Шерлок отошел на пару шагов и прикрыл глаза, нахмурившись. Джон стоял совсем рядом с ним и мог слышать, как воздух с шумом вырывается из легких. На плечах Шерлока была непростая ответственность - он отвечал за тысячи жизней, и от его решения зависела каждая из них. Покачав головой и открыв глаза, пепельный взор которых устремился на наемников, Шерлок молча дал знак бойцу, затем взял доктора за руку и вышел из комнаты, торопливыми шагами покидая блок 6D.
- Что с ними будет? - спросил Джон, когда они приблизился к открывающимся дверям лифта.
- Их убьют.
Джон замолчал, нахмурив светлые брови и прикусив губу, и чувствовал на себе взгляд, полный сожаления. Шерлоку было жаль, что Джон вообще присутствовал на допросе - у него было слишком доброе сердце, чтобы принять все то, что происходит вокруг, на этой базе и с людьми, находящимися здесь. Он был слишком чист душой, чтобы начать жить под слоганом: «Убей или будешь убит». Но его волчья сущность едва ли оставит ему право выбора, когда его жизнь будет висеть на волоске. Шерлок вздохнул. Он бы многое отдал, чтобы не было этой войны, чтобы они могли жить тихой и спокойной жизнью в уютной квартире по Бейкер-стрит. Возможно, потом, если они выживут…
- Куда мы идем?
- В лагерь. Нам нужно отдохнуть, пока у нас есть такая возможность, - ответил Шерлок, слегка улыбнувшись. - Ты ведь не против провести ночь в палатке?
- С тобой - где угодно, - улыбнувшись в ответ, отозвался доктор, покидая здания комплекса, простиравшегося вниз на многие-многие этажи.
Небо было темно-синего цвета, а яркие звезды сверкали, словно россыпь драгоценных камней. В лагере было тихо, в воздух взмывали ярко-рыжие искры от костров, переплетаясь с серым дымом, и Джон чувствовал себя, как в Афганистане, на одной из военных баз близ Кандагара. Шерлок сидел возле костра, одетый в темные штаны и теплую куртку, и задумчиво что-то чертил в небольшой тетради. Джон сидел напротив него, любуясь языками пламени, которое отражалось в серых глазах.
- Мне жаль, Джон, - не отрывая взгляда от тетради, произнес Шерлок. - Жаль, что ты видел меня таким.
- Ты не виноват. В конце концов, мы узнали, что они пока не собираются нападать.
- Пока.
- По крайней мере, у нас есть еще немного времени…
- Я не боюсь умереть, Джон, - Шерлок отложил тетрадь, обхватив колени руками. - Но я боюсь за тебя, что с тобой что-то случится, мы ведь уже на войне, нам просто дали небольшой бонус, который мы проживаем в ожидании нападения.
- Со мной ничего не случится.
- Не будь наивным.
- Не будь идиотом, - в тон ему отозвался доктор и улыбнулся. - Эй, все будет хорошо. Мы справимся.
- Напомни, за что я тебя полюбил? - улыбнувшись в ответ, спросил Шерлок и наклонился ближе к Джону, позволяя пламени костра осветить лицо мягким рыжеватым светом.
- За мой нескончаемый энтузиазм?
- И за это тоже.
Джон тихо рассмеялся, смотря в пепельные глаза, горящие хорошо знаком огоньком. В голове Холмса уже появилась какая-то мысль, которая теперь не давала ему покоя.
- Знаешь, у меня есть одна идея.
- Какая?
- Ну, раз уж этот день может быть последним в нашей жизни, - Холмс поднялся на ноги, протягивая Джону руку и загадочно улыбаясь, - то я хочу провести его с тобой.
- Ну, я не против, - отозвался Джон, взяв Шерлока за руку и поднявшись с земли. - А куда мы идем?
- Увидишь. И уверен, тебе понравится.
*****
========== XIII. Старая знакомая ==========
Шерлок стремительными шагами направлялся куда-то прочь от лагеря, на восток, удаляясь все дальше и дальше в сторону высоких холмов, укрытых ночной темнотой. Джон старался не отставать, одновременно пытаясь понять, куда же они направлялись уже в течение получаса, но все его попытки оказывались тщетны - он не мог уловить ход мыслей гениального детектива, который иногда оборачивался и улыбался ему своей обезоруживающей улыбкой. Такому соблазнителю и сам Дьявол продал бы душу и половину своей преисподней в придачу. Джон лишь усмехнулся и покачал головой. Высокая трава упрямо цеплялась за ноги, а в ночной тишине было слышно стрекотание певчих цикад, и лишь шорох травы под ногами нарушал эту идеальную тишину.
