— И «Голубой Дым» встречался тут?
— Так мне говорил Квентин.
Он не должен был ничего говорить, но язык Квентина развязывался после пары маргарит или дайкири, или другого напитка, выбранного на вечер. По словам эмпата, покойный глава гильдии «ККК» Ригель собрал тайную группу любимых мификов для загадочных целей, о которых никто из них полностью не знал.
Квентин не знал, почему группу назвали «Голубой Дым». Я решил, что это было связано с фильмом, снятым для телевизора, со Скоттом Бакулой[2]. Квентин не согласился.
Конечно, я не показал Линне, что не знал толком ничего о группе или их планах. Такая информация меня не спасла бы.
Как только мы прошли в здание, нас окутала тьма. Она порылась в сумочке, вытащила телефон и включила фонарик. Яркий луч озарял путь, мы осторожно пошли среди обломков.
— Куда дальше? — спросила она, перешагивая через обгоревшую балку.
Я посмотрел на поджаренные обломки. Почти весь гипсокартон, разделявший комнату, стал пеплом, и от этого было сложно ориентироваться. У середины северной стены я заметил металлическую колонну в три фута шириной, тянущуюся до второго этажа. Деревянные доски, которые окружали ее раньше комнаткой размером с чулан, стали углем.
Я кивнул туда.
— Идем.
Мы пробрались по лабиринту растаявшего пластика, обгоревшей мебели и странного кома чего-то хорошенько поджаренного. Я остановился у колонны.
Она направила на него фонарик.
— Ничего подозрительного не видно.
— В том и смысл.
Я провел ладонью по почерневшей стали, искал вмятину, которую описывал Квентин. Но тут новый луч света озарил комнату. Я обернулся, Линна повторила за мной.
Силуэт на пороге направлял на наши лица фонарик сильнее, и я с болью прищурился.
— Это здание закрыто, — крикнул мужчина.
— Блин, — буркнула Линна.
— Плут? — решил я, прикрывая рукой глаза.
Она отпустила сумочку.
— Охрана.
Мужчина опустил фонарик так, что я смог увидеть его одежду — форму охранника. Он прошел среди обломков, нагло расправив плечи. Я разглядывал его. Под тридцать, но с густыми и ухоженными каштановыми усами, которые подошли бы мужчине старше.
— Вам нельзя тут находиться, — он шумно жевал розовую жвачку. — Дверь там. Шевелитесь.
— МП, — Линна показала ему значок. — Мы тут по делу.
— Ого, мисс. Дайте рассмотреть значок.
Она закатила глаза и снова подняла значок.
Я подавили улыбку. Было приятно смотреть, как другие получали эту ее реакцию. От этого стало тепло внутри.
Страж осмотрел ее значок.
— Ни разу такого не видел. МП? Что вы, дети, задумали?
Дети? Серьезно? Он был ненамного старше нас. Как старший брат, но точно не отец, каким он пытался себя выставить. Как он развлекался в жизни? Тряс тростью в сторону подростков, ходил рано утром в магазин и сравнивал соки разных фирм?
Линна убрала хвост темных волос с плеча.
— Вы не знаете, что такое МП?
— Нет, и я не буду подыгрывать. Пожалуйста, покиньте здание.
Моргая, она взглянула на меня, словно спрашивая, что делать. Я пожал плечами. Видимо, во время единственного ее дела — моего ареста — она не сталкивалась с охранниками, верными своему делу.
Она выпрямилась и строго посмотрела на мужчину.
— Боюсь, у меня нет времени объяснять. Вам нужно связаться с начальством для объяснения.
Его снисходительная улыбка пропала.
— Что, простите?
— Позвоните начальству и скажите им, что агент МП проводит расследование в этом здании.
Страж скрестил руки.
— Я не люблю страдать от шуток.
Ясное дело, дедуля.
Линна повторила его позу, хмурясь. Я почти видел, как уровень ее терпения падает к минусовым отметкам.
— Звоните, — приказала она.
После неожиданно затянувшегося разговора, во время которого я несколько раз чуть не фыркнул от изумления, охранник сдался и вытащил телефон. Он с неохотой набрал номер.
