– Кажется, Арти, тебе пора выехать куда-нибудь, – спокойно заметил Мик, медленно, сильно двигаясь во мне и скользя ладонями по пояснице, заставляя меня теснее льнуть к нему. – Не думал о том, чтобы выехать из города?
– А куда я денусь? – выдохнул я, с трудом сглатывая слюну, поскольку в горле изрядно пересохло от непрекращающихся стонов и частого, сбитого.
– Да хоть к своему же деду в Ирландию смотайся на месяцок, – предложил Мик, сильно сжимая мои ягодицы, подбавляя к удовольствию боль. – Выглядел ты загнанным, когда мы пришли.
– Работа, старик, работа, – прошептал я, приникая к губам брюнета, чтобы заткнуть его, а не потому, что мне хотелось его целовать.
Хотя, скорее это был не поцелуй, а жадное касание губ и соприкосновение языков, как если бы мы боролись друг с другом. Он двигался всё сильнее, глухо порыкивая от удовольствия. Меня мелко трясло, хотелось ещё, пусть я и готов был отрубиться в руках брюнета. Наконец, сладкая судорога развязки скрутила моё тело, и я кончил, теснее прильнув к мужчине и оставив на его плече след от укуса. Впрочем, Микаэлис и так уже был исцарапан и искусан Ричардом, кое-где были следы засосов – яркие, крупные, словно рыжик пытался заявить свои права на этого мужчину. Микаэлис вновь несколько раз втолкнулся в меня, насаживая особенно глубоко, и только после этого кончил. Он снял меня с себя и, откинувшись на кровать, закурил. Я упал рядом и хотел было уже присоединиться к нему со своим дымом, но Мик всунул мне в рот собственную сигарету – своего рода трубка мира. Чуть усмехнувшись ассоциации, я сделал глубокую затяжку и выпустил дым в комнату, в которой до сих пор было жарко, пахло алкоголем и сигаретами. Я даже подумал о том, чтобы дойти до окна и приоткрыть его, чтобы впустить свежий воздух, но потом понял, что уже ничего не могу делать и, сделав очередную затяжку, уснул, уложив голову на грудь брюнету. И что самое приятное – мне не снились сны. Я впервые за долгое время смог выспаться и отдохнуть, как телом, так и душой.
***
Утром (но далеко за полдень) я проснулся вместе с Ричардом – рыжик завозился и задел рукой мои волосы. И, несмотря на то, что уснули мы ближе к шести утра, а сейчас был всего лишь час дня, я чувствовал себя невероятно хорошо.
Постельное бельё было безнадёжно потеряно, поскольку оказалось засыпано пеплом, испачкано засохшей спермой, а местами и капельками крови, но и это не омрачило моего настроения. Ричард блаженно улыбнулся мне и подарил первый утренний поцелуй. Так странно. Его губы казались по-детски мягкими, как будто я и в самом деле целовал пятнадцатилетнего мальчика, а не взрослого мужчину, почти что моего ровесника. И я вспомнил, как приятно было целовать губы Гилберта с утра, а потому я лишь более пылко поцеловал Ричарда в ответ, выкидывая своего возлюбленного из головы.
Рыжик довольно усмехнулся и взобрался на меня, чуть потерявшись бёдрами о мою плоть. Разорвав поцелуй, он по-заговорщицки глянул на меня:
– Идём в душ, м?
Обрадовавшись возможности справиться с утренней проблемой в виде стояка, я кивнул. В конце концов, у меня выходные, имею же я право так расслабиться?
Когда мы с Ричардом вышли из душа, Мик уже тоже проснулся, а потому утащил Ричарда с собой обратно в ванную. Всё же, они – забавные ребята. Натянув шорты и футболку, я снял с кровати спальное бельё и постелил новое, решив это выкинуть к чертям собачьи – стирать его было бесполезно. Вспоминая безумную ночь, я довольно ухмыльнулся, про себя отметив, что было бы неплохо как-нибудь потом повторить.
Я стоял на кухне и варил кофе, попутно готовя сырный омлет с ветчиной, что стоило мне огромных усилий – над больной рукой пришлось порядком поиздеваться. На кухню выползли Ричард и Мик, довольные, как стадо слонов на водопое.
– Доброе утро, – улыбнулся я, разливая не очень крепкий кофе по чашечкам и доставая молоко. – Сейчас будет завтрак.
– Какой Арти заботливый, – усмехнулся Ричард, восседая на коленях брюнета и вновь пожирая меня взглядом.
