— Не могу, — отмахиваюсь, припоминая список ингредиентов для зелья. — Мне надо крапивы до утра на могилах нарвать. И трилистник найти. — Давай, все равно бездельничаешь.
— Ну Крис, — заканючил тут же вурдалак, одергивая рваную окровавленную рубаху и почесывая лысую макушку. — Не могу, не при параде я!
— Тоньке скажу, что ты опять к Фаине Никифоровне бегал белок жрать! — грожу пальцем, отчего кожа вурдалака приобретает синюшный оттенок.
— Да я это, щас. Туда нога, сюда нога… — бормочет, отступая и поднимая руки.
— Только им ноги не оторви!
— А кровушки хоть попить можно?
— Не в прямом смысле. Но можешь помотать нервы.
— Договорились!
Хмыкаю, затем вновь поворачиваюсь к склепу и делаю решительный шаг вперед: маньяк, трава, домой. А завтра докуплю все, чего не достать просто так или дома. Чем быстрее сварится зелье, тем скорее мы узнаем, кто же украл чертовы мощи…
— Кристина-а-а!
Да е-мое, что сегодня за день?!
— Чего? — недовольно интересуюсь у бегущего ко мне Гриши. Вампир уже не такой прилизанный, глаза навыкате, бабочка покосилась, а платок и вовсе утерян. Машет перед лицом рукой, выдыхая:
— Там… демон ваш…
— Что с ним? — насторожилась я, озадаченно наклонив голову набок.
— Он…
— Ну?!
— Сбежал, — шепчет сдавленно вампир, и я со стоном шлепаю ладонью по лбу, качая головой. Вася будет в бешенстве. Демон, считающий кого-то своей истинной парой, точно не отвяжется. И в душ, и в туалет с тобой ходить будет. Как привязанный.
Стоит мне переварить одну информацию, как со стороны леса орет уже Лелик. Бежит, руками размахивает, а на клыке кусок чьей-то красной мантии застрял.
— Кристина-а-а!
— Да?
— Ты не поверишь, но там демон… — он останавливается, переводя дух после быстрого перемещения. Никак не привыкну к этой особенности вурдалаков и вампиров — двигаться в два раза быстрее обычного человека. Хоть и не так, как Вася сегодня.
Я вскидываю брови и жду продолжения. И что-то мне подсказывает, что проблема не ограничится сегодня только связующей печатью истинной пары.
— Короче, он там к сатанистке пристал. Она орет: мужики — козлы, насильники. И бьет его гримуаром, а он все: «Моя, моя». Че делать-то? Прям жалко парня, рогами землю роет, видно любовь с первого взгляда, — цокает языком вурдалак, качая головой.
Не знаю, как остальных, а меня начинает пробирать смех. Нет, с тех пор, как украли эти мощи, стало однозначно веселее!
Глава 15
За эту неделю, как ни странно, даже ни одного случая самовольного ухода духа с кладбища. Никто не ходил по домам пугать родных или бывших мужей. Все в рамках приличия. Бродили себе по кладбищу, друг другу на скуку жаловались. Город тоже жил своей жизнью. Не считая случая с демоном Бельфегором, который теперь стал неизменным спутником оштрафованной активистки Галины Лимовой. До сих пор не знаю, как он умудрился перебороть связующую печать. Но ее действие прекратилось в ту же ночь, когда наш рогатый увидел Галочку, запрыгнувшую на жертвенный камень. Вокруг бегали сатанисты, истерично кукарекал петух в мешке, она же все требовала спасти ее от насильника и била несчастного влюбленного Бельфегора по рогам.
Все угомонились лишь спустя два часа истошных воплей, наряда полиции и появления парочки младших священников, назвавших себя иереи*. Слово-то какое, хотя я в иерархии чинов нашей церкви не разбиралась никогда. Для меня они все либо священники, либо монахи. Или диакон, в количестве одна штука.
Сама Лимова теперь гордо ходит по улицам с личным демоном. Всем рассказывает, какой он у нее замечательный. Нет, мол, мужчины лучше, чем тот, что с рогами и копытами. А ору-то было.
Как говорится: ты не активистка, просто у тебя демона нормального не было.
— Тут тебе опять повестку прислали, — я вздрагиваю и пытаюсь собрать мысли в кучу, посмотрев в мрачное лицо шефа. Борис Дракарович своей мощной фигурой навис над моим столом, держа в руке маленький клочок белой бумаги с официальным штампом.
