не торопились накидываться. Морок пытался протягивать прозрачные щупальца за
высокий забор, но точно обжигался и рассеивался, а потому аккуратно подстриженная
лужайка, распахнутые двери дома казались лишь более жуткими. Из машины со стонами
выполз Сэто, вытирая со щеки следы слюней и оглядываясь вокруг абсолютно осоловелым
от сна взглядом. Ещё бы! То он не спал сутками, готовясь к экзаменам, то вдруг спал
едва не втрое больше положенного. Вытащив из багажника наши сумки, я неуверенно
замер перед подножием лестницы, не зная, стоит ли туда подниматься и стоит ли
пересекать границу дома вообще.
Первой вперёд двинулась мать, воздушно поднимаясь по ступеням и задорно цокая
высокими каблуками, то и дело останавливаясь да поглядывая на нас с братом: мы
едва-едва переставляли ноги и не переставали зевать ни на секунду. Как только мы
добрались до верха, наш взор, медленно покатившись по полу, поймал чьи-то брюки —
навстречу вышел незнакомец преклонного возраста и в строгом костюме. Что ж, этого
худощавого седовласого старика в круглых старомодных окулярах можно было
запечатлеть натурой для портретов дворецких, какими их видели несколько десятков
лет назад.
— Добрый день, госпожа Акио, — чинно поклонился он, следом отступая в сторону и
пропуская нас внутрь. — Хозяин вынужден был вчера отправиться в срочный рейс в
Германию, но велел принять вас по высшему разряду. Он вернётся через несколько дней
и лично поприветствует вас. Позвольте показать вам комнаты?
Голос прислуги был сухой, как хворост, но при этом гладкий, абсолютно лишённый
каких-либо эмоций, если, конечно, можно было не считать глубокой неперевариваемой
усталости. Она читалась в каждом его отточенном жесте, в серых водянистых глазах и
приопущенных уголках губ. Мать добродушно кивнула сначала дворецкому, которого
взяла под руку, а затем нам — чтобы мы следовали за ней.
— В это время года мы стараемся не топить. Но коль вам будет угодно, вы всегда
можете воспользоваться камином, так, по крайней мере, предпочитает делать господин
Гото, — монотонно вещал мужчина, ведя нас через холл к лестнице, убегающей на
второй этаж. Каждый шаг отдавался глухим эхом ровно до тех пор, пока мы не ступили
на дорогущий и, как было несомненно, качественный ковёр, покрывающий ступени. — Для
вас и господина Рафаэля мы подготовили комнату на западной стороне дома, на втором
этаже. Там по соседству не так давно обустроили ванную, которой вы можете
пользоваться в любое время суток. Молодые люди желают получить раздельные комнаты
или совместную? — Он обернулся к нам, не сбавляя шаг.
— Совместную, — в тон ему отозвался я, демонстративно обнимая брата за плечо и
притягивая к себе, чтобы не потерялся.
— Как будет угодно господину Артемису, — устало кивнул дворецкий и отвернулся. — На
этот случай мы приготовили апартаменты на северной стороне: солнце там не мешает
интимному уединению по вечерам, а с утра не портит сладкий юношеский сон. Там так
же имеется ванная комната, и вы так же вправе использовать её, когда вам будет
угодно. Завтрак проходит в девять часов ровно, обед — в три часа пополудни, ужин
назначен на семь часов вечера. Господин Гото не одобряет, когда к трапезе
опаздывают и мешают остальным насладиться едой, поэтому постарайтесь приходить
вовремя. В случае если вы не желаете разделять стол с кем-либо, то вы всегда можете
обратиться за отдельной порцией на кухню. У вас есть какие-то вопросы?
— А не удосужился ли господин Гото обустроить в своём доме библиотеку, соответствующую внешнему виду дома? — как можно более занудно поинтересовался я, хотя брат и пихнул меня под рёбра, ухмыляясь во всю ширь лица.
