Забывшись, Азмирк принялся считать все окна, но аусваинг дернул его за руку, и парень чуть скривился от боли. Странно, что кость до сих пор не захрустела… Своих пальцев Азмирк уже давно не чувствовал.
Нахмурившись, аусваинг поизучал лицо юноши, как будто пытаясь найти там ответ на свой незаданный вопрос, потом вдруг ослабил захват. Отметив промелькнувшее на лице пленника облегчение, удовлетворенно фыркнул.
Весной в этом новом мире тоже пахло, но не так осязаемо, как у храма и тем более в лесу. Тут больше пахло жизнью, причем военной — пот, лошади, отходы лошадей…
Аусваинг уже не бежал, а просто шел по улице. Не тащил за собой, а вел за руку. Так что юноша успевал крутить головой, разглядывая встречающиеся на пути дома.
Мимо проехала телега со свежескошенной травой, и Азмирк глубоко вдохнул, наслаждаясь. Парой запряженных в телегу лошадей управлял человек, ну или аусваинг в обличье человека… В храме рассказывали, что они умеют перевоплощаться.
И, кстати, учитель говорил, что свою страшную крылатую ипостась они используют только во время войн, драк или в процессе оплодотворения. А в этом городке уже четверо пробежавших мимо молодых аусваингов были именно рогатыми и крылатыми.
Возница на телеге был первым встречным, похожим на человека. Он очень заинтересованно оглядел Азмирка и уважительно кивнул идущему рядом с юношей высшему.
Лишь теперь юноша вспомнил, что совершенно обнажен. Не то чтобы его смутило осознание полной открытости тела, но вот то, как его изучал мужчина, ему не понравилось. Пальцы сами собой сжались в кулаки, захотелось с размаху залепить этому человекоподобному по наглой морде.
— Остынь! Можно подумать, раньше на тебя так никто не смотрел, — усмехнулся аусваинг, приобняв Азмирка за талию и подтянув к себе поближе. Юноша попытался вырваться, но хватка у монстра была стальная. Пришлось просто проводить телегу и ехидно улыбающегося возницу злобным взглядом.
Выдохнув, Азмирк попытался вновь сконцентрироваться на чем-нибудь отвлекающем, но умиротворяющее спокойствие не возвращалось. И даже любопытство куда-то исчезло. А на поверхность выплыли тщательно запрятываемые страхи.
Пока он стоял на поляне у жертвенного камня — все было понятно. Ужасно, жестоко, но понятно. Что ожидает его здесь? Почему выбрали именно его? Хотя… выбрали-то Кнека! Потому что маленькие древние ведьмы пытались дотянуться именно до него. Нет, лапали они своими сморщенными крючковатыми пальцами всех, но Кнек вызывал наибольший интерес.
А вот чем Азмирк заслужил изменение своей судьбы? Или…
— Ты спрашивал, какому богу я буду молиться в последние минуты жизни? — аусваинг, целеустремленно тянущий юношу за собой, обернулся, едва заметно кивнул и слегка напрягся. Ответ, очевидно, все же имел какое-то значение.
«…А если он сейчас развернется и снова вернет меня на ту поляну?» — промелькнула трусливая мысль, напугав до потери уверенности в правильности своего решения.
Азмирку даже пришлось помолчать несколько секунд, снова собираясь с силами.
«Пусть Тевавор уже давно отвернулся от нас, но другие боги еще прислушиваются к нашим молитвам. Ложь одобряет только бог притворства, а остальные любят правду. И если я промолчу — получится, что я стыжусь своей богини… или что я — трус, которому не хватило смелости признаться».
— Я молился Наина, богине воинов.
Аусваинг хмыкнул удовлетворенно-довольно: «Хороший выбор!» и снова потащил Азмирка за собой.
Глава 10
Практически слетев с лестницы вниз, в общий зал, Урстенера оглядела сжавшихся при виде нее людей, часть из которых все еще стояла в сторонке с конвертами, растерянно-недоуменно прислушиваясь к настойчивому желанию поскорее уйти из этого дома. Часть уже прислушалась и ушла, а кое-кто еще ждал своей очереди, чтобы получить свое месячное содержание.