– Да уж, заботливее тебя будет, – цинично отозвался Микаэлис, раскуривая ароматную сигариллу. – Артемис, откроешь окно?
– Я сам! – Ричард подскочил и, потянувшись через своего любовника, открыл форточку. – Ты что, не видишь? Арти занят и у него больная рука.
Про себя я лишь тихо посмеивался над ними, наслаждаясь этим лёгким посторонним шумом и вдыхая аромат кофе, что парил где-то под потолком, готовый вот-вот улетучиться в форточку. Наконец, завтра был готов, и я подал Ричарду и Мику их тарелки с омлетом.
Ричард тут же принялся уплетать за обе щеки, и я даже обрадовался, что согрел себе паэлью, и оставил парням добавку. Мик же снисходительно улыбался, поглядывая на рыжика и тоже принимаясь за завтрак. Мне было хорошо и спокойно, поскольку даже похмелья не было, тело не ныло, хотя Мик горазд извращаться по-чёрному. Сигарета медленно тлела, испуская ароматный дым и расслабляя лишь больше.
– Ну, так что, Артемис, смотаешься в Ирландию? – вдруг вопросил Мик, отставив свою тарелку на стол и с улыбкой глянув на меня.
Меня слегка передёрнуло от этой улыбки. Признаться, с Миком у меня была самая долгая любовная история после Гилберта. Пожалуй, между нами всё же были какие-то чувства, но после того, как Мик накинулся на меня при Гилберте, а тот набил ему морду, наши интимные встречи прекратились. Мы продолжали видеться где-то два раза в год, но чисто, как приятели. Но эта улыбка мелькала у него только в те моменты, когда он хотел сказать «вот я тебя сейчас прямо здесь и трахну». Ричард, конечно, знал о наших давних отношениях, но, видимо, не обратил внимания на взгляд и выражение лица брюнета.
– Пожалуй, да, – кивнул я, чуть улыбнувшись ему в ответ и сделав глоток сладкого кофе с молоком. – Спасибо тебе за совет, Мик.
– Всегда пожалуйста.
И вновь эта улыбка и взгляд, полный желания.
– Ну что, Мик, идём? – Промурлыкал рыжик, потеревшись носиком о щёку брюнета и отставив чашку из-под кофе на стол.
Однако, Мик удивил нас обоих:
– Пожалуй, мы с тобой задержимся у Арти.
Ричард изумлённо вскинул брови, смотря то на него, то на меня:
– Арти?
– Я, конечно, не против, – я едва не выронил сигарету от таких слов, но удержал себя в руках. – Но с чего вдруг?
– Завтра понедельник, так почему бы не расслабиться? – По лицу брюнета расползлась ухмылка, и я невольно судорожно сглотнул. – Тем более, что Арти вовсе не против.
***
После столь бешеных выходных, особенно бешеных по ночам, я вовсе не чувствовал себя усталым, но вполне отдохнувшим и даже счастливым. Мик дал мне свой номер телефона, и утром, уже подходя к зданию, в котором располагался офис, я получил от него сообщение с пожеланием хорошей недели и скорейшей поездки в Ирландию. И я даже улыбнулся таким словам, хотя понимание того, что придётся возиться с бумагами, вовсе не давало мне поводов улыбаться. Тем не менее, настроение у меня было потрясным. Войдя в здание, я довольно улыбнулся и махнул охраннику, который чуть кивнул мне в ответ. На улице было холодно и снежно, а потому я не был сонным, хоть мы с ребятами и развлекались до половины четвёртого утра.
Когда я выходил из лифта, то увидел, что возле кабинета Гилберта стоит незнакомая мне женщина и о чём-то с ним разговаривает. Я скинул с плеч пальто и поудобнее взял сумку, направляясь к своему кабинету, но Найтгест меня заметил.
– Доброе утро, Артемис, – окликнул он меня, и я был вынужден остановиться.
– Доброе утро, мистер Найтгест.
– Подойди, будь добр.
Скрепя сердце и стиснув зубы, я подошёл к своему начальнику и с ужасом узнал в женщине собственную мать.
– Так, – протянул я, переводя взгляд с матери на любовника. – В чём здесь дело?
– Я поговорил с миссис Акио, и мы выяснили, что у нас для тебя есть два дела, которые можно совместить в одно, – учтиво произнёс Гилберт, не давая моей матери начать говорить. – Когда мы закончим разговор, пройди в мой кабинет, я отдам тебе бумаги и некоторые вещи, которые тебе следует доставить своему хм… Мистеру Акио в Ирландию.