— Читальный зал расположен на западной стороне дома, на четвёртом этаже, дабы можно
было наслаждаться литературными произведениями и в самое позднее время. После
заката вы можете воспользоваться либо кабинками для чтения, либо унести книгу в
свою комнату, но с тем лишь условием, что занесёте это в журнал пользования, а
затем, конечно же, вернёте на положенное место. Наша библиотека обустроена
электронным каталогом, снабжённым несколькими системами: хронологической, тематической и алфавитной в каждом интересующем вас разделе. А ещё в библиотеке
можно получить доступ в интернет, но учитывайте, что компьютеры пока что не могут
справиться с высокой нагрузкой новых игр. Ещё вопросы?
Мне казалось, что лицо моё растягивали, как пластилин, что меня, как
небезызвестного кота, тянули за хвост со штор, что этим своим занудным голосом
старик убил не меньше людей, чем кокосы на тропических островах. Дождавшись конца
его речи, я хотел было свредничать и полюбопытничать, чем же снабжены компьютеры, но брат ущипнул меня за бедро, заставляя заткнуться.
— Благодарю, господин… э…
— Тадаши.
— Благодарю за подробную информацию, Тадаши-сан, я обязательно возьму её на
вооружение.
Дворецкий благосклонно кивнул и остановился, открывая перед матерью двери её
комнаты и чуть склоняясь, выражая тем самым своё глубокое уважение.
— Скажите, Тадаши-сан, а здесь поблизости имеются какие-нибудь, ну… не знаю, места
для развлечений? — поинтересовался Сэто по пути в нашу комнату.
— На первом этаже рядом со столовой расположен бар, но, к несчастью, именно вам, господин Сэто, там не смогут предложить ничего, что бы соответствовало вашему
возрасту. Но там имеется бильярдный стол и несколько игровых автоматов, буде это
вас интересует. В подвальном помещении находится зал для занятий спортом, в котором
вы можете найти беговые дорожки, шведские стенки и многие другие оздоровительные
комплексы. По выходным, за два часа до ужина и после него до полуночи, на третьем
этаже в обустроенном домашнем кинотеатре показывают недавно вышедшие фильмы, в
остальное время комплекс закрыт. Помимо прочего, на территории усадьбы находится
конюшня, в которой содержится двенадцать лошадей, а также четверо жеребят. Господин
Гото предпочитает конные прогулки за час до завтрака и час после него, и вы всегда
можете взять у него пару уроков. Или же обратиться за помощью к господину Хикару, который занимается этим профессионально и всегда рад поделиться своим опытом с
подрастающим поколением. Также в паре километров отсюда протекает река. Течение в
ней не слишком бурное, что может позволить насладиться её водой, но задерживаться
там опосля заката я не советую: места здесь дикие. Ещё убедительно прошу вас не
устраивать игры в коридорах и иных помещениях дома: здесь хранится множество
антикварных ценностей и вещей, существующих в единственном экземпляре. Если вы что-
то разобьёте или повредите, никто вас за это не поблагодарит. Для активных занятий
отведены другие места. А вот и ваша комната, господа Акио. Коль я вам понадоблюсь, вы всегда можете вызвать меня с помощью коммуникатора, который найдёте возле двери.
Через два часа состоится завтрак, и мы будем рады видеть вас за столом.
— Скажите, Тадаши-сан, — с трудом дождавшись конца его речи, произнёс я, замерев в
дверях и всё же обернувшись к дворецкому, который слегка заинтересованно приподнял
жидкие брови, — Гото-сан живёт здесь один? По вашему описанию складывается
ощущение, что каждый день у него гостит не меньше двадцати человек.
— Господин Гото человек занятой и весьма коммуникабельный, — начал было дворецкий, и я сжал челюсти, готовясь к очередной лекции, от которых меня уже тошнило. — Его
работа не позволяет ему надолго отлучаться из дома исключительно за развлечениями.
Помимо прочего, он имеет обычай принимать у себя дома коллег и подчинённых, что
благотворно сказывается на его компании и укрепляет его несомненный авторитет. Мы
каждый день ждём новых гостей, однако столпотворение здесь случается крайне редко, поэтому вы можете не переживать: вас не побеспокоят. Это всё?