— Привет, это Тревор Эггерт, — он отвернулся отчасти от нас, будто так мы не услышали бы каждое слово. — Я в здании «Скайлер» на Кларк и Поуэллл… Нет… Нет, в том, что горело на прошлой неделе… Ага…
Пока Эггерт описывал, где находился, я склонился к Линне и шепнул:
— Нужно было просто бросить в него мраморным шариком.
Эггерт закончил описывать двух «детей», пытающихся пройти на его территорию, а потом замер и слушал.
— Уверен? Точно?
Видимо, человек на другом конце был точно уверен, потому что дружелюбный охранник опустил телефон, хмурясь с поражением.
— Я не знаю, кто вы, — проворчал он, — но я буду снаружи. Никаких глупостей.
— Конечно, Эггси, — я помахал, а он пошел по комнате. Я склонил голову к Линне. — Агенты МП как ФБР. Говоришь слово, и все, кто ниже вас в правоохранительных органах, теряются, да?
— Система не работала бы, если бы агентов МП постоянно арестовывали, — она указала на колонну. — Вперед.
Я приподнял брови и повернулся к стальной колонне. Может, я относился предвзято, но у МП было слишком много власти. Магия была тайной, но, как со многими тайнами, все важные люди в мире знали о ней — политики у власти, военные, правительство и бизнес. И МП использовала эти связи, чтобы мифики не попадали в тюрьму, и люди держались дальше от магии.
Думая об этой системе и магических олигархах — я не был экспертом, но нахватался достаточно, зависая с преступниками — я подошел к колонне снова.
— Что ты ищешь? — спросила она.
Я провел ладонями по почерневшей поверхности, пока мои пальцы не задели неглубокую резьбу.
— Это.
Она ощупала место и нахмурилась.
— Руна?
— Мне просто нужно вспомнить пароль.
— Ты про заклинание?
— Конечно. «Сезам, откройся», типа такого.
Она прищурилась.
— Мы прошли весь этот путь, а ты не помнишь заклинание?
— Одно из слов, вроде, начиналось на «а».
— Если все это попытка потратить мое время или понять, как сбежать, я прослежу, чтобы тебе добавили пару лет к приговору.
— Погоди, Коджак[3], - сказал я. — Ты хорошо знаешь латынь?
— Очень.
— Серьезно?
— Я — волшебница. Я учила латынь с шести лет.
— Ладно, как сказать «открой» на латыни?
— Patentibus.
— … а теперь «дверь»?
— Ianua.
Мы ждали, что засияет силуэт двери в стиле шахт Мории. По крайней мере, я этого ждал.
Когда ничего не произошло, я постучал по подбородку пальцем.
— Как насчет слова «друг» на латыни?
Она хмуро посмотрела на меня.
— Я думал, это сработает, — невинно возразил я. — Я перевел фразу в Гугле, когда Квентин ее сказал, чтобы я не забыл. Уверен, там было просто «открой дверь».
— Латынь слишком сложная для перевода онлайн. Есть около восьмидесяти версий слова «откройся», зависит от значения, — она прижала ладонь к руне и прошептала. — Ori aperio ianuam.
Руна под ее пальцами вспыхнула, как неоновый браслет, и мы отпрянули. Яркий свет закружился, угас, и раздался громкий щелчок.
Не веря этому щелчку, я толкнул колонну. Передняя стенка открылась внутрь, как послушная стальная дверь, и тусклый красный свет сиял изнутри.
— Да! — обрадовался я. — Это было просто.
Она с опаской смотрела на проем.
— Слишком просто.
Я прошел в озаренные алым внутренности колонны и обнаружил узкую лестницу, ведущую вниз.
— Ты ожидала что-то сложнее? «ККК» была гильдией психиков. Чары не были нашей сильной стороной. Мы больше сосредотачивались на…
— …незаконных схемах зарабатывания денег?
Оу, как мило. Она заканчивала предложения за меня.
— Ригель звал их «новыми идеями бизнеса».
Она следовала за мной вниз по лестнице. Мы спускались дольше, чем я ожидал, на два этажа, а не один. Внизу была маленькая площадка и дверь с обычной ручкой. Я повернул ее.
