− Я очень рада. Предлагаю повторить ее сегодня, сейчас, если вам будет удобно.
Я не стала объяснять, что то, что я делала вчера, было не лечением, а диагностикой, которая не должна была оказать какого-либо влияния на состояние здоровья пациента. Получалось, что наведенный магический контур, воссозданный в непосредственной близости от больного, но без скрытых нарушений магических потоков и дефектов узлов, оказывал влияние на настоящий контур. Так могло происходить только в том случае, если наведенный контур встраивался в магический контур пациента, на некоторое время залечивая его дефекты и изломы. Это были они − те самые глубинные механизмы взаимодействия магического потенциала и магической силы, до сих пор никем системно неизученные. И сейчас у меня появился шанс хотя бы немного подступиться к решению этой задачи.
Приступив к процедуре, на проведение которой эр Бруни немедленно согласился, я, как и вчера, приступила к воссозданию его магического контура с помощью набора для магической диагностики. Уже зная, какой узел нужно заменить сапфировой звездой, мне удалось завершить контур достаточно быстро. Но сегодня я хотела пойти дальше. Я хотела встроить вторую сапфировую звезду в настоящий магический контур эра Бруни, используя наведенный контур как дополнительную защиту.
Но у меня не получилось этого. Как бы я не пыталась, сапфировая звезда не хотела удерживаться в настоящем магическом контуре. Требовалось что-то еще. Что-то, что помогло бы связать камень, обладающий «врожденной» магией, с магическими потоками пациента.
Понимая, что прямо сейчас мне не удастся решить эту задачу, я решила подойти к проблеме с другой стороны. Мне удалось установить, что наведенный магический контур на некоторое, пусть и непродолжительное время, встраивался в настоящий контур пациента, оказывая благотворное действие на организм. По сути, магический узел, отсутствовавший в настоящем контуре, попадал туда из наведенного и как бы распрямлял деформированные магические потоки, заставляя магию циркулировать в теле больного как должно.
Это означало, что мое предположение было верно, и магия могла быть универсальным средством лечения. Но для этого локальное воздействие должно было оказываться не на пораженный орган, а на магический узел или их связку, которые оказались деформированы. А это принципиально другой подход относительно того, что существовал сейчас.
Чтобы подтвердить свою теорию, я решила попробовать воздействовать на пораженный участок магического контура эра Бруни. Сложность была в том, что у него поврежденный магический узел отсутствовал. Это был тот самый искусственно вживленный, а затем удаленный магический накопитель. Но в ходе лечения, которое эр Бруни получал в больнице и которое помогало сохранить ему жизнь, на месте накопителя сформировался пучок магических линий. И именно на него я начала воздействовать небольшими дозами магии, постепенно увеличивая интенсивность магического излучения.
Я поняла, что появился отклик, когда примерно через десять минут магические потоки во всем контуре стали ровнее, а пучок магических линий немного уплотнился, становясь чуть больше похожим по структуре на когда-то находившийся на этом месте накопитель. Увидев это, я еще некоторое время продолжила воздействовать на пораженный участок с той же интенсивностью, а затем начала медленно уменьшать ее, завершая сеанс терапии.
У меня получилось! После окончания сеанса уровень магического потенциала эра Бруни увеличился на единицу. И, если к завтрашнему дню не произойдет регресса, можно будет повторить лечение для стимуляции дальнейшего роста магического потенциала.
Я была так рада, что не сразу заметила, как в палату зашел доктор Руссо. Я увидела его только тогда, когда он подошел достаточно близко и теперь стоял за моей спиной, смотря на стрелку магометра, указывающую на выросшее значение магического потенциала пациента.
− Как вам это удалось, доктор Фальконе? − спросил меня доктор Руссо, когда покинув палату эра Бруни, мы пришли в его кабинет.
− Используя взятый у вас набор для диагностики, я хотела воссоздать магический контур пациента. Но у меня не получилось этого сделать. Зато я смогла обнаружить поврежденный узел в магическом контуре, а потом локально воздействовала на него.