- Шерлок, куда мы идем? - спросил Джон, когда огни костров, еще горящих в лагере, начали превращаться в небольшие яркие точки.
- Увидишь. Мы почти на месте, - бодро отозвался Холмс, поднимаясь на самый высокий холм и держа Джона за руку.
Когда они оказались на самой вершине холма, по которому гулял прохладный ветер и с которого можно было увидеть почти все окрестности, окружающие их базу, Джон едва мог сдержать восхищенный вздох. Десятки рыжих огоньков и старое здание, стоящее в центре лагеря, были, как на ладони. Они с Шерлоком проделали достаточно долгий путь и поднялись довольно высоко, и теперь перед их взором представала роскошная ночная панорама, на темном полотне которой яркими крапинками выделялись огни костров.
- Это… Потрясающе.
- Правда? Тебе нравится?
- Еще бы. Это совершенно… удивительно. Да, именно удивительно.
Шерлок улыбнулся легкой и чуть-чуть самодовольной улыбкой, не без удовольствия наблюдая, как восхищенный топазовый взгляд жадно изучает этот ночной пейзаж, как ветер слегка треплет золотистые волосы и темную расстегнутую рубашку, под которой скрывалась обычная серая футболка. Однако, они здесь не только из-за ночного вида, и Холмс, обхватив ладонями лицо Джона, пристально посмотрел в его глаза, тщетно пытаясь найти ответы на свои не заданные вопросы.
- Как я уже сказал, если это последний день в моей жизни…
- Если, - вставил Джон, нахмурив брови и по привычке облизнув чуть сухие губы.
- Если… Я хочу провести его с тобой. Ты ведь не боишься простудиться?
- Э-эм, нет, а…
Джон не успел договорить, как звонкий смех, разбивающий тишину на миллионы сверкающих осколков, окружил его со всех сторон, а сильное тело прижало его к прохладной и мягкой траве, что щекотала обнаженные участки кожи. Серое небо с оглушительным шумом слилось с океанской лазурью, грозя утопить весь мир в этой непередаваемой химии чувств. Губы с бесстыдным придыханием сталкивались в бездумных и отчаянно-страстных поцелуях, руки блуждали под тканью одежды, а прохладный воздух не давал воспламениться и сгореть дотла от удушающей страсти, пытающейся найти выход наружу.
Серые глаза, почти прозрачные во тьме, внимательно и с неким упоением наблюдали, как пуговицы на его черной рубашке разлетелись куда-то в стороны, беззвучно падая на землю, а ладони, заигрывая и дразня, скользили по его груди. Джон, теперь уже нависающий над ним, выглядел как никогда желанно и молодо, а его топазовые глаза превратились в два идеальных сапфира, горящих огоньком желания, в который так отчаянно и сильно был влюблен Шерлок. Его взгляд, вскользь брошенный на перламутровые пуговицы, вызвал лишь почти хищную ухмылку у доктора.
- Знаешь, - тихим голосом прошептал Шерлок, заглядывая в самую бездну глаз своего любовника, - я предпочитаю быть сверху.
Холмс улыбнулся своей нахальной и соблазнительной улыбкой, обхватив Джона за бедра и повалив на спину, снова нависая на ним и удерживая его руки над головой. Джон и не пытался сопротивляться, лишь улыбался и охотно отвечал на собственнические поцелуи, попутно ловя губами нетерпеливое рычание.
Шерлок Холмс был одним из самых нетерпеливых людей, когда он чего-то желал особенно сильно, всем своим существом и каждой частичкой своей души. Он желал Джона, желал обладать им, желал каждое утро просыпаться с ним и каждую ночь засыпать в одной постели. У него, как и у всех обычных людей, были мечты, настоящие хрустальные замки, возведенные над витражными крышами Чертог, но из-за войны, из-за всей этой угрозы и проклятого Сообщества он боялся, что каждый час может стать последним, что каждая проведенная вместе секунда может больше никогда не повториться. Что он не успеет сделать нечто важное, сказать то, что давно должен был сказать, с самой первой секунды их неожиданного знакомства.
- Джон.
- Да?
