Неназванный Орден был повержен. Повержен, но не уничтожен окончательно. Некоторым несущим его метку удалось уцелеть и скрыться. Затаиться на время, чтобы однажды, пусть и очень нескоро, но возродить Орден, который из Неназванного теперь стал Забытым.
− Ты думаешь, что за созданием и распространением магической чумы стоит Забытый Орден? − спросила я у Дэсмонда, теснее прижимаясь к нему.
− Да. И это его присутствие отец обнаружил в Совете Магов. В этот раз они действуют очень осторожно. Так осторожно, что если бы тебя не было тогда в госпитале приграничного города, то я бы погиб, и возрождение Забытого Ордена осталось бы неизвестным.
− Но я оказалась там, вынужденная бежать из дома и скрываться от них же. Получается, что нас с тобой столкнули дела Забытого ордена.
− Если бы мы не встретились с тобой тогда, мы бы обязательно встретились в другом месте, при других, более счастливых обстоятельствах. Не важно, как, главное, что теперь мы вместе. − Дэсмонд развернул меня в объятиях и посмотрел мне в глаза.
− Навсегда, − добавила я, прижимаясь к его губам в поцелуе.
От судьбы не убежать, я давно поняла это. Тогда, год назад, стоя в холодном осеннем лесу, глядя, как сгорает в пламени пожара моя жизнь. И сейчас я понимала, что для меня не остается ничего другого, кроме как продолжать идти вперед. Что оставаться в тепле гостеприимного дома эры Новиты − значит лишь отсрочить неизбежное, при этом даже не попытавшись нанести упреждающий удар.
Теперь я больше не была одна. Рядом со мной был мой муж и его семья, которая стала и моей семьей. Рядом с ним я больше не боялась возвращения в город моего детства, в Лючеррино. И завтра, когда в жемчужных рассветных сумерках экипаж герцога Ривельского отправится на юг, в сторону Южных гор, во мне не будет страха и сомнений чтобы следовать по дороге, которая определит мою судьбу.
22
Покинув Френцу еще до рассвета, мы ехали до полудня, продвигаясь на юг все дальше и дальше, пока не остановились у придорожной гостиницы, неподалеку от подножья горы.
− Тебя не узнают здесь? − взволнованно спросила я Дэсмонда, беспокоясь о том, что его внешность была слишком приметной, и, узнай его, вскоре всем бы стало известно о местонахождении герцога.
− Не хочешь, чтобы тебя видели рядом с таким уродом как я? − Дэсмонд криво усмехнулся.
Я медленно выдохнула, успокаивая себя, не желая сразу отвечать на столь явную провокацию.
− Мне больно от мысли о том, что тогда тебе довелось испытать такую боль. И что мне не удалось исцелить тебя полностью. А шрамы… Когда я смотрю на тебя, я вижу не их, а того, в кого я так быстро и так сильно влюбилась. Своего мужа. Упрямца, который почему-то считает, что для меня имеет значение его внешность, когда я не давала ему для этого не единого повода.
− Прости меня. Ты так быстро прияла то, с чем я сам не мог смириться довольно долго, хотя прежде не придавал большого значения собственной внешности.
Я подняла руку, дотрагиваясь пальцами до следов ожогов, покрывающих правую половину его лица. Дэсмонд потерся щекой о мою ладонь и прижался к ней губами, удерживая мою руку в своей. Когда через несколько мгновений он нехотя выпустил ее, и я смогла увидеть его лицо, то на нем не было шрамов.
− Как ты это сделал? − я не смогла сдержать удивления.
− Маскировочное заклинание. Одна из последних разработок особого отдела управления магии.
− То есть, все это время ты мог бы выглядеть как прежде?
− Мог, − с усмешкой согласился он. − Но зачем, если я нравлюсь тебе даже чудовищем. − Дэсмонд притворно охнул, когда я легко ударила его по плечу после этих слов. − К тому же, это заклинание пока требует достаточно больших затрат магической силы, чтобы использовать его постоянно.
