«Спасибо, Отец, что мне будет чем утешиться там, за гранью, а сейчас молю – отпусти. Позволь сохранить достоинство и не запятнанную извращением память о себе…»
***
Люциус Малфой терялся в догадках. Прикасаться к сыну ТАК – было очень странно. Ощущение когнитивного диссонанса вытеснило все остальные, и Лорд никак не мог внятно сориентироваться в ситуации. То ли Драко стойко терпел неприятие и не имел возможности ослушаться прямого приказа Главы, то ли… Но, хотя его поступок и был вызван крайней необходимостью, отвращения или отторжения сам Люц не ощутил. Он всей душой любил сына. Тот безусловной любовью, которую вряд ли смогло бы что-то сломить. Пусть даже столь дикое и выходящее за рамки. В конце-концов, это был его ребенок. Его плоть и кровь. Так КАК простое прикосновение будто к самому себе может вызвать отвращение? Учитывая то, что никакого интимного смысла Лорд в это прикосновение отнюдь не вкладывал, движимый лишь желанием разобраться в ситуации. Может эта мысль, а может, полное средоточие на реакциях отпрыска, но допустить вероятность ответных реакций Люциусу и в голову не пришло бы. По-крайней мере, на тот момент. Как бы то ни было, Драко был кремень и не выказывал ни однозначного «да», ни однозначного «нет».
«Хрен поймешь!» - раздасовано подумал Люц, не зная, радоваться ему такому повороту событий или же нет. С одной стороны – невероятно-пугающая догадка не подтверждалась, заставляя тугой комок в груди Лорда слегка ослабиться, с другой же – «ниточек» не оставалось вовсе, а единственный сын, его наследник, его Дракон – просто таял. День ото дня. Час от часу. К тому же, наотрез отказывался принимать помощь того, кто отдал бы за него и жизнь. Того, кто второй раз за все свое существование ощущал полнейшее бессилие что-либо изменить. Так было и в день гибели Нарциссы…
Уже отчаявшись и разуверившись в необходимости этого дикого поступка, Лорд решился на крайние меры, а уж после…
Стереть все Обливиэйтом? Заставить сына забыть столь позорный момент и уберечь того от очередной психотравмы? Уничтожить в памяти наследника позор инцеста раз и навсегда? Не взваливать на Драко еще и муки стыда… Да… Скорее всего… Так будет правильно. Так будет щадяще. Но сначала…
Блондину казалось, от напряжения от даже дышать перестал. Будто перед прыжком в воду.
«Ну, пан или пропал!»
Осторожно раздвинув языком губы Драко, аристократ слегка коснулся кончиком своего языка – сыновьего, а после – легонько пощекотал чужой язык своим.
Вспышка магии в комнате и тихий стон отпрыска не оставили сомнений. Интуиция не подвела Люца и в этот раз. Его Дракон погибал от запретной страсти, от желания интимной близости с Главой Рода. Своим Лордом. Единокровным родственником. Собственным отцом.
Ну Мордред и Моргана!!!
***
- Ступай к себе. Прикажи Тинки принести тебе молока с медом, - это услышал Драко, когда спустя мгновение Люциус ощутимо встряхнул отпрыска за плечи.
Драко расфокусировано моргнул, пытаясь подавить внутри себя зарождающуюся истерику.
Голос Лорда не был полон злости или презрения. Нет. Он просто был никаким. Вот никаким. Пустым. Будто бы ничего особенно не произошло. Будто не была насильно выведана самая постыдная тайна сына. Будто теперь все однозначно не изменится навсегда. При любом раскладе. Будто существовал путь обратно. Будто воспоминание о столь интимном и порочном жесте между отцом и сыном со временем потускнеют, забудутся, и сотрутся из памяти. Будто… Разве что – обливиэйт? Неужто Глава Рода решится на это? А в отношении самого себя? Сможет ли он заблокировать эти мгновения в собственной памяти? Пойдет на это так же холодно и спокойно, как отсылал сына в комнату?
В груди вскипала жгучая обида. И почему кажется, будто слезы собираются в носу?
- Отец, - непослушными губами прошептал молодой блондин, не зная, что сказать, но и оставить все как есть - не в силах. – Отец…
- Молока с медом, Драко. Немедленно. Сию минуту. Ты плохо питаешься. Иди спать.
Это было, как удар в спину. Хуже насмешки. Хуже откровенной неприязни и часовой нотации. Хуже всего. Безразличие.
