Он вновь звучал под золотистым сводом купольного потолка хозяйской спальни в роскошном дворце, про красоте всего немного уступающему резиденции правителя, отражаясь легким мелодичным эхом от покрытых драгоценной росписью стен.
Фолиама Каптелла, или для близких Птичка Фоли, исполняла свою любимую песню о девушке, ждущей на свидание парня. Она смотрела перед собой, и не видела нелианского захватчика, вальяжно возлежащего среди едва живых, ослабленных энергетической потерей, четырех обнаженных красавиц на огромной кровати, застеленной золотистым шелком.
На полу в изломанных позах застыли три мертвые девушки, а в стороне, за ведущей в коридор дверью виднелись окровавленные тела.
Роботы, убившие хозяев дома, стражников, прислугу и друзей семьи, приглашенных в дом “переждать внезапную бурю”, свалили всех их в кучу. Бывшебытовые машины, низкорослые и проворные, только этой ночью перепрограммированные в боевые, частично сохранили первоначальные настройки и стремились поддерживать чистоту и порядок. Некоторые из них принялись смывать кровавые пятна с шерстяных напольных ковров.
Фоли считала, что выступает в концертном зале. Она старалась угодить притязательной публике. В самых драматичных моментах песни изящно выгибала приподнятые руки.
Ее блестящее золотистое платье, расшитое бисером и драгоценными камешками, струилось до пола, огибая широкие бедра. Глубокое декольте подчеркивало красоту пышной груди.
Эйнар смотрел на нее. Еще одно мягкое жирное тело. Расплывчатое как кусок болотного залияма, отъевшегося к сезону холодных дождей.
Сестра, подруги и служанки знаменитой певицы… Одни уже послужили ему и завершили свой жизненный путь. Еще не пущенные в дело и в расход льнули к его жесткому гладкому телу, медленно скользя матовой неровной кожей, покрытой мелкими бесцветными волосками, по его идеально гладкой прочной коже, целовали его напряженно выгнутую шею, обводили мягкими подушечками пальцев линии скул и щек, ласкали его расслабленный член, побуждая к новым действиям.
Эйнар отдыхал, не обращая внимание на их запрограммированную настойчивость. Менять программу ему было лень. Нелианца немного забавлял круговорот жизненной силы. Он забирал энергию у одних велянок, тратил на правильную настройку других, ибо при свободе разума ни одна из них не могла спокойно находиться с ним рядом. Пойманные девушки принимались визжать, биться от страха, накрывая его неприятными волнами паники. Одна и вовсе умерла в его руках. Сердце остановилось, как только он сорвал с нее одежду и притянул к себе.
Девственницы… Пойманные в усадьбе молодые женские особи вообще не знали, как доставить удовольствие мужчине. Мягкие, расплывчатые, не проявляющие желаемой активности, не чувствующие азарта. Эйнар возненавидел велянскую традицию хранить девственность до свадьбы. На Нелии в первые дни жизни “свежие” учились правильно спариваться в публичных домах, получали необходимый опыт. Эйнару пришлось продумывать поведение каждой жертвы, и ворсистые девицы с подавленной свободой разума, превращались в покорных роботов. Действовали ожидаемо, но без приятных эмоциональных волн. Машины из плоти и крови… Дурно пахнущей, сладковатой на вкус крови, не пробуждающей аппетит.
Нелианки не подпускали его близко, и при случайной встрече на городской улице испускали отталкивающие импульсы, чтобы не пытался познакомиться. Короткое широкое лицо с уродливым носом, тело короче и тоньше нормы, деформированные водяные легкие, закрученные не в том направлении почки… Каждой из них был нужен производитель высококачественного потомства с идеальными параметрами. Не длинноносый урод, непонятно как и зачем выпущенный в жизнь из инкубатора. По закону об утилизации отбракованного потомства его место в молекулярном расщепителе.
Эйнар любил Тиану. Кроме нее и старой хозяйки публичного дома, ни одна женщина не оставалась с ним наедине. Он убил владельца корпорации Латара, защищая Тиану, и она поклялась быть всегда рядом с ним, но… Выбрала глупого, зато экстерьерно правильного охранника дверей парламента. Того, кого Эйнар считал другом.
Его все предали в родном мире… Но по-прежнему он любил Нелии, и готов был сражаться за свой народ… погибший ли, частично выживший ли… неизвестно. Но Эйнар Норри жаждал мести за великий народ.
