— Есть закон, который предусматривает наказание за преследование, Ноа, — говорю я, доставая из сумочки ключи.
Он отталкивается от столба и направляется ко мне.
— Я не преследую тебя, Лара. Я жду, пока ты закончишь работать, чтобы мы могли поговорить.
— Какую часть выражения «Я не хочу говорить с тобой» ты не понимаешь? — спрашиваю я, открывая дверцу машины.
Он оказывается рядом и прижимает меня к машине, упершись руками в ее крышу по обе стороны от меня. Он фактически поймал меня в ловушку.
— Ноа, — бормочу я, чувствуя, как слабеют колени.
— Мы должны поговорить.
Я ненавижу, когда он диктует мне, что делать. Раньше любила. Теперь ненавижу.
— Нет, — говорю я, пытаясь оттолкнуть Ноа от двери. Я хочу убраться отсюда.
— Лара, — выдыхает он. — Ты оставила меня, съехала с квартиры без единого слова и не дала мне даже секунды на объяснения. Я поехал на обучение, и я на тебя не давил, так? Я хотел, чтобы у тебя было твое время, и уважал твое право на свободу, так? Но теперь я устал ждать. Мы поговорим.
— Нет.
— Боже, когда ты успела стать такой бестолково упрямой?
От его слов я злюсь еще больше. Но пока усилием воли сдерживаю гнев.
— Я не готова говорить с тобой и не думаю, что когда-либо буду готова. — Я резко и глубоко вдыхаю. — А теперь отвали от меня, Ноа. Или я закричу.
— Серьезно? — Он кажется уязвленным. — Какого черта?
Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него, но быстро отвожу взгляд.
— Потому что ты делаешь мне больно, и я сказала тебе, чтобы ты оставил меня в покое. Ты ведешь себя неуважительно. Мне это надоело.
Ноа смотрит на меня.
— Когда ты начала меня так сильно ненавидеть? Боже, мы через столько всего прошли вместе, когда умерла твоя бабушка, и ты просто бросила меня, не дав ничего объяснить?
— Объяснить? — кричу я. — Объяснить? Ты целовал другую!
— Это было не то, что ты думаешь. Я думал, ты лучше меня знаешь, Лара. Я бы никогда не причинил тебе боли. Если бы только позволила мне объяснить. Хватит прикрываться своими комплексами, Лара. Ты же знаешь меня!
Я вздрагиваю.
Комплексы. Да, так и есть. Потеряв Ноа, я потеряла уверенность в себе. Когда мы только познакомились, я и не задумывалась о том, достойна ли его. В тот день, когда я потеряла Ба, моя уверенность уплыла прочь, словно она забрала ее с собой в могилу. Я стала замкнутой. Перестала любить себя, но Ноа оставался рядом, поддерживал меня, помогал мне бороться с болью. Несмотря на то, кем я стала.
И это только укрепило меня в мысли о том, что я его недостойна. Он любил меня, я это знала, но это был лишь вопрос времени. Он все равно бы ушел.
— Оставь меня в покое, Ноа, — говорю я. Мой голос ломается от усталости.
— Хватит, Лара, — шепчет он. — Это же я. Хватит вести себя так. Я бы никогда не сделал тебе больно. Ты это знаешь.
— Ни хрена я не знаю! — взрываюсь я. — Все, что я знаю, — это то, что я видела собственными глазами. На твоих коленях сидела другая женщина. Она тебя целовала. И я примерно понимаю почему. Не нужно объяснять.
— Боже мой, — рычит Ноа, видимо, уже не справляясь со злостью. — Ты не имеешь ни малейшего гребаного понятия!
— Просто оставь меня в покое, пожалуйста.
— Черт, Лара…
— Я не хочу говорить с тобой, Ноа, а теперь уходи.
— Нет. И хватит играть в эти гребаные игры!
Игры?
Он серьезно?
Внутри меня одновременно все сжимается и кипит.
— Отстань от меня! — кричу я, но это звучит неубедительно даже для меня.
— Мэм, все нормально?
Я смотрю через плечо Ноа на полицейского, который остановился на тротуаре и не сводит глаз с Ноа. Я не должна этого делать, не должна, но я просто хочу, чтобы он оставил меня одну. Черт, черт! Я пытаюсь идти дальше, жить дальше, но он мне просто не позволяет. Другая женщина, поцелуй — все это мелькает в моей голове, и я слышу свой голос:
— Нет, не все нормально. Он не позволяет мне уехать.
