Шерлок говорил, что химия любви проста, но разрушительна. И сейчас он чувствовал, как внутри него разрываются все семь октиллионов атомов, каждая крошечная молекула и каждая клеточка его тела, сгорая от легкого, почти невесомого прикосновения к обжигающей коже, жар которой чувствовался даже сквозь плотную ткань одежды. Затем он взял в руку ладонь Джона, приложив ее к своей груди, в которой не менее оглушительно и быстро билось его собственное сердце.
«…если знать, как она звучит», - он судил по своей собственной мелодии сердца, которая неутомимо звучала с момента их самой первой встречи, и он точно знал, что это беспощадное чувство коснулось его самого, разом обрушив тысячи давно забытых чувств, ощущений и эмоций, вытеснивших собой холодную и равнодушную логику.
Джон лишь пораженно смотрел на Шерлока, глаза которого по-прежнему были прикрыты, а на губах блуждала бездумная полуулыбка. Прижав свою ладонь к груди детектива сильнее и приподнявшись на носочках, он мягко коснулся улыбающихся губ своими, чувствуя приятное тепло и мягкость, запах цитрусового одеколона и молока вперемешку с ароматом зеленых яблок и корицы. Шерлок замер, чуть вздрогнув, но ответил на поцелуй, прижав к себе доктора одной рукой за талию, а второй – за шею, изучая губами каждую клеточку других губ, запоминая все детали и сохраняя их в своих Чертогах.
Не спеша изучая новые владения, скользя по ним губами и проводя языком, он получал в награду сбивчивое дыхание и приглушенные стоны, то и дело срывающиеся с заалевших губ. Воздуха в легких хватило решительно ненадолго, и они, почти задыхаясь от нехватки кислорода, несколько мгновений смотрели друг на друга, тяжело дыша и пытаясь привести сбившееся дыхание в норму. Джон не мог сдержать улыбки, Шерлок не мог не улыбнуться в ответ, чувствуя непривычную легкость, следом за которой последовало возбуждение и желание.
- Я так и не сказал, - детектив вздохнул, обхватив лицо Джона ладонями и пристально глядя ему в глаза. - Я тоже тебя люблю.
Если бы Земля в эту секунду остановила свой ход или сошла с орбиты, если бы Луна раскололась на несколько кусков или Лондон ушел под воды Атлантического океана, Джон бы этого даже не заметил, без остатка растворяясь под взглядом пепельных глаз и этих четырех словах, сказанных тихим, низким и глубоким голосом. Он звучал в голове, словно мантра, не переставая и разгоняя незнакомое чувство по венам, словно наркотик, попадающий вместе с кровью точно в сердце.
Он хотел что-то сказать, набор слов или букв, но все это застряло комом в горле, и едва ли выразило все то, что он сейчас испытывал к этому удивительному и невозможному человеку. Вместо лишних и пустых слов Джон снова прильнул к пухлым губам, увлекая Шерлока в очередной поцелуй, которым он хотел показать все свои чувства, вложить в него все несказанные вслух слова и, слыша рычание вперемешку с глухим стоном, он понял, что шел в верном направлении.
Не помня, как именно они добрались до Бейкер-стрит, поднялись по лестнице до верхней спальни и не попались на глаза бдительному Шепарду, они увлеченно снимали друг с друга лишнюю одежду, не разрывая объятий и поцелуя, который длился уже несколько бесконечно долгих минут. Оставляя поцелуи-укусы на мягкой загорелой шее, Шерлок быстрыми движениями пытался избавить Джона от довольно узких светлых джинсов, борясь с бляшкой ремня, которая, в конце концов, поддалась под яростным напором ловких пальцев. Отбросив светлую материю в сторону, Холмс прижал к себе стройное тело доктора, снова углубляя поцелуй и скользя ладонями по гладкой спине, получая в ответ почти нетерпеливые стоны и вздохи, сопровождающиеся бесконтрольными движениями бедер.
Посадив Джона к себе на колени и прикасаясь губами к паутинке шрама на ключице, Шерлок осторожно просунул ладонь через боксеры, обхватив возбужденный твердый член и проведя пальцем по головке, чувствуя влажную проступающую смазку и слыша сдавленный стон, вырвавшийся с покрасневших тонких губ.
