— Так получилось. Правда случайно… — Эдди схватился руками за голову, а я продолжила.
— И я предложила использовать меня в качестве подставного консула.
— Нет, — не дав мне и шанса выдвинуть свои аргументы, отрезал Эд. Меня такой исход нашей беседы никак не устроил.
— Эдди, дай мне объяснить…
— Нет, — снова сказал Эд, — Йенс, я не могу поверить, что ты пошел на поводу у этой девчонки! Да какой из нее подставной консул! Да она еще вчера под стол пешком ходила, а сегодня…
— Эддон! — теперь я серьезно разозлилась. — Мне двадцать лет, ты не забыл? Хватит обращаться со мной как с ребенком!
— Да ты и есть ребенок, раз думаешь, что у тебя получится обмануть инопланетных заговорщиков!
— Ника, — вмешался, наконец, Регнер, — оставь нас одних.
А вот этого я не ожидала.
— Да с какого…
— Не выражайся! — не дал мне выругаться брат.
— Оставь нас, пожалуйста, ненадолго, — повторил Регнер.
Я гневно посмотрела на него, но не могла не подчиниться…Тем более, он сказал «пожалуйста». Я это оценила. Хорошо, остыну пока.
— Я буду в своей комнате.
И я вышла. Зайдя в свою комнату, обустройство которой в квартире Эда даже не обсуждалось, хотя я была против, я подошла к окну и залезла на подоконник с ногами. Окна в квартире начинались на высоте примерно двадцати сантиметров от пола и доходили почти до потолка. Отсюда открывался потрясающий вид на серый Стард, а вдалеке виднелся мой любимый герехтайтский лес. Когда я увидела, какую комнату в своей квартире мне выделил Эд, возражения сразу отпали. Во-первых, вид из окна, а во-вторых — он обставил ее так, как выглядела моя комната в Ренхен-зоне в столице. Небольшая кровать с пятью мягкими подушками, темно-зеленый плюшевый плед, напротив — небольшой столик, над которым висит огромная полка, уставленная моими книгами! А напротив окна — красивый шкаф из ДЕРЕВА! Я до сих пор представить не могу, сколько Эд отдал за этот шкаф… Я была ему так благодарна, что сначала прослезилась, а потом приготовила ему его любимую лазанью. Весь вечер потратила.
Пока я предавалась воспоминаниям, не заметила, как в мою дверь постучали, и вошел Эд. На нем не было лица, такое ощущение, что произошло нечто ужасное, именно так я и подумала.
— Эдди, что случилось? — поспешила я выяснить причины подавленного состояния брата и, спрыгнув с подоконника, подошла к нему.
Эд обнял меня и прошептал на ухо:
— Ника, милая, я люблю тебя, — я прослезилась, — и я готов дать свое согласие на эту чистой воды авантюру, но при условии, что по окончании смены в военном лагере, я решу, что ты достаточно подготовлена. Йенс уверен, что успеет тебя натаскать так, что у меня и сомнений не возникнет.
А мне вот что-то обидно стало.
— To есть Йенс в меня верит, а ты нет?
— Я верю в тебя больше, чем кто-либо, и знаю, на что ты способна, поэтому и согласился. Просто я очень за тебя волнуюсь…
Я подняла глаза и увидела Регнера, подпирающего дверной косяк своим могучим плечом. Регнер хмурил брови и думал о чем-то явно не очень приятном. Я задала одними губами вопрос, который крутился у меня в голове «Как?» Действительно, как Йенсу удалось убедить Эда? Я была уверена, что это невозможно. Он привык с самого детства опекать меня настолько, что иногда дышать становится трудно. Когда мне было шесть, и я приволокла к нам домой в Ренхен-зону грязного уличного кота, он не разрешил мне его оставить, опасаясь, что у меня начнется аллергия, или я подцеплю от кота глистов. «Я не могу тобой рисковать, Никаэлла», — сказал тогда Эд. А теперь он разрешает мне отправиться на чужую планету, чтобы стать приманкой для особо-опасных преступников. Повторяю вопрос: «Как?»
Регнер неопределенно пожал плечами и удалился, оставляя нас с братом наедине.
— Ника, ты так выросла…, - глядя мне прямо в глаза, прошептал Эд.
— Эдди, да что случилось? Что Йенс тебе такого сказал?