Из-за боли и злости в глазах Ноа я сжимаюсь от стыда и ужаса. Я не могу вынести его взгляд и отворачиваюсь.
— Знаешь что, Лара? Ты этого не стоишь, — говорит он, отстраняясь от меня. — Не стоишь.
И эти слова ранят меня так сильно.
Напряжение становится все сильнее. Они уже готовы.
Чем больше она отталкивает его, тем злее он становится. Вот такой он мне и нужен — раздраженный, уязвленный.
Ему нужно разозлиться на нее до предела. Это жизненно важная часть моего плана.
Я подолью еще немного масла в огонь. Я знаю, как это сделать.
Моя игра будет вовсе не такой интересной, если эти двое станут помогать друг другу.
Он должен быть в ярости.
Она должна быть на грани, должна надломиться, почти сломаться.
И моя игра начнется.
ГЛАВА 4
— Позволь угостить тебя, красотка.
Я перевожу взгляд на привлекательного мужчину, стоящего рядом со мной у барной стойки. Он смотрит мне в глаза и улыбается.
Симпатяга.
Я здесь, чтобы отвлечься. Прошла неделя с тех пор, как я видела Ноа в последний раз, и я чувствую себя все хуже с каждой секундой. Не хочу признавать, что мне все-таки нравилось видеть его так часто после трех месяцев разлуки. Так что я здесь, пытаюсь залить свои печали. Пока что не получается.
— Я? — переспрашиваю я.
Наверняка он обращается к кому-то другому.
Я выгляжу жалко. Волосы собраны в пучок. Никакого макияжа. Выцветший топ и джинсы.
— Да, ты. Ты одна, и, похоже, тебе не помешает компания.
— О, — тихо смеюсь я. — Я жду подругу.
Я не вру. Рейчел обещала встретиться со мной после работы.
— Тогда у тебя есть время позволить мне купить тебе выпивку. Клянусь, я не кусаюсь.
Он улыбается искренней, теплой улыбкой, и мне приятно, что кто-то снова смотрит на меня так. Кто-то, кто меня не знает. Поэтому я делаю то, чего обычно не делаю.
— Хорошо, — говорю я мягко. — Водку с содовой, пожалуйста.
— Как пожелаешь.
Он заказывает напитки и поворачивается ко мне, пока бармен смешивает водку и газировку.
— Как тебя зовут, красотка?
Я застенчиво провожу рукой по волосам.
— Лара.
— Мне нравятся женщины с естественной красотой. — Его глаза сверкают. — Я — Марко, но ты можешь называть меня Марк.
— Приятно познакомиться, Марк.
Бармен подносит заказ, а Марко отдает мне мой.
— Что ты делаешь тут одна в пятницу вечером?
Я пожимаю плечами, нервно потягивая водку. Прошло много времени с тех пор, как я знакомилась с мужчинами, и я чувствую себя невероятно неловко.
— Мы с подругой встречаемся здесь каждую пятницу, — говорю я ему, делая еще один глоток.
— Почему здесь?
Я снова пожимаю плечами.
— Мы здесь познакомились.
— А, понятно. Чем ты зарабатываешь на жизнь?
Я пристально смотрю на него. Он такой открытый, такой приятный. Такой искренний. Вроде бы. Марк похож на греческого бога. У него темные волосы, темно-карие глаза и оливковая кожа. Его тело мускулистое, но не перекачанное. Он очень уверен в себе.
— Я администратор, — говорю я. — Ничего интересного.
— Я слышал, работа администратора — то еще дерьмо.
Я тихо смеюсь.
— Да, я бы сказала, что иногда это именно так. Что насчет тебя, чем ты занимаешься?
— Работаю в судоходной компании. Ничего особенного.
— И давно ты здесь живешь?
— Всю жизнь.
Мы болтаем о Марко, его семье и его работе. Он задает мне вопросы, и чем больше я пью, тем легче мне с ним разговаривать. Рейчел все нет, и я достаю телефон и, извинившись, звоню ей. Она не отвечает. Это странно. Она могла бы дать мне знать, что не сможет приехать, ведь, если судить по времени, опаздывает она уже на целый час.
Я возвращаюсь к Марко, написав ей смс, а он уже купил мне еще водки с содовой.
— Не будет ли наглостью пригласить тебя на ужин?
Я изучаю его взглядом.
