А в следующий момент с ним, Веларгом, произошло что-то невероятное, невообразимое: его обычное человеческое зрение как будто изменило ему – он перестал видеть окружающие предметы и перестал видеть Альдара, по крайней мере, в том виде, в каком альфар был. Вместо этого, у него словно появилось другое зрение – или другая реальность? И в этой невиданной реальности на Альдаре Лучезарном… не было одежды. Его тело было так прекрасно, что Веларг задохнулся от восторга, в его глазах было такое выражение – что он почувствовал непреодолимую, странную потребность… прикоснуться к ним губами. Представьте себе – до этого момента Альфаир не знал, что такое поцелуи. И человек – не смог устоять. Он начал покрывать поцелуями глаза альфара, его совершенные черты, испытывая ни с чем несравнимое, похожее на муку наслаждение, от собственных прикосновений. А потом, в какой-то момент, альфар подался ему навстречу – и припал губами к его губам. Вселенная словно разлетелась на тысячи сверкающих осколков – такое с ним творили эти губы. Они его пили, они его убивали и дарили ему жизнь – вечную жизнь, не иначе…
Веларг вздрогнул, очнулся и первое, что он увидел, вернувшись в реальность – это ошеломленные глаза цвета Великого Океана. В этой реальности одежда на Альдаре была. Все та же, церемониальная – со знаками принадлежности к Роду. Король Дармиры вдруг понял – Владыка Радужного Леса не просто все знает, он знает даже – что именно ему, Веларгу, только что померещилось. В следующее мгновение Веларг почувствовал то, что мы, люди Земли, называем желанием провалиться сквозь землю. Без единой мысли в голове человек подорвался на ноги и рванул в сторону двери. Точнее – попытался. Железные пальцы альфара не позволили ему этого сделать.
- Тихо, тихо! Успокойся, человек… дорогой мой человек, драгоценный мой человек… Странно, правда – говорить о живом разумном, как о вещи? Но других слов я почему-то не могу подобрать – ни в одном из языков Альфаира нет подходящих слов. Почему в наших языках так мало слов, Веларг? И почему я только сейчас это заметил? А, ладно – плевать на слова!
Пока Альдар говорил, и его теплое дыхание шевелило волосы у него за ухом, Веларг чувствовал, как по спине словно бегут невидимые мурашки. Когда же руки альфара обняли его со спины, а туника на нем, Веларге, вдруг исчезла, как будто в воздухе растворилась – человек не выдержал и задрожал всем телом, инстинктивно подавшись спиной навстречу альфару. «Все-таки, альфары – колдуны», - мелькнула вялая, безразличная мысль – как чужая.
Эти божественные руки ласкали его тело – гладили шею, плечи, грудь, живот. Он, этот невозможный альфар – словно всего себя в эти прикосновения вкладывал. «А может, альфары – это и есть боги?» … «Наверное, так он прикасается к женщине. И по-другому – просто не умеет» … В какой-то момент Альдар осторожным движением убрал волосы у него со спины и припал губами к его обнажившейся шее – Веларг сам не понял, почему он в это мгновение не умер.
И то, что раньше делали руки – начали делать губы. Горячие, трепетные, разжигающие в нем что-то такое, чему не было названия. Мыслей в голове уже не осталось – остались одни ощущения. Поэтому человек даже не осознал, не уловил этого момента – когда альфар развернул его лицом к себе и припал губами к его губам. То, как ему это померещилось, не шло ни в какое сравнение с тем – как это было наяву. От потрясения – даже сознание снова включилось. «Высокие боги! Я – его. Я весь его – до последней капли крови. Но как же так? Я ведь – мужчина… или не мужчина – а ошибка природы?… Почему он медлит? Почему я до сих пор не чувствую его в себе?» … И Веларгу вдруг захотелось умереть – чтобы сжигающее изнутри желание его убило. Но оно почему-то не убило – оно умерло само.