Очередная просьба явится в управление полиции для дачи показаний. Ну здрасти.
— Да я уже ходила три раза, — отмахиваюсь, заметив, как вспыхивает бумажка с края листка, стоит Горынычу дунуть на него. Едкий дымок проникает в легкие, и я начинаю кашлять, пытаясь разогнать дым.
— Ты разберись с этим. Мне тут не нужны проблемы, — сурово произносит начальник, поправляя пиджак и недовольно поводя плечами. В его золотистых глазах с вертикальными зрачками мелькнуло чувство, отдаленно похожее на беспокойство.
— Конечно, — хмыкнула я негромко, глядя в широкую спину начальника, обтянутую красным пиджаком.
Нет, хороший у меня все-таки босс. Хотя поначалу орал как не в себя и сжег три кактуса, узнав об очередной проверке священников в моей квартире, но потом успокоился. За эту неделю мне пришлось несколько раз съездить в участок и в очередной раз наблюдать разгром моей квартиры. Это не считая косых взглядов жителей города. Ну как, по большей части всем было все равно. Но на злобу дня или ехидно пошутить готов был каждый. Город-то маленький, а событий случалось у нас не так много.
Правда, в четверг случилось нечто. По телевизору показали очередную катастрофу: пожары в Саратовской губернии. Откуда и почему возникли — никто не знал. Очередной катаклизм унес сотни жизней, сгорели несколько сел и пострадало хозяйство. Царь объявил о помощи каждому пострадавшему, однако недовольство народа росло. Тут и там возникали первые очаги протестов, пока мирных, но уже четко показывающих настроение людей.
— Ой, че делается-то. Небось опять до революции дойдем! — причитала одна из дам в магазине, покупая хлеб.
— Да не читай ты эту брехню в интернете! Ясно же, что вражины наши из заморских краев стараются. Вон по царскому каналу сказали: все решим, все хорошо, — отмахивалась другая.
Я задумчиво постучала ногтем по поверхности стола, а затем потянулась к мышке, нажимая на строчку для запроса в «Романофф» — поисковой интернет-системе. Высветившийся значок короны в ожидании, затем несколько страниц с информацией. От официальной до любительской с теориями заговора.
— «Протесты в Санкт-Петербурге и Москве продолжают набирать обороты несмотря на задержания полицией по приказу царя Николая», — прочитала я, хмуря брови и прикусывая ноготь.
Фотографии арестованных людей, кричащей толпы промелькнули вместе с лозунгами «Власть, хватит врать» и «Где наша справедливость, царь?!». Несколько боевых магов-казаков, полицейских, диаконов главной церкви и даже патриарх стояли по другую сторону баррикад. Они пытались урезонить разъярённых жителей, некоторые из которых явно было настроены агрессивно.
— Ну дела, — протянула я, посмотрел несколько коротких видео с митингов. Крики, вопли, драки, Парочка магов применила заклятия для отгона толпы. А полицейские с дубинками и электрошокерами отбивались от самых ретивых.
Вот так живешь и не знаешь, что у тебя в стране почти революция, — пробурчала, закрывая ссылки, и тут же вздрогнула, увидев перед собой полупрозрачное лицо Димки Савкина — нашего духа-программиста. Он поправил очки и, поковыряв мизинцем в ухе, пробормотал:
— Сбои в программе «Упокоении 9.1». Упало все, — будто оправдываясь. — Я мыло всем разослал.
Кликаю на почту — и точно. Висит значок письма от Димки. Хмыкаю, кивая.
— Ага, — пробормотала я, потягиваясь и глянув на время. — Если босс будет спрашивать, то я ушла на кладбище!
— Ладно, — рассеянно отозвался призрак, уже забывая о моей просьбе. Наш программист вообще был не в этом мире. Не только физически, но и явно интеллектуально.
Зная, что Дракарович проверять не будет, взяла лопату и двинулась на выход. Надо бы посетить нашу церковь. Во-первых, поговорить лично с настоятелем — надоели мне эти проверки. Опять место преступления посмотреть. Мало ли, что эти церковники упустили.
Во-вторых, что-то Васи не видать. Прячется от меня, что ли? Даже не заходит и не спрашивает, как там зелье поживает. А мне его четыре раза пришлось перепрятывать от полиции да священников, что существенно увеличило время готовки, несмотря на то, что все ингредиенты оказались под рукой. Кроме зачарованного чертополоха. Его пришлось на «Ибей» заказывать с доставкой курьером. Хвис Тимка мне пытался подсунуть просрочку, за что получил между ушей лопатой.
