Чередуя ласки, она все ближе подводила его к краю, пока, наконец, не ощутила, как он взорвался в ее руке, с хриплым рыком вжимая ее в себя и утыкаясь головой в ее шею.
Теперь он понял, о чем она шептала ему.
Там, на пике неимоверного наслаждения, он был один. Без нее. И он чувствовал это. Одиночество и пустоту, которые даже безумие страсти не могло поглотить.
Открыв глаза, он встретился с ее взглядом, в котором застыл вопрос. И мольба.
− Вместе? − задали они одновременно друг другу свой вопрос.
− Вместе, − и также одновременно ответили на него.
Несколько прикосновений к обнаженной, истекающей страстью плоти, и вечность распахнулась перед ними. Принимая их в свои объятия. Цельными. Неотделимыми друг от друга.
Теперь они были там вместе.
Так, как это теперь было единственно правильным для них.
11
Я смотрела, как Дэсмонд медленно приближается ко мне, не имея сил оторвать от него глаз. Мгновение, и темный, полный страсти взгляд герцога, обращенный на меня, сменился полным нежности и… Что-то еще было в его взгляде, что-то, чему я не могла найти названия.
Дэсмонд медленно подошел и замер в шаге от меня.
Я понимала, что все, что я недавно ощутила, было не по-настоящему. Фантазией. Сном на яву.
Но что видел Дэсмонд? Что-то другое… или то же самое?
Неужели эти грезы были одни на двоих?
Неожиданно я почувствовала боль в правой руке. Как будто магическая метка на моем запястье начала оживать. Я протянула левую руку, чтобы отогнуть рукав платья и посмотреть в чем дело, но Дэсмонд не дал мне этого сделать, крепко переплетя пальцы наших рук.
Другой рукой он осторожно дотронулся до моих губ. И только в этот момент я поняла, что они горели, будто к ним действительно недавно прикасались губы Дэсмонда.
− Вместе? − услышала я голос герцога.
− Вместе, − без малейшего колебания, даже не успев обдумать, ответила я. − До самого края вечности.
− До края вечности, − повторил за мной он.
А потом впился в мои губы поцелуем. Страстным. Обжигающим. Сметающим все сомнения. Делая неважным, было ли все предыдущее сном или явью.
В экипаже Дэсмонд сел рядом со мной, не выпуская мою ладонь из своей.
− Куда мы едем? − спросила я, прерывая молчание.
− Домой.
− Домой к кому?
Не отвечая, он поднес мою руку, по-прежнему удерживаемую его рукой, к своим губам, и дотронулся поцелуем тыльной стороны ладони. Медленно опустил руку обратно, не выпуская ее из своей, и только после этого повернулся ко мне.
− Элена, ты правда хочешь, чтобы я рассказал тебе все здесь, в экипаже?
Он сказал это так, что мне на мгновение показалось, что рядом со мной был не Дэсмонд, а глава магического управления эр Неро. Но всего на мгновение. Потому что затем Дэсмонд − именно он, в этом не было никаких сомнений − издал мученический вздох и вновь поднял мою ладонь чтобы уткнуться в нее лицом.
− Боюсь, что если начну рассказ здесь, то не смогу сдержаться, и тогда…
Я не видела его лица и ничего не могла прочесть в его взгляде, но откуда-то знала, что он чувствует. Волнение. Предвкушение. Триумф. Нежность. Желание.
− Теперь, наконец, ты расскажешь мне что… − я смутилась, не зная, как закончить предложение. Мы приехали в городской особняк герцога и теперь находились в гостиной первого этажа.
− Что произошло в Радужном гроте? − закончил за меня Дэсмонд. Он смотрел прямо мне в глаза, и я смутилась под его взглядом, опустив голову.
В несколько шагов он преодолел разделяющее нас расстояние и заставил посмотреть на него, приподняв вверх мой подбородок.
− Тебе не нужно больше бояться или стесняться меня. Не теперь, когда… Когда ты стала моей герцогиней.
− Герцогиней? − ошеломленно повторила я. − Но как?..
Я сделала несколько шагов назад и отвернулась от Дэсмонда, стараясь привести в порядок мысли. Потом, не оборачиваясь, подошла к окну и, расстегнув манжету правого рукава, подняла руку, поднеся запястье к свету.