Он превратить жизнь коварных велян в непробудный кошмар. Будет наносить удар за ударом по самым больным местам. Уничтожать все, чему они поклоняются, как Храм Повелителя Вселенной. Отнимать тех, кто им дорог. Религия, невинность, забота о потомстве… все, что ценят веляне, должно быть втоптано в грязь.
А еще ему нужна женщина — живая, анатомически подходящая. Но ни одну из пойманных велянок не возьмет он во дворец наложницей.
Альтернативы нет. Придется привыкать к временному использованию относительно подходящих особей.
В них все не то, к чему привык, даже их запах раздражает его чуткий нос. Только искрящаяся энергия дарит краткое наслаждение при подпитке.
Одна из девушек, повинуясь импульсному сигналу нелианца, отрезала снятым со стены сувенирным кинжалом большой кусок мяса от лежащего перед резным декоративным столиком наполовину обглоданного детеныша таффлеи, вьючного и ездового животного, и подала прямо в рот господину. Не находясь под воздействием, она бы упала в обморок при виде ярко-красной крови на своих руках.
Эйнар взял мясо, слегка размял острыми боковыми зубами и с усилием протолкнул в желудок. Всю ночь он питался биоматериалом и чистой энергией, его тело, по всем характеристикам улучшенное ремасом, продолжало меняться. При выходе из инкубатора он был признан меньше и легче стандартной нормы. На Веле он подрос, стал крупнее и мощнее. Развитие нелианца продолжается до семи — десяти лет от инкубатора. Ремас ускорил этот процесс, только цвет когтей не изменился, не потемнел, остался белым как у “свежего”.
Слизав приятную на вкус кровь таффлеи с мягких ладоней велянки, Эйнар привлек девушку к себе, позволил уткнуться носом в шею и активировал Темный Дар, придерживая жертву за спину. Бурная искрящаяся энергия потекла в него, вливаясь через руки, словно поток горячей крови, потянулась в центр груди, наполняя теплящийся огненный комок. Эйнар выгнул спину, слегка потягиваясь, чувствуя, как центр энергетической пульсации расширяется и нагревается еще сильнее. Он столкнул с кровати опустошенную жертву, кровавый пульс которой навсегда затих, чуть приподнялся на локтях, тяжело дыша, и посмотрел на продолжающую петь знаменитую Фолиаму Каптеллу, которой поклонялись посетители велянских театров.
Питаться Эйнар больше не мог. Спариваться еще хотелось, и то слабо. Подвижность и гибкость тела резко снизились. Его прежде поджарое и тонкое туловище стало намного шире и глаже. Казалось, что расширившвшаяся грудная клетка скоро выгорит изнутри. Продольная темная полоска-индикатор на переполненном животе из впадинки превратилась в выпуклость и потеряла чувствительность к колебаниям воздуха.
Эйнар неторопливо поднялся с кровати, подошел к певице и коснулся ее руки, пробуждая сознание. Освободил разум от иллюзии концерта, позволил увидеть реальность, но взял под свой полный контроль ее тело, не допуская отвратительной дрожи и панических импульсных волн.
Девушка смотрела на него широко распахнутыми темными глазами, из которых не могла пролиться соленая жидкость под названием “слезы”. Нелианец пригладил ее черные вьющиеся волосы, тусклые и ломкие, не похожие на его прочные колючие “проводки”, лизнул ее маленький вздернутый нос и слегка отстранился, позволяя видеть его перед собой глазами с несовершенной фокусировкой.
Фоли не могла пошевелиться, не могла заплакать или попытаться убежать, понимая, что не скрыться от инопланетного чудовища. Да, она бы рванулась прочь. Лучше погибнуть от выстрела в спину, чем там… рядом с омерзительной тварью… под ним, или на нем. Захлебнуться последним вздохом, доставляя ему удовольствие.
Кошмарные светящиеся глаза. Их лучше было бы не видеть даже в страшном сне. Но все перемешалось в ее разуме. Сны, воспоминания, реальность. Ее семьи больше нет. Любящего жениха, друзей и заботливых веселых слуг — тоже. Милый питомец ее маленькой сестренки — и тот растерзан. Не осталось никого. Те подруги, в ком еще теплится жизнь, обречены. И она… погибнет вместе с ними в лапах ненасытного паука, которых будет хватать и пожирать невинных мошек, пока не лопнет.
Почему он медлит? Скорей бы все закончилось. Пусть он убьет ее прямо сейчас. Разорвет ей горло.
