Ключ звякнул, входя в скважину. Я поднял голову. Агент открыл дверь камеры.
— Капитан Блит хочет тебя видеть, — он нетерпеливо махнул рукой. — Идем.
Я свернул страницы и сунул их в карман комбинезона.
— Ты — курьер и сопровождающий? Вот так карьера!
Хмурясь, он повел меня из камеры. Хоть я думал о другом — о грядущем наказании, что не радовало — я был немного удивлен. Суровые ребята или нет, но эти агенты умели быстро убирать бардак. Прошло меньше суток, а все выглядело как раньше, остались только выжженные пятна и разбитые стены. Я невольно представил, как агент, наряженный как Микки Маус в «Фантазии», направляет пляшущие швабры по участку.
Злюка-Бородач приковал меня к столу в новой допросной, по крайней мере, тут не было луж затвердевшей лавы на полу.
Меньше, чем через минуту, капитан Блит и агент Шен прошли, выглядя решительно и сдержанно, как вчера.
— Дежавю, — отметил я. — Мы это будто уже делали.
Блит села напротив меня.
— Ты знаешь Квентина Бьянчи?
Времени на шутки не было.
— Да.
Не было смысла уклоняться от вопроса. Квентина забрали в участок за недели до меня, и он рассказал многое о своей гильдии и знакомых. Я не знал, почему, но эмпат не действовал без повода.
— Как ты описал бы свои отношения с Квентином? — спросила капитан.
Я закатил задумчиво глаза.
— Мы были как Джей и молчаливый Боб… нет, скорее как Тимон и Пумба.
Ее лицо стало каменным настолько, что уже не напоминало живую плоть.
— Мы были согильдийцами, — добавил я. — Работали вместе над парой заданий.
— Что за задания? Как часто? Как близко вы работали?
Я отклонился на стуле, насколько позволяли наручники.
— Не можете его найти?
Блит и Линна напряглись, а я подавил улыбку.
— Вы арестовали его — сколько? — четыре недели назад? Неплохо. То, что вы его так долго продержали, — я пытался потереть ногтями об рукав, но звон цепей испортил эффект. — А теперь вам нужна моя помощь, чтобы его поймать.
— Нам ничего не нужно от тебя, — холодно парировала Линна. — Но если помнишь те расследования о хищении и вымогательстве, которые я упоминала вчера — и возможные новые обвинения против тебя — может, ты подумаешь, что можешь рассказать о Квентине.
— Я обдумаю это, но сперва я хочу знать, что я от этого получу.
Блит прищурилась.
— Что?
— То, что вы скажете судье, что я был сговорчивым и помог поймать плохого эмпата, не вдохновляет меня превращаться в ябеду. Нужно кое-что лучше.
Блит смотрела на меня без эмоций, и я дал молчанию затянуться. Тут менялась власть, и я собирался использовать шанс.
Линна отошла от места у зеркала.
— Чего ты хочешь, Кит?
— Два пункта. Во-первых, я хочу мягкости.
Блит приподняла недоверчиво бровь.
— То есть?
— То есть, в обмен на помощь с поимкой Квентина я хочу, чтобы обвинения в нападении с меня сняли, потому что это бред, и я хочу смягчения приговора в других случаях. Вы же достаточно важны, чтобы смочь сделать такое, великая императрица участка?
Щека Блит дернулась, но я не мог понять, изумляло это ее или раздражало.
— А вторая просьба?
— Чтобы поймать Квентина, я не могу сидеть тут и анализировать его поведение. Кстати, анализировать так эмпатов — пустая трата времени, — я уперся локтями в стол. — Чтобы сделать это должным образом, мне нужно выйти отсюда и найти его.
— Ад замерзнет раньше, чем я выпущу тебя…
— Не одного, — я закатил глаза. — С королевой отрицания. Агент Шен может со мной справиться, да? Все пройдет гладко и быстрее, если я буду с ней на охоте. Я знаю, как действует Квентин.
— Тогда расскажи это агенту Шен, — рявкнула Блит, — но ты останешься в участке.
Я вздохнул.
— Ладно. Объясню чуть больше, чтобы вы понимали ситуацию. Вы знаете, как работают способности Квентина?