— Нет, — я качнул головой. — Здесь есть музыкальная комната? Я бы хотел уделять
время музыке и не мешать никому при этом.
— На третьем этаже с восточной стороны. В том крыле это единственное помещение. Вам
оно придётся по вкусу. — С этими словами Тадаши поклонился и удалился, а я вошёл в
комнату и прикрыл за собой дверь.
— Ну и тип, — передёрнул плечами Сэто, стаскивая с себя толстовку и брюки, а затем
заваливаясь на кровать, — у меня от него мурашки.
— Славный малый, — осклабился я, кинув сумки рядом с кроватью, и оглянулся по
сторонам. Светлая комната не резала глаза, не пестрила, но действовала
умиротворяюще. Приоткрытые шторы разгоняли приятную полумглу, и едва достающие сюда
лучи солнца начинали подсвечивать мерно кружащиеся в воздухе пылинки. Комод с
зеркалом стоял ровно напротив кровати, выполненной в лучшем стиле: её высокие
столбики поддерживали балдахин, который Сэто беспардонно закинул наверх, смяв своим
телом изящно уложенные покрывало и подушки. На прикроватных столиках стояли вазы, снабжённые искусственными цветами, что, впрочем, не расстраивало, ведь от настоящих
я бы уже расчихался. Мягкий ковёр так и манил растянуться на нём в обнимку с книгой
и большой чашкой кофе. В стену подле двери был встроен прибор, названный «дворецким
коммуникатором». Подойдя к нему и осторожно нажав на кнопку, обозначенную значком
питания, я поглядел на экран. На нём были прописаны номера комнат и их
предназначение, как до них добраться. В дополнительном меню располагался чертёж
дома с подробным объяснением того, как выбраться из той или иной комнаты в
аварийной ситуации. Также имелся телефон дворецкого, но я не стал развлекаться, выбив из головы дрянную мысль его вызвать. Просто поверил на слово и выключил
коммуникатор.
— Кем бы ни был этот тип, он явно страдает манией величия, — протянул мой брат
откуда-то из завалов подушек. — Представляешь, сколько денег надо влить в то, чтобы
отстроить такой дворец? А этот «дворецкий»? Да таких уже не найти нигде! «Коль вам
будет угодно», «господин Гото имеет обычай»…
— Но, согласись, ты ожидал другого. — Я стянул с себя рубашку и наконец вздохнул
свободно, уже мечтая о том, чтобы смыть с себя пот. Пальцы были липкими, голова
казалась чугунной, но мне почему-то было хорошо. — И ты же первым кинешься
исследовать тут всё.
— Конечно. Я же не собираюсь до самого завтрака сидеть в ванной.
— Свинья.
— Брюзга.
— Только ляг со мной в одну кровать, не приняв при этом душ, — пригрозил я.
❃ ❃ ❃
Надо сказать, ожидания мои не оправдывались с завидным успехом. Боги, мне казалось, что обратно меня вытащить из этого места будет нельзя. Конечно, всё ощущение его
идеальности пропадало, стоило мне выйти с территории усадьбы и добраться до полосы
леса. Оборачиваясь, я смотрел на завешенные глазницы окон, на торчащие, как зубы, трубы, на острые пики забора и не желал приближаться к этому месту ни на шаг.
Впрочем, более чем приятное времяпровождение скрашивало то, чего у меня давно не
было.
Во-первых, расписание: запертый отцом дома, я совершенно потерял режим и занимался
чем угодно, лишь бы забыть про тоску и обиду, однако теперь всё было подчинено
почти что гипнотическому ритму. Подняться после рассвета, принять душ, добраться до
конюшни, проехаться до реки и обратно, вернуться к завтраку. Вечно в доме
оказывались новые люди, и они смотрели на нас с братом исключительно странно, но
без злости или недоброжелательности. Сэто мою любовь к лошадям не разделил ни на
грамм, а я вот прикипел к этим животным всем сердцем. Чёрт побери, мне казалось, что более приятных собеседников у меня в жизни не было: мы никогда не
разговаривали. И хотя Хикару-сан, оказавшийся бойким мужчиной средних лет, убеждал
меня не заниматься верховой ездой самостоятельно, но всё получалось на удивление
гладко. Надо сказать, в седле я ощущал себя как нигде и никогда уместно, хотя после
продолжительных поездок задница и ноги болели нещадно, но это было даже на радость.