Эйнар не просматривал мыслей велянки. Ему не нужна была лишняя бесполезная информация. Он знал, что певица его ненавидит. И пусть… Пусть споет новую балладу о том, что ждет велян, если они не покорятся последнему нелианцу вселенной.
Порвав роскошное платье и разрезав когтем кружевное белье, Эйнар подхватил безвольно замершую девушку под ягодицы, притиснул к стене и, слегка прикусив передними зубами за шею, вошел в нее, и сам тихонько взвизгнул вместе с ней, не как она — от боли, а от чувства отвращения. Тоже девственница, и снова по нему течет мерзкая синяя кровь. Возможно, он со временем привыкнет и сочтет ее съедобной, но пока… Ему пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы не изрыгнуть прямо на контролируемую велянку куски ее декоративного животного. Мясистая, но легкая, почти невесомая для его сильных рук… Горячая, живая, и вязко-расплывчатая, шероховатая и как будто бы ворсистая, даже там, внутри. Не то, что быстрая, подвижная, упругая и скользкая нелианка. Он позволил велянке встать на ноги и управлял ей, вынуждая слегка покачивать бедрами, сдвигать и раздвигать ноги. Он мельком увидел ее глаза, они то расширялись, то прикрывались дрожащими веками. Темные глаза, полные запечатанного в сознании страха. Эйнар ослабил контроль, пропустил через себя колючие рваные импульсы. Почувствовал ее живым существом, а себя — роботом. Почти автоматически завершая процесс, оставил в ней отравленную сперму с убитыми живыми клетками. Ему не нужно было случайное гибридное потомство.
Потом освободил ее сознание. Велянка сжалась в тесный комок у запятнанной синей кровью стены. Ждала смертельного удара, лучевого выстрела, отгрызания головы… чего угодно, кроме им задуманного.
Ремас очистил тело носителя.
Эйнар накинул просторную длинную одежду, в которой хозяин поместья любил ходить дома. Чистую от биологических выделений, но попахивающую цветочным порошком.
Надолго в ней не собирался оставаться. Прилететь в резиденцию правителя, улечься на кровать в полюбившейся спальне и спать… отдыхать столько времени, сколько потребует его тело.
Эйнар вытащил обнаженную певицу в сад и оставил у фонтана, оформленного в виде трех рыб. Велянка приподнялась на дрожащих ногах и уцепилась за плавники каменной рыбы.
— Запомни все, что видела, и расскажи сородичам о том, что ждет их дочерей и жен, и что ждет их самих, если они не признают меня повелителем и не склонят свои глупые головы передо мной…. Мария…
Низкие облака пронзил широкий луч, превращая великолепный дворец в пыль.
Выполнив задание, “Мария” приготовилась забрать своего капитана телепортационным лучом.
Эйнар получил сигнал от корабля, но медлил с ответом. Смотрел в небо, и ему хотелось завыть от тоски, глядя на рыжий шар Мокрокуса как лесному келину.
Как странно, он был полон до краев, но чувствовал необъяснимую пустоту, разверзшийся черный вакуум в сознании.
Он получил физическое удовлетворение, но не наслаждение разума. Узнал, насколько могут разниться эти состояния.
Не думать о том, что может испортить настроение… Вернуть контроль над собственными эмоциями… Спать!
ГЛАВА 22. Утешитель
Кэм
Бедняжка Фоли, укрытая попоной для таффлеи, безудержно рыдала, прижавшись к его груди. Шерстяная рубашка промокла от ее слез.
Кэм пытался ее утешить ласковыми словами. Он старался, как мог, но чувствовал, что плохо получается. Он не мудрец-священник, умеющий найти нужный подход к любому прихожанину.
Для поместья большого и дружного семейства Каптелла, из которого уцелела лишь старшая дочь, молодой архитектор в начале года спроектировал шестиугольную беседку.
Беседка осталась. Дома больше нет. Фоли заявила, что не вернется туда, где родилась и выросла. Ей нужно дать пристанище. Временно поживет в бункере, а что будет дальше… Кто бы то знал…
С Крошкой Нив ее знакомить рано. Ларису ей тоже видеть нельзя. Вид нелианской внешности, особенно — светящихся глаз, может вызвать у нее сердечный приступ. Поэтому Кэм как единственный из обитателей бункера знакомый с певицей, лично ей ввел успокоительное средство, которое передала Нив.
Виала мелькнула в дверях и покачала головой. Подала знак. Нив провела исследование взятых биообразцов. Потомства от захватчика у Фоли не будет. Чувство облегчения? Наверное, оно должно быть. Но Кэм ощущал себя высохшей соломой, темно-желтой, сбросившей созревшие семена и отжившей срок. Потерявшей связь с живым миром.