Он хочет пригласить меня на свидание?
Я ни с кем не встречалась после Ноа. Не хотела. Начать новые отношения было бы хорошо, даже слишком. Все последние несколько месяцев я цеплялась за прошлое. Может быть, пришло время отпустить его. Отпустить Ноа.
Мысль о том, чтобы действительно вычеркнуть Ноа из жизни, причиняет мне муку куда более сильную, чем я готова признать, особенно если учесть, что я причинила ему боль в прошлую нашу встречу. Может, нам обоим будет лучше друг без друга. Почему эта мысль убивает меня?
Я пытаюсь спрятать боль и улыбаюсь.
— Конечно, с удовольствием.
— Ну, тогда допивай, и мы пойдем, прогуляемся. Здесь есть несколько отличных мест.
Я делаю, как он просит, допиваю свой коктейль и поднимаюсь. Забираю со стула пальто и проверяю телефон. Все еще ни слова от Рейчел. Странно. Может, она задержалась на работе или застряла на встрече и не может ответить на звонок. Я шагаю рядом с Марко, и мы идем через дорогу к парку, где я обычно бегаю.
— Ты живешь где-то здесь? — спрашивает он на входе в парк.
— Да, всего в нескольких кварталах отсюда.
— Знаешь, где можно перекусить?
В голове немного звенит. Это от водки меня так развозит?
— Есть небольшое кафе с другой стороны парка, на выходе.
— Звучит неплохо.
Мы шагаем по парку, фонари освещают тропинку под ногами.
Странно, ноги у меня заплетаются. Я и не думала, что выпила так много. Тем не менее, я смеюсь над шутками Марко и рассказываю ему все, что приходит в голову, все мои запреты, похоже, вылетели в трубу. Мы уже посреди парка, когда Марко останавливается и поворачивается ко мне.
— Здесь так хорошо.
Я поворачиваюсь к нему лицом и едва не падаю. Голова звенит и в ней как-то пусто. Я поднимаю руку, чтобы убедиться, что она на месте. Боже. Я истерически хохочу. Ну конечно, она на месте.
Я пытаюсь сфокусироваться на Марко, но он как будто в тумане. Меня накачали наркотиками? Что происходит? Боже, Марко накачал меня наркотиками?
— Я знаю, что это прозвучит слишком скоро, но я бы очень хотел поцеловать тебя, — бормочет Марко, прижимаясь ко мне.
Его губы касаются моих, и я даже не пытаюсь отступить, не потому, что не хочу, а потому, что мое тело просто не хочет подчиняться. Я пытаюсь рукой ухватить его за плечо и оттолкнуть, но тело не слушается. Его поцелуй становится более страстным, и я не могу найти в себе силы сопротивляться.
Это ужасно. После Ноа поцелуи других мужчин кажутся просто отвратительными.
Пустота в голове спускается ниже, и тело мое словно парит над землей. Колени дрожат, но Марко обнимает меня за талию и целует снова. Он становится слишком напористым.
— Серьезно?
Голос кажется далеким, но я его тут же узнаю. Ноа.
— Отпусти ее, или я заставлю тебя, — предупреждает он.
— Эй, приятель, — говорит Марко, отстраняясь, но не разжимая объятий. — Не знаю, кто ты, но это моя девушка.
Его девушка? Подождите, что?
— Ты сейчас серьезно? — рявкает Ноа, глядя на меня. — Лара, какого хрена?
Вся эта сцена кажется невероятно странной. Почему Ноа здесь? Мне все это снится?
Я едва стою на ногах, и мне приходится ухватиться за Марко, чтобы удержать равновесие.
— Так вот, значит, как, да, Лара? — выплевывает Ноа.
Я открываю рот, чтобы ответить, но не могу подобрать слов.
Да что со мной?
Ноа качает головой.
— Я думал, что у нас есть шанс, но теперь вижу, каким я был идиотом. Все действительно кончено.
Похоже, он сдается.
Мое сердце колотится. Я не хочу, чтобы он сдался. Я отталкивала его, но в глубине души мысль о том, что он бросит меня насовсем, разрывала в клочья. И я хочу это все сказать, но не могу выдавить из себя ни звука.
— Тебе лучше уйти, — говорит Марко, и у меня начинает кружиться голова.
Он обнимает меня крепче.
— Нет. Уходить пока рано. Веселье только начинается.