— Да ничего особенного… Полагаю, правду. Я не смогу всю жизнь заботиться о тебе. Пора начать доверять тебе и окружающим тебя людям…
Ого. Да Регнер просто волшебник, если сумел, сказав это, убедить брата в том, в чем я его уже года два пытаюсь убедить.
— Эдди, я тоже тебя люблю, и спасибо, что, наконец, понял…
Эд как-то грустно мне улыбнулся и сказал:
— Ну что? Пойдем? Невежливо оставлять гостя одного надолго. Поужинаем? Я заказывал лазанью у «Мичелато».
Я активно закивала, потому что лазанья от «Мичелато» — это самая вкусная лазанья на всем Миите. От такого не отказываются.
ГЛАВА 8
Ужин прошел на удивление хорошо. Эд и Йенс травили байки об их общем военном прошлом, я узнала, как они познакомились в одну из смен военного лагеря — Йенс тогда первый год преподавал, а Эдди еще был курсантом. Исходя из этого, я задумалась, насколько Йенс старше Эдди, и соответственно меня. Потом, решив, что это совершенно не важно, и вообще меня не касается, просто наслаждалась ужином и смеялась от души.
Все вместе мы решили, что Йенс будет заниматься со мной лично три раза в неделю. До начала смены в военном лагере еще два месяца, и тренировок нам хватит, чтобы натаскать меня до курсанта высшего ранга. В лагере мы начнем изучать технику ведения ближнего боя с оружием, а еще Йенс научит меня стрелять. В общем, вечер был чудесный, и омрачало его только мое осознание того, что мои тренировочные лосины так и лежат в шкафу с оторванным карманом, а денег на их починку или на приобретение новых у меня просто нет. Качакан — очень дорогостоящий материал. А если пришить карман из другого материала, то из-за разницы в эластичности тканей карман отвалится на первой же тренировке. Первое занятие с Регнером уже завтра, и мне надо срочно что-то придумать…
Доехав до кампуса, Йенс как обычно оставался в джиу, пока я не вошла на территорию — лишние разговоры нам не нужны. Эльзы, как и ожидалось, в комнате не было, теперь она все чаще будет приходить домой после отбоя и через окно. Так что я спокойно легла спать, проигрывая в голове план по приведению тренировочных лосин в порядок.
Утром я проснулась чуть раньше обычного, чтобы привести свой план в действие. Настроение было просто потрясающим после вчерашнего, и почистив зубы, я решила принарядиться. Я надела брюки палаццо черного цвета, с ними — ярко-синее боди с вырезом лодочкой (обожаю боди), оставляя на виду такие же ярко-синие лямки от лифчика, завязала высокий хвост, и изменила своим любимым сапогам, надев ботильоны на шпильке в тон к боди. Сама не знаю почему, но мне захотелось сегодня выглядеть хорошо и привлекать всеобщее внимание, хоть это и не логично… Внимание мне сейчас особенно не нужно.
Но один разочек-то можно? Я не наряжалась уже три года! Решив совсем обнаглеть, накрасила губы матовой помадой пудрово-бежевого цвета. Эльза говорит, что это — мой цвет, оттеняет медовые глаза. И гордой походкой с улыбкой на лице я направилась добывать себе новые лосины!
— Доброе утро, мадам Сорж! — вежливо поздоровалась я.
Мадам Сорж как раз выходила из общежития, и мы пошли рядом.
— Ого, Никаэлла! Куда так нарядилась?
— На пары, мадам, — все так же улыбаясь, ответила я.
— Никак влюбилась девочка? В кого, расскажешь? — удивив меня своим предположением, спросила консьержка.
— Ника, — раздался удивленно радостный возглас, и мы обе обернулись.
Рич шел откуда-то со стороны учебной стоянки, и смотрел на меня, не отводя взгляд.
— Аааа, — протянула мадам Сорж, — так вот кому такая красота-то достанется.
— Нет, что Вы, мадам. Мы с Ричем просто друзья.
— То-то я и вижу, он на тебя как на друга смотрит.
Рич тем временем подошел к нам, продолжая сохранять молчание, а я решила срочно прекратить эту тему, и заговорить, наконец, о том, что мне нужно.
— Мадам, можно мне попросить у Вас ключ от склада в главном корпусе? Я помню, что там были нитки такого темно-зеленого цвета… у меня как раз кофта такого цвета порвалась. Она дорогая такая, а Вы же знаете, что у меня с деньгами не все в порядке…
— Ника, дорогая, — начала консьержка, переводя взгляд с меня на Рича и обратно, — ты уверена, что тебе нитки нужны, и ничем непотребным ты там заниматься не собираешься?