Я изумлённо вскинул брови и прокашлялся:
– Хорошо. А второе дело?
– Арти, моему отцу сейчас очень плохо. И я бы очень хотела, чтобы ты на некоторое время съездил к нему, – выдохнула моя мать, теребя подол своей блузки.
Удивление моё зашкаливо за возможные границы.
– А теперь объясните мне, какого чёрта вы меня вдруг все решили выслать куда подальше? – как можно более учтиво поинтересовался я, а когда Гилберт открыл было рот, чтобы ответить, я нацелил на него указательный палец здоровой руки. – Заткнись. С тобой я говорить вообще не хочу.
Брюнет вздрогнул и потупился, закрыв рот. Я перевёл взгляд на мать, чувствуя, как радужное настроение медленно улетучивается.
– Это просто совпадение, Арти, – чуть улыбнулась женщина, а затем потянулась, чтобы поцеловать меня в лоб, но я увернулся и прошёл в кабинет своего начальника.
Меня мелко трясло от злости, и я уже жалел, что вообще пришёл, но всё же, раз директор сказал… Я провёл по лицу рукой, а затем чуть потуже затянул хвост на затылке, чтобы прийти в себя. Первой мыслью было позвонить Мику и сказать об этом, но я тут же одёрнул себя. Вот ещё! Пара взглядов и я должен бежать к нему?! Вот уж дудки!
Разговор за дверьми прекратился, и Гилберт тихо вошёл в кабинет. Он безмолвно подошёл к своему столу и протянул мне кейс с кодом.
– Что это? – я кивнул на вещь в его руках.
– Ты должен передать это своему деду, – избегая смотреть мне в глаза, отозвался Найтгест.
Я принял кейс, глянул ещё раз на брюнета:
– Завтра же я улетаю. До свидания, мистер Найтгест.
Кивнув в знак прощания, я покинул его кабинет и, едва не скрипя зубами от злости, достал ключи и зашёл на своё рабочее место. Это было не очень большое помещение, но достаточно уютное. Офисное кресло с высокой, мягкой спинкой, большой стол, на котором стояли компьютер, принтер, факс, несколько папок с бумагами, шёл чуть полумесяцем, отделяя одну часть кабинета от другой. Жалюзи были подняты, и рассветные лучи солнца заливали кабинет своими мягкими цветами. Повесив пальто в шкаф и не став переобуваться, я замер напротив зеркала. Рубашка была не застёгнута на верхние пуговицы, тёмно-синий галстук – чуть вальяжно расслаблен. Чёрный пиджак не был застёгнут вообще, классические брюки и сапоги. Оглядев ещё раз эту несколько странную картину и глянув на своё лицо, я задался вопросом – чем я не устроил своего любовника? Характер у меня не подарок, да и он хорош. Тяжело вздохнув, я плюхнулся на стул и включил компьютер, после откинувшись на спинку стула и уставившись в потолок. Я никогда не любил торчать в офисе, потому что обычно дел для меня не было – Гилберт со всем справлялся сам. Но, наверное, он просто искал способ встретиться со мной. В этот момент мне пришло сообщение. Глянув на экран, я даже хмыкнул – надо же! Написал-таки.
«Зайди ко мне» – гласил текст, а потому я сделал вид, что ничего не вижу и ничего не слышу. Выключив у телефона звук, я уткнулся в экран компьютера. За полчаса я успел купить себе билеты на самолёт, туда и обратно, и даже прочитать пару мировых новостей. Впрочем, ничего интересного со мной не происходило, пока дверь в мой кабинет не распахнулась. На пороге стоял злой, как чёрт, Гилберт.
– Артемис! – рыкнул он, заходя в кабинет и захлопывая за собой дверь.
– Да, мистер Найтгест? – я оторвался от монитора, на котором уже был выведен перечень документов, которые стоит просмотреть.
– Я велел тебе зайти ко мне в кабинет, – процедил он сквозь зубы.
– Простите, я был занят. Но, раз уж вы соизволили зайти сами, то, может быть, скажете, в чём дело?
– Нам нужно поговорить.
– О чём? – я сделал глоток воды и вновь уткнулся в монитор.
– О нас, – с трудом выдавил из себя брюнет.
– Простите, я слишком занят для таких вещей. Я к вам зайду после окончания рабочего дня, и тогда мы с вами поговорим, – не меняя официального тона, отозвался я, исправляя пару ошибок. – Но завтра в десять утра у меня самолёт в Ирландию, возвращаюсь я через месяц. Запишите на мой счёт.
