– Я пойду, – повторила Потапова, а Флавий нахмурился, словно вообще забыл о её существовании и теперь недоумевал, что ей от него нужно.
– Иди, – раздражённо махнул рукой, подхватил Василину под локоть и увлёк дальше по линии прибоя.
– Ой, мне же тоже нужно идти, – засобиралась Василина, но догонять подругу без руки не представлялось возможным, а отпускать плененную конечность Флавий и не думал.
– Пройдемся немного. Я не задержу надолго.
Тон легата не предполагал дискуссии и Васе пришлось подчиниться.
– А мы ещё долго гулять будем? – робко спросила Василина. – Холодает…
Густое южное небо давно украсила россыпь звёзд. Море, уже не различимое в темноте, шумно вздыхало и перебирало гальку, а Флавий все не торопился домой.
Они вдоволь нагулялись по берегу, проводили последние отблески вечерней зари, после поднялись в город и обошли несколько центральных улиц, где ещё сновали припозднившиеся прохожие с дымными факелами в руках, и, наконец, остановились с непонятной целью на возвышенности, откуда открывался вид на засыпающий древний город.
"Надо же, какой романтик". Василина избегала смотреть на задумчивого легата, но сама постоянно ощущала его взгляды, скользившие горячими всполохами по её волосам, щекам и плечам. Стоило ей поднять руку, чтобы поправить волосы, как тут же обнаженная кожа на ней покрывалась мурашками и начинала гореть, словно её целовали и ласкали.
Что скрывать – такое жадное внимание и почти неприкрытое желание льстило Василине, но одновременно и пугало. Если мужчина так настроен, как читалось в жарких взглядах Флавия, то ясно одно – он пойдет до конца.
Ещё один момент смущал Василину – все встреченные на пути люди очень странно на них реагировали. Видимо, по здешним меркам их прогулка не являлась чем-то обыденным. Мужчины недоумевающе переглядывались и отводили глаза, женщины шептались и качали головами, а дети, так и вовсе замирали с открытыми ртами и возбуждённо тыкали пальцами в их сторону.
Флавий на детвору и женщин внимания не обращал, а на мужское любопытство отвечал грозным прищуром глаз под сведенными бровями, и желающих глазеть на легата, сразу убавлялось.
– Василина, – хриплый голос Флавия нарушил затянувшуюся паузу, и Вася подняла встревоженный взгляд на легата. В темноте черты его лица терялись, но это было и к лучшему.
– Василина… - повторный зов раздался над самым ухом.
– Да, уважаемый легат?
– Прошу, называй меня Флавий.
– Хорошо… Флавий..
– Скажи мне, дева, по нраву ли я тебе?
– Я не задумывалась над этим. – Василина говорила искренне и легат это почувствовал.
– Но я не противен тебе?
– Нет, что вы! Вы очень даже ничего.
– Тогда… я не понимаю… Раз ты не девица уже, и я тебе по душе, то почему так холодна?
Вася выругалась про себя. Ох уж эта средневековая непосредственность! Логика – не подкопаешься! Раз дева – не дева, а мужик – не урод, то других препятствий, вроде как, и нет.
– Понимаете, Флавий, – осторожно подбирая слова, принялась объяснять Василина. – Я так воспитана, что не могу позволить себе вольностей с мужчинами. Мне нужно больше времени… Возможно, позже я смогу вам ответить согласием…
Флавий стоял за её спиной молча, но, даже не видя и не слыша его, Василина знала – мужчина злится. И ей, как крайне совестливому человеку, было крайне неудобно, что причиной этой злости является она.
Саша к возвращению Василины вся извелась.
– Наконец-то! – нетерпеливым рывком она втянула подругу на кухню и, под удивлённое ойканье Димитры, зажала в уголке. – Рассказывай скорее!
– Что рассказывать-то? – Василина смотрела так честно и открыто, что ей бы поверил любой. Но не Потапова.
– Издеваешься? Все рассказывай!
– Саш, ничего интересного не было, честно-пречестно! А вы чем тут отвлекаетесь от суровой действительности? – Вася аккуратно отодвинула недовольную подругу в сторону и прошла к столу, за которым Димитра занималась знакомым всем хозяйкам постсоветского пространства делом – лепила котлетки.