Рич ехидно так ухмыльнулся, а я слегка покраснела.
— Мадам Сорж, разве хоть раз за три года обучения я дала Вам повод…
— Нет, нет, конечно, девочка. Ты у меня самая прилежная эстадка… Если б еще эта Бонти…
— Так ключ дадите? — перебила я, не пожелав выслушивать гадости о подруге.
— Держи, — мадам достала из кармана связку ключей, ловко отсоединила от них один, — оставь в двери, я приду-заберу.
— Спасибо большое, — ответила я и забрала ключ. Мадам Сорж с подозрением посмотрела на Рича и свернула в направлении общежития среднекурсниц. Рич проводил ее безразличным взглядом и снова посмотрел на меня.
— Ника, ты просто красавица.
— Спасибо, Рич, — ответила я и улыбнулась.
— Улыбайся чаще, тебе это очень идет.
Я не привыкла принимать комплименты, поэтому просто снова улыбнулась.
— Ну, — продолжил Рич, делая шаг в нужном нам направлении, — позволишь помочь тебе на складе?
— Рич, — я заговорщически взяла парня под руку и потянулась к его уху, — ты умеешь хранить секреты?
— Ника, — Рич также заговорщически наклонился ко мне, — твой секрет я обещаю унести с собой в могилу.
Я поверила и поведала Ричу свой план.
— На самом деле я не рвала кофту, у меня оторвался карман от тренировочных лосин. Поэтому я взяла их с собой, — я указала на рюкзак, — и хочу пришить новый карман, позаимствовав его у других лосин. Конечно, проще было бы просто лосины подменить. Но сомневаюсь, что найду столь же подходящие мне по размеру.
— Это да, — протянул Рич, — твои лосины идеально на тебе сидят. Хотя, думаю, дело в фигуре.
Я решила проигнорировать очередной комплимент и продолжила:
— В общем, там на складе точно есть лосины и качакановые нитки, я помогала их туда заносить в прошлом месяце. Поэтому я сейчас быстренько отпорю у каких- нибудь карман и пришью к своим. Должна справиться до начала лекции… Ты со мной?
— Конечно, на стреме постою.
И мы пошли к главному корпусу. Небольшая проблема заключалась лишь в том, что склад находился напротив кабинета ректора, а там всегда достаточно многолюдно. Оставалось надеяться, что никто не обратит внимания на то, что мы задерживаемся там дольше необходимого. Нам повезло, и в коридоре перед складом никого не оказалось, вероятно, еще слишком рано, поэтому мы зашли не замеченными. В дальнем углу на полу были свалены какие-то тюки, матрасы и что-то, напоминающее душевые халаты. Над этой кучей висели две полки, и вот на верхней я заметила знакомые пакеты. Если меня приподнять, я смогу встать на нижнюю полку и порыться в поисках лосин.
— Рич, подсади, пожалуйста.
Рич кивнул, и сцепил руки замком. Я сбросила туфли и встала Ричу на Руки, быстро перепрыгнула на полку, и, удерживаясь одной рукой, начала рыться второй в пакетах.
— Ника, если что — я страхую, — сказал Рич.
И я почувствовала себя немного увереннее.
Достав лосины, я спрыгнула на пол.
— Рич, вот в том углу, — я указала пальцем, — лежат нитки. Сможешь качакановые найти?
— Конечно, — ответил Рич.
— А ты никогда на этом складе не был?
— Нет.
— А я периодически беру ключ у мадам Сорж, чтоб нитки взять, — решила пояснить я, откуда знаю, где лежат нитки, хотя Рич и не спрашивал.
— Да у меня как-то надобности не возникало… Если что-то рвется — значит износилось и пора на свалку.
— А я вот привязываюсь к старым вещам, и храню до последнего…
Я закончила отпарывать карман от не в чем не повинных лосин и взяла у Рича нитки.
— А куда делся твой карман? Его нельзя на место пришить?
— Он порвался, и я оставила его висеть на…суку. В лесу занималась.
— Ясно.
У Рича в моих словах сомнений не возникло, потому что он знал о моей любви к лесу… Каждый, кто хоть немного мной интересовался, это знал. А Рич интересовался. И сегодня это особенно ощущалось… Он даже смотрел на меня как-то по-другому. Да и эти его комплименты… Неужели дело в моем внешнем виде?