- Я люблю тебя. Просто хочу, чтобы ты знал… Я…
- Я тоже тебя люблю, Шерлок. Что бы ни случилось…
- …и где бы мы с тобой ни оказались, - закончил Шерлок, улыбнувшись и прильнув к тонким губам с очередным нетерпеливым поцелуем.
Белоснежные длинные пальцы в два счета избавились от рубашки и футболки, оставив эту ненужную сейчас одежду лежать на изумрудной траве, и уже нарочито медленно прикасались к груди, часто вздымающейся и опускающейся от частого дыхания. Влажные, чуть покрасневшие губы целовали щеки, губы и подбородок, спускались к шее и постепенно перемещались к рельефным ключицам, одна из которых несла в себе особенную историю. Джон почти ничего не рассказывал о своем ранении, которое получил во время войны в Афганистане, и Шерлок, догадываясь о сути этой истории, лишь с невысказанной нежностью коснулся губами паутинки шрама, что имела свою почти зеркальную копию над лопаткой. На поцелуи доктор отозвался приглушенным стоном.
Внизу живота разгоралось настоящее неистовое пламя, а Шерлок, словно издеваясь, тянул время, лишь прикасаясь и целуя, но не переходя невидимую черту. С ним все было совершенно по-другому, не так, как с другими людьми, теми безликими серыми личностями, что были до него. А были ли они? Джон уже не был абсолютно уверен. Казалось, что не было и той жизни, которую он лишь иногда видел в своих снах. Казалось, что никогда и не существовало жизни без Шерлока Холмса.
Джон моргнул, выныривая из омута своих мыслей и замечая, что руки Шерлока уже беспрепятственно проскользнули к его джинсам, хватаясь за край и проводя пальцами по металлической бляшке ремня, и неожиданно замерли.
- Что-то не так? - осторожно спросил Джон, смотря в серые глаза, замутненные бессознательной пеленой.
- Извини. Анализирую, пытаюсь найти аналоги, чтобы продумать дальнейшую… - Холмс замолчал, виновато улыбнувшись. - Прости, я всего лишь хочу, чтобы тебе было хорошо.
- Шерлок, что бы ты ни делал, мне будет хорошо. Хотя бы потому, что я с тобой. А теперь, будь добр, заткнись и сними с меня эти джинсы.
Шерлок улыбнулся чуть шире, послушно стягивая темно-синюю джинсовую материю со стройных ног, на что доктор лишь вздохнул, отбрасывая ее куда-то в сторону. Пальцы осторожно коснулись шрама на плече, когда мягкие влажные губы прикоснулись к нежной коже шеи, а затем руки продолжили свое исследовательское странствие по бедрам.
- Иди сюда, - прошептал Холмс, посадив Джона себе на колени. - Мне так будет немного удобнее.
«Боксеры. Лишнее. Снять, немедленно снять», - стучало в голове детектива, словно отбойный молоток, пока его мягкий влажный язык выводил круги вокруг напряженных сосков, а пальцы одной руки расстегивали бляшку собственных брюк.
Немного вспотевшее тело Джона слабо блестело в свете растущей луны и мириад крошечных и ярких звезд, что падал на их почти обнаженные тела, и Шерлок заворожено смотрел на его шею, торс, руки и лицо, запоминая и сохраняя этот удивительный образ в своих Чертогах, помещая эти данные в самые потаенные уголки, сокрытые тысячами замков и паролей.
Руки Шерлока двинулись в сторону паха, попутно расстегивая брюки, а тело Джона пронзила сладостная истома вперемешку с предвкушением. Его пальцы запутались в темных непослушных волосах, а бедра уже почти бесконтрольно двигались в сторону Холмса, требуя большего, всего и сразу, чтобы утонуть в океане чувств или быть погребенным лавиной эмоций и ощущений, взрывающих тело тысячами ярких фейерверков. Оба с упоением целовались, а в их глазах плескалась страсть, почти животная, неудержимая и требующая немедленного выхода. Ладони Шерлока блуждали по плоскому животу, спускаясь вниз и проникая под тонкую и такую лишнюю материю, а затем пальцы медленно обхватили возбужденную плоть, чуть сдавливая и проводя до самого основания.