Пообедав в небольшом ресторанчике придорожной гостиницы, мы вышли на улицу. Со стороны гор подул ветер, принося с собой вихрь осенних листьев и кружа их вокруг нас. Здесь, у самых Южных гор, было теплее, чем во Френце, и ветер, хоть и был осенним, ласкал своим теплом, а не холодил. Все вокруг утопало в золоте осени, делая пейзаж поистине волшебным, и мне вдруг показалось, что я нахожусь в своем свадебном путешествии. В каком-то смысле это так и было. Рядом со мной был мой муж, которого я любила так сильно, а впереди нас ждали рассветы и закаты в дороге, разделенные на двоих.
Дэсмонд, будто почувствовав мое настроение, предложил немного пройтись. Обогнув здание гостиницы, мы спустились вниз по склону, туда, где золотыми бликами манило к себе небольшое озеро. Воздух был таким тихим и прозрачным, что все вокруг казалось хрустальным, остановившимся и застывшим в этом мгновении. Лишь горящие багрянцем листья, срывающиеся с замерших вдоль воды кленов, напоминали о том, что это явь, а не сон.
А затем, словно в одном из моих снов, Дэсмонд прижал меня к стволу дерева, сминая мои губы в жадном поцелуе. Он целовал и целовал, не давая опомниться, словно боясь, что я могу ускользнуть из его объятий. Потом со стоном отстранился, прижавшись лбом к моему лбу.
− Как бы я хотел, чтобы мы с тобой остались вдвоем.
− Я думаю, что это вполне можно устроить, − лукаво улыбнулась я, проводя кончиками пальцев по его губам.
Дэсмонд не мог этого заметить, но мне, до сих пор опирающейся на ствол дерева, был виден небольшой и, скорее всего, сейчас пустующий дом, стоящий в некотором отдалении от озера. Я взяла мужа за руку, и мы пошли по тропинке, ведущей вдоль воды.
Конечно, с нашей стороны было совсем неразумно так безбоязненно входить в старый дом у дороги, который прежние хозяева покинули очень давно. Но мы все равно переступили порог, открыв незапертую дверь. Внутри нас встретили тишина и темнота. Свет тонкой полоской струился из почти полностью закрытого шторами окна. Дэсмонд распахнул их, и комнату залило осеннее солнце.
Оглянувшись, я увидела, что мы оказались в чьем-то рабочем кабинете. Стены закрывали высокие, от пола до потолка стеллажи, полностью заставленные книгами. Большой письменный стол, стоящий в центре комнаты, был завален книгами и тетрадями. Взяв в руки ту, которая лежала на самом верху, я стерла с обложки толстый слой пыли, чтобы прочесть, что на ней написано. С плотной, немного пожелтевшей от времени бумаги, на меня смотрело выведенное темными чернилами имя владельца тетради.
Имя профессора Франческо Сплендери.
− Дэсмонд, − позвала я мужа чтобы показать свое случайное открытие.
− Тот самый профессор, о котором ты рассказывала, − он провел рукой по темным буквам.
− Знаешь, в то время, когда он приезжал к нам, я никогда не задумывалась о том, где он живет. Помню только, что он всегда приезжал днем, уже после обеда, и всегда оставался на несколько дней.
− Отсюда до Лючеррино несколько часов пути, а там уже рукой подать до вашего поместья. Скорее всего, он всегда выезжал в путь утром.
− И уезжал от нас очень рано, задолго до наступления вечера. Я помню, как он говорил, что ему нужно успеть вернуться до темноты. Как будто он боялся того, что могло за ней скрываться.
− Я думаю, что теория «края вечности», о которой ты говорила, была его не единственным открытием. И он мог знать или хотя бы догадываться о чем-то, что было скрыто от большинства живущих.
− Что может скрываться за темнотой? − спросила я саму себя. И в этот момент почувствовала прикосновение чего-то холодного к своей руке. Как будто кто-то или что-то хотело таким образом ответить на мой вопрос.
Я вздрогнула от неожиданности, и Дэсмонд, заметив это, шагнул ко мне, заключая в объятия.
− Это глупо, но мне кажется, что здесь кто-то есть, − я прижалась к мужу, стараясь успокоиться. − Мне только что показалось, что кто-то дотронулся до моей руки. И я знаю, что мне это не показалось.
− Тех, кто может причинить нам вред, здесь нет, − с уверенностью произнес Дэсмонд.