Я не стала уточнять, что с сапфировой звездой мне все же удалось замкнуть контур. Дело было не в том, что я в чем-то подозревала Теодора. Я доверяла ему, но, вместе с тем, хорошо помнила слова эры Новиты, просившей не рассказывать самые важные вещи никому, кроме Дэсмонда. Однако то, что локальное магическое воздействие на поврежденный участок магического контура может привести к выздоровлению пациента, я не собиралась скрывать. Это было открытие, которое могло и должно было помочь остальным больным со схожим диагнозом. И чем скорее исследуют и подтвердят действенность такого метода лечения, тем больше пациентов с подобным недугом можно будет спасти.
− Доктор Фальконе, вам удалось за один сеанс терапии сделать то, чего не удавалось нам всем за долгие несколько месяцев. Повысить уровень магического потенциала больного, тогда как у нас получалось лишь поддерживать его постоянное значение, не давая ему снизиться. Элена, я преклоняюсь перед вами и счастлив, что тетушка и брат доверили моему отделению магической физиологии такое сокровище.
− Доктор Руссо, я рада, что вы оценили мое открытие, но мне немного неловко от такой похвалы. Единственное, чего бы мне хотелось, это чтобы примененный мной метод оказался действенным, и его можно было бы использовать и при лечении других больных. Если они есть, конечно.
− Об этом я и хотел вам сказать, доктор Фальконе. Сегодня утром к нам в больницу поступила новая пациентка. Обычный уровень ее магического потенциала был около двух единиц, поэтому его падение было медленным и стало очевидным только после того, как его измерили в больнице. Теперь он близок к нулю, и эра Манчини находится в коме. Но это еще не все. Анализ показателей ее магического фона дает основания полагать, что мы вновь имеем дело с магической чумой.
20
− Эра Манчини? А ее имя?
− Эра Анна Манчини. Вы знакомы с ней?
− Нет, − я облегченно выдохнула, узнав, что это не Алира. Одновременно леденея от известия от возвращения магической чумы. Только не снова. Не теперь, когда я вновь обрела семью. Не здесь, в большом городе, где ее смертоносное дыхание может беспрепятственно поразить не тысячу, а десятки тысяч человек. Но в этот раз я не откажусь от сражения, даже если оно станет для меня последним.
− Я уже сообщил главе управления магии, − вернул меня из воспоминаний голос доктора Руссо. − Дэсмонд скоро будет здесь.
− Уже здесь, − услышала я у двери ставший до боли родной голос. Голос человека, так нужного мне сейчас. Моего Дэсмонда.
Всколыхнувшиеся во мне горькие воспоминания вместе со страхом новых потерь затуманили мой разум, и я бросилась в объятия мужа, не обращая никакого внимания на стоящего рядом Теодора. Дэсмонд обнял меня крепко и нежно одновременно, будто желая более никогда не отпускать. Он склонил голову, осторожно целуя меня в висок, а его руки в это время медленно скользили по моей спине, успокаивая и защищая от всего мира.
− У тебя есть уникальная возможность первым поздравить меня с женитьбой и поприветствовать новую герцогиню Ривельскую, − Дэсмонд повернулся к Теодору, не выпуская меня из объятий.
− Не могу сказать, что эта новость стала для меня неожиданностью, дорогой брат, − усмехнулся Теодор. − Я от всей души поздравляю вас, − добавил он затем совершенно серьезно. − Когда ты хочешь объявить об этом?
− Не сегодня. Элена против немедленного оглашения, и, в свете последних событий, я склонен с ней согласиться.
− Жизнь новой герцогини слишком ценна, чтобы подвергать ее опасности в больнице, − кивнул Теодор. − Особенно теперь. Возможно, что случай эры Манчини единственный, но я бы не стал на это рассчитывать. Во время прошлой эпидемии мы так и не смогли установить возбудителя болезни, и сейчас сложно делать какие-то прогнозы.
− Поэтому я забираю свою жену отсюда прямо сейчас,− руки Дэсмонда сжались на моей спине чуть крепче, будто он просил не возражать ему. Но я и не собиралась этого делать.
− Эра Неро, − Теодор обратился ко мне как к замужней даме, и мне, слыша такое обращение впервые, было очень непривычно. − Я буду благодарен, если вы перед уходом оставите описание открытого вами способа лечения.