Брюки были брошены вслед за джинсами, пока с покрасневших губ срывались хриплые стоны. Джон что-то нашептывал, удобнее устраиваясь меж ног своего любовника, блуждая руками по его белой спине и оставляя на этом роскошном атласе свои метки в виде небольших царапин, сливающихся в хаотичный и замысловатый узор. Шерлок же полностью и всецело переключил внимание на Джона, грудь которого все еще часто вздымалась от прерывистого дыхания, а сапфировые глаза горели желанием и настоящей животной страстью. Шерлок, почти рыча и впиваясь зубами в чуть тронутую солнцем кожу, навис над доктором, продолжая кусать и целовать его шею, оставляя красные следы от губ и зубов, одна рука крепко сжимала бедро, а вторая медленно, а затем постепенно ускоряясь, двигалась по возбужденному члену. Джон лишь сильнее прижимался к Шерлоку, не оставляя между ними ни одного свободного миллиметра, двигал бедрами и кусал губы, заглушая свои гортанные стоны.
Несколько мгновений, и тело Джона выгнулось, подобно дуге, когда Шерлок медленно входил в него, придерживая за бедра. Сквозь вспышку боли, ничтожную по сравнению с обращением в зверя, Джон слышал успокаивающий шепот детектива, который входил в него все глубже, удерживал все сильнее и целовал губы все отчаяннее. Джон лишь приглушенно зашипел сквозь стиснутые зубы, чувствуя жгучую боль, а пальцы схватились за угловатые плечи, оставляя на белом шелке карминные полосы.
- Тише… потерпи, - в дымчатых глазах Шерлока читалось бесконечное беспокойство, но Ватсон лишь качнул головой и снова двинул бедрами, словно требуя большего. Ему было нужно все и сразу, целиком и полностью. Немедленно.
Шерлок замер, словно раздумывая над разумностью такого решения, а затем, вздохнув, полностью вошел в Джона, едва сдерживая животное рычание, рвущееся из груди. Джон вновь выгнулся, что-то крича и едва заметно смахивая влажную пелену с глаз, застилавшую обзор.
- Боже…
Стоны почти оглушали, уничтожали ночную тишину и могли бы привлечь чье-то внимание, если разведка Сообщества была где-то неподалеку от базы, но сейчас это было не важно. Все было совершенно не важно, все, кроме Шерлока и Джона, чьи тела сплелись, словно комок обнаженных нервов, чувствительных даже к легкому дуновению ветра, и создавали невообразимую игру контрастов. Словно кофе и молоко, черное и белое. Их крики и стоны пронизывали тишину, а губы жадно, страстно и требовательно ласкали кожу, губы, пальцы и все, что можно было поцеловать. Шерлок держал Джона за бедра, двигаясь все быстрее и быстрее, и с упоением заглядывал в темно-синие глаза, в которых плескалось бесконечное желание и любовь, которую невозможно выразить простыми словами.
- Ты - мой, - раздался шепот, который был заглушен криком Джона, что мелко дрожал всем телом, стонал и полностью утопал в сладостной неге ослепительно яркого оргазма. - Ты - мой… А я - твой. На веки вечные.
*****
Солнечный свет пробивался сквозь закрытые веки, а знакомый, до зубной боли, возглас: «А я вас по всему лагерю ищу!», безжалостно вырвал Джона из уютных объятий Морфея, заставляя открыть глаза и увидеть над собой улыбающуюся физиономию Уилла.
- Чего тебе? - сонно спросил Шерлок, даже не удосужившись открыть глаза или выпустить Джона из своих стальных объятий.
- У меня срочное сообщение с запада и одна любопытная новость.
- Не интересно. Пошел вон.
- Прости, не могу, - отозвался Шепард, улыбнувшись еще шире и скрестив руки на груди. - У меня приказ.
- Тогда я даю новый приказ - отправляйся в лагерь и займись подготовкой бойцов.
- Так точно, сэр! - военным тоном ответил Уилл, поправляя ворот своей кожаной куртки. - Ты уверен, что не хочешь узнать последнюю новость? Очень важную новость.
- Нет. Убирайся.
- Как хочешь. Тогда я передам мисс Адлер, что ты лежишь почти голый с Джоном на вершине одного из холмов.
Холмс едва слышно чертыхнулся, поднимаясь с травы и серьезным взглядом смотря на Шепарда.
- Она здесь? На базе?
- Да, только прибыла. Меня послали за тобой сразу же, как она появилась.
- Дай нам пару минут. Мне… нужно с ней поговорить.
- Так точно, жду вас двоих возле входа в комплекс, - Уилл слегка наклонил голову, прежде чем развернуться и уйти прочь, оставляя Шерлока и Джона наедине.