Сразу – Веларг даже не понял, что случилось. Очнувшись в кольце сильных рук альфара, первое, что увидел – что Альдар, так же как и он, по пояс обнажен. Первое, что осознал – что совершенное тело перворожденного больше ничего в нем, кроме чисто эстетического восхищения, не вызывает. Но потом, после того, как человек поднял голову, и его глаза встретились с глазами альфара, он понял самое важное – желание действительно как будто умерло, желания больше не было. А вот чувство… оно словно стало еще сильнее. Король Дармиры осознал совершенно ясно и четко: если понадобится – за этого перворожденного он умрет, ни секунды не сомневаясь. И если будет надо сделать это еще раз, найдет обратную дорогу из Долины Теней – и умрет еще раз. Слов, чтобы выразить это – действительно не было ни в одном из языков Альфаира. Но почему-то Веларгу казалось, что и не нужно – говорить об этом вслух.
Но сказать что-нибудь все же наверно надо было. Веларг и сказал:
- Вы что же, и женщин своих – таким вот способом раздеваете?
- Бывает – что и таким. Все зависит от ситуации, - улыбнулся Альдар, после чего на его лице появилось озадаченное выражение, и он удивленно прикоснулся к собственным губам – дело в том, что до этого момента Альфаир не знал, что такое улыбка.
У Веларга же улыбка Альдара вызвала не удивление, а самый настоящий шок. И в этом мире, как и в нашем, люди, и не только люди, бывало, говорили: на воду и огонь – можно смотреть до бесконечности. Веларг же мог теперь добавить: до бесконечности можно смотреть на Альдара Лучезарного, когда он улыбается. Смотреть – и не насмотреться.
- И что случилось с моей… нашей одеждой, если это, конечно, не секрет?
- Да ничего особенного – распалась на первичное. Сейчас восстановлю.
Альдар посмотрел на него, как будто вспоминая что-то, слегка прищурив глаза, а в следующий момент по обнаженной, еще не остывшей от ласк альфара коже Веларга, словно запорхали крылья невидимых мотыльков – и вот уже его туника и пояс опять были на нем. Точно таким же образом альфар восстановил собственную одежду.
Веларг покачал головой:
- Все ясно – это какое-то ваше колдовство.
- Да какое там колдовство – всего лишь власть над Силой. Которая, в свою очередь, дает власть над Материей.
- Могу себе только представить – сколько еще таких тайн вы, альфары, скрываете от мира.
- Тебе так интересны наши тайны? Спрашивай – расскажу. После того, что между нами было – я тебе о чем угодно расскажу.
Если бы при этом разговоре присутствовала девушка из другого мира, она бы наверняка добавила в своей обычной ироничной манере: да, да, так и будет. Он все тебе расскажет, все отдаст, все сдаст – явки, пароли, ключи от квартиры, где деньги лежат…
Веларг смутился:
- То есть… между нами все-таки что-то было, а я был в таком состоянии, что даже не заметил, как ты меня… трахнул, в общем?
Альдар коротко засмеялся, потом – на какое-то мгновение застыл, в очередной раз, изумляясь себе самому, после чего ответил:
- Не смотри на меня так, Веларг! Можешь даже не сомневаться – я бы тебя трахнул, если бы в принципе был способен возжелать мужчину, как и любой другой альфар. И постарался бы сделать это так, чтобы доставить тебе удовольствие. Да в тот момент я был готов Фею с неба для тебя достать – не то, что трахнуть. Но, как оказалось, власть альфара над самим собой не безгранична. И если опустить свой член в определенной ситуации способен каждый из нас, то поднять – не способен даже Владыка альфаров. По крайней мере, мне это не удалось. Ну, может, потому, что я не был уверен, безопасна ли близость со мной для человеческого мужчины – соответствующий опыт, сам понимаешь, отсутствует.
- Выходит… для наших женщин совокупляться с вами опасно?
От взгляда альфара словно исходило какое-то тепло – ощутимое, казалось, чуть ли не на физическом уровне:
- До чего же мне нравится твой ум, Веларг! Да, царственный брат мой, для человеческой женщины оказаться в объятиях альфара – опасно, смерти подобно. А точнее – это что-то худшее, чем смерть. Женщина как будто превращается в какое-то бессмысленное, лишенное разума существо. Альфар же, после того, как его страсть сделала такое с женщиной… в общем, не проходило и полугода, как все они – слышали Зов и уходили за Грань. Это случалось не часто – всего лишь три раза за всю историю Альфаира. Но, согласись, три раза – вполне достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы. Поэтому первое, что слышат наши мужчины, вступая в пору созревания: человеческая женщина – самое сильное искушение для альфара. Но – нельзя. Нельзя не потому, что неправильно или недостойно, а потому – что смерти подобно.