Будет знать, как тетраграмматоны бракованные продавать и сатанистам гримуары раздавать из-под стола.
— Опять сваливаешь? — бухгалтер Ирочка недовольно поджала розовые губки.
Древесница обожгла меня взглядом и уперла руки в тонкую талию, демонстрируя свой немалых размеров бюст в вырезе зеленого платья. Им она явно пыталась поймать на крючок нашего шефа. Зря старалась, есть у него одна дура, зачем вторую брать такую же? К своей-то привык уже.
Я хмыкнула, наблюдая, как наш фикус тут же под влиянием природной магии Иры выпустил несколько новых стебельков. Вот ее бы настойчивость да в мирное русло. Лучше бы зарплату так считала. Бедная Эльвира Игоревна из рода алконостов. Уже устала клювом за ней косяки разгребать.
То налог неправильно посчитает, то недоплату сделает, то премию нашему грузчику Ильичу выпишет в тридцать тысяч, и он от радости уйдет в месячный запой. Нет, если в твоей голове опилки, ничего тебе не поможет. Даже длинные зеленые волосы и лицо фотомодели.
— Меня Борис Дракарович отпустил, — игнорируя презрительный взор, обхожу древесницу, уклоняясь от хлестнувшего воздух стебля фикуса. — И не размахивай тут будущей макулатурой. Лучше кактусы оживи в кабинете начальника, все равно на большее не способна.
— Стерва! — шипит Ирка, не придумав ничего умнее.
Хотя, может, она и не дура. Просто словарный запас маленький. Додумалась же к коту-баюну подход найти: таскает ему элитный кошачий корм, а тот ее к боссу пропускает без предупреждения.
Пожимаю плечами, выходя из офиса.
Нет, все-таки хорошо, что Ирка у нас одна. А остальные или простые парни, копающие могилы и готовящие гроб, или уже давно перешагнули бальзаковский возраст даже по меркам нечисти да нелюдей.
На улице было прохладно. Серые тучи заволокли голубое небо и готовились пролить на головы прохожих литры дождевой воды. Лопата лениво отсвечивала рунами, пугая детишек и забавляя взрослых. Один из банников тащил посылку с «Почты России», матерясь и ругаясь на ленивых операторов. Лицо нашего мэра Иннокентия Кошмаровича своим кислым видом на рекламном баннере в очередной раз отпугивало потенциальных избирателей.
— Эге-гей, подруга!
Я резко остановилась, дождавшись, пока Станка, подхватив яркие юбки своего цыганского наряда, добежит до меня. Звон нашитых монеток на блузке привлекал к ней взгляды мужчин, а черноокая цыганка только улыбалась, но игнорировала любые попытки проявить интерес.
— Куда идешь? — запыхавшись, поинтересовалась Папуш, приглаживая кудрявую черную шевелюру.
— В Церковь, — отозвалась я, продолжая путь.
— О, небось по Ваське соскучилась? — ехидно улыбнулась подружка, и я даже глаза закатила от такой фамильярности. Хотела было возразить, но в этот момент Станка приблизилась и, коснувшись моих волос, выдернула волосок, заставив меня вскрикнуть от боли.
— Ай, чего творишь! — возмутилась я, поправляя съевшую шляпу на своей голове.
— Погадаю на вас, — отозвалась Папуш, пряча мой волосок в своей небольшой сумке-поясе, похлопав меня по руке. — Судьбу твою узнать хочу.
— Не думаю, что стоит, — сглотнула я внезапно образовавшийся ком и отвела взгляд от внимательного взора Станки.
Не то место, чтобы такие вещи обсуждать. Не хотелось мне сейчас общаться на тему моего договора со Смертью и его последствиями. Внутри все сжалось от неприятного чувства, которое возникало каждый раз, стоило подумать о печати на моей груди.
— Договор — не приговор, Кристин, — отозвалась Станка мягко, — тогда у тебя выбора не было. А сейчас?
— И сейчас его нет. Знаешь же, что нельзя его разорвать, — отрезала я, сморгнув горячие слезы.
Цена договора — одна спасенная от уничтожения душа. Дабы расторгнуть сделку, пришлось бы ею пожертвовать. Никогда и ни за что я бы не пошла на это. Однажды перешагнешь грань, и не будет пути назад. Смерть взяла мою душу в качестве платы, значит, так тому и быть.