Закончив пришивать карман, я отнесла нитки на место и снова попросила Рича меня подсадить, чтоб положить на место жестоко порванные мной лосины. И что-то пошло не так… Пока я одной рукой запихивала несчастные лосины поглубже в кучу, моя вторая рука соскользнула, и я полетела прямо на страхующего меня Рича. Из Рича страховщик получился не очень, так как мы оба рухнули на пол. Точнее Рич на пол, я на него. Рич из-за своей оплошности не расстроился и начал нагло и дико ржать. Судя по всему надо мной. Ну и я не удержалась и тоже расхохоталась. Так мы и вывалились из кладовки: довольные, держащиеся за руки (Рич ухватил, я не сопротивлялась), слегка взлохмаченные… и натолкнулись прямо на выходящего из кабинета ректора профессора Регнера.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровался Рич.
А я перестала ржать, да и вообще шевелиться, только аккуратно высвободила свою руку из руки Рича, чему он явно был не рад и даже сопротивлялся сначала. Регнер на Рича даже не посмотрел, он уставился на меня.
— Вейс, — сухо начал он, — я только что договорился с ректором о дополнительных занятиях. Он любезно согласился предоставить нам в пользование тренировочное поле номер четыре по понедельникам, средам и пятницам. Сегодня пятница. Жду в 19.00. Не опаздывайте.
И он развернулся по-военному и быстро зашагал к выходу, а я промямлила:
— Да, профессор.
— Ника, а что за дополнительные занятия? — решил поинтересоваться Рич.
— Да мы с Эдди, скажем так, поспорили, — начала я выдавать заранее подготовленную для любопытных ложь, — что в военный лагерь меня зачислят курсантом высшего ранга.
— Ого.
— Да, — продолжила я с улыбкой, не обращая внимания на какую-то непонятную боль в области груди, я ее даже потерла неосознанно.
Рич проследил за движением моей руки и уточнил:
— А почему Регнер взялся тебе помогать? И что за история с придурком?
Помнишь, ты говорила, что назвала его придурком?
Что-то слишком много вопросов…
— Ну, про придурка — это я обозналась. А помогает, во-первых, потому, что он друг Эдди и тоже хочет ему нос утереть. А во-вторых, я же все-таки будущий консул… он же меня, скажем так, для себя готовить будет.
Рич недовольно хмыкну.
— Это выражение мне не нравится, но я понял.
А мне вот не понравились какие-то собственнические замашки Рича, но об этом я промолчала. И так же, молча, мы пошли на пары, и настроение у обоих было испорчено.
***
Вечером я снова была в комнате одна и в очередной раз подумала, что очень правильно поступила, добыв эту видеозапись для Эльзы. Я натянула обновленные лосины, с грустью подумав о том, что правый карман теперь к использованию не пригоден — в кармане нет подкладки, засунув руку, прощупывается моя кожа. Оригиналы-Оригинально ничего не скажешь. Но зато не свечу пятой точкой налево и направо. Надевать поверх формы я ничего не стала — тепло земли, подогретой айей, еще хорошо ощущается. Пока иду до поля, замерзнуть точно не успею, а уж на поле мерзнуть мне явно никто не даст.
На поле я не шла и не бежала, я летела! Возле кабинета ректора Регнер сегодня был какой-то отстраненный и холодный, а еще вчера мне казалось, что лед между нами подтаял, мы так отлично провели время, Йенс казался расслабленным и постоянно улыбался! Вот и сейчас я летела в надежде, что увижу эту уникальную улыбку, которая способна растопить ледник.
Но вместо этого я натолкнулась на сам ледник.
— Ты опоздала.
Я достала алла.
— На минуту.
— В военном лагере опоздание на минуту считается неявкой. За неявку — немедленное понижение ранга. А минутное опоздание на задании может стоить тебе чьей-то жизни.
Я промолчала. Что можно сказать в ответ на обвинение в потенциальном убийстве?
Регнер достал что-то из своего рюкзака, лежащего на земле рядом с ним, и двинулся в моем направлении. На Йенсе были надеты черные узкие джинсы и обтягивающая футболка, обрисовывающая каждую его мышцу при ходьбе. Его походка казалась…опасной, и я невольно сглотнула.