После этих слов Альдара Веларг почувствовал что-то, настолько пронзительно-щемящее, что у него глаза защипало. Потому и сказал в следующий момент то, что сказал – просто не смог промолчать:
- Альдар… ты отдаешь себе отчет в том, что уже ее хочешь, эту девочку, которую сегодня чуть не сожгли на костре по моему Слову?
Царственный альфар вздохнул и отвел глаза:
- Уже – отдаю. Трудно, знаешь ли, не понять – когда в штанах становится так тесно, что практически больно.
Тут Веларга осенило:
- Постой, Альдар! А что, если с ней тебе можно? Ну, если она и в самом деле из другого мира…
- Веларг… видишь ли, я уродился – даже не знаю, как сказать. Я уродился каким-то, не совсем нормальным – близость со мной опасна даже для наших женщин, для альфар. Последняя из них, после первой ночи со мной, приходила в себя почти полгода. Честно говоря, я уже думал, что она на всю жизнь останется такой. Сам понимаешь, второй ночи – у нас с ней уже не было. Такие проблемы в моей жизни появились после того, как мне на голову надели Венец Всевластия, да и то, не сразу – спустя примерно триста лет.
Король Дармиры ошеломленно выдохнул – так вот почему у Альдара до сих пор нет наследника…
- Подожди… ты хочешь сказать, что у тебя двести лет не было женщины?
- Ну… не двести, конечно, но все же – достаточно долго. Ты, наверно, у власти – столько не находишься.
- И как же… ты без этого обходишься?
Альдар снова рассмеялся, уже не удивляясь собственным реакциям:
- Да, в общем-то – достаточно легко, Веларг. Когда альфар не хочет какую-то конкретную женщину, потребности в близости, как таковой, он не испытывает. После того, как с Лаирой случилось такое, я, то ли перестал смотреть на женщин, как на женщин, то ли перестал воспринимать их как женщин – что-то в этом роде. Поскольку женщина альфара сама по себе мужчину не хочет, а лишь отвечает взаимностью на желание мужчины… Короче говоря – от неутоленного желания я не мучаюсь сам, и другие от него по моей вине не мучаются. Что не мешает мне думать о себе порой, как об ошибке природы, но это – сущие мелочи, недостойные внимания.
- Альдар… прошу тебя, пойми меня правильно сейчас. Когда я тебя увидел, то понял, что ты – невероятно силен духом. Силен, как никто другой. Но… если эта девочка тебя захочет – ты не сможешь устоять. Не потому, что слаб, а потому, что это выше, чьих бы то ни было сил.
- Веларг… я и не собираюсь заставлять ее мучиться от неутоленного желания. Просто мне придется найти другой способ его утолять. И даже наш с тобой сегодняшний опыт вполне может для этого пригодиться. Понимаешь, то, что я чувствую сейчас в себе – это что-то невероятное, что-то, сродни чуду. Ты не поверишь – мне практически тысяча лет, а у меня такое чувство, что я начал жить только сейчас, только сейчас стал по-настоящему живым. Я даже все, все вокруг как будто по-другому видеть стал – словно впервые увидел. И ты не поверишь, но я рад, что она меня этим заразила. В общем – я скорее сам себе, своими руками, отрежу то, что может причинить ей вред, чем причиню ей этот вред. Так что можешь не беспокоится, царственный брат мой!
- Альдар, а почему вы скрываете от людей и аруков свои способности – не хотите, чтобы вас начали считать богами?
- Ты угадал.
- Но почему… вы этого не хотите?
- Наши ученые мудрецы говорят: тот, кто стоит на вершине горы – всегда одинок. Даже если у ее подножия расположен густонаселенный город. Так уже было с Первыми – нашими предками. И мы не хотим оказаться в подобной ситуации.
- Альдар… даю тебе слово короля Дармиры, что ничего никому не скажу.
Альдар снова улыбнулся своей новоприобретенной сногсшибательной улыбкой:
- Мог бы и не давать. Я и так о тебе знаю – что ты не из болтливых. В свою очередь, Веларг, не могу не спросить у тебя – надеюсь, ты правильно поймешь. Скажи, мне это не кажется – ты действительно больше меня не хочешь?