Пока я записывала схему лечения, Дэсмонд и Тэодор что-то негромко обсуждали в другом конце кабинета. Наконец, закончив, я подошла к мужчинам.
− Доктор Руссо, я очень благодарна вам за все, что вы для меня сделали, − улыбнулась я Теодору. − Сейчас я должна буду уехать на некоторое время, но, надеюсь, что смогу скоро вернуться и лично принять участие в тестировании нового метода лечения.
− Что ты имела в виду, говоря, что должна уехать? Уехать куда? − спросил Дэсмонд, когда мы оказались в его экипаже.
− Туда, откуда я однажды сбежала, и где могут быть ответы на те вопросы, которые сейчас стоят перед нами. В Лючеррино. Город, едва не погибший от чумы.
Несколько минут Дэсмонд просто молчал, не сводя с меня тяжелого взгляда. Я видела, как желание запретить мне даже думать об этой поездке борется в нем со стремлением поддержать принятое мной решение. Наконец, не в силах больше сдерживать свои чувства, он перетянул меня к себе на колени и крепко сжал в объятиях, крадя из моих губ дыхание в обжигающем поцелуе.
− Ты понимаешь, насколько опасна твоя идея? − спросил он, когда к нам вернулась способность разговаривать.
− Настолько же, насколько она необходима, − я по-прежнему находилась в кольце его рук, прижимаясь к его широкой груди. Пусть мир вокруг нас мог обрушиться в любой момент, но я не желала упускать ни одного мгновения дарованного нам счастья.
− Упрямица, − Дэсмонд потерся носом о мой висок, зарываясь в волосы. − Но ты же понимаешь, что теперь тебе придется назвать мне свое последнее имя и рассказать то, что ты скрываешь о своей семье.
− Мне просто было больно вспоминать об этом. О покинутом доме. О тех, кого я любила и потеряла. Но теперь боль утихла. Мы вместе, и ты со мной.
Я прижалась к Дэсмонду еще теснее. В кольце его рук было так тепло и уютно, и мой мир сузился до пространства экипажа, в котором мы были вдвоем.
− Эра Анна Манчини, она как-то связана с Алирой Манчини? − спросила я мужа после долгого молчания.
− Это мать Арона и Алиры Манчини. В юности мы с ними много общались. А ты знакома с Алирой?
− Да. Мы познакомились с ней вскоре после того, как я приехала во Френцу, и довольно часто встречаемся, чтобы выпить кофе. Что-то не так? − Я скорее почувствовала, чем увидела, как нахмурился Дэсмонд.
− Пока не знаю. Но совпадений становится слишком много, чтобы считать их случайными. И грань между ними и судьбой очень тонка.
− Ты думаешь, что то, что случилось с эром Бруни и с эрой Манчини имеет одну и ту же природу?
− Да, это более чем вероятно. И так как потенциал эры Манчини был очень низким, то магию накапливали долго, а потому ее резкое удаление из магического контура привело к фатальным последствиям. К магической коме.
− Тогда единственным разумным объяснением природы магической чумы является ее искусственное происхождение.
В этот момент экипаж подъехал к дому эры Новиты, и нам пришлось прервать разговор. Эра Новита сидела в кресле в большой гостиной, но, увидев нас, поднялась нам навстречу. Она была бледной и необычно тихой, а в уголках ее глаз блестели слезы.
− Я только что получила известие про Анну. Это как-то связано с тем, что произошло с …
Эра Манчини не договорила, но мы с Дэсмондом поняли о ком она говорит. О прежнем герцоге Ривельском.
− Скорее всего, да. − Дэсмонд подошел к матери и обнял ее. − Все будет хорошо, мама. Мы сумеем решить эту головоломку и найдем способ помочь пострадавшим. Элена уже в шаге от этого.
Эра Новита подняла голову и с надеждой посмотрела на меня из-за плеча сына.
− Это правда? Ты знаешь, как помочь больным с поврежденным магическим контуром?
− Сегодня у меня получилось повысить уровень магического потенциала больного на единицу. Но я не знаю, как долго продлится эффект от лечения и поможет ли такой метод тем, кто находится в магической коме. − Я не хотела обнадеживать эру Новиту понапрасну, но вместе с тем страстно желала вернуть отца Дэсмонда к нормальной жизни.