Женщине пришлось с трудом сдержаться, чтобы не послать оставшихся подальше и подождать еще десять минут, шагая от стены к стене и поглядывая на Эрстена. Число сомневающихся в том, стоит ли уходить сразу или все же подняться наверх за вещами, резко уменьшилось. А когда Урстенера принялась изучать их, окидывая плотоядно-хищным взглядом каждого, тут и у некоторых из прислуги сдали нервы… Зал довольно быстро опустел.
Выбрав из оставшихся с десяток крепких с виду мужчин и троих женщин, аусваинги объяснили им, что надо привести в порядок второй этаж, вынести оттуда все лишние вещи, упаковать их по коробкам, подписать имена хозяев и спустить на первый этаж, убрав в какую-нибудь кладовую. Но при этом всем несколько раз было сказано, что в нежилые комнаты заходить строжайше запрещено.
И Итшуан, молчаливой тенью следовавший за Урстенерой повсюду, сам внутренне ощутил отчаянное нежелание даже заглядывать в эти нежилые комнаты. Но это было как временное помутнение, быстро исчезнувшее.
Повару было велено позаботиться об ужине, но на стол не накрывать до возвращения новых хозяев. Горничной — приготовить три спальных комнаты.
После чего аусваинги выскочили на улицу и принялись тихо, но довольно эмоционально обсуждать что-то на гортанно-рыкающем и совсем непонятном Итшуану языке.
Через минут пять-семь они договорились между собой и Урстенера повернулась к инкубу:
— Так, напрягся и представил свой храм во всей красе. Надеюсь, ты справишься, — последняя фраза была высказана с таким сомнением в голосе, что юноше стало даже не обидно, а неприятно.
Почему эта красивая женщина воспринимает его как обузу, глупую и бесполезную?! Вроде бы повода считать себя совсем уж глупцом он не давал…
Затратив немалое усилие, чтобы скрыть обиду, Итшуан сосредоточился на воспоминаниях. Храм, в котором он вырос, предстал перед ним как наяву. Он столько раз любовался его простой, незамысловатой красотой, ровными белыми стенами, большими окнами, широкими арками дверей, невысоким забором, за которым виднелся лес, куда часто уходили медитировать монахи… Площадкой для тренировок, в одном углу которой почти все время сражались на мечах старшие, а в другом — молодые рахса-каны приседали, отжимались и подтягивались, стараясь добиться еще более выдающихся результатов. Лучники тренировались отдельно, метать копье учили тоже на другой площадке, огороженной забором повыше…
Итшуан так хорошо все представил, что даже запах почувствовал и словно вновь услышал, как поют по утрам птицы в лесу, прилетая иногда во двор, чтобы поклевать крошки возле столовой.
Но вместо привычного чуть дурманящего аромата из молельни, аппетитных ароматов еды из кухни и цветочно-травянистой свежести двора он вдруг глубоко вдохнул тяжелую удушающую вонь гари и сладковатый запах скотобойни, на которую приходилось иногда ходить отрабатывать повинность всем рахса-канам.
Трое аусваингов в боевой ипостаси разрывали на части лежащее на камне тело… человеческое тело!..
Итшуан с трудом удержал рвотный позыв и отвернулся. Неподалеку, связанные и на коленях, стояли четверо парней. Они мало общались, но инкуб знал их, каждого, с одним даже несколько раз сражался под присмотром старшего.
— Что здесь происходит?!
Юноша даже не сразу осознал, что выкрикнул свой вопрос, гневно уставившись на Эрстена, потому что Урстенера отошла к камню и о чем-то разговаривала со своими соплеменниками.
— Зачем?.. — у Итшуана не хватило слов, чтобы выразить все свои чувства, поэтому он просто обвел рукой вокруг и вновь посмотрел на аусваинга, ожидая объяснений.
Мужчина лишь пренебрежительно пожал плечами. С его точки зрения, единственной значимой неприятностью было то, что храм разрушили до их появления. И теперь им будет сложно разгадать новую загадку от Матери Всего Сущего. Конечно, небольшой откат в прошлое никто не отменял, но как этот откат повлияет на будущее — неизвестно. Скорее всего, Урстенера откажется рисковать… К тому же это будет касаться взаимодействия между аусваингами, то есть возникнет вероятность нарушить закон.