Комната за дверью была бетонным кубом размером с гараж для двух машин, тоже озаренным алым сиянием. Полукруглый деревянный стол с покосившейся кипой папой и книг на нем стоял в дальнем конце. Вдоль одной стены тянулись полки и шкафы, а в ближайшем углу стояли два кожаных дивана по бокам от низкого кофейного столика.
Я посмотрел на черно-белые картины человеческого мозга над диванами, потом на пол, где был зловеще вырезан кельтский узел с завитком дыма в нем. Похоже, убежище для Ригеля было важнее остального здания.
Линна озиралась.
— Тут «Голубой Дым» проводил тайные встречи?
— Так сказал Квентин.
— И что мы ищем?
— Ты же детектив, — я пожал плечами. — Думаю, Квентин уже побывал тут. Джефф упоминал это, и Дженкинс рассказывал о дыме.
— Ты все время знал, что в гадании «дым» был связан с «Голубым Дымом»?
— Ни разу не приходило в голову, — заявил я.
Она прошла мимо меня в комнату, где осмотрела все детали, словно ожидала, что злой призрак Ригеля выскочит из-за шкафов.
— Думаю, Джефф и Джофф должны были не пускать никого по следу Квентина от дома Дженкинса до этого места, — добавил я, прошел к столу и посмотрел на хрустальный графин с большой желтой маргариткой как колпачком. — И, судя по любви Ригеля к чистоте, Квентин устроил этот бардак.
— Ничего не трогай, — предупредила Линна, когда я потянулся к графину.
— Почему? Боишься, что я испорчу все своими отпечатками пальцев?
— Ригель всегда подсвечивал комнату красным?
— Нет, но это подходит к тайной атмосфере его подземного логова, как думаешь? Было в нем немного драматизма.
Недоверчиво хмурясь, Линна прошла к шкафам. Она вытянула шею, разглядывая дверцы и полки, а я прошел к центру комнаты. Открытая дверь манила.
Это место, в отличие от района Дженкинса, больше подходило для побега. Я мог убежать на восток, где были офисные здания, или на запад, затеряться среди бездомных. Много вариантов были так близко.
Нужно было только отвлечь Линну хорошей уликой.
Закончив разглядывать шкафы, она осторожно сжала чистую стальную ручку, ее спина была напряженной. Когда ничего не произошло, она расслабилась и открыла дверцу.
Я закатил глаза, глядя на ее спину. Мне нельзя было ничего трогать, но она могла…
Красный свет в комнате пропал, загорелся желтый, тусклый и странно мерцающий. Он исходил от пола у стен, и я посмотрел за диваны.
Тускло сияющая жидкость цвета масла и консистенции растопленного мороженого текла по полу, словно кто-то пролил лимонад. Она растекалась быстро, двигаясь от стены. Я попятился и повернулся к двери. Сияющая и жуткая лужа затопила пол и перед единственным выходом.
Я не знал, откуда текла жидкость, но это точно было что-то плохое.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Нужно убираться отсюда, — предложил я, подавляя желание закричать. Планам побега придется подождать. Линна сейчас точно заметила бы мой рывок к победе, да и путь был прегражден сияющей лужей.
Она подбежала ко мне и посмотрела на растекающуюся жидкость. Лужа ползла к нам, стала мини-озером на пути, и перепрыгнуть его уже не удалось бы.
— У тебя есть ручка? — спросил я у нее.
Нервно глядя на жидкость, Линна достала из сумочки шариковую ручку и передала мне.
Я бросил ее в жидкость. Она упала с плеском, и едкий черный дым поднялся, когда пластик превратился в синее пятно. Только что это была ручка. Через три секунды она растаяла, став ничем.
Но это было не все. От падения ручки по жидкости побежала рябь, и она изменилась. Она уже не двигалась медленно, не была вязкой, как мороженое, а стала напоминать воду.
А вода двигалась намного быстрее.
Я тревожно закричал, жидкость потекла к моим ногам. Мы с Линной врезались друг в друга и отпрянули, но желтое вещество текло со всех сторон. Я повернулся и прыгнул на кофейный столик. Она прыгнула следом, ее нога опустилась на скользкий журнал. Он поехал под ней, и Линна отклонилась.
Я