"Вся жизнь могущественного демона — танец на границе безумия, — сказал Лаари тогда. — Наши незадачливые создатели так хотели привить нам ментальные способности, что переусердствовали... очень и очень сильно. Кто мы без души? Я чувствую своё безумие, мальчик. Оно похоже на это вот море: накатывает и отходит обратно, раз за разом завоёвывая всё больше места. Кто знает, когда мой разум окончательно сдастся под его напором?"
"Тебе не терпится встретить свою истинную любовь?" — ухмыльнулся тогда Ижен, считая себя жуть каким остроумным. — "Это так романтично!"
"Мне не терпится обрести почву под ногами, — отозвался Лаари сухо. — Взять под контроль собственные силы и обрести целостность, пока он не победил окончательно".
"Он?" — Ижен мысленно подался вперёд, весьма довольный, что удастся выпытать у Лаари нечто личное.
"Призрак из прошлого, — ухмыльнулся демон. — Мёртвый, и от этого даже слишком живой. Я не могу позволить ему победить. А что касается любви... Ты удивишься, Ижеени, но совсем не обязательно твоей единственной и самой сильной любовью будет именно душа. Судьба играет роль, разумеется. Но... мы всегда хотим того, что запретно, верно? И порой любим тех, кто по всем правилам, по всем традициям, по всем законам разума не может быть нашим... Так тоже бывает."
Тогда у Ижена не получилось выжать из демона ничего больше. Сейчас... если бы всё не запуталось настолько, Ижен спросил бы у него. Не ради компромата, а просто... чтобы понять.
Просто потому что Лаари был единственным отцом, который у Ижена когда-либо по-настоящему был.
Ижен любил свою пару. Наверное. Они были похожи, что глупо отрицать; все его инстинкты влекли его к ней; ему было очень хорошо с ней в постели — подлинное наслаждение; у них была общая дочь (что по сей день пугало). Что ещё считать любовью, верно?
Удивительно ли, что она ослушалась его, уже дважды предала его, не учитывала его интересы и играла в свою игру? С ним все так поступают, ничего нового.
Но ещё...
Ещё была Лимори.
И вот тут Ижен окончательно терялся, потому что...
К одной его влекли инстинкты, вбитые с самого детства понятия о правильном, желание, вспыхивающее под кожей, как пожар. Она была предназначена ему. Он должен был её любить.
Вторая... она прокралась в его пространство исподволь и просто заняла там место. Ничего не требуя, ничего не ожидая, она пробилась сквозь его панцирь, увидела его, настоящего — и приняла.
И вот так он, никогда в своей жизни не привязывавшийся к женщинам, оказался влюблён в обоих. Ну не идиотизм ли? Лаари бы посмеялся...
И вот теперь пара звала его. И он не знал, рад ли слышать её голос — или он раздражает и злит.
Глупость как она есть.
— Здравствуй, — сказал он мысленно.
И, не задавая лишних вопросов, заглянул в её разум — убедиться, что всё в порядке. И узнать заодно, чем же порадуют милые предгорные дракончики на сей раз. Шантаж? Угрозы? Ижену казалось, что его уже ничем не удивить.
Это он зря, конечно.
— Этот старикашка сможет отменить мои клятвы?! — от шока Ижен на миг забыл, как махать крыльями, и чуть не булькнул в волнующуюся морскую пучину. Вот весело было бы, а!
— Это так на тебя похоже — хозяйничать у меня в голове, будто у себя дома, — отозвалась Гунни с иронией.
— Это так на тебя похоже — проворачивать нечто за моей спиной, — парировал он.
— Туше, — он почувствовал, что она слегка улыбнулась. — Так что ты скажешь об этом?
"Что это слишком хорошо, чтобы быть правдой," — подумал Ижен, чувствуя, как волнение с предвкушением пузырятся внутри. Свобода? Свобода ото всех клятв? Правда?! Но... это же сказка. Почти мечта! Он давно готовился к моменту, когда сможет выйти из этой игры, но никогда, никогда не думал, что он настанет так скоро! Да, последние несколько месяцев он осторожно готовился — обустраивал укрытия в разных мирах, приворовывал деньги из тех папочкиных сокровищниц, о которых Лаари не успел узнать, планировал, как с помощью Тени Предвечной сможет выторговать себе толику свободы. Но — прямо сейчас?! У Ижена сжималась грудь.