Развернувшись на каблуках, с прямой, как палка, спиной, наследник покинул кабинет, четко печатая шаг и аккуратно прикрыв за собой дверь. Хотя, Люциус скорее ожидал бы раздраженного хлопка ею же, но… Выдержка, воспитание, манеры…
«Молодец, сын… Видимость до конца. Моя школа. Настоящий Малфой. Прости, Драко, мне нужно подумать. Это все слишком…».
Лорд зачем то подошел к двери следом, открыл ее и бездумно коснулся рукой того места на косяке, где секунду назад его же коснулась рука Драко. Прислушиваясь к отдаленным шагам последнего, Люциус Малфой прекрасно отдавал себе отчет, что внутри у него самого бушует буря, несмотря на равнодушно-безразличное поведение в присутствии Драко. Собственные эмоции требовали выхода. Собственные страхи и ошеломление не могли оставаться в узде вечно. Ледяной Лорд прекрасно отдавал себе отчет, что выпустить пар ему необходимо как можно скорее, иначе…
Пока Люциус размышлял об этом, сверху раздался звук битого стекла. Это, однозначно, был тот самый пресловутый стакан молока, что же еще.
«Вот паршивец, - даже восхитился таким ответным ходом Глава Рода. – И заглушающие чары специально снял. Бунтуешь значит? Характер показываешь? И откуда только силы? Что хочешь сказать этим?»
Люциус Малфой задумчиво и грустно покачал головой, прикрывая дверь и возвращаясь в глубину комнаты.
Потерянный и отчаянный взгляд Драко так и стоял перед глазами. Взгляд маленького ребенка, самая страшная тайна которого была раскрыта. Взгляд парня, который ненавидел себя, но не мог усмирить собственные чувства, которых быть никак не должно. Взгляд наследника, который предпочитал умереть, но не стать никем в глазах собственного отца. Взгляд юноши, который искренне считал, что не умеет любить…
***
А меж тем, в личных покоях наследного Малфоя живописно стекали со стены остатки молока, а Драко, возобновив «заглушку», глотал злые слезы и шептал во Тьму:
- Приказал, Отец. Принести. Но ты не уточнил, что пить его обязательно…»
***
Само собой, ни о каком сне Люциус даже не помышлял. Добавив «сверху» еще значительную дозу алкоголя и упившись чуть ли не вусмерть, аристократ мучительно искал выход. Искал и не находил. Окончательно изведясь, он выдернул прямо посреди ночи с постели и Снейпа, связавшись с тем по экстренной секретной связи. Само собой, риск был колоссальный, но вариантов не было от слова совсем. Оставалась надеяться на то, что с большой натяжкой можно было считать дружбой. По-крайней мере, очень хотелось на это надеяться.
Когда Снейп через камин явился в мэнор спустя пару минут всклоченный, но собранный и с палочкой наперевес – то, вместо ожидаемого, как минимум, апокалипсиса, обнаружил в кабинете едва ворочающего языком Люциуса, который с переменным успехом держался на ногах и походил больше на пьяную свинью, нежели на потомственного аристократа.
Ох и выслушал же о себе Малфой-старший, пока Снейп насильно вливал в него «вытрезвитель» и с кислой миной ждал, пока Люц вернется из очередного вояжа в туалет, где выпитое огневиски активно искало выход наружу. Благодаря себя за давнишнюю привычку таскать повсюду запас некоторых зелий в уменьшенном виде, Северус терпеливо ждал, пока желудок Ледяного Лорда очистится и можно будет воспользоваться «опохмелом», фиал с которым был уже увеличен до нормальных размеров и ждал своего часа. Спустя пятнадцать минут сунув его в руки бледного Люциуса, Зельевар коротко и недовольно буркнул:
- Ну? Глотай и отвечай затем: какого черта ты выдернул меня с постели в такое время, вынудив смотреть на твою пьяную рожу? Люц, я час как уснул! А с утра…
Залпом опрокинув в себя предложенное зелье и даже не удосужившись его проверить (как, собственно и предыдущее), аристократ скривился, что, конечно, не укрылось от цепких глаз Северуса.
- Что? – высокомерно бросил тот.
- Ничего, - вяло огрызнулся Люц, который более-менее пришел в себя. – И почему твои зелья всегда такие мерзкие? Аптечные куда-более приемлемые на вкус, знаешь ли. Не мог бы ты повкуснее что-то…
- Не мог бы! – разозлился Снейп, уязвленный этим комментарием. – Мои зато в разы эффективнее и быстрее действуют! Ах, простите, Ваше Сиятельство, что не черничный пирог Вам предложил.