Не дождавшись ответа, Итшуан направился к своим четверым связанным знакомым. Накинутая на него личина при перемещении спала, так что парни его узнали, оживились, но помалкивали.
Инкуб, не спрашивая ни у кого разрешения, подцепил и порвал когтями веревки. Потом дождался, когда все четверо встанут, поддерживая друг друга.
В это время одно из незнакомых чудовищ, заметив происходящий беспредел, рыкнуло и кинулось в их сторону, но Эрстен, сменив ипостась, встал на его пути и оскалил зубы в ухмылке — он оказался заметно крупнее соперника.
Увидев, что у брата намечаются проблемы, Урстенера тоже приняла боевую форму, и конфликт сразу заглох, не начавшись.
Связываться с женщиной ни один из троих чужих аусваингов не захотел. Так что пришлось им уступить остатки добычи, которую они так рассчитывали посмаковать напоследок, сначала съев более худосочных и крикливых.
Для успокоения они только отвесили несколько пошлых шуточек о том, что для размножения хватит и одного, зачем брать еще троих? Про запас, что ли? Конечно, низшие мрут как мухи при виде красоты наших женщин… Но эти-то уже успели оценить ее мощь и вроде бы все еще в здравом уме.
Как Эрстен и надеялся, Урстенера, проигнорировав шутников, не рискнула отправляться в прошлое, тем более в присутствии не слишком лояльно настроенных к ним посторонних.
К тому же ей удалось вытрясти из них интересные сведения, и теперь женщине очень хотелось обсудить их с братом.
Освобождение четверых низших в ее планы не входило, но, с другой стороны, все мужские особи выглядели привлекательно и довольно аппетитно, так что их вполне можно было использовать… по назначению.
А вот с новым инкубом требовалось провести воспитательную беседу. Жесткую воспитательную беседу… Может, даже съесть при нем кого-то одного из спасенных, чтобы запомнил на будущее, что решения здесь принимает только она.
Но для начала, перенесясь всей толпой в свой старый дом и заперев еду в подвале, а демона — в комнате Жуана, Урстенера от души отругала брата за то, что недосмотрел за притащенным им рогатым недоразумением.
Лишь потом, поостыв и выплеснув большую часть недовольства, женщина пересказала все, что ей удалось выяснить.
Разрушение храма Тевавора Мохеса было заказано торхему тех троих, с которыми они чуть было не устроили драку по вине их собственного инкуба. Заказ был передан анонимно, оплачен заранее…
— И всех низших было велено уничтожить, представляешь?! — Урстенера даже голос слегка повысила, так ее заинтриговало это условие. — Но самое интересное, что еще до нас у них забрали двоих. И, черт побери, уверена, ты ни за что ни угадаешь, кто именно!
Эрстен состроил задумчивое выражение лица, хитро прищурился и с улыбкой произнес:
— Командир моего бывшего торхема, верно?
Аусваинга возмущенно посмотрела на брата:
— Не мог хотя бы подыграть?! Да, в этом деле как-то замешан Алхоргир-ре, и у меня просто руки чешутся… с ним побеседовать.
— Раньше ты, наоборот, избегала с ним встреч, — подколол сестру Эрстен.
— Он мне совершенно не нравился, а Зэрхгир-ра хотела заполучить его в свой клан. Я всего лишь не стала вмешиваться… Но теперь я очень хочу узнать, зачем ему понадобилось двое низших, к тому же он призвал элифай, чтобы те выбрали себе жертву. То есть до этого он воспользовался их помощью. Зачем ему понадобилась помощь этих противных старух?! Кому понадобилось уничтожать храм буквально за пару часов до нашего появления? Почему надо было уничтожить всех живущих в храме?! — Урстенера уже устала сдерживаться. Она металась по гостиной, как зверь в клетке, выпаливая вопрос за вопросом, пока не добралась до самого главного: — И как со всем этим связана смерть Жуана?! А ведь она связана… Я не верю в столько совпадений!