— Он — эмпат, — быстро ответила Линна. — Он может влиять на эмоции людей вокруг него.
— Да, это детская версия. Квентин — эмпат уровня Таноса, — и я не врал, в отличие от многих эмпатов, его дар был как у злодея. — Его сила работает в две стороны — ввод и вывод. Ввод интуитивен. Он может ощущать эмоции тех, кто неподалеку.
— Мы знаем…. — раздраженно начала Блит.
— Вы знали, что эмоции заразительны? — перебил я. — Когда вы видите, как кто-то боится, вы ощутите хоть каплю страха. Когда вы видите счастливых людей, ваше настроение повышается, если вы не бессердечны, как капитан участка.
Блит поджала губы.
— Теперь представьте, как заразительны эмоции, когда ты — сильный эмпат, — я постучал пальцем по поверхности стола. — Вывод — это куда интереснее. Если Квентин заставляет кого-то ощущать страх, то и он ощущает страх через ввод. Это повышает его страх, от этого сильнее боится жертва, это питает его, и через миг страх испытывают уже все в комнате.
— Или, — пробормотала Линна, — все вокруг него впадают в убийственный гнев.
Именно. И тюрьма серьезно разозлила Квентина. И пока он устраивал истерику из-за заточения, чары отрицания на камерах не выдержали. Его гнев взорвался как ядерное оружие, и у всех гнев тоже повысился, и от этого он стал только сильнее это испытывать. Одно вело к другому, и все мы знали, что последовало.
— И это, — бодро закончил я, — делает Квентина особенно опасным.
Конечно, влияли разные факторы, они могли и ограничивать способность Квентина — как нападение на одного человека или группу, восприимчивость каждого к эмоции, расстояние до мишени и состояние самого Квентина. Но я это не упомянул.
— Итак, — я подпер подбородок ладонями. — Я знаю, как найти Квентина и как с ним справиться. Если хотите поймать его до того, как он покинет страну, вам нужно выпустить меня туда с агентом Шен.
Блит разглядывала меня минуту, и хоть ее лицо скрывало эмоции, я видел недовольство во взгляде. Квентин уже сбежал. Она не могла тратить время на спор со мной, и она это знала.
Я позволил себе улыбнуться.
— Я упоминал, что знаю, куда именно отправился Квентин, когда сбежал?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Я занимался спортом по трем основным причинам.
Первая: сила некоторых магических способностей была напрямую связана с физическим состоянием мифика. Чем больше занимался в спортзале, тем лучше владел силой. Я не знал, подходил ли к этой категории, но и отрицаний не находил, так что тренировался. Я занимался шесть дней в неделю — кардио, штанга, йога, плиометрика, плавание, и так далее. Если от этого мышцы горели, а дыхание становилось тяжелым, я это пробовал.
Блит покинула допросную, и бородатый агент, который привел меня сюда, принес уличную одежду, в которой я был, когда меня арестовали. И он вручил Линне небольшой сверток ткани и ушел.
Линна вытащила ключ из сумочки и осторожно шагнула ко мне.
— Я сниму их, — она указала на мои наручники. — Если сделаешь хоть что-то опасное, я заменю твои глаза пепперони и запру тебя с нашим отрядом K-9.
Я вскинул брови.
— У меня так много эмоций сейчас. Я рад, что избавлюсь от наручников, мне интересно, можешь ли ты провернуть трюк с пепперони, и я переживаю, что мои глаза могут быть в опасности, и…
Линна повернула ключ и открыла наручники, я вырвался из них, выдохнув с облегчением. Как же хорошо! Не только то, что я мог использовать руки, и запястья были освобождены, но и волна уверенности, которая пришла с возвращением моих способностей. Я ощущал свою силу, словно лампочка зажглась в голове. Но сейчас не стоило проверять их, Линна и ее сумка пыток были настороже.
— И? — сказала она.
Пришлось вспоминать, что я рассказывал.
— И я хочу знать, есть ли тут служебные собаки, и можно ли с ними встретиться.
Она закатила глаза и указала на мою одежду.
— Надевай это. Нам нельзя выделяться.
Вторая причина: здоровье. Мне не нравилось задыхаться, поднимаясь по ступенькам или неся пакеты из супермаркета. Занятия спортом избавили меня от этих неприятностей.