Возле ног девушки крутился, нетерпеливо повизгивал и строил умилительные рожицы Спартак, а Димитра, в свою очередь, с самым невинным видом незаметно подкармливала попрошайку, отщипывая маленькие комочки фарша.
– У вас есть мясорубка? – Василина придирчиво осмотрела готовые полуфабрикаты, сунула нос в таз с остатками фарша и покосилась на Потапову, взвешивающую в руке большую сковороду.
– Ага… закатай губу… Мясорубку ей захотелось… Все вот этими самыми ручками нарубила. И зачем я, спрашивается, перед отпуском ногти делала?
– Реально всё сама? Тут же килограмма три мяса!
– А, – небрежно отмахнулась Саша. – Фигня вопрос! Я, когда злая, быстро ножом орудую. Мы у тебя, кстати, ещё кориандра отсыпали.
На запах жарящегося мяса, как и ожидалось, снова примчался легат. Распробовав сочные Шуркины котлеты, Флавий пришел в полнейший восторг и строго велел Димитре запомнить рецепт и готовить такое кушанье чаще.
Саша гордо подкладывала хозяину дома самые румяные котлетки и грозилась в следующий раз накормить его зразами с грибами и куриным яйцом. Флавий довольно жмурился, угощение с удовольствием сметал, и Сашу нахваливал, но на протяжении всего ужина не сводил глаз с Василины, и она, в конце концов, признала, что ей это очень нравится.
После ужина девушки поднялись к себе в комнату, где Димитра торжественно вручила им по небольшому свертку.
– Это что такое? – Василина повертела бледно-голубую ткань в руках.
Саша, тем временем, уже растянула на лежанке свой сверток, оказавшийся новым хитоном красивого глубоко-розового оттенка.
– Слуга Гераклида принес для вас. И вот ещё, – Димитра подала простую деревянную шкатулку, где под плотно притертой крышкой на тканевой подложке лежали два комплекта украшений. Один из светлого металла, скорее всего, серебра, с крупными голубыми камнями, а второй – медный с красными вставками. Рубины?
– Кто такой Гераклид и зачем он нам это прислал?
Василина не спешила радоваться неожиданному подарку, зато Саша уже нацепила тяжёлые многоярусные серьги и задорно потрясла головой.
– Вась, смотри – я цыганка! Ай, нанэ-нанэ..
Димитра подобрала ноги под себя и с неуверенной улыбкой посмотрела на Васю. Что, дескать происходит? Василина в ответ пожала плечами и развела руки в стороны. Видишь, мол, с кем приходится иметь дело.
– Так от кого подарочки, Дим? – Саша устала изображать из себя задорную танцовщицу и плюхнулась на лежанку.
– Да от Гераклида же, целительницы!
– Мы такого, вроде не лечили, с чего ему цыганскую радость нам дарить?
– Вы помогли разрешиться от тяжести его жене Фенарете.
– Ааа, – хлопнула себя по лбу Саша и по комнате снова разнесся мелодичный звон.
– Гераклид прислал вам эти дары в благодарность за спасение Фенареты и сына, и просил передать, что будет ждать вас на празднике богини Афродиты.
– Зачем это? – подозрительно прищурилась Василина. С этими средневековыми мачо ни в чём нельзя быть уверенными. А ну как заманит, да тоже начнет на покровительство намекать?
– Ой, Вась, брось занудничать! – Саша улеглась на бок, подложила ладошку под щеку и принялась мечтать: – Ты только представь – есть возможность попасть на настоящий средневековый праздник! Это тебе не ролевики с деревянными мечами и пластмассовыми украшениями. Это же такой колорит! Гладиаторы, небось, будут выступать… Может, и костры зажгут, попрыгаем… Дим, у вас как, любит народ через огонь прыгать?
– Ззз-зачем?
– Отстань от ребенка. Не принято у них такое.
– Эх, скучно живёте, древние люди. А я у бабки в деревне как-то попадала на Купалу. Знаешь, как весело было? Ну ничего, может встретится какой костерок захудалый, покажем местным новое развлечение.
– Не смей, Саша! Я не хочу опять от Эльпиды по улице бегать. У нее клюка больно тяжёлая. Димитра, а расскажи-ка, лучше, что это за праздник такой?