Ватсон часто дышал, сжимая пальцами мягкую черную простыню и чувствуя жар, распространяющийся по всему телу и переплетающийся со сладостной истомой. Жгучий коктейль растекался по венам, вызывая ощущения на грани наслаждения и боли – слишком сильно, слишком много.
«Что-то не так», - подумал Джон, чувствуя, как приятное чувство постепенно превращается в боль, которая затмевала собой все происходящее.
- Как же вовремя… - сдавленно прошептал Шерлок, отстраняясь и внимательно глядя на Джона. – Ты меня слышишь? Хорошо, мы… Черт, прошу, потерпи.
Холмс спрыгнул с постели, подхватив свои брюки и рубашку с пола, и выскочил из спальни, позвав Уилла и одевшись, а затем поспешил одеть и самого Джона, попутно пытаясь успокоить его, пока на того накатывала паника. Шепард влетел в спальню, словно ураган и, сыпля различными указаниями для Холмса, взял доктора на руки, неся его в просторную гостиную, в которой Шерлок уже сдвигал мебель, освобождая максимальную сводобную площадь.
- Что… происходит?
- Видимо, наш гений все-таки понял, что «выпустить волчонка из табакерки», - отозвался Уилл, кружась вокруг Джона, как заведенная юла. – Шерлок, морфий.
- М-морфий?
- Будет чертовски больно, мой друг. Холмс предусмотрел все возможное, это должно будет помочь, но сильно не рассчитывай на обезболивающий эффект.
- Джон? – Шерлок сидел рядом на полу, держа в руках металлический шприц с морфием. – Мне жаль что… Что все это происходит сейчас, так «вовремя». Ничего не бойся, я буду рядом, идет?
- Идет, - прошептал Джон, слабо улыбнувшись и чувствуя, как кости словно начинает выламывать изнутри, а мышцы разрываются, не выдерживая натиска.
Раздался крик, громкий и оглушительный, и доктор, рухнув на пол, начал хватать губами воздух.
- Началось…
========== XI. Живая легенда ==========
Крики, что оглашали комнату неустанной чередой, терзали детектива, который пытался всячески отвлекать Джона от невыносимых вспышек боли. Картинки перед глазами Джона расплывались в мутной пелене, а затем взрывались яркими фейерверками, которые ослепляли своими ядовито-яркими красками. Шерлок сидел на полу, положив его голову себе на колени, прикасаясь пальцами к лицу и светлым волосам, нашептывая бесконечное множество слов, которые должны были хоть немного успокоить его, отвлечь от того огня, который распространялся по всему телу, словно сжигая заживо. Шерлок знал, что боль первого превращения - самая сильная, и многие не могли пережить первой пытки, погибая прямо во время начальной стадии трансформации. Он подготовился - через юную мисс Хупер добыл морфий, много раз обсуждал с Шепардом возможность того, что Джон может начать превращаться прямо в квартире, знал, что гостиная - самая большая по площади комната, в которой молодой волк сможет провести хотя бы несколько часов.
Джон говорил, что если убьет кого-нибудь невиновного, то никогда не сможет простить себе этого.
Шерлок говорил: «Ты идиот. Я никогда такого не допущу».
Окровавленные ладони и алая кровь, капающая на темный пол, пробудили совсем недавние воспоминания, когда Шерлок превращался в том особняке во время торжественного бала. Тогда Джон, еще толком не зная его, остался с ним в одной комнате, рискуя собственной жизнью, и пытался хоть чем-то помочь. Сейчас Холмс делал то же самое – пытался помочь, облегчить боль, бездумно целуя искаженные болью черты лица и видя, как сквозь маску агонии пробивается слабая улыбка Джона, исчезающая со следующей фазой трансформации и очередной вспышкой боли.
- Шерлок, отойди! – раздался командный голос Шепарда, и Ватсон слабо кивнул, прошептав одними губами: «Иди».
Холмс нехотя выпустил доктора из своих объятий и отошел на несколько шагов назад, чувствуя на своих плечах грубые сильные ладони, которые удерживали его на месте, не давая возможности вернуться обратно.
Уильям рассказывал, что превратился после того, как погибла его семья.
Шерлок говорил, что он был укушен во время нападения на его семью, и что в волка он превратился через несколько дней, во время полнолуния, сгорая, как ему казалось, в предсмертной агонии.
