Но тут мой ехидный разум, как бы, между прочим, донес до меня мысль, что с моей стороны, по меньшей мере, опрометчиво пялиться на полуголых дикарей – они ведь могут неправильно понять. И лучше бы мне обратить свое высочайшее внимание на других, присутствующих в этой комнате. Я и обратила.
Трое людей стояли у небольшого, высоко расположенного окна моей камеры. Самый рослый, импозантный и властный из них казался более взрослой и мужественной копией того паренька, который нарушил мое уединение в парковой беседке. Они совершенно точно были родственниками, скорее всего – отцом и сыном. Более длинная, до колен, туника из блестящего материала, похожего на парчу, на голове уже не обруч, а венец или даже корона из такого же, красновато-желтого, напоминающего золото металла, украшенная местным аналогом александритов. Волевое лицо, умный пронизывающий взгляд решительного человека, лучики первых морщин в уголках глаз, серебряные нити седины в густой смоляной гриве, стройная подтянутая фигура – в общем и целом мужчина производил благоприятное впечатление. При взгляде на второго из этой троицы на ум почему-то пришел Лаврентий Павлович Берия, и не потому, что между ними имелось какое-то внешнее сходство, видимо – все дело в родстве душ. Серый кардинал местного розлива красотой и физической мощью не блистал, и в этом смысле производил впечатление невзрачного и тщедушного, но стоило заглянуть ему в глаза, и как будто очевидным становилось: перед вами человек, который знает и может все. А вот третий… насчет него моя печенка чуяла, и остальные органы были с ней солидарны, что этот товарищ – нам не товарищ. От него просто разило религиозным мракобесием неустановленного культа. Один куклуксклановский колпак на голове чего стоил! Честное слово, куклуксклановский колпак – это первое, что по-настоящему совпало в этом мире с нашим. Кроме колпака, на лице неустановленной религиозной ориентации была такого же, как у других покроя, белая туника – или как эту одежку назвать, принимая во внимание длину до щиколоток? Ну, и еще он был с головы до ног обвешан своими культовыми фенечками: амулетами, оберегами – поди, с ходу разберись в сакральном смысле этой бижутерии.
Увидев, что я проснулась и смотрю на них, троица переглянулась, после чего вельможный пан в короне слегка кивнул тому, кого я мысленно окрестила серым кардиналом. Я машинально отметила, что практически полное отсутствие эмоций в глазах людей уже не пугает меня так, как вначале – адаптировалась с удивительной для себя самой быстротой.
Явно обращаясь ко мне, серый кардинал медленно заговорил, чеканя слова:
- Амана ни вераса?
Мне ничего другого не оставалось, кроме как отрицательно покачать головой и развести руками:
- К сожалению, язык, на котором вы говорите, мне незнаком.
Дальше, судя по всему, он повторил ту же самую фразу еще на трех языках. К величайшему моему сожалению, продемонстрировать их знание у меня также не получилось – как говорится, я не волшебник, я только учусь. Серый кардинал посмотрел на своего начальника, пожал плечами и произнес:
- Мерта ван ин Альфаир.
Ну, смысл этой фразы, как мне показалось, в общих чертах я уловила – наверно, руководству дали понять, что я не местная, далеко не местная, однозначно не местная, не от мира сего, одним словом.
Его начальник кивнул, задумчиво меня разглядывая. И тут чудо в куклуксклановском колпаке углядело оставленный мной на столике мобильник и обратило внимание двух других на это достижение земной цивилизации.
Вельможа в короне вопросительно изогнул смоляную бровь, нахмурился и о чем-то спросил серого кардинала – похоже, подчиненный где-то натупил в работе. Судя по уверенному ответу подчиненного и реакции начальства – тот виртуозно и привычно отмазался. После чего осторожно взял в руки смартфон и, естественно, активировал его – на экране возникла фотография моих мамы и сестры, которую я поставила в качестве заставки. Серый кардинал отшвырнул мобильник обратно на столик, как будто он был ядовитой змеей, а не средством связи. И тут слово взял религиозный мракобес.