– Праздник богини Афродиты? О, это доброе празднество! Уважаемые целительницы будут довольны. – Димитра прикрыла глаза и счастливо улыбнулась. – Всю площадь у воды украсят цветами и ветвями деревьев, приготовят много еды. Музыканты будут играть на инструментах и всем разрешат танцевать!
– А в другие дни вам запрещают плясать? – удивилась Саша и заработала лёгкий тычок пяткой в бок от лучшей подруги. – Ай! Ты чего дерешься?
– Ничего. Давайте, девочки, спать укладываться.
Глава 11
Утром Василина столкнулась с легатом на кухне, где шустрая Саша уже успела накормить мужчину омлетом и румяными творожными шариками, обжаренными в оливковом масле. Потапова полностью освоилась на хозяйской кухне и привыкла к необычным продуктам, умудряясь готовить из них довольно вкусно и разнообразно.
Даже огонь в очаге Саша наловчилась разводить едва ли не быстрее, чем опытная в этом деле Димитра.
– Доброе утро. Уже уходите? – Василина посторонилась, пропуская Флавия.
Легат остановился в узком проходе, где внезапно стало катастрофически не хватать места и воздуха.
– Здрава будь, дева. И пусть Гелиос согреет тебя своим теплом. – голос Флавия то ли из-за раннего часа, то ли по какой другой причине, звучал низко и хрипло, а тягучий взгляд неторопливо оглаживал линию плеч, стекал по рукам на грудь и талию, чтобы затем метнуться к губам Василины и надолго задержаться на них.
Василина в который раз смутилась и даже немного зарделась. Она обладала привлекательной внешностью и привыкла к повышенному вниманию мужчин, но с легатом все было немного сложнее. Ловеласы из окружения Василины сыпали дежурными комплиментами направо и налево. Вели, так называемый, веерный обстрел или, если угодно, артподготовку. Щедро разливали льстивые речи во все подходящие уши и смотрели, кто из девушек на это клюнет.
Флавий же был совсем другим. Настоящим, что-ли… Простым и, что странно, при его внешности и высоком положении, неискушенным. Все его эмоции и планы насчет Васи легко читались по выражению глаз, по наклону головы, по едва заметному трепетанию ноздрей.
Флавий Василину хотел. Честно, без всяких "а что вы делаете сегодня вечером?", да " вашей маме зять не нужен?"
– Эх, подруга, зацепила ты его крепко, – с затаенной грустью вздохнула Саша, когда легат покинул дом, и девушки устроились за столом, намереваясь основательно позавтракать. – Он кроме тебя никого и не видит. Мучается, сердечный. Дала бы ему, что-ли, может и попустит мужика.
Василина чуть не подавилась травяным настоем, который неосмотрительно отхлебнула в этот самый момент.
– Ты думаешь, что говоришь? – зашипела она, и скосила глаза на Димитру. – Здесь же дети!
– Это в нашем мире они дети. А здесь… Сейчас сама убедишься. – Саша повысила голос, привлекая внимание прислужницы легата. – Дим! Что ты хочешь больше всего на свете? О чем мечтаешь?
Димитра с сожалением оторвалась от золотистых творожных шариков, и облизнула жирные пальцы.
– Хочу войти в дом мужа хозяйкой.
– Во! Видала?!
– Димочка, ты же ещё такая маленькая. Зачем тебе замуж? Тебе ещё гулять, играть..
– На дискотеки ходить, – влезла Потапова.
– Нет-нет, я не хочу гулять. Хочу войти в дом мужа хозяйкой. Только не скоро ещё это… - плечи девушки поникли. – Моя семья бедна и не может дать много монет за меня. Спасибо уважаемому легату, он позволил мне работать за еду и мелкие монетки. Когда я скоплю две золотые монеты, смогу найти себе мужа.
– Ээ… а как же чувства? – Василина с трудом понимала эту, по сути, ещё несмышленую девочку, так отчаянно мечтающую о муже. – Любовь, отношения?
Димитра пожала плечами.
– Я буду верной женой и доброй матерью. Надеюсь, Гера пошлет мне не злого мужа.
Потапова вскинула брови и торжествующе посмотрела на Василину.
– Не злого? И это все требования к мужчине?
– Ну да! Знаете, как плохо, когда муж злой? Он может жену бить, и детей.