Если это правда... он не позволял себе поверить — пока что. Возможно, эти драконы обманывают Гунни; возможно, тут что-то не так. Даже наверняка.
Нет, Ижену в целом понравился Призрачный Старейшина. Тот был толковым, отстаивал его интересы перед другими драконами и не позволил ментально выпотрошить Ижена. Так или иначе, он мог поверить, что Старейшина попытается вытащить их с братьями из лап Лаари — очень уж старый дракон верит в институт семьи, очень жаждет возродить свой изничтоженный род. Но...
Ижен не думал, что освобождение от клятв возможно. Ещё и вот так, запросто, да с согласия других драконов, а из условий — собрать выживших братьев, признать Гунни парой и возглавить Призрачный Дом.
Слишком легко, если на кону свобода. Но — безумно заманчиво.
Опять же, Гунни парой он признает без вопросов. Собрать братьев вместе... сложнее, прямо скажем, но поправка "выживших братьев" несколько упрощает дело.
Можно позаботиться, чтобы вообще никого собирать не пришлось — померли в дороге, все дела... А можно и действительно попытаться спасти того же Жорана — он всё равно рванёт в техногенный мир сразу же, как только получит свободу. Дитё ведь, полторы сотни лет недавно стукнуло... Как вариант, да. Ажар бы так и поступил.
То есть, Ажар бы вообще попытался спасти всех. Но Ижен дожил до своих дней как раз потому, что не был настолько же глуп и наивен в этом вопросе.
Правда, возможно, с Жакрамом, любителем похищать чужие пары, тоже придётся договариваться. Но это на крайний случай, если не удастся забрать Лимори силой. Или шантажом. Интересно, что запоёт Жакрам, если Ижен превратит в зомби половину этих его мерзких змей?..
В общем, с братьями и Обретением — решаемо. Третий пункт... Призрачный Дом Ижен возглавит, если надо. На бумаге. И даже изобразит кипучую деятельность — ненадолго. Но оставаться в Предгорье? Привезти сюда Лимори, Даани и дочь? Позволить драконам и дальше влиять на Гунни, используя старые нитки? На кой оно ему надо?!
Нет, кто спорит, Предгорье — страна богатая и развитая. Однако, бонусом к этому удовольствию идёт перманентная грызня между семействами, и строгая классовость общества, и расизм, и вечная вялотекущая война с демонами (что вдвойне неприятно для Ижена, выросшего в демонической культуре), и традиционализм... может быть, знатные драконы, рождённые в этом гадюшнике, и получают удовольствие от этого всего, но Ижену были чужды такие девиации.
Нет уж! Его ожидали поместья в нескольких смежных мирах, а ещё — тот самый Вольный Город, который обещал подарить ему Эт. Опять же, Властелины в качестве соседей импонировали ему намного больше, чем погрязшие в сварах престарелые драконьи маразматики... так что решено — никакого Предгорья. А Гунни... да она сама же потом поймёт, насколько проще жить вдали от сородичей! Когда сама станет хозяйкой своей жизни, например. Возможно, придётся забрать с собой всю её семью, чтобы не допустить шантажа, но это уже детали, которые можно будет проработать в процессе. Главное... неужели — свобода?!
— Ты замолчал, — голос Гун звучал так, будто она немного занервничала. — Неужели даже сейчас злишься на меня?
— Нет, — сказал Ижен. — На самом деле, ты спасла меня. Я и не думал, что Предгорье может предложить нечто подобное. Но... ты уверена, что у всех этих подарков судьбы нет двойного дна? Что, если я выполню условия, они просто возьмут — и отпустят меня на свободу, избавят ото всех клятв? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Да, — отозвалась она. — Я уверена. Это хороший шанс, Ижэ.
Он заглянул в её сознание — и не увидел ничего подозрительного.
Робкая надежда на свободу, долгожданную и манящую, запузырилась в его душе.
— Вот что, — сказал он. — Я как раз направляюсь на Южный Предгорный Фронт, чтобы кое-кого спасти. Там мы и встретимся.
* * *
Ида провела непростую ночь.