− Ты так говоришь, как будто предполагаешь, что здесь кто-то может быть, − я подняла голову и посмотрела в лицо мужа.
− Живых кроме нас здесь нет, − моя магия почувствовала бы, если бы это было не так.
− Когда ты так говоришь, мне становится еще страшнее.
− И опасности нет тоже. Но мы знаем не все тайны этого мира. Призраков не существует. Но куда уходят люди после своей смерти? Исчезают навсегда, или часть их остается в том, что их прежде окружало? Также, как и в тех, кто их раньше знал и любил.
− Думаешь, это прикосновение − знак, который хочет подать нам профессор?
− Я думаю, что нам не стоит задерживаться здесь надолго. Как бы романтично в своей уединенности это место не выглядело, − Дэсмонд слабо усмехнулся. − Но осмотреть дом перед уходом необходимо.
Пыль и темнота. Ими были полны остальные комнаты старого дома. Если что-то и скрывалось здесь, то это было очень давно. Потому что сейчас дом был пуст. Книги и записи в первой комнате были единственными предметами, которые мы смогли обнаружить. Все вокруг говорило о том, что мы первые за много лет, кто потревожил покой этих стен. И что их хозяина уже давно не было на свете.
Вернувшись в кабинет, я подошла к столу, поверхность которого покрывали книги вперемешку с рабочими блокнотами профессора Сплендери. Насколько я могла судить, книги это были самые обычные, те, которые свободно продавались в книжных лавках и не скрывали в себе тайных знаний. Многие из них были учебниками по теории магии и магической материи.
Стараясь не надышаться пылью, которая все здесь покрывала, я осторожно разложила книги и тетради на две большие стопки. А затем бегло пролистала последние. Все страницы в них были испещрены формулами, многих обозначений в которых я не знала. Нужно было быть самим профессором Сплендери или его учеником, которого у него, насколько я знаю, не было, чтобы разобраться в них. А потому забирать их все с собой сейчас не было никакого смысла.
Все, кроме той тетради, которая лежала на самом верху, и которую я обнаружила в первую очередь. В ней формулы перемежались с целыми абзацами текста. Написанного, впрочем, так мелко и неразборчиво, что потребовался бы не один день чтобы разобрать его целиком. Мое внимание привлекла нотная линейка, расчерченная от руки на последней странице тетради. На нее было нанесено несколько тактов, просто ноты, без обозначения длины звуков. Обрывок мелодии, которую, как мне показалось, я уже когда-то слышала, но не могла сейчас вспомнить где.
− Нам пора, − Дэсмонд подошел ко мне, беря меня за руку, и я закрыла тетрадь, забывая о ее странном содержимом.
Крепко сжимая тетрадь в одной руке, а другой держа мужа за руку, я вышла за порог дома, возвращаясь из его темноты в полный солнца осенний день. Пока мы возвращались к экипажу, ждавшему нас у придорожной гостиницы, я ни разу не обернулась, чтобы посмотреть на дом. Хотя и очень хотела это сделать. Но боялась. Потому что мне казалось, что этот старый дом здесь ждал только нас. И теперь, когда это ожидание было окончено, он уйдет во тьму небытия, растворившись в вечности вслед за своим хозяином.
− Пообещай мне кое-что, − Дэсмонд пристально посмотрел на меня, когда мы вернулись в экипаж, чтобы продолжить путь. − Никогда не заходи в незнакомые здания без меня. Особенно в такие, как дом профессора.
Дома у дороги могут скрывать в себе что угодно. Быть ловушкой для усталых путников. Воротами в мир, откуда нет возврата. С помощью магии можно сотворить разные, порой чудовищные вещи. Тебе не нужно об этом знать. Просто пообещай мне, что не будешь рисковать собой. Не будешь даже близко подходить к местам, которые покажутся тебе странными. Магический зов − страшная вещь, которая может действовать на большом расстоянии и которой очень трудно сопротивляться.
− За кого ты меня принимаешь? − обиженно ответила я.
− За свою любимую и единственную жену. Случись что-то с которой, меня не станет тоже. Ты же не хочешь для меня такой судьбы?
Я покачала в ответ головой, прижимаясь губами к губам мужа, стирая наш страх друг за друга поцелуем.