Я не могу сказать, что его глаза в прорезях колпака горели фанатизмом, а в голосе звучало вдохновение, как у земных психов вроде него, и все же, что-то, похожее на эмоции, особенно на фоне двух других собеседников, в этой речи определенно проскальзывало.
Моя печенка екнула – попала я, как пить дать, попала. Собеседники мракобеса, пока он толкал речь, выглядели так, как будто и хотели ему возразить, но возразить было нечего. В итоге, вельможа коротко кивнул и что-то сказал оратору, словно соглашаясь с ним. А потом вся троица в сопровождении орков покинула мою камеру.
Наверно, следствием этого визита и стало мое нынешнее критическое положение. Не прошло и трех дней, в течение которых меня кормили и поили, как ни в чем не бывало – и я оказалась привязанной к этому столбу с кучей хвороста под ногами. Мои мобильник, сигареты и зажигалку тоже бросили мне под ноги.
Довольно-таки большая по размерам площадь оказалась заполнена людьми так, что яблоку негде было упасть. В их глазах не было азарта, предвкушения или желания насладиться моими муками и смертью – только что-то, отдаленно похожее на любопытство, и разум. Ужасающий, ввиду практически полного отсутствия эмоций, разум. Честно скажу – это выглядело жутко. Я не ошиблась в том смысле, что люди этого мира, принадлежали к какой-то одной, определенной расе – мне они казались похожими между собой, как кажутся похожими китайцы или японцы. Должно быть – с непривычки.
Я заметила поблизости мракобеса в куклуксклановском колпаке, и почувствовала непреодолимое желание сорвать с него этот колпак, чтобы посмотреть в глаза уроду, чьими стараниями оказалась в таком положении. Даже дернулась непроизвольно. Да уж, похоже, костры инквизиции – это второе совпадение с нашим миром. Интересно, если бы у меня обнаружилось знание хотя бы одного из местных языков – меня бы пытали?
Самым странным было то, что я тогда, находясь буквально в шаге от смерти, практически не испытывала страха, скорее – это было похоже на волнение. Мое сожжение на костре казалось настолько нелогичным, что этого просто не могло быть. Ну, зачем кому-то или чему-то переносить меня в другой мир, чтобы меня здесь, вот так сразу и убили? Какой в этом смысл? Есть тысяча и один способ лишить человека жизни и на Земле. В общем, не могла я воспринимать происходящее, как реальность в полной мере, благодаря чему, стоя у этого столба, чувствовала себя и выглядела, как человек.
Глава 3 Все могут короли.
Регар регарии людей Дармиры (назовем их королем и королевством для удобства восприятия) Веларг Разумный нервно мерил шагами свой кабинет. У него, славящегося своим умом, о чем и свидетельствовало его второе имя, не получалось самому себе объяснить того, что с ним происходит. Если бы кто-нибудь из нас мог влезть в монаршую шкуру, мы бы поняли – этот человек испытывает потрясение от несвойственного ему желания и тревогу от невозможности объяснить собственное состояние. Но для короля Дармиры – эти чувства и ощущения были внове. Он лишь пришел к выводу, что его постигло какое-то внутреннее расстройство, разлад непонятной природы – и хорошо, если это не болезнь.
Расхаживая по комнате, Веларг рассеянно вспоминал о последних событиях своей жизни, этому предшествовавших.
Началось все с того, что прилетел пулан (говорящая птица с развитым интеллектом, вроде попугая), вестник Владыки Радужного Леса, с предложением провести встречу на высшем уровне в Миро – столице Дармиры, через три дня, под предлогом налаживания торговых отношений между Дармирой и Радужным Лесом. Надо сказать, и самого Веларга, и его ближайших советников, предложение Альдара Лучезарного изрядно озадачило, если не повергло в шок.
Анализируя его, они пришли к выводу, что налаживание торговых отношений – это действительно всего лишь предлог, а не истинная причина визита. Разве из-за такой ерунды венценосный альфар когда-либо покидал Радужный Лес во главе официальной делегации, да еще в такой спешке? Даже если делегация альфаров выехала из Радужного Леса одновременно с тем, как вылетел пулан Владыки – добраться в Миро за три дня нереально. Или вестника выпустили уже непосредственно возле границы? Как выяснилось потом – последнее предположение оказалось верным. Что же им на самом деле нужно – неприступным, непостижимым, загадочным альфарам? Вопросов было больше, чем ответов, и тогда впервые это непонятное неприятное ощущение словно кольнуло короля Дармиры в сердце.