Эра Новита высвободилась из объятий сына и, взяв его за руку, подошла ко мне. А затем взяла мою руку и соединила ее с рукой Дэсмонда. Соединила наши руки, на которых под одеждой были скрыты браслеты брачных татуировок.
− Я так рада, что даже в эти неспокойные времена вы смогли найти друг друга.
Дэсмонд с легким недоумением взглянул на мать, а потом усмехнулся, видимо, вспомнив о том, кто является хранительницей магии семейного дерева.
− И я хочу попросить вас только об одном, − продолжила эра Новита. − Не теряйте зря ни одного дня. Когда-то, очень давно, мы с Энцо чуть не погибли. И единственное, о чем я сожалела в тот момент, было то, что я не сразу поверила своим чувствам. Пыталась отрицать их, отталкивая Энцо. И теряя драгоценные дни, в которые мы могли бы быть вместе. Если бы все закончилось тогда, то как ничтожно мало счастья нам было бы отмерено из-за нашего собственного упрямства. Не повторяйте наших ошибок и живите так, как подсказывает вам сердце, не оглядываясь на то, что могут сказать или подумать о вас.
Слова эры Новиты продолжали звучать в моей голове, когда я, поднявшись в свою спальню, собирала в дорогу вещи. Услышав звук открывающейся двери, я обернулась и увидела Дэсмонда, входящего в комнату. Взяв меня за руку, он подвел меня к окну и, встав за моей спиной, заключил в объятия.
Неяркое солнце заливало старым золотом осенний сад, проникая бликами в комнату. Я стояла в надежных объятиях мужа, откинувшись ему на спину и положив голову на его плечо. Перед нами была неизвестность, но прямо сейчас мы были вместе, застывая в этом мгновении, будто заключенные навечно в янтаре. И я знала, что этот миг будет одним из тех воспоминаний, которые я унесу с собой в вечность.
− Забытый Орден, − потом нарушил молчание Дэсмонд. − Я думаю, что за всем этим должен стоять он.
21
Много веков назад один человек захотел стать повелителем всех миров. Год за годом он постигал магию, стремясь проникнуть в самую ее суть. И однажды ему удалось это. Он понял, как можно обрести власть над временем и пространством. Но это понимание было лишь первым шагом на пути к покорению мироздания. Ему нужно было еще получить силу, с помощью которой можно было бы удержать все миры и все происходящее в них покорными его воле. На это ушли долгие годы, но тот человек практически решил эту, казалось бы, невозможную задачу. Он подошел так близко, что ему оставалось сделать меньше половины шага, чтобы получить желаемое.
И в тот момент для него все остановилось.
Властители всех миров впервые объединились, чтобы помешать грядущему хаосу. Они сумели заточить того человека в темницу, созданную ими на границе их миров. Темницу, в которой не существовало времени, а было только пространство, вечно перетекающее само в себя. Ее заперли со стороны каждого из миров, и несколько печатей были призваны служить нерушимой преградой для того, кто захочет однажды проникнуть внутрь.
Имя же того человека было стерто, чтобы ни один из тех, кто будет жить после, не смог воззвать к нему, пробудив к жизни. Лишенный имени, он остался в памяти веков как Неназванный. Проклятый на вечное безжизненное существование в пространстве безвременья.
Я знала эту историю с детства. Сказку, старую настолько, что ничего в ней не могло показаться былью живущим ныне.
Так я думала раньше. Пока сама не столкнулась с магией, силу которой было трудно представить. И пока Дэсмонд не произнес название Забытого Ордена.
Можно стереть имя, но нельзя скрыть сущность рожденной однажды идеи. У великого зла всегда остаются последователи, даже если имя этого зла потеряно во тьме веков. Они появились и у Неназванного, увлеченные его стремлением покорения всех миров. Назвавшись Неназванным Орденом, несколько веков назад они развязали кровопролитную войну, затронувшую почти все земли и королевства. Победа над ними была горька, ведь на полях сражений часто сталкивались те, кто прежде были друг другу родными.