Линии магической метки теперь были скрыты узором брачной метки-браслета, кольцом обвивавшего мое запястье. Лишь восьмиконечная звезда − единственное, что осталось от предыдущих знаков, − была вплетена в вязь нового узора.
− Помнишь, я говорил тебе, что есть один способ убрать метку на твоем запястье? − услышала я за своей спиной голос Дэсмонда.
− Заменив ее на другую? − в моем голосе не было радости. И герцог это почувствовал.
− Думаешь, я сделал это специально?
− Я думаю, что глава управления магии никогда ничего не делает просто так. Даже когда это касается его личной жизни. Особенно когда это касается ее.
− Обвиняешь меня? − Дэсмонд подошел совсем близко ко мне, и теперь его голос звучал прямо над моим ухом. − Это хорошо. Мне не нужна покорная, во всем согласная со мной жена.
− Так ты поэтому… из-за того, что тебе понадобилась жена… − мой голос сорвался, и я замолчала, не закончив фразу.
− Конечно, я сделал это не просто так. И − нет, мне не нужна жена. − Он сделал паузу всего на мгновение, но даже этого было достаточно, чтобы мое сердце успело рухнуть в бездонную пропасть. − Не была нужна жена, пока я не встретил тебя.
Дэсмонд обнял меня за плечи и развернул в своих объятиях.
− Мне нужна ты. Отныне и навсегда. − Он не отрываясь смотрел в мои глаза. − Всегда была нужна. С того момента, когда впервые увидел. Просто я не сразу это понял. Уж прости меня за это, − Дэсмонд криво усмехнулся. − И за то, что чуть не бросил тебя в тюремные казематы.
Я смотрела на него, ничего не говоря. Молча принимая его признания. И не давая ответных.
− Тебе так неприятна мысль о том, что ты теперь моя жена? − спросил Дэсмонд, не выдержав моего молчания.
− Ты сказал, что расскажешь мне, − я продолжала холодно смотреть на него, изо всех сил скрывая истинные эмоции.
− Да, − он дотронулся большим пальцем до моих губ, и убрал руку, не позволяя себе большего.
− Там, в Радужном гроте, мы прошли древний магический обряд. Обряд венчания. То видение, оно было общим. Ты же помнишь? Ведь помнишь? − Дэсмонд с тревогой всматривался в мои глаза, не находя в них ответа.
− Я думала, что это сон, и поэтому… − Я опять не смогла закончить предложение, залившись краской от воспоминаний о том, что мы делали с герцогом, находясь во власти магии грота.
− Это и был сон. Магические грезы. В которых наши души сумели соприкоснуться друг с другом. А это намного больше, чем просто соприкосновение тел.
Мы позволили себе признаться в том, что чувствуем. В том, что нам было желанно более всего. И магия Радужного грота услышала нас. И исполнила нашу невысказанную просьбу, соединив навсегда.
Брачная клятва была дана и принята.
Задан вопрос и получен ответ на него.
Там, во власти магических грез. И здесь, в реальном мире.
− Навсегда? − я подняла голову, впившись взглядом в лицо Дэсмонда.
− Навсегда,− вновь, как и ранее, ответил мне он с непоколебимой уверенностью.
− Одно слово, которое сумело переменить судьбу, − добавила я. − Ты не пожалеешь?
− Никогда. Но боюсь, что можешь пожалеть ты.
− Ты думаешь, что я ветреная, пустая…
− Тшш, − приложил палец к моим губам герцог. − Я думаю, что ты восхитительная. И, говоря, что ты можешь пожалеть, я имел ввиду, что не потому что разлюбишь, а потому, что полюбишь слишком сильно, и будешь страдать, когда потеряешь.
− Это как-то связано с тем, что ты не мог позволить себе большего, чем быть моим опекуном. Что же изменилось?
− Ничего, − криво усмехнулся он. − В том-то и дело. Помнишь, я рассказывал, что Звезда Вечности развоплотившись, перетекла в меня, растаяв магической вязью над сердцем? В первое время я не чувствовал ее, и лишь метка на коже напоминала мне о произошедшем. Но в последние месяцы я стал ощущать ее внутри себя. Она как будто растет и становится крепче, ожидая, когда сможет воплотиться обратно. Не думаю, что смогу пережить это. И оттого мне казалось нечестным быть для тебя кем-то большим, чем просто опекуном. А теперь наши запястья скованы брачными браслетами.