Об альфарах, как об одной из трех рас Альфаира, известно было немного. Было известно, что они считают себя первыми, кто появился в этом мире – перворожденными. Так ли это – не знал никто. Хроник тех времен не сохранилось ни у кого – ни у людей, ни, тем более, у аруков. Владыка альфаров обладал абсолютной властью над подданными – какая и не снилась человеческим королям или канукам (ханам) аруков. Считалось, что альфары прекрасны лицом настолько, что подобны в этом богам. И вот что странно: даже те, кому посчастливилось посетить Радужный Лес и увидеть альфаров без их обычных масок, почему-то ничего определенного не могли сказать об их внешности. Как и о том, что необычного они узнали, или увидели, находясь среди них. Даже картины, украшающие стены домов по всему миру, на которых были изображены альфары, писались не людьми и не аруками, а художниками альфарами. Может быть поэтому в народе упорно ползли слухи о том, что альфары владеют каким-то, никому неведомым колдовством, но реальных подтверждений этого факта не находилось, так что он, Веларг Разумный, долгое время просто отмахивался от этих слухов. Впрочем, относительно их божественной красоты возникал вполне резонный вопрос: если они так прекрасны, отчего же тогда прячут лица под масками, отправляясь в земли других народов? Это как-то нелогично. Помимо всего прочего, альфары не создавали семей в привычном для людей смысле этого слова. Подобный образ жизни совершенно не укладывался в человеческой голове: ну, как мужчина может быть уверен в том, что его дети – это его дети, если женщина спит, с кем хочет? Еще было известно, что альфары то ли невероятно долго живут, то ли вообще бессмертны. Последнее казалось вполне вероятным хотя бы потому, что само слово «смерть» отсутствовало в их языке. Альфары не умирали, а «уходили за Грань», почувствовав какой-то, никому не понятный «Зов». Они вовсе не сторонились других народов, но при этом вели себя с неизменной скрытностью и неприступностью, отчего прослыли высокомерными. А еще рассказывали, что зачастую мужчины, вовсе не склонные к мужеложству, в присутствии мужчин альфаров, даже не видя их лиц, начинали испытывать непотребное желание им принадлежать. Уж этому Веларг вообще не верил – ну, как такое может быть?
Что касается нынешнего правителя альфаров, Альдара Лучезарного, то на протяжении уже добрых пяти сотен оборотов Феи (в дальнейшем, для удобства, будем называть их годами), он считался самым красивым мужчиной Альфаира. И это притом, что никто из нынешнего поколения людей и аруков не видел его без маски, вследствие чего Веларг был склонен считать, что слухи о его красоте преувеличены. Чем он прославился как правитель? Разве что тем, что у его народа никогда не было с ним проблем, впрочем – как и у других народов. У него самого, кстати, тоже – ни с какими народами проблем никогда не возникало. Не это ли величайшее достижение для монарха, принимая во внимание его абсолютную власть? Ну, и наследником Альдар до сих пор не обзавелся, хотя ему было около тысячи лет.
Веларг находился у власти уже двадцать лет, после того, как сменил на этом посту отца, и в течение всего этого времени Альдар Лучезарный лишь однажды покидал пределы Радужного Леса, по крайней мере, официально – посещал Анкапу, столицу Арукарии, по приглашению хана Маруза. Об истинной причине этого визита Веларгу так и не удалось прознать, хотя его шпионы хорошо знали свое дело. Сам он тоже ни разу не посещал Радужный Лес – как-то случая не представилось, так что своего венценосного брата не видел, даже в маске. Вот его отец, Радмунт Прозорливый, тот да, видел – ему доводилось посещать Дею, столицу Радужного Леса, с официальным визитом, и на Альдаре не было маски во время этой встречи, у альфаров принято так – встречать гостей без масок. Так вот, когда отец вернулся, тогда еще маленький мальчик Веларг спросил у него, действительно ли Альдар так красив, как о нем говорят. Отец посмотрел на него как-то странно, как будто пытаясь что-то вспомнить, потом тряхнул головой и с уверенностью сказал: «Можешь даже не сомневаться!».