Джон продолжал извиваться на полу, сдавленно и хрипло крича, и постепенно начинал терять человеческие очертания, чувствуя, что его тело неумолимо переходит в последнюю фазу обращения.
Шерлок говорил: «Когда скелет начинает принимать окончательную форму, а тело – покрываться шерстью, то у будущего оборотня есть все шансы выжить – самое трудное для него позади».
Джон спрашивал, какого цвета у него может быть шерсть?
Холмс смеялся и говорил что, скорее всего, коричневая или черная.
Крики затихли, и вместо Джона на темном окровавленном ковре лежал огромный волк, который тяжело дышал и слабо пытался подняться на могучие лапы. Нежно-голубые глаза, цвета топазов, внимательно посмотрели на мужчин, замерших посреди гостиной и также внимательно наблюдавших за оборотнем. Шерлок, подняв руки, сделал небольшой шаг в сторону волка, который своими размерами превосходил даже его самого, стараясь двигаться как можно мягче и не совершать резких движений.
«Ты смешной, когда чего-то боишься, - раздался голос в голове, и детектив облегченно вздохнул, слыша непринужденные нотки в приятном голосе Ватсона. - И кстати, это было более, чем чертовски больно».
- Понимаю. Как ты себя чувствуешь?
«Плохо, но мне уже не так больно. А еще ужасно сложно стоять на четвереньках, знаешь ли!»
Шерлок тихо рассмеялся, подойдя к волку и касаясь ладонью густой шерсти цвета чистого золота – редкая, такая была только у троих, и те волки были легендами своего волчьего рода. Теми, кто одержал верх в «Восстании крови» и «Утренней войне», великими полководцами, воинами в золотой броне. Шерлок не мог поверить, что частичка этого давно забытого рода стоит прямо перед ним, фыркая и переминаясь с лапы на лапу. Уильям, что стоял за спиной детектива, также удивленно разглядывал стоящего перед ним волка, не веря собственным глазам.
- Шерлок… Ты думаешь о том же, о чем и я?
- Хондогор?
- Или это случайность, или перед нами воскресшая из пепла легенда, - задумчиво ответил Шепард, обходя Джона вокруг и слегка касаясь золотистой шерсти. – Нет, случайно такое не могло произойти, Шерлок.
«О чем вы? Какой еще Хо… Как там правильно?»
- Хондогор, древний род волков, легенды нашего вида и величайшие воины. Легенда гласила, что они были облачены в золотую броню – их шерсть сверкала, словно яркое солнце, неся своими лучами гибель детям тьмы - вампирам. Они выигрывали одну войну за другой, прославляя род волков и истребляя всех, кто шел против них или стоял на пути к вознесению волчьего рода. Тогда таких безумцев было немного, и наш вид был самым уважаемым и грозным, пока не появились праотцы Сообщества. За две ночи они истребили больше половины армии оборотней и уничтожили трех последних полководцев – Дейла, Хайнда и Вильямса. Они были теми самыми воинам, «облаченными в золотую броню». Считалось, что у трех этих воинов не было никаких потомков, и надежды на воскрешение старого рода не осталось. До сегодняшнего дня, - Шерлок замолчал, задумчиво глядя в топазовые глаза волка, который внимательно слушал рассказ.
«То есть, ты намекаешь, что я потерянный родственник кого-то из трех полководцев?»
- Джон, среди нас тысячи оборотней-блондинов, но ни у одного из них не было такой шерсти. Была только светло-коричневая, но никак не цвета золота, как у тебя. Я просто пытаюсь связать возможные цепочки.
«Ладно, - Джон снова фыркнул, пристально глядя на Шерлока. - Вот только мне тут тесно, и я хочу лечь спать в своем теле, а не в этом».
- Это волчья кровь – всем волкам нужна свобода, так что если мы не сможем «вернуть» тебя, то придется искать самый незаметный выход из этого района.
«Вернуть меня?»
- Уилл…
Шепард молча кивнул, замирая напротив Джона и смотря ему прямо в глаза:
- Итак, все предельно просто – думай о том, как меняется твое тело, как волчьи черты превращаются в человеческие, как ты сам превращаешься в человека. Думай об этом, заставляя тело исполнять команды твоего мозга.