- Хорош ерничать, - чуть пристыженно отозвался блондин, прикидывая, что ссориться с «великим дарованием» ему сейчас совсем не в тему. То, чем собирался поделиться с ним Малфой, и так было большим скандалом. Наоборот, задобрить бы слизеринского декана чем-то. Вон недовольно как зыркает из-под кустистых бровей, а крылья выдающегося носа так и раздуваются от едва сдерживаемого бешенства. И как, позвольте спросить, преподнести такому информацию, за которую грозил Азкабан? Как сообщить опасения, что любимый крестник Северуса предположительно имел эротические фантазии в сторону собственного родителя? А вдруг, Люц все же ошибся и поспешил, а его поступок Снейп расценит, как посягательство на невинность Драко? Вдруг, извращенцем в этой ситуации выглядит как раз Люциус, который спровоцировал столь дикую ситуацию и нанес юноше глубокую психо-травму? Вдруг, это спровоцирует еще более активный процесс выгорания юноши и скорую смерть?
На последней мысли дыхание перехватило и в глазах потемнело.
- Четко и внятно, - рявкнул меж тем декан Слизерина, не особо церемонясь и миндальничая. - Зачем звал?! Предупреждаю тебя, Люций, если это просто пьяная выходка, то я…
- Драко, - обронил Люциус и молча бросил на стол результаты обследования, которые, по его просьбе, облек в бумажный вариант целитель, снабдив их как можно более подробными схемами, диаграммами и выкладками.
***
По мере того, как хмурый Снейп знакомился с бумагами, на лицо его набегала все бОльшая тень, а складка меж бровей залегала глубже и глубже. В конце стопочки пергаментов длинные пальцы слегка подрагивали, когда Зельевар принялся судорожно листать страницы туда-обратно, выписывая своей палочкой замысловатые пассы и вензеля, дотошно сверяя, уточняя и перепроверяя данные. Как только погас последний всполох заклинания, а бледные пальцы перестали терзать бесстрастный пергамент, Северус поднял глаза на друга.
- Все верно, - проговорил он, с трудом выталкивая слова из горла. – Я надеялся найти неточность или лазейку в вычислениях мистера N, но… Люц, дело дрянь. И вариантов тут и правда нет. Остается только… либо разговорить Драко любыми путями, заставив добровольно признаться в его тайне, либо… влезть к нему в голову. И как можно скорее. Жизненный потенциал крайне низок. Советую тебе завтра же…
- Ах, что ты, - ядовито выплюнул Люциус, еще больше поникнув. Втайне от надеялся, что всезнающий изворотливый Снейп сможет предложить что-то еще. – Думаешь, я уже не пытался? И то, и другое? Но твои проклятые щиты! – на последней фразе голос Лорда сорвался, и он лишь раздраженно махнул рукой, вкладывая в этот жест все, что думал о столь неуместно-выученном сыном умении.
- Так-так, - бессознательным движением постучал себя по губам Зельевар. – Щиты… Он и правда овладел ими в совершенстве. Значит, уже год назад Драко понимал, к чему может привести ситуация. Уже тогда стремился сохранить свой секрет всеми силами. Поэтому и настоял на обучении. Хм…
- Да что «хм»?! – вскинулся Люциус, вскакивая и начиная бегать по кабинету. – Как нам обоим еще тогда в голову не пришло, что это может быть не простой тягой к знаниям и усовершенствованию собственных умений? Впрочем, это все не важно сейчас. Я и без этого, кажется, нащупал… Север, я совершил кое-что дикое. Абсолютно аморальное…
- Да о чем ты говоришь? – потерял терпение Зельевар, которому надоело наблюдать за бегающим Малфоем и слушать непонятно-экспрессивные и пугающие намеки. В таком состоянии он друга видел лишь раз. Один раз. Много лет назад. И тогда все и правда было сквернее некуда.
Люц неожиданно тормознул у кресла, где сидел Северус и опасно сузил глаза. Черты лица его заострились, сделав того похожим на хищную птицу.
- Непреложный, Север, - четко артикулируя каждое слово, отчеканил Глава Рода Малфоев. – Не пойми неправильно. За это мне грозит Азкабан. Пожизненное. А Драко… несмываемый позор. Конечно, при условии, что он вообще выживет. Я вынужден.
- Люц, ты рехнулся? Куда при всей твоей осторожности вы оба могли вляпаться?!