Голос. Я слышу его, но не вижу человека, которому он принадлежит. Я моргаю и пытаюсь сосредоточиться, но не могу. За спиной у Ноа оказывается какая-то тень, и я не могу разобрать, что это. Это вообще человек? Может, это дерево. У меня снова кружится голова. Кажется, меня сейчас стошнит.
— Какого хре…
Слова Ноа обрываются, он сдавленно хрюкает, и наступает тишина. И затем Ноа падает на землю — его большое, красивое тело просто падает к моим ногам.
Я пытаюсь вырваться из рук Марко, испуганная и растерянная. Но без толку — тело слишком слабое и не хочет слушаться. Темная фигура приближается. Я не могу разглядеть лица, видны только белые ровные зубы.
— Готова поиграть, Лара?
Что-то острое вонзается в шею.
И все погружается во тьму.
ГЛАВА 5
Я лежу на мокрой земле.
Это ощущение первым говорит мне, что что-то не так.
А еще я чувствую дождь на лице, холодные капли, стекающие по моим щекам. Я пытаюсь открыть глаза, но веки тяжелые и никак не хотят слушаться. Когда я сжимаю кулаки, то чувствую под подушечками пальцев мягкую грязь. Паника охватывает меня, сердце сжимается. Что за черт?
Я пытаюсь вспомнить, что случилось. Ничего. Я припоминаю кое-что из событий вчерашнего вечера — сообщение, которое я пишу Рейчел, напоминая о нашей обычной пятничной встрече. Все, что случилось потом, скрыто в тумане. Я сосредотачиваюсь на своих зрительных ощущениях, глубоко вздыхаю и открываю глаза. Над головой серое небо, на лице дождь, и мне приходится потереть глаза, чтобы очистить поле зрения.
Я где-то в лесу.
Я вышла на пробежку и упала в обморок?
Я ощупываю руками свое тело: джинсы, легкий топ, на ногах — туфли на каблуке. Нет. Точно не пробежка. Я снова перевожу взгляд на деревья вокруг. Они почти заслоняют небо, оставляя взору лишь мазки серого. Дождь капает мне на лицо, пропитывает одежду и холодит кожу. Я поворачиваю голову влево — там одни деревья.
Я смотрю вправо и замираю.
Ноа сидит у дерева; глаза закрыты, один глаз красный и распухший. Голова опущена на грудь, он тоже промок от дождя. Я делаю еще один резкий выдох и помогаю себе сесть. Я вся в грязи. Сердце колотится.
Где мы? Почему Ноа здесь и почему он так выглядит?
Я оглядываю себя, но не вижу никаких синяков или ран.
— Ноа? — хриплю я.
Он не двигается.
Он мертв?
Страх сдавливает грудь, и мне приходится заставить себя сдвинуться с места, доползти до Ноа, чтобы коснуться его лица. Я скольжу пальцами по ссадине на его щеке, касаюсь распухшего, отекшего глаза. Веко покрыто царапинами. Он без сознания. Я кладу руку ему на плечо и легонько встряхиваю.
— Ноа?
Его рука дергается так быстро, что я не успеваю даже понять. Он охает и открывает глаза, выкручивая мне руку, и я кричу, падая вперед. Почти сразу же, осознав, что делает, Ноа отпускает меня. Его грудь тяжело вздымается и опадает, пока он оглядывается вокруг.
— Нет, — хрипло выдыхает он. — Блядь, только не это!
— Ноа, — хнычу я, потирая плечо. — Что происходит?
Его взгляд скользит по мне и останавливается на плече, которое я потираю.
— Я сделал тебе больно.
Это не вопрос. Я пожимаю плечами.
— Я не понял, что это была ты.
Я в растерянности.
— А кого еще ты ожидал увидеть?
Он сжимает зубы.
— Как долго ты в сознании?
— Несколько минут. Что происходит?
Он начинает копаться в карманах.
— Ноа?
Он не обращает на меня внимания. Наконец, Ноа достает из кармана сложенный лист бумаги. Он зажмуривается и чертыхается, прежде чем его развернуть.
— Да что происходит-то? — снова спрашиваю я.
— Надеюсь, это не то, о чем я подумал…
Он опускает взгляд на записку, и все его тело замирает. Что-то наполняет воздух вокруг, и мне кажется, я знаю, что это. Страх. Чего боится Ноа? Он ведь вообще не знает страха.
Происходит что-то очень плохое.
— Пожалуйста, скажи, что происходит, — умоляю я.