- Ну… разве что – обнять, к сердцу прижать. А чтобы ты меня трахал – действительно больше нет хочу. Как будто перегорело.
После этих слов короля Дармиры Владыка Радужного Леса словно засветился весь, а Веларг подумал, что на него смотреть сейчас – все равно, что смотреть на Фею в полдень. Ослепнуть можно.
Они все-таки завалились на этот торжественный официальный прием не совсем… вменяемыми. На лицах приближенных с обеих сторон появилось изумление, но стоило Альдару Лучезарному слегка приподнять безупречную бровь – и все сделали вид, что так и надо.
Прием, надо сказать, прошел в более чем дружественной обстановке. В какой-то момент Альдар заметил, что присутствующие на нем человеческие мужчины не испытывают физического влечения ни к нему самому, ни к его альфарам. Сначала он не поверил своим глазам – решил посмотреть на них при помощи внутреннего зрения. Но и на тонком, невидимом для других разумных уровне – желания, вожделения видно не было. Это что же получается – приласкав дорогого для него человека, мужчину, и избавив его от желания, он избавил от этого заодно и всех остальных? Или в их отсутствие – они тоже чем-то таким занимались? Хотя, нет, если бы занимались – это было бы заметно… Неужели сбылось – и теперь, по крайней мере, с человеческими мужчинами они, альфары, смогут нормально общаться? Но тогда – он правильно сделал, что не послушал Амора, когда тот уговаривал его надеть маску. Этот самый Амор, кстати, тоже выглядел очень необычно для себя: растерянным, удивленным и довольным одновременно. Владыка Радужного Леса вдруг почувствовал, что его начинает переполнять нечто невообразимое: ему казалось, еще немного – и он взлетит. Не с помощью Силы – а сам по себе.
Люди же, глядя на него, задавались вопросом: в каких таких богов они вообще верят? Похоже, один из богов – сейчас перед ними. Альфары же, с одной стороны – восторгались своим Владыкой, как и люди, а с другой – думали о том, что Владыка сейчас выглядит… опасно, как никогда. С людей станется – уверовать в них, как в богов.
Предмет же всех этих размышлений думал о том, что это чудо случилось потому, что чудо в его мир принесла удивительная девушка из другого мира. Девушка, глядя в глаза которой, ему не просто хотелось сказать: я – твой, как говорит всякий альфар, когда его влечет к женщине, а почему-то впервые за его почти тысячелетнюю жизнь ему хотелось сказать – я твой навсегда.
Глава 6 Во всем виновата нежность…
На этот раз меня на руках отнесли, со всеми почестями, так сказать, уже не в тюремную камеру, а, судя по всему – в ванную комнату. Признаюсь честно – я была настолько поглощена мыслями о своей нежданной внеземной любви, что даже не обратила внимания, куда меня несут. Пришла в себя, только когда мой взгляд вместо привычной для нас ванны остановился на чем-то, вроде мини бассейна, наполненного горячей водой, от которой шел заметный парок.
Как мало человеку все-таки надо для счастья – погрузившись в эту, пахнущую какими-то неизвестными травами воду, я испытала ни с чем несравнимое блаженство. Честно говоря, душ или ванна, в последние дни стали моей навязчивой идеей – терпеть не могу, когда от меня начинает попахивать. Две молоденькие девушки явно собирались помочь мне совершить омовение, но я, пусть и с большим трудом, знаками, объяснила им, что в их помощи не нуждаюсь, и они оставили меня одну. Местные аналоги мыла и шампуня, если судить по запаху, тоже были изготовлены на основе каких-то трав – волосы и кожа от них просто засияли.
Выходить из воды совершенно не хотелось, но, в конце концов, она остыла, так что – пришлось выйти. Меня снабдили банным халатом, практически неотличимым от земного по фасону, и полотенцем из ткани, чем-то похожей на наш лен, после чего проводили в комнату, разительно отличающуюся от моей тюремной камеры.
Обставлена она была поистине с королевской роскошью – предметы обстановки по стилю больше всего напоминали мебель времен Людовика XIV, хотя я в этом не специалист, и могу ошибаться.