- Я жду.
Какое-то время мужчины буравили друг друга глазами. Агатово-черные схлестнулись с потемневшими серыми. Наконец, Снейп слегка кивнул, соглашаясь с таким условием. Происходящее с каждой минутой нравилось ему все меньше и меньше. Тучи над головой крестника не просто сгущались, а грозили поглотить того навеки. Как бы не поддерживал грозный слизеринский декан свой имидж эгоистичного и злобного мизантропа, но семья Малфоев все же нашла свое место в его израненном сердце, запертом от окружающий на все замки. Северус ни за что не признался бы в этом открыто, но именно Драко был его слабым местом. Ахиллесовой пятой. Тем существом, к которому язвительный и саркастичный Зельевар питал самые настоящие теплые чувства. И, хотя Драко и не был его собственным сыном, желание защитить этого парня любой ценой у Снейпа было не меньше Малфоевского. Но, не в характере Северуса было выставлять «сопли и нюни» напоказ. Хотя, догадывайся Люциус о всей глубине привязанности товарища к сыну, то сомнений в лояльности Снейпа к их семейству у Лорда не возникло бы вообще.
- Кто будет свидетельствовать? – прозвучало в тишине.
- Тинки, - был ответ.
- А разве домовики могут? – усомнился Северус, как-то никогда не задумывающийся о таком варианте.
Явившийся спустя секунду эльф подобострастно склонился в поклоне:
- Что прикажет Хозяин?
Слегка брезгливо глянув на скорчившееся у его ног волшебное существо, Люциус отрывисто бросил:
- Непреложный сумеешь закрепить?
- О да, - обрадовался эльф, которому при таком раскладе перепадало достаточно большое количество вкусной хозяйской магии. – Если Глава Рода прикажет мне…
- Приказываю, - оборвал его восторженную речь Малфой. – Быстро и без лишнего промедления. Засвидетельствуешь и забудешь. Все ясно?
- Да, мистер Малфой, сэр. Тинки готов.
***
Обет прошел без сучка и задоринки. Если не брать во внимание того, что окончательную формулировку составили раза с четвертого. Снейп, мягко говоря, был несколько уязвлен такой кучей перестраховок на все случаи жизни. Как один из сильнейших легиллиментов современности, он не без оснований полагал, что вполне сумеет защитить собственный разум и все тайны, что ему доверили. Малфой же был непреклонен. Уперся и все тут. Ладно, веритасерум. Это еще куда ни шло. В конце-концов, можно понять. Но остальное…
Наконец, формальности остались позади, домой эльф отправлен восвояси, а Люциус рухнул в свое кресло, будто из него разом выпустили весь воздух. Снейп молча ждал. Махнув рукой в сторону, Ледяной Лорд обратил внимание гостя на стоящий подле окна омут памяти. Очевидно, что развитие событий было продумало заранее. Дополнительных объяснений Зельевару не требовалось. Пока он устанавливал на столе древний артефакт, тонкие губы Люца уже шептали привычное заклинание, а кончик волшебной палочки тянул от виска серебристо-дымчатую нить воспоминаний.
Да, так лучше. Так проще. Говорить о том, что именно являлось тайной Драко – Лорд был не в силах. Не так вот, с наскоку и в лоб. К тому же, не лишним было удостовериться в своих выводах еще раз. А от внимания дотошного и въедливого слизеринского декана ускользало мало что. В этом Люц также за всю жизнь убеждался не раз. Как и в объективности его умозаключений.
***
Итак, эфирная субстанция по спирали утекала вглубь чаши, испещрённой рунами и замысловатыми письменами. Настраиваясь на путешествие в чужую память, Северус готовился увидеть то, что посягнуло на спокойствие Ледяного Лорда, о чьем умении «держать лицо» в любой ситуации - ходили легенды.
Сам же Люциус в это время откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза. Он устал. Он вкрай вымотался от обилия сумбурных мыслей. Хотя бы пару минут передышки. Немного вакуума. Чистоты сознания. А после… Возможно, незамутнённый страшным выбором взгляд со стороны… Возможно, Снейп сможет помочь… Объяснить реакцию Драко как-то по-иному. Своими четкими логическими цепочками покажет все под другим углом. Найдет оправдание произошедшему, а заодно – подскажет направление дальнейших действий. Если, конечно, не решит покинуть мэнор тут же. Раз и навсегда. Дабы никоих боком не быть причастным даже к самой мысли о подобном извращении.