Я поднял взгляд на Найтгеста и чуть улыбнулся, видя, насколько он растерян и оскорблён моими словами, однако, сдержано кивнул и удалился, тихо прикрыв за собой дверь, не став устраивать скандалы и хлопать дверьми, чему я несказанно обрадовался. Я взял со стола футляр с собственными очками и водрузил их на положенное им место, чтобы глаза не болели от долгой работы за монитором, как они это любят делать обычно. Исправляя в некоторых местах ошибки и не отрываясь от монитора, я достал из стола пепельницу и закурил, не заботясь о том, что может прибежать уборщица – скверная бабёнка, которая любит стоять у каждой двери и подслушивать, если там говорят, любит сплетничать и поорать на работающих здесь людей. Однако мне её всегда удавалось заткнуть тем, что я заместитель главы компании. Наши с Гилбертом кабинеты были соединены вентиляционной шахтой, но разделены стеной, а потому я всегда слышал, что у него происходит в кабинете, если происходит, а он слышал, что творится у меня.
Когда же в кабинете стало слишком душно, я оторвался от компьютера и открыл окно, на миг задержавшись, чтобы посмотреть на прекрасный вид. Наши кабинеты располагались на самом последнем этаже, и вид отсюда был потрясающий: на автомагистраль, на дома, что теснились внизу, на мчащиеся туда-сюда машины, на далёкий, как звёзды, огромный парк. Широкий подоконник окна был идеально чист, а это значило, что уборщица сюда захаживала и часто. Перед внутренним взором всплыли моменты, когда Гилберт захаживал в мой кабинет и брал меня возле этого самого окна, либо усадив на подоконник, либо прислонив к стеклу лицом. Приятные мурашки разбежались по всему телу, и я прикусил губу, блаженно прикрыв глаза. Новая сигарета тут же перекочевала в руки, и я глянул на оживший город, который казался мне невероятно прекрасным, хотя раньше я его никогда не любил. Но тогда, в моменты страсти, стоило чуть приоткрыть глаза, чтобы внезапно осознать, что ты не только на пике удовольствия, но и на невероятной высоте. Голова кружилась, ноги подкашивались. Я облизнул пересохшие губы и сделал глубокую затяжку, а после чуть высунулся из приоткрытого окна и глянул в сторону кабинета Гилберта – мой любовник, так же чуть облокотившись на подоконник, слегка высунулся из окна и курил, задумчиво смотря вниз. Его аспидно-чёрные волосы были собраны в тугой хвост, что ему невероятно шло. И всё же, он был невероятно красив, привлекателен, как дьявол, соблазнителен. Я выпустил облачко дыма и невольно осознал, что абсолютно беспардонно любуюсь им. Докурив и выбросив окурок, Гилберт скрылся из моего вида, и я даже разочарованно вздохнул – мне нравилось любоваться им. Но ничто не вечно под луной, и я тоже вернулся к работе.
К семи вечера у меня от боли раскалывалась башка, и я готов был порвать на куски любого, кто встанет на моём пути к дому. Выключив компьютер и в третий раз вытряхнув содержимое пепельницы в пакет, я поднялся со стула и подошёл к шкафу, откуда достал пальто. Домой! Скорее домой! Накинув пальто на плечи и взяв сумку, я выключил свет в кабинете и тихо вышел в коридор, после закрыв за собой дверь на ключ. Когда я подходил к лифту, до меня донёсся голос Гилберта:
– Артемис, ты ничего не забыл?
– Нет, сэр, – тяжело выдохнул я, замерев с протянутой к кнопке вызова рукой. Развернувшись, я поплёлся в кабинет начальника. Правда, там меня ждало утешение в виде чашки крепко кофе с ликёром.
Скинув на диванчик сумку и пальто, я замер перед столом своего любовника, который сидел в кресле напротив и выжидательно на меня смотрел, перекрестив перед собой пальцы, оперевшись на стол локтями.
– Так что вы хотели, сэр? – устало поинтересовался я, чуть вскинув брови. Мне хотелось быстрее добраться домой, собрать вещи и завалиться спать. – Мне завтра рано вставать.
– Хватит ломать комедию, Арти. Сядь. – отрезал Гилберт, кивнув мне на кресло напротив себя.
Опустившись в кресло, я взял одну из двух чашечек кофе и сделал пару глотков: