
Я бегу прочь, слезы текут по щекам.
— Лара! Лара, подожди!
Он догоняет меня у двери, хватает за локоть, разворачивает к себе лицом, но я толкаю его в грудь, заставляя отступить назад.
— Не трогай меня! — кричу я. — Не трогай меня!
— Лара, это не то…
— Отвали от меня.
Я разворачиваюсь и ухожу. Перебегаю через дорогу, вхожу в парк и падаю там на колени, плача от боли и сожаления.
Сердце бешено бьется в груди.
Может, такова моя судьба. Может, так Вселенная наказывает меня за то, что случилось с бабушкой. Или, может быть, Ноа будет лучше без меня.
Конечно, лучше.
Я ужасная.
— Лара, твою мать, как ты могла перечеркнуть все это? Мы были вместе два года.
Его вопрос возвращает меня в настоящее.
— Серьезно? — спрашиваю я, уставившись на него широко раскрытыми глазами. — Ты думаешь, это я все перечеркнула?
Боже, если бы он только знал, что значил для меня. Я хотела выйти за Ноа замуж. Хотела родить ему детей. Быть с ним до конца жизни. Я застала Ноа с другой женщиной — и сердце мое оказалось буквально вырвано из груди. Мой мир рухнул. Я ушла от него, и это было безумно тяжело. Так плохо мне не было никогда в жизни. Как он мог думать, что для меня это ничего не значило?
Это ведь он причинил мне боль.
Он снова рычит:
— И ты все равно не стала говорить со мной. Просто отмахнулась и убежала.
Я вздрагиваю.
— Я должна была сделать именно это.
Он качает головой, желваки так и ходят на челюсти.
— Боже, да ты заноза в заднице.
Это ранит. Он ведет себя так, словно виновата я, словно это не он мне изменил.
— Я не хочу это слушать, Ноа. Я не заслужила…
— В этом и дело! — кричит он. — Ты не слушаешь. Ты отказываешься выслушать меня.
Знакомое чувство гнева накатывает на меня, но я заставляю себя сдержаться. Спокойно. Не поддавайся. Это не стоит твоих нервов.
— Мне не нужны твои извинения.
Он раздраженно фыркает.
Я качаю головой. Не хочу больше слушать. Не могу.
— Мне пора. — Я поворачиваюсь и иду прочь.
— Черт тебя подери, Лара! — рявкает он. — Давай поговорим.
Я перехожу на бег и спускаюсь с дорожки под сень деревьев, но успеваю услышать его сдавленное проклятье. Я бегу, пока хватает дыхания, но могу поклясться, что чувствую Ноа рядом, словно он бежит следом. Несколько раз я оборачиваюсь, но вокруг никого.
Но все же я чувствую чье-то присутствие. Может, он и следует за мной — Ноа такой, он предпочел бы убедиться, что я в безопасности. Но мне больше не нужна эта защита. Мы теперь чужие.
ГЛАВА 3
Я стараюсь больше не бегать по тем же местам, что обычно, и надеюсь, это поможет мне не столкнуться с Ноа. Он пытается мне дозвониться — я вижу его номер, но не важно, сколько раз он наберет меня, я не отвечу. Мне нечего сказать. Я пытаюсь жить дальше.
— Мэм, очередь сдвинулась.
Я выныриваю из своих мыслей и делаю шаг вперед, стоя в очереди на кассе «Старбакса». Я жду уже минут десять. Кофе для коллег каждое утро — это моя обязанность, так что как минимум полчаса в день я отдаю «Старбаксу» — час пик, ничего не поделать. Я не возражаю; это время я могу посвятить своим мыслям, не опасаясь, что меня потревожат.
— Извините, — бормочу я мужчине позади.
Я оказываюсь у кассы через пять минут.
— Что я могу предложить? — кисло спрашивает парень-продавец. Он, как видно, уже устал от этого долгого дня. Такая тяжелая работа — спрашивать покупателей, чего они хотят?
— Два больших капучино, два больших латте и кофе со льдом.