Дэсмонд расстегнул правый рукав рубашки, обнажая свое запястье и поднося к моему. Давая увидеть мне одинаковый узор на них.
Он нежно прикоснулся к моему запястью, проведя пальцами по темным линиям, а затем продолжил:
− Многие забыли, что истинные брачные браслеты именно такие. И их не так-то просто получить. Нужны настоящие чувства и одобрение магического источника. Раньше, на заре появления магии в нашем мире, все союзы скрепляли именно так. Но со временем чувства стали заменяться расчетом, и вместо магических меток на запястьях супругов появились браслеты из металла. Забыли и о том, что означают эти браслеты. Не только знак принадлежности. Но и полное единение супругов. Закрой глаза и прислушайся к себе. Что ты чувствуешь?
Я послушно закрыла глаза. Я чувствовала легкую неуверенность. Капельку страха. И радость. Огромную радость, рождающую счастье. Но радость эта была не только моя. Откуда-то я знала, что часть этой радости принадлежит Дэсмонду. Моему мужу. И я каким-то непостижимым образом чувствую ее.
Ошеломленная этим открытием, я распахнула глаза. Дэсмонд, понимая мое волнение, обнял меня крепче, прижимая к своей груди.
− Со временем эта связь будет крепнуть. И мы сможем чувствовать друг друга даже на большом расстоянии. Если, конечно, у нас будет это время.
− Не говори так, − возразила я, уткнувшись в его грудь. − Если уж мы поженились на четвертый день знакомства, то теперь обязаны прожить долгую счастливую жизнь вместе.
− Вообще-то мы знакомы уже год. Просто не были представлены друг другу. Впрочем, ты так и не назвала мне все свои имена. Какое ты выберешь, чтобы быть представленной миру как новая герцогиня Ривельская?
12
За широким окном теперь уже моего кабинета в центральной больнице Френцы властвовала осень. До начала рабочего дня еще оставалось время, и я позволила себе немного постоять у окна, глядя на залитый золотом осени парк.
Как быстро и как странно все изменилось. Два дня назад я перешагнула порог этого кабинета, кабинета, принадлежащего герцогине Ривельской, в качестве воспитанницы герцогини. А сегодня я нахожусь в нем уже на правах полноправной хозяйки. При этом будучи новой герцогиней. Для полного соответствия надписи на табличке, гласящей, что в этом кабинете находится «ее сиятельство герцогиня Ривельская, магический доктор», мне теперь оставалось закончить обучение и сдать заключительный экзамен. Кто бы мог подумать, что стать герцогиней окажется куда быстрее и проще, чем доктором.
Мне хотелось думать, что все эти изменения правильны. Что решения, которые привели к ним, пусть и принятые необдуманно, были сделаны нами самими, а не навязаны чужой волей. Но о какой чужой воле могла идти речь, если я была так счастлива теперь. Счастлива быть влюбленной в своего мужа. Такой влюбленной, что только мысль о нем вызывала во мне ощущение радости. Делая прекрасным самый обычный день.
Но одна мысль не давала мне покоя. Не сделала ли я ошибку, попросив Дэсмонда пока сохранять наш брак в тайне?
Сказать, что он был недоволен этим, − значит сильно преуменьшить его реакцию. Если бы на моем месте был кто-то другой, вряд ли ему бы удалось уйти без потерь. Но со мной Дэсмонд был куда более мягок. Правильнее сказать, убийственно вежлив. Наверное, в тот момент я имела удовольствие (хотя, скорее, неудовольствие) впервые лицезреть перед собой его сиятельство.
Не став возражать мне, он, легко поклонившись, сказал, что не смеет перечить воле своей супруги. Особенно в таком важном вопросе. Что он всецело полагается на ее (то есть на мою) мудрость и верит в правильность ее (то есть моих) суждений и действий.
После всех этих вежливых фраз Дэсмонд не преминул, однако, добавить, что раз я отказываюсь называться его герцогиней, значит, для всего мира я остаюсь воспитанницей его матери. А это означает, что мы с ним сможем встречаться лишь в доме эры Новиты, под ее постоянным присмотром.