Я встал и сбросил уродливые мокасины, которые приходилось носить тут, замер с пальцами на молнии уродливого комбинезона.
— Ты не отвернешься?
Она в ответ скрестила руки.
Ладно. Я расстегнул молнию, вытащил руки из рукавов, и комбинезон упал до лодыжек. Под ним я был в трусах и носках, и все.
Третья причина: небольшая перемена на лице агента Линны Шен, пока она смотрела, как я раздеваюсь. Я работал с множеством гадких наглецов в «ККК», так что старался не быть такими, как они, он было сложно не гордиться, когда кто-то пялился на твои шесть кубиков пресса.
Я порылся в вещах на столе и нахмурился.
— Где мои трусы?
Те боксеры были бы не постиранными после того, как я носил их, но это точно было лучше жестких голубых трусов, терзающих кожу, которые выдали в МП.
Линна вздрогнула.
— О. Эм. Мы не храним нижнее белье, но… — она протянула сверток голубой ткани, — они выделили тебе это.
Игнорируя мурашки на коже от прохладного воздуха подвала, я взял ткань и развернул ее, и стало видно такие же трусы, какие были на мне. О, да.
Я потер шершавую ткань указательным и большим пальцами.
— Ты хоть понимаешь, как от них чешется?
Она пожала плечами. Она не слушала меня. Ее взгляд прыгал от моего лица на стол, скользил по моему животу, убегал к зеркалу, падал на мое левое плечо, обводил бицепс до предплечья и резко опускался на пол.
— Итак… — я заставил ее посмотреть на мое лицо. — Других вариантов нет?
— Есть только это, — она отвела взгляд.
— Хм, — я подбрасывал боксеры в руке. — И я обязан это надеть, да?
— Да.
Я тщательно обдумал это, а потом подцепил большим пальцем резинку своих трусов и сдвинул ее на дюйм. Она перевела взгляд на мою ладонь и покраснела.
— Тогда… — как можно медленнее протянул я, пытаясь узнать, сколько оттенков розового было на ее щеках, — мне нужно… закончить… одеваться.
Она перевела взгляд на мое лицо, и, когда увидела мою ухмылку, она выпрямила спину.
— Скорее, — рявкнула она, снова скрестив руки. — У нас мало времени!
— Ладно.
Я подцепил большими пальцами резинку трусов, и ее взгляд опустился на ее ступни. Подавляя смех, я снял боксеры и натянул новые. Они были такими же ужасными. Я словно надел коробку с хлопьями на самое чувствительное место.
Я вытащил темные джинсы из кучи и натянул на себя. Я уже застегивал ширинку, когда Линна осторожно взглянула на меня. Я улыбнулся ей, и она помрачнела.
Сделав вид, что я не заметил ее взгляд на моей груди, я надел белую футболку и зеленую куртку с капюшоном, надеясь, что внешние слои как-то пересилят дискомфорт, который я ощущал под ними. Не повезло.
Линна выбрала кулон из ее коллекции на шее и подняла его над головой, зуб акулы висел на цепочке. Она шагнула ближе и надела его через мою голову.
— Ori mens tua serenetur, — заявила она.
Руна, вырезанная на зубе акулы, сияла миг, а потом угасла. Я еще ощущал свои силы, но кулон сделал их бесполезными. Мое хорошее настроение потухло.
Линна постучала ногтем по зубу.
— Не снимай это. Если увижу, я…
— Превратишь важные части тела в мясную нарезку или отправишь их в параллельную вселенную?
— Если повезет. Идем.
— Не верится, что мы в смарт-каре.
Врата подземной парковки МП поднялись, и Линна направила крохотную машину на улицу. Как обычно в Ванкувере, морось и туман укутывали тротуар, и улицы были всегда влажными. Конечно, Дункан жил тут. Я наивно надеялся, что выйдет солнце, но даже пасмурное небо было приятным после камеры под землей и без окон.
Линна повернула налево, проехала по неглубокой луже, которая грозила проглотить безопасную для природы смешную машину, в которую мы втиснулись.
— Почему у вас нет чего-то более, не знаю, сильного, крепкого?
Она остановилась на красный свет и недовольно посмотрела на меня.
— Твоей мужественности угрожает кроха-машинка?