И вот теперь Веларгу предстояло встретиться с этим, самым могущественным, загадочным и знаменитым из альфаров.
Когда сегодня на рассвете начальник городской стражи доложил ему, что делегация Радужного Леса находится в парсаке (примерно полтора километра) от Миро, Веларг Разумный снова почувствовал что-то непривычное для себя – мы, люди Земли, назвали бы это волнением и предвкушением. Он приказал покрыть лучшей попоной самого красивого из своих хайгаков, и во главе человеческой делегации, состоящей из членов Совета Дармиры, самых уважаемых и знатных мужей страны, отправился встречать столь непривычных для его страны гостей. Владыки Радужного Леса, конечно, посещали Миро с официальными визитами в прошлом – но только по настоятельному приглашению принимающей стороны и крайне редко. Например, Альдар Лучезарный в последний раз приезжал в Дармиру лет сто тому назад, еще в правление деда Веларга.
Отправляясь навстречу гостям, меньше всего Веларг Разумный ожидал, что альфары окажутся… без масок. Почему начальник стражи не предупредил? И это еще хорошо, что взгляд Веларга сначала задержался на альфарах из свиты Лучезарного и только потом обратился на него самого. В противном случае – ему, королю Дармиры, вряд ли удалось бы сохранить лицо.
В чем-то людская молва не ошиблась – альфары, и в самом деле, красотой были подобны богам. Или это боги – альфарам? Когда же взгляд человеческого короля остановился на Альдаре Лучезарном – в первый момент он забыл, как дышать. Живое существо просто не может быть таким прекрасным. Не имеет права. Веларг знал, что у всех Владык альфаров имеется отличительный внешний признак принадлежности к Роду – необыкновенного цвета волосы, ногти и глаза. Так что его поразила не столько переливающаяся чуть ли не всеми оттенками теплых цветов роскошная волнистая грива Альдара, и даже не застывшая радуга в его ногтях. А вот глаза… оказаться во власти этих глаз он был совершенно не готов. Да, король Дармиры слышал, что глаза у Владыки альфаров цвета Великого Океана, но, что в них можно утонуть, как в этом самом океане – стало для него неожиданностью. Как такое вообще возможно – чтобы в лице мужчины сочетались утонченная изысканная красота, непередаваемая мужественность и непостижимое величие? От Альдара веяло даже не властностью, нет – от него веяло властью. Властью в чистом виде – всемогуществом каким-то. Что это, интересно – дар крови Владык или его личная особенность? Почему-то Веларгу казалось, что в этом мире никто не ослушается Альдара Лучезарного, даже если он прикажет спрыгнуть со скалы. Не ослушается не потому, что не осмелится, а потому, что никому просто в голову не придет – ослушаться. И вместе с тем – ничего похожего на высокомерие или пренебрежение к менее совершенным существам на прекрасном, исполненном внутреннего достоинства лице Владыки не наблюдалось. Напротив, на лицах у всех без исключения альфаров, в том числе и Альдара, застыло какое-то странное напряженное выражение – как будто им не нравилось впечатление, которое производит на людей их внешность. Высокие боги! Да лучше бы вы надели эти свои маски! Как и всякий человек Альфаира, Веларг втайне мечтал хотя бы раз в жизни увидеть альфара без маски, и вот теперь – едва ли не сожалел о том, что увидел. Неспроста они прячут от других разумных свои лица – эта красота вполне способна превратить человека в бездумное, одержимое ею существо.
Молчание недопустимо затягивалось. По этикету именно он, Веларг Разумный, должен был первым приветствовать высокого гостя. Но собственный голос отказывался ему повиноваться. И тут Альдар Лучезарный, похоже, наплевал на этикет – слегка склонил гордую голову, увенчанную легендарным венцом Владык Радужного Леса, и мелодичным, обволакивающим, пробирающим до самого нутра голосом произнес на наречии трех народов (официальное название всеобщего языка Альфаира):
- Приветствую тебя, царственный брат мой, Веларг! Примешь ли ты меня и спутников моих как гостей в твоем доме?