− Когда я говорила, что не хочу, чтобы о нас узнали, я не имела в виду твою мать. Моя просьба связана вовсе не с тем, что я хочу какое-то время быть вдали от тебя, давая себе время привыкнуть к тебе. К нам. Нет. Я хочу быть с тобой. Я сделала свой выбор и не жалею о нем. И не пожалею.
Дело в другом. На меня идет охота. Погони пока нет, но я чувствую, что те, кто год назад отыскал следы Матильды Сантини в ночном осеннем лесу, скоро могут найти и Элену Фальконе. И лучше она окажется бедной родственницей герцога Ривельского, чем его законной супругой.
А еще − возможно те, кто тогда напал на тебя из-за Звезды Вечности, и те, кто ищет меня, − ими управляет кто-то один. И давать им знать, что мы теперь вместе − не самая лучшая идея.
− Пожалуй, это становится занятным, − ухмыльнулся Дэсмонд. Наконец-то он вернулся ко мне, сменив чопорного герцога. − Моя маленькая герцогиня хочет проверить, чья воля сильнее. Кто первым из нас двоих откажется от соглашения, не в силах более противостоять соблазну обладания. −Потом он вмиг стал серьезным. − Моя прекрасная и умная жена права во всем. Мы не можем дать врагу такое преимущество.
К тому же, будет лучше, если в больнице, где ты будешь работать, никто не будет знать о твоем изменившемся статусе. В конце концов, я сам предложил тебе закончить обучение. А к герцогине Ривельской на утреннем обходе будет приковано куда больше внимания, чем к простой эрите.
Но, каким бы правильным не было решение не придавать огласке наш брак, все это не отменят того, что пока мы не сможем быть вместе. И я не смогу делать вот так, когда захочу. И когда захочешь ты.
Сказав это, Дэсмонд впился поцелуем в мои губы. Всего на несколько коротких мгновений. А затем отпрянул. Но я еще долго чувствовала вкус его губ на своих губах.
От мыслей о муже меня отвлек раздавшийся стук в дверь.
− Доброе утро, эрита Фальконе! − улыбнулся мне Теодор Руссо, стоящий на пороге. Точнее, теперь для меня доктор Руссо. − Готовы к первому рабочему дню?
− Доброе утро, доктор Руссо! − улыбнулась я ему в ответ. − С нетерпением жду начала работы.
− Я позволил себе изменить для вас программу практики, обычно принятую в нашей больнице. Полагаю, что после долгого перерыва вам понадобиться некоторое время, чтобы вновь погрузиться в магическую медицину. К тому же, тетушка весьма непрозрачно намекнула мне, что излишнее внимание вам сейчас ни к чему. Поэтому я принял решение пока не давать вам вести целую палату. Но у меня есть для вас очень интересный пациент. Как раз из отделения магической физиологии.
Мы вышли из кабинета и, миновав несколько лестничных пролетов и коридоров, оказались в просторном холле, из которого вело несколько дверей. Доктор Руссо открыл одну из них, пропуская меня внутрь.
Если бы я не знала, что нахожусь в больнице, то подумала бы, что попала в апартаменты, какие обычно бывают в больших домах, расположенных на центральных улицах.
Сделав несколько шагов по коридору, мы остановились на пороге большой светлой комнаты. В кресле у окна сидел господин в годах. Он был одет в темный костюм и аккуратно причесан, ничем не напоминая пациента больницы. На небольшом столике рядом с креслом стояла изящная фарфоровая чашка, которой тоже было не место в больничных стенах. Я бросила быстрый взгляд по сторонам, и увидела, что в комнате много предметов интерьера, которые подходят скорее для гостиной в частном доме, а не для медицинской палаты.
− Доброе утро, эр Бруни! − поприветствовал мужчину доктор Руссо. − Разрешите представить вам эриту Фальконе. Она недавно поступила к нам на практику, и с сегодняшнего дня прикреплена к вам в качестве интерна.
− Здравствуйте, эр Бруни! − я поздоровалась со своим пациентом, внимательно посмотрев на него. Я не смогла точно определить сколько ему лет, но меня не покидало чувство, что есть какое-то несоответствие, связанное с возрастом, в его облике.
− Как ваше самочувствие сегодня, эр Бруни? − спросил доктор Руссо.
− Как обычно, сегодня чуть хуже, чем вчера, − с легкой улыбкой ответил пациент. − Вы уже ознакомили доктора Фальконе с моей историей болезни?