На самом деле, вообще неизвестно, нашла ли она бы в себе силы увидеть утро, если бы не Чаку. Драконочка, судя по всему, чувствовала, что всё плохо. Как знать, насколько разумны и чувствительны маленькие дракончики? Чаку вот была очень умна, и Ида ощущала даже какую-то смутную гордость за малышку — хотя и не имела на то никакого права.
Так или иначе, Чаку не позволила Иде погрузиться в самые глубины депрессии. Она тормошила её, сворачивалась вокруг неё (благо даже новорожденные драконы, прямо скажем, не так уж малы по меркам человеческим), цокала и явственно пыталась установить с Идой эмоциональную связь. Последнее не очень-то получалось — всё же, нагини драконицей не была и соответствующих навыков не имела — но чувство ответственности за маленькое существо и не-одиночества вытаскивало на поверхность, заставляло жить.
Даже если пока не хочется.
Ида даже поспала. Немного, урывками, с чувством свинцовой тяжести во всём теле — но это было лучше, чем ничего.
Она не знала, почему подумала о Зике, когда проснулась.
Нет, он не был первой мыслью, конечно. В сознании всё не хотел таять образ Дорина, который, паршивец, всё улыбался ей во сне чуть грустно и махал рукой; Чаку капризничала и не хотела отпускать; надо было считать магический фон — это первым делом, чтобы разобраться, спокойно ли, не рухнул ли мир в очередной раз, пока она тут спала...
Всё это так. Но дракон тоже почему-то не желал забываться, смотрел встревоженно из памяти. Что было в его глазах — неуверенность, сомнение? Сказать бы...
Ида не доверяла ему. Вот совсем. Так почему же не рассказала Жакраму ни о странных цветах, ни о разговоре — будем честны, ещё более странном? У неё не было ответа на этот вопрос, даже для себя самой. И от этого на душе становилось ещё тяжче.
В итоге совсем неудивительно, что она решила встретиться с ним снова. Она ведь имеет право взглянуть на приоритетного пациента, разве нет? Главное, повторять это самой себе почаще — чтобы поверить.
На подходе к комнате пленника Иде преградили путь часовые.
— Э... туда нельзя, леди Ида, — сказал один из них, явно смущённый тем, что вынужден её останавливать. — Лорд Жакрам допрашивает пленника.
На секунду она собралась уйти... Но потом что-то внутри оборвалось, и она сказала, не позволяя себе передумать.
— Как? Командир не предупреждал, что я понадоблюсь?
Ребята переглянулись, и на лицах их промелькнула неуверенность.
Все знали, кто такая Ида — чья дочь, сестра и возлюбленная, скольких спасла и каким влиянием обладает. Этого не принято было говорить вслух, но её авторитет имел вес — пусть не наравне с командирским, но вполне достаточно, чтобы не ставить под сомнения её слова.
Опять же, все знали, как именно допрашивает пленников лорд Жакрам. И да, лекарь при таком раскладе не помешал бы — при условии, что "язык" должен прожить достаточное количество времени и рассказать всё, что знает.
Итог у переглядываний был закономерен: они расступились, и Ида скользнула вперёд, на ходу набрасывая на себя чары безмолвия.
Кажется, она успела к самому началу. По крайней мере, Зик был ещё не только жив, но ещё и в состоянии хохмить — а это значило, что Жакрам ещё не взялся за него всерьёз.
Совсем.
— ..можно и поговорить, если надо, — усмехался Зик. — А что, без магических пут и зелья никак? Я такой страшный?
Жакрам в ответ только хищно усмехнулся.
— Экий ты многословный. Хорошо, пусть так — люблю обламывать говорливых. И нам пора начинать. Выбирай: руку или ногу?
— Сломаешь? — заинтересовался Зик.
— Что, похоже, что у меня есть лишнее время на вежливые поклоны? — ухмыльнулся Жакрам, отчего лицо его показалось жестоким и неприятным. — Сожгу. Призрачным пламенем. Поясняю на всякий случай, чтобы ты понял: регенерация не поможет. Совсем. Так с чего начнём: правая рука, левая нога? Или, может, с других лишних конечностей — чтобы проблемы с личной жизнью навсегда отпали сами собой? Не молчи, выбирай. Ты же у нас тут говорливый.