— Я побуду с ней, — сестра принесла тарелку сладких пирожных и чашку травяного успокаивающего чая. — Пойди отдохни, Кэм.
— Не до отдыха, Ви. Я рядом. Если понадобится помощь, вызовешь меня, — Кэм аккуратно высвободился из объятий Фоли, улыбнулся ей так тепло и нежно, как только мог, и освободил место рядом с ней на узкой койке для сестры.
— Все будет хорошо, — Виала прикоснулась к холодной руке Фоли. — Ты не родишь от чудовища, и не потеряешь способность иметь детей. Нам нужно держаться вместе, чтобы выжить. Стать сильнее, чтобы победить злодея.
— Я буду сильной, — Фоли подняла на нее покрасневшие глаза и крепко сжала ее руку.
Кэм пришел в “комнату” родителей и помедлил, не спеша переступать порог. Чувства вскипели, а для ссоры было совсем не время.
Отец сидел в раскладном кресле, склонившись и опершись локтями на колени. Его пальцы были сложены в замок. Невидящий взгляд устремлен на ноги.
Мать стояла перед ним с не менее удрученным видом. Нервно переминалась с ноги на ногу.
— Ты не знаешь, как выглядит Великий Мудрец Данал? — спросил Обилер, посмотрев на Ралину открытым доверчивым взглядом. — Не помнишь его лица?
— Нет, — как можно спокойнее ответила Ралина. — Я его не видела. И в базе данных его нет, как и остальных мудрецов.
— Роботы отключили связь на всей планете. Попробуем завтра посмотреть у Нив ее тайную базу данных. Там должен быть Великий Мудрец. Как чувствует себя наша новая гостья? Ей лучше?
— Несчастной девочке очень тяжело после всего… после того ужаса… Кэм и Ви присматривают за ней. Надеюсь, Ви удастся ее накормить и уложить спать. Фоли нужно отдохнуть.
— А как себя чувствует Лариса? Надеюсь изменения не превратят ее… в его полное подобие.
— Лариса устала, и хочет спать. С ней все хорошо. Думаю, ты напрасно беспокоишься. Она останется человеком. Люди тоже… не всегда достаточно разумны, а их поступки непредсказуемы. Она знает, что случилось в поместье Зеленая Долина?
— Разумеется, нет. Ей ничего не сказали. Послушай, Обилер, я думаю, что не нужно отправлять ее к Эйнару, но Лариса невыносимо упрямая. Хочет нас спасти. Помоги мне переубедить ее. Кэм со мной согласен, и Ви пожалела о необдуманных словах. Давай, придем к ней вместе. Решающие слова остаются за тобой и Нив. Я позвала ее, — Ралина взяла стакан сока с полки-столика. — Пойдем, Обилер. Нельзя допустить, чтобы девушка с Земли погибла.
— Ты хочешь, чтобы погиб весь наш мир? — с неожиданной резкостью отозвался Обилер. — Мы будем жалеть непонятную гибридную особь, из-за глупости отца которой на нас обрушилась страшная беда? Еще Эйнара надо пожалеть. Что там он говорит? Потерял свой народ. Несчастный потерявшийся нелианец. Довольно! Я принес клятву защищать народ Велы, заботиться о его благополучии, а не о свалившихся из космоса чужеродных существах! Крошка Нив давно с нами, и то мне было нелегко привыкнуть к ней. А эта… Лариса Громова на треть Денери пусть отправляется к Эйнару и остановит его! Если это ей под силу, я ее не намерен удерживать.
— Я не позволю тебе отдать Ларису на растерзание чудовищу! — Кэм возник перед отцом. — Найдем другой способ избавиться от него. Ларчик останется с нами.
— Друзья, — Лариса постучала по двери и сразу вошла. — У меня теперь длинные уши. То есть, не такие длинные, как у осла или таффлеи. Размер ушей остался прежним, но проснулся нелианский слух. Я вас прекрасно слышала через две стены. Знаю, что Эйнар устроил очередной лютый ужас. Короче, так. Я все решила. Иду к нему. Так надо для вашего спасения и моего здоровья. Кэм, спасибо тебе огромное за поддержку и заботу. Не переживай. Я справлюсь… Вот только не хватает вам семейных ссор с обидами. Ваш мир в опасности, и завтра может не наступить. У вас есть я, та, кто может и согласна помочь.