— Да, кто-то слишком вовремя заказал уничтожение храма, а Алхор слишком вовремя оказался там, чтобы забрать двоих… Зачем ему понадобилось двое, когда элифай запрашивают только одну жертву? — у Эрстена не было ответов на вопросы сестры, но зато у него были его собственные вопросы, на которые он тоже не надеялся получить ответы. — Стоп! А почему они отдали ему свою добычу? — неожиданно озадачился он и посмотрел на Урстенеру. — Нам они уступили из-за тебя, а ему?!
— Его торхем больше, — буркнула женщина, словно это должно было все объяснить.
Нет, по сути, для любого аусваинга это было аргументом, при условии, что ради решения конфликта обе стороны готовы были призвать всех членов своего отряда. И раз этот аргумент прозвучал, значит, Алхор был готов…
А вот объевшиеся еще во время уничтожения храма аусваинги из другого торхема решили сделать вид, что ничего страшного не произойдет, если двоих пленных съедят не они. Ясное же дело, что в конце концов их все равно съедят, особенно взятого для элифай. Тот еще много раз пожалеет, что не умер на жертвенном камне…
Глава 11
Алхоргир-ре всегда был целеустремленным, с детства. Поэтому и стал самым молодым командиром торхема за последнюю тысячу лет. И заказы его отряду сыпались самые прибыльные. А любой аусваинг в его отряде стоил десятерых… ладно, пятерых соплеменников. Алхор каждого отбирал лично, никаких вступлений по знакомству, никаких родственников, которые не смогут приносить пользу, являясь лишь обузой.
Но в какой-то момент везение, основанное на бешеном упрямстве и трудоголизме, дало сбой.
Мужчина выбрал будущую главу своего клана и несколько раз попытался обсудить с ней условия, на которых его торхем перейдет к ней, весь целиком. Но она забрала из отряда только своего брата и исчезла. Пропала. Растворилась!..
Конечно, посвятить всю дальнейшую жизнь ее поискам Алхор не мог, но и смириться с тем, что не всегда получаешь то, что хочешь, оказался не готов. Так что после каждого заказа он отправлялся на поиски, кружил между мирами и планетами, нырял в прошлое и, наконец, нашел свою избранницу.
Хорошо, что связка между членами торхема стирается не сразу. К тому же с Эрстеном, братом той, кого так настойчиво искал, Алхор несколько раз работал в паре, и они ставили метки друг на друге, чтобы не разделиться в пластах пространственно-временной реальности.
Подаренная богиней мощь была все же ограниченной.
При перемещении в прошлое можно было наткнуться на самого себя, но при попытках вступить в контакт вероятнее всего включился бы встроенный самоуничтожитель.
При перемещении в пространстве, если не задействовалась временная ось, раздвоения, само собой, не происходило. Аусваинг просто мгновенно переносился из одной точки в другую, и все. Однако были возможны и пространственно-временные переходы. Тогда в нескольких местах какое-то время могло существовать несколько «временных клонов», которым опять же нельзя было взаимодействовать между собой.
Кроме перемещений в пространстве и времени, аусваинги владели еще и искусством создавать и переходить в уже существующие альтернативные реальности. Однако это развлечение было очень строго контролируемое, со множеством сложностей.
Число возможных слоев реальности у одного мира было ограничено. При создании новых мир мог не выдержать нагрузки и схлопнуться или просто склеить несколько близлежащих пластов, которые посчитал бы слишком похожими.
При этом на каждом альтернативном слое реальности жили одни и те же живые существа, как низшие, так и высшие.
Единственные, кто не копировались из реальности в реальность, были аусваинги. Все созданное и совершенное ими оставалось, но в момент раздвоения они словно исчезали для всех пластов мира, кроме какого-то одного.
Просто потому, что если бы они тоже дублировались, как и все остальные, живущие в данном мире, то в итоге, при их умении переходить из реальности в реальность, один аусваинг мог бы легко создать себе торхем из собственных клонов.
А еще при создании нового слоя всегда был риск, что вместо одного возникнет несколько альтернативных пластов, без учета уже существующих. Сколько именно — непонятно. Смотря из-за чего произошло раздублирование, какая сила была задействована, насколько изменилось будущее… Столько всяких факторов, часть из которых практически невозможно было предсказать, не то что высчитать!..