Ида сглотнула.
Она приоткрыла комнату едва-едва, создав себе удобную щёлочку. Её Жакрам не видел — потому-то, видимо, не считал нужным сглаживать острые углы.
Но неужели он правда... Ида свернула кольца. Может, войти? Жакрам разозлится, но...
— Экий ты невежливый, — протянул Зик всё так же насмешливо. — Но зачем же впадать в такие крайности? Мы всегда можем договориться. Полюбовно.
— Значит, левая нога, — сделал вывод Жакрам, и призрачное пламя запылало в его руках. — Отличный выбор.
Он опустил горящую ладонь к ногам пленника, и в тот же миг Ида рванула дверь на себя.
Жакрам стремительно обернулся и, увидев её, потушил пламя. Брови его озадаченно приподнялись. Удивился... что уж там, Ида и сама была в шоке от своих поступков, так что тут они с кузеном были на одной волне.
Кто отреагировал совсем уж неожиданным образом, так это несчастный пленник. Он... испугался.
То есть, на его лице не было страха, когда Жакрам угрожал оставить его без ног, но вот теперь, увидев Иду, — испугался. Она это почувствовала ясно, хоть и сама не поняла, как.
И от того растерялась ещё больше.
— Ида? Что-то срочное? — Жакрам говорил резко и отрывисто.
Знать бы ещё, что ему ответить...
"Уходи немедленно".
В первый момент Ида решила, что Зик сказал это вслух, но нет — голос его прозвучал у неё в голове. Что это такое, если не надвигающееся безумие? Или, может, этот Медный дракон — менталист из тех, что умеют чаровать змей?
"Уходи, — он заговорил вновь, властно и настойчиво. — Ида, сейчас же. Скажи, что ошиблась, хотела меня осмотреть и прервала нас случайно. Уходи. В. Безопасное. Место. Сейчас!"
Она не выдержала, скосила глаза на Зика. Тот смотрел на неё внимательно, с такой гаммой эмоций, которую она даже не бралась расшифровать. Что вообще происходит?..
— Ида? — Жакрам начал проявлять нетерпение.
Что сказать? Правду?
— Командир, я...
— Эй, отвлекитесь от своих любовных проблем, — вслух голос Зика звучал насмешливо и дерзко. — Я тут, между прочим, проникся моментом и не хочу остаться без чего-то важного. Даже если эта красотка будет меня лечить, как обещала.
Жакрам медленно покачал головой.
— Ты определённо слишком нагл и болтлив, — сказал он сухо. — Про таких обычно говорят — "не жилец".
— Это да, — Зик продолжил ухмыляться. — Но я тут пораскинул мозгами и решил, что жить таки хочу. И готов петь, как какая-нибудь экзотическая птичка в брачный период.
Жакрам демонстративно скривился.
— И что, я должен верить, что ты споёшь что-то стоящее? Пока что ты только тратил моё время.
Ида молча переводила взгляд с одного на другого. Ей всё больше начало казаться, что всё происходящее — просто спектакль. Интересно, действительно ли Жакрам собирался сразу выполнить свои угрозы? Или дал бы время поразмыслить? Скорее второе, потому что иначе Ида банально не успела бы остановить его...
— Например, я могу рассказать о союзе, который твой брат собирается заключить с Предгорьем, — сказал между тем Зик. — А это секретная информация, между прочим! Она дорогого стоит. Даже — в перспективе — моих конечностей.
Жакрам неопределённо хмыкнул.
— Союз, говоришь? Ну-ну. И кто же из моих братьев так умело вешает Предгорью лапшу на уши? Уж не Ижен ли?
— Он самый, — Зик прищурился. — Он решил избавиться от клятв и перейти на сторону Предгорья. До сих пор неинтересно?
Спина Жакрама окаменела.
— Избавиться от клятв? — уточнил он холодно. — Это невозможно.
— Очень сложно, муторно и стоит дорого, причём цена измеряется отнюдь не в деньгах. Но — возможно.
В комнате повисла тишина. Ида почувствовала, что у неё дрожат руки.
"Всё будет хорошо, — сказал голос Зика в её голове.
Что, во имя всего божественного, с ней происходит?!