– Да знаю я, что такое злой! – Вася чувствовала себя участником театра абсурда. Они с Димитрой говорили об одном и том же, но абсолютно не понимали друг друга.
Убеждение девочки, что муж должен быть не злым, а остальное неважно, напомнили ей высказывание начальницы отделов кадров на заводе, где трудилась Василина. Любовь Алексеевна любила по делу и без, вставить фразу про то, что если постоянно снижать планку в поисках спутника жизни, то можно дойти до уровня "не ссытся, и ладно".
– Вась, ну чего приуныла? Время сейчас такое. Простое и понятное. Да, в принципе, и наше время мало чем отличается. У нас тоже ценятся "не злые". – Потапова облокотилась о стол и с азартом принялась доносить свои мысли до подруги. – Возьмём среднестатистического мужика, не важно в каком времени. Родился он, такой распрекрасный, вырос и, движимый древним инстинктом, начинает сеять семя по свету. Природа, зараза, побеспокоилась о продолжении его рода. Видела местных воинов? Не пройти мимо, глазами так и пожирают, кобелины. И я совершенно не уверена, что они собираются нас замуж позвать. Скорее надеются на более приземлённые вещи. – Потапова хихикнула, а Вася покосилась на Димитру, переживая, не поняла ли она, о чём идёт речь. – А женщин возьмем – вот чем особо отличаются, а? У нас не Европа и не Америка, заядлые карьеристки, в основном, только неликвиды на рынке невест. А красавиц разбирают "взамуж" чуть не со школы. Или не разбирают, а девки сами пристраиваются. Нас тоже природа толкает искать сильного плодовитого самца, способного защитить и прокормить потомство. Различий, как видишь, не много. Отличаются только детали, плюс делаем поправку на разделяющие нас столетия. Димка! – Саша опять повысила голос. – Ты за кого замуж хочешь? Ну… если помечтать?
– За кого? – Девушка прищурилась и задумалась. – Если прям любого мужа можно, то я бы хотела торговца восточными товарами. У них всегда есть красивые ткани, благовония, специи, масла.
– Видишь? – Потапова сложила губы "уточкой" и назидательно выставила вперёд указательный палец, а Вася отметила, что скоро гель-лак некрасиво отрастет, и с ним нужно будет что-то решать. – Ну и чем её простое желание отличается от, например, твоего? Вот ты хочешь замуж за пастуха? Или продавца копчёной рыбы?
– Я вообще замуж не хочу.
– А за легата хочешь? Я так поняла, что это вроде нашего адмирала или генерального генерала. Не хило, скажи?
– Кого?! Генерального генерала…?
– Ну… Маршала, может?
– Может, и маршала. Давай уже, философ доморощенный, собираться в лазарет.
Лазарет встретил привычной утренней суетой. Между рядами сновали озабоченные "медсестры" и обихаживали раненых воинов – меняли тряпье, заменяющее мужчинам простыни и одеяла, поили, кормили, обрабатывали раны.
Потапова не без удовольствия отметила, что её ежедневные лекции не прошли даром, и женщины теперь чаще моют руки и меняют воду в тазах, да и в целом лазарет теперь мог похвастаться большей чистотой, чем прежде.
Возле постели Понтия девушек ждал сюрприз. Парень лежал с открытыми глазами и наблюдал, как ветер колышет полотно ткани на окне.
– Привет… - несмело поздоровались Саша, а Понтий медленно повернул голову и с недоумением посмотрел на новое лицо в своем окружении. Дольше всего он разглядывал малиновые волосы девушки. По его растерянному взгляду девушки сразу поняли – он не помнит своего вчерашнего пробуждения.
– Привет? – неуверенно переспросил он, закончив осмотр.
– Целительница Александра приветствует вас, уважаемый Понтий. – пришла на помощь Василина.
– А вы..?
– Моё имя Василина.
– Так это о вас все утро судачат девы-прислужницы?
– Наверное… Что говорят?
– Что чудные вы… иноземки… Но знаете много и врачуете умело..
– Это да, – скромно потупилась Потапова, а Вася отвернулась, пряча улыбку.
Вот что значит окружение. Бойкая и раскованная подружка за считанные дни превратилась в скромную благочестивую девицу. Недалек тот миг, когда заядлая атеистка Потапова потянет её, Васю, в храм и начнет усердно молиться Зевсу и его дружной "олимпийской" компании.