Он кивает и записывает заказ, и я отхожу прочь, присоединяясь к группке ожидающих. Девушки за стойкой совсем никуда не торопятся, они болтают о выходных, о мужчинах, с которыми встречаются, наслаждаясь беседой, пока покупатели ждут свои напитки.
— Доброе утро, — раздается позади меня голос, и я поворачиваюсь и вижу сидящего сбоку от меня мужчину средних лет.
Я поворачиваю голову вправо-влево, не уверенная в том, что говорит он именно со мной, но быстро понимаю, что смотрит он на меня. Может, он растерян, а может, просто такой дружелюбный. Я не против.
— О, доброе. — Я застенчиво улыбаюсь.
— Неторопливые ребята, да?
Я киваю.
— Да уж.
— Бегаете по утрам?
Я мягко смеюсь.
— Это так очевидно?
Он улыбается. Симпатичный мужчина, светлые волосы, голубые глаза, этакая типичная американская улыбка. Рейчел такой тип мужчин просто сносит крышу.
— Там всегда так тихо, — говорит он почти про себя.
Я улыбаюсь и поворачиваюсь к стойке.
— Вы работаете где-то рядом?
Почему он со мной заговорил? Люди обычно не заводят со мной беседу вот так запросто, потому что я предпочитаю смотреть не вокруг, а только себе под ноги.
— Через дорогу. «Морган и Фрэнсис», адвокатская контора, — бормочу я.
Он кивает.
— Слышал о них. Говорят, хорошая компания.
Я пожимаю плечами.
— Я просто администратор.
Он улыбается.
— Вы не похожи на администратора.
— Ошибаетесь.
Его улыбка становится шире.
— Я никогда не ошибаюсь в людях.
Хм, ладно.
— Лара.
Я поворачиваюсь на голос Ноа. Он стоит в очереди рядом со мной, изучая меня взглядом. Боже, видимо, от него не скрыться. Он уже почти преследует меня. Наверняка так и есть. Ноа — тот тип мужчин, который не боится действовать. Если он чего-то хочет — он получает. Но если он надеется, что я сдамся и начну с ним разговаривать, пусть надеется и дальше. Я не собираюсь его слушать.
— Ты что, следишь за мной? — спрашиваю я.
Он прищуривается.
— Я люблю кофе, и это место рядом с моей новой работой. Не думаю, что это может считаться слежкой.
Я сжимаю зубы и молчу.
Он великолепно выглядит сегодня. Ноа уже шесть лет работает пожарным. Начинал с волонтера, но быстро стал начальником пожарной команды. Его работа — это его жизнь. Она ему нравится. Подходит ему. Женщины в очереди пялятся на него, и я не могу их осуждать. На нем черная водолазка и черные форменные брюки с желтыми полосками. Он неотразим. Наверняка часть женщин готова поджечь свои дома, только чтобы он смог их спасти.
И снова не могу их за это осуждать.
— Мы можем играть так каждый день, или ты можешь просто поговорить со мной, и я оставлю тебя в покое, если ты хочешь, — говорит он, подходя ближе и наклоняясь, так что его голос звучит у моего уха. Я чувствую на своей шее его горячее дыхание.
Он наклоняется еще ближе, слишком близко.
— Я же сказала тебе, что мне не о чем с тобой говорить. — И отступаю на шаг.
Ноа рычит:
— Ты просто невыносима! Почему просто не можешь выслушать меня?
Я сглатываю комок в горле, но молчу. Забираю кофе и ухожу прочь.
Черт, мне нужен отпуск.
Я выхожу с работы уже поздно вечером, уставшая после тяжелого дня. Снаружи темно, и свет уличных фонарей рассыпает блики по крыше моего автомобиля, припаркованного у самого края тротуара. Я так хочу добраться домой и поскорее лечь в кровать. В голове каша, мне нужно вытряхнуть из нее все мысли о работе.
О нем.
— Лара.
Я громко выдыхаю. Прошло три месяца, и я думала, что уже никогда не увижу Ноа снова, но вот я вижу его каждый чертов день, каждый раз, когда думаю о нем. Я медленно поворачиваюсь и вижу Ноа, стоящего у фонарного столба: руки сложены на груди, взгляд устремлен меня.