Волк кивнул, закрывая глаза и хмыкнув, и попытался выполнить указание Уилла…
…Солнечные лучи пробивались сквозь тучи и окна, заглядывая в просторную гостиную. Уильям спал на диване, подперев щеку рукой и отвернувшись от окна, Шерлок спал в своей спальне, а Джон, совсем недавно покинув эту самую спальню, бесцельно бродил по квартире, снова и снова прокручивая в голове ту часть легенды, которую рассказывал Шерлок – о трех великих воинах, чья шерсть сверкала золотом, ослепляя вампиров. И не мог поверить, что имеет какую-ту связь с таинственными и ушедшими в небытие златошерстными волками.
Это больше напоминало какую-то злобную насмешку судьбы – герой, который ничего из себя не представляет, встречает наставников, набирается сил и опыта, а затем выполняет великую миссию, которую какой-нибудь таинственный мудрый старец возложит на его могучие плечи. Джон усмехнулся, переминаясь с ноги на ногу и глядя на закипающую воду в электрочайнике. Он точно не верил, что как-то связан с этой старой волчьей легендой и что именно он должен сделать что-то великое – победить ужасного злодея, или спасти прекрасную красавицу. Нет, ему сейчас точно не до красавиц.
Его красавец сейчас мирно спал в мягкой уютной постели, укутавшись в теплое белоснежное одеяло, его темные кудри были чуть растрепаны, а на пухлых аккуратных губах блуждала легкая, едва заметная улыбка. Ему снилось что-то теплое, светлое и хорошее, что-то, чего сейчас особенно сильно не хватало. Одежда была разбросана по всей комнате, и он наверняка удивится, когда найдет свои боксеры где-то на платяном шкафу, которые Джон так и не смог снять из-за соотношения его роста и размеров самого шкафа.
В квартире было тихо, и доктор отчетливо услышал, как нижняя входная дверь открылась, а затем кто-то стал подниматься по лестнице. Слух, как это ни удивляло Джона, улавливал каждую вибрацию воздуха, каждых скрип половиц и размеренные спокойные шаги. Это однозначно был мужчина, заключил про себя Джон и, поставив кружку на стол, направился в гостиную, чтобы открыть дверь и лично встретить незваного гостя.
Этим самым гостем оказался Майкрофт Холмс, который нервно крутил рукоять своего неизменного серого зонта и обеспокоенно смотрел на Джона, поджав тонкие сухие губы.
- Джон, прости, не могу остаться на кофе. Этот конверт, - он протянул белоснежный плотный сверток, - передай моему брату - он знает, что с этим делать. И передай от меня привет господину Шепарду. Всего хорошего, доктор Ватсон.
Майкрофт исчез также стремительно и неожиданно, как и появился, и Джона смущали две вещи. Во-первых, Майкрофт не тот человек, который станет покидать стены своего кабинета ради того, чтобы передать обычный конверт. Либо в нем было что-то особенно ценное, что Британское правительство не осмелилось передавать через кого-то, либо в его штабе завелся «крот», которым мог оказаться кто угодно. Во-вторых, он даже не спросил, дома ли Шерлок. Не было похоже, чтобы он куда-то торопился и, скорее всего, он знал, что его брат сейчас находится именно дома. Почему он не зашел и не передал конверт лично?
Размышления Джона прервал зевающий Уильям, который сонно прошел до ванной, а позже, когда доктор и Шепард ели бутерброды с чаем на завтрак, к ним присоединился и сам детектив.
- Шерлок, заходил Майкрофт…
- Что-то принес? – незамедлительно поинтересовался детектив, стуча длинными пальцами по столешнице.
- Да, вот, - Джон протянул ему белоснежный конверт, и Шерлок, вскрыв его ножом, внимательно прочитал содержимое. - Что-нибудь важное?
- Это предупреждение… Уилл, немедленно займись сбором, они придут с севера. Джон, ты отправишься со мной, здесь больше не безопасно.
- Шерлок, а что, собственно, происходит?
- Они начинают войну. Их армия уже наготове, и они начнут нападение завтра на рассвете. Нам нужно уходить на восток.
- На базу? – Шепард уже поднялся со стула, кружа по кухне и думая, что с собой необходимо взять.
- Да, там более безопасно и есть наши люди.