— Твоя бабушка…
— Станка, — предупреждающе рыкнула я, заставляя цыганку замолчать. Мы остановились под яблоней, слыша шелест листвы над нашими головами, и смотрели друг на друга. Подруга опустила глаза первой, разглядывая пробоины на асфальтовой дорожке, пиная носком ботинка маленькие камешки.
— Я бы снова это сделала, — выдохнула я, обхватив себя руками. — И нечего тут обсуждать.
Неожиданный порыв ветра принес с собой знакомый запах и звон церковного колокола. Резко обернувшись, я увидела идущую впереди процессию. Ничего особенного, просто траурный ход с гробом и рыдающими родственниками впереди. Десятки людей, парочка домовых шагали в сторону нашего храма на отпевание. Странно, обычно их доставляли из морга в церковь по просьбе родственников. Я попыталась припомнить, кто недавно из жителей города у нас упокоился и приходил ли запрос на погребение.
— Это Владимир Максимович, — потянула Папуш, прерывая мои размышления. — Он у нас травами закупался постоянно, вон дочь его. Бывший лекарь, на пенсии многим тоже помогал.
— А, тот, который по части неврологии, — покивала я, вглядываясь в худенькую женщину средних лет в черном платье с покрытой головой. Она то и дело прикладывала платок к глазам, стараясь держаться. Медленно брела рядом с черным гробом, касаясь гладкой поверхности.
Безысходность, горе, боль и запах разложения с сырой землей. Все это я ощутила сразу же, стоило ветру принести с собой целый букет запахов, доступных только некромантам. Печальная картина.
Похоронная процессия двинулась дальше, и я, вздохнув, заставила себя тоже сдвинуться с места.
— Пойдешь со мной до церкви? — спросила я, не очень желая попасть на отпевание. Но, может, удаться сделать все быстро, не участвуя в этом?
— И побесить Олега? Еще как! — хохотнула Станка, коварно улыбаясь.
Представляя себе перекошенное лицо церковного огневика-священника, ятолько фыркнула. Вот уж точно будет весело.
Глава 16
Церковь Пресвятой Матроны — или Кафедральный Собор Покрова Пресвятой Агриппины — представляла собой единый комплекс из белого камня. Основное здание — храм с большим синим куполом и золочеными крестами и колокольня. Вокруг раскинулся живописный небольшой сад, где росли липы и яблони, а рядом ютились кусты сирени, вишни и многих других растений. Полевые цветы украшали аккуратные клумбы, идеально выстриженный газон радовал взгляд любого перфекциониста.
Все такое чистое, уютное, что я немного опасалась находиться среди всего этого великолепия.
Похоронную процессию мы со Станкой давно обогнали, спеша в сторону основного входа церкви и слыша первый звон колокола. Отпевание Владимира Максимовича Дольского должно было скоро начаться. Близкие друзья и родственники зачитывали Псалтырь прежде, чем гроб с покойным внесли бы в храм, поэтому у нас оставалось еще немного времени на осмотр. Я шагнула по ступенькам и решительно толкнула тяжелые двери, тут же ощутив аромат благовоний.
— Говорю вам: нечистое это дело! Разве можно отпевать покойного, когда мощей нет и защиты у храма никакой?!
На наших глазах Олег отчаянно спорил с кем-то из прислужников. Тот, пряча руки в широких рукавах своей золотой мантии, внимательно слушал его. Судя по повышенным тонам, спор явно шел давно и касался нашей общей проблемы — мощей святой Агриппины.
— Ты зря беспокоишься, сын мой, — седовласый мужчина с густой бородой. Я внимательно присмотрелась к нему, но ни внешние данные, ни одежда не помогли определить, кто это. — Все это проделки бесов и врагов наших. Но мы сильны как никогда.
— Настоятель, — шепнула мне Станка, заметив мой интерес. — Редко его видно, все чаще Пантелеевич мелькает в народе. Димитрий Архипович вроде.
— Ты откуда знаешь? — удивилась я, а затем вздрогнула, ощутив на себе внимательный взор. Настоятель нашей церкви смотрел в нашу сторону.
— Мы поговорим после службы, сын мой, — коснувшись руки Олега, пообещал Димитрий Архипович, улыбнувшись нам и крестясь, приветствуя громко:
— Добро пожаловать в дом Божий, девушки.