— Моей мужественности угрожает эта панель управления, которую мои колени пробьют, если ты резко ударишь по тормозам.
— Мы не привлекаем внимания. Мы не можем открыть всем, что существует «волшебная полиция», и она патрулирует улицы. Куда я еду?
— Район Китзилано, — сообщил я. Я отказался называть место, пока не покину участок? Да, так я и сделал.
Свет изменился, и Линна поехала быстрее, но по перекрестку пронесся дурацкий грузовик. В Ванкувере все время так ездили. Линна и еще три водителя отругали его, гудя, а потом все мирно разъехались.
— Как ты собираешься преследовать злодеев в этой штуке? — спросил я, продолжив разговор.
— Никак. Скрытность и гонки на машинах несовместимы. Мы — не Стив Маккуин.
Я драматично охнул.
— Ты сделала отсылку на классический фильм? Ты заигрываешь со мной?
Она закатила глаза.
— Просто пытаюсь говорить на твоем языке.
Я уставился на нее, не переживая, что это грубо. Мне показалось, или строгая агент Шен выглядела расслабленнее? Теперь мы покинули участок — и тень Блит — и ее губы уже не были напряженно сжатыми, а на щеках остался румянец от моего почти стриптиза.
Она взглянула в мои глаза. Ее глаза были карими и озаренными загадочным блеском. Она прищурилась с подозрением.
— Что? — осведомилась она.
Тактика отвлечения, приступить.
— Ты же из ЛА?
Она повернулась к дороге.
— Да.
— Почему ты в Ванкувере? Разве тебе не нужно вернуться на работу? Ловить мификов-преступников в Калифорнии?
— У меня был забронирован полет на завтра, но после случившегося в участке капитан попросила, чтобы я осталась как поддержка.
— Капитан Блит не из тех, кто просто просит.
Линна хмыкнула. Я заметил нотку горечи?
— Она заставила тебя остаться, — понял я.
— В МП Ванкувера не хватает людей. Капитану Блит нужна помощь.
— Потому она заставила тебя возглавить охоту на Квентина?
Линна стиснула зубы, думая, стоит ли отвечать.
— Я больше всех подхожу из доступных агентов. Технически я в команде, следящей за плутами, в Лос-Анджелесе.
Технически в команде? Интересно.
— О, как забавно, — пошутил я. — Значит, у тебя должна быть трофейная комната со шкурами плохих ребят-мификов дома.
— Я еще ни с кого шкуру не снимала. Я просто новичок.
— Не скромничай. Сколько плутов ты поймала?
— Включая тебя?
Я кивнул.
— Конечно.
Она задержала дыхание, считая в голове, и выдохнула.
— Одного.
— Одного?
— Только тебя.
Я не смог скрыть удивления.
— Что?
— Я перевелась в команду неделю назад. Поймать тебя было первым заданием.
Конечно, она еще плохо умела допрашивать.
— Как твой первый заключенный, могу сказать, что ты неплохо постаралась.
— Очень смешно.
— Я серьезно. Пять звезд. Лучшая услуга заключения из всех, что я получал.
В ответ она только закатила глаза, но и уголок рта, казалось, приподнялся. Следя за ней краем глаза, я думал о том, что знал и что слышал. Что-то не сходилось.
— Если ты там неделю, и меня поймала первым, — осторожно начал я, — откуда твоя репутация? Половина участка говорит о новом даровании с магией отрицания, и это было еще до того, как ты разобралась с хаосом в участке.
Она пожала плечами. Перед тем, как продолжить расспрашивать ее, пришлось указать, где повернуть. Я направлял ее по району, и через пару минут она остановила машинку у обочины, выключила двигатель и с интересом огляделась.
Мы остановились на узкой дороге на юг от пляжа Китзилано. Узкие современные дома смешались со старыми многоэтажными великанами, окруженные высокими кленами. Напротив был двухэтажный дом с табличкой, нарисованной от руки, где значилось: «Ясновидец Китзилано».
— Прибыли, — сообщил я без надобности, выбрался из машины и поправил одежду. Линна присоединилась ко мне, ладонь была в сумочке, словно она сжимала пистолет, как шериф в старом вестерне. Она повернулась к табличке, лоб сморщился от недоверия.