Особенно мне полюбилась серая крапчатая кобыла с гривой, тщательно заплетённой в
косички. Звали её Фламе. Она так старательно пыталась сбросить меня со своей спины, что я понял: чёрта с два она от меня отвяжется. Через пару дней она, правда, смирилась со своей судьбой.
А какая тут была библиотека? Едва оказавшись в джунглях книжных стеллажей, я с
трудом сдержал порыв схватить столько книг, сколько влезет в мои руки, и запереться
в ближайшей читальной комнате. Но в первую очередь я взял тяжёлый талмуд, в котором
собрались многие произведения Рю Мураками*. В отличие от Харуки, я считал его
истинным классиком японской литературы нашего времени и был удивлён, когда
обнаружил эту книгу едва ли не на центральном стеллаже. Корешок книги был истёртым, слегка потрепался, страницы же потеряли свой лоск, но не были порваны или
изуродованы заметками, что говорило о том, что её часто читали и уважали. Пусть от
некоторых вещей и описаний мне становилось мерзко, но оторваться от этого жуткого
реализма я не мог. Следом за Мураками я взялся за «Толкование сновидений» Фрейда.
Не пошло. Настолько сильно не пошло, что я уснул над раскрытой книгой, а затем
убрал от греха подальше.
Что ж, теперь во-вторых. Помимо прекрасного отдыха, в огромном доме мои шансы
столкнуться с Рафаэлем и получить взбучку стремились к нулю столь уверенно, что в
груди разливалось тепло. Это было как дар небес — насладиться своей жизнью, насладиться тем, что тебе всё же предоставили. Хотя… слукавлю, если скажу, что
именно так я бы и поступил пару лет назад. Нет, скорее бы заперся в отдельной
комнате и выходил бы исключительно на завтрак. Понимание того, что это рано или
поздно закончится, подстёгивало меня, и я жадно брался за всё, что только мог. По
чести сказать, я порой забывал про музыку, но всё же посещал музыкальную комнату и
вспоминал всё то, что помогало поддерживать себя в нужной колее. Но порой
становилось жутко. И это самое «порой» приходилось исключительно на ночное время
суток, когда б льшая часть обитателей и гостей поместья погружалась в сон. В эти
оо
часы кромешной незыблемой тьмы страшно было не то что в коридор выйти, но и
спустить ногу с кровати, хотя я никогда не страдал трусостью. Это случилось на
четвёртый день нашего пребывания в доме Гото. Приятно уставший после погружения в
прохладную реку, я брёл обратно к усадьбе, готовый завалиться на постель и уснуть
без всяких уговоров своей персоны. А это, надо сказать, было исключительно редким
состоянием, которое я старался не упускать. До того я сделал отчётный звонок Мику, но скорее из желания насладиться его голосом и ехидными замечаниями, чем на самом
деле рассказать про свой день. Бар процветал. Мик воспользовался оставленной мною
схемой перестройки, и новый вариант пришёлся заядлым посетителям по вкусу. Я знал, что пройдёт немного времени и о нём будут знать в каждом уголке Токио. Мне лишь
хотелось, как и прежде, быть рядом с ним, слушать его байки и следить за
мастерской, слаженной работой его рук.
Вдохновлённый, приятно уставший, я плёлся по лесу босиком, держа кеды в руках.
Опавшие сухие листья приятно кололи ступни, прохладная трава успокаивала своими
прикосновениями, и оттого мне было хорошо. Когда же в подлеске раздался треск, я
замер, как кролик перед удавом. Именно тогда до меня дошло, что такого особенно
неприятного было в поместье и прилежащих к нему территориях. Тишина. Как человек, живший в городе, одном из самых шумных и густонаселённых, я привык к гомону на