Экипаж увозил нас все дальше на юг, в сторону Лючеррино, туда, где располагалось поместье моей семьи.
Тогда я еще не могла знать, что в моих руках оказался обрывок тайны, погребенной когда-то под слоем пыли в темноте заброшенного дома.
23
Лючеррино был точно таким же, каким я его помнила. Как будто не было этих пяти лет разлуки. Наш экипаж медленно ехал по улицам, на которых меня встречала все та же размеренная жизнь небольшого городка. Городка, где все всех знают. Подумав об этом, я с облегчением вздохнула, вспомнив, что подаренные Дэсмондом серьги скрывали мой истинный облик. Ведь Корнелия Димопулос, которая жила здесь когда-то, должна была считаться умершей. Во всяком случае, бабушка должна была устроить все именно так.
Вспомнив о тех, с кем я была так несправедливо рано разлучена, на моих глазах выступили слезы. Но я решительно стерла их, потому что сейчас было не время и не место предаваться печали и скорби. Экипаж уже замедлял ход и вскоре должен был остановиться на площади возле ратуши.
Дэсмонд предупредил меня, что мы приедем в Лючеррино с официальным визитом от управления магии. Он будет представлен как старший инспектор отдела учета магических аномалий, а я − как специалист отдела магического документоведения. Тогда я только хмыкнула, представив грозного главу управления магии в роли старшего инспектора. А потом подумала, что в вопросе бюрократических формальностей этот самый старший инспектор может быть куда более страшен, чем глава управления, перед которым обычно стоят задачи несколько другого масштаба, чем проверка документации вплоть до последней запятой.
Не успел наш экипаж остановиться у здания ратуши, как я увидела, что к нам спешит на встречу сам эр Симони, мэр Лючеррино.
− Эр Лэнгтон, эрита Фальконе, счастлив приветствовать вас в гостеприимном Лючеррино.
Насколько я помнила, мэр всегда был добродушным и приветливым человеком, но его сегодняшняя излишняя жизнерадостность давала возможность заподозрить, что дела в отделе, в который мы приехали с инспекцией, идут не так хорошо, как мэру бы хотелось.
Еще во Френце Дэсмонд сказал мне, что в Лючеррино он представится другим именем. Лэнгтон была девичья фамилия эры Новиты, которой он пользовался в ситуациях, подобных сегодняшней. Что до моего имени, то никто в Лючеррино не знал его, поэтому я не видела опасности в том, чтобы пользоваться им и дальше.
− Рад встрече с вами, эр Симони. − Дэсмонд был безукоризненно вежлив, и это заставило и без того волнующегося мэра занервничать еще больше. − Надеюсь, вы не будете возражать, если мы не будем попусту тратить время и сразу отправимся в отдел по контролю магии, ради проверки работы которого мы и приехали. Могу я рассчитывать на то, что заведующий отделом уже ждет нас?
Надо было сказать, что в таком небольшом городке как Лючеррино не было отдельной службы магического контроля. Отдел, занимающийся вопросами, связанными с магией, находился в ведении мэра и располагался непосредственно в ратуше.
− Разумеется, эр Лэнгтон, как пожелаете. − глядя на невысокого полного мэра, утирающего покрасневший лоб платком, было понятно, что на самом деле такого развития событий он желал меньше всего. − Однако с прискорбием вынужден сообщить, что заведующего отделом сейчас нет на месте. И в отделе… Впрочем, вы сейчас сами все увидите.
Идя вслед за эром Симони по коридорам ратуши, я ожидала, что, в помещении нужного отдела нас встретит настоящий беспорядок. Столы и стулья будут опрокинуты, книги и папки сброшены со стеллажей, и все это будет покрыто ворохом рассыпанных бумаг.
Но все оказалось в точности до наоборот. В большом зале, в котором располагался отдел, занимающийся магическими вопросами, царил идеальный порядок. С тянувшихся вдоль стен рядов стеллажей на нас смотрели ряды учетных книг с подшитыми в них документами. На рабочих столах не было не пылинки. Все здесь выглядело очень похоже на наш отдел стенографии в управлении магии. Для полного сходства на рабочих столах не хватало только магографов. Впрочем, один такой здесь все-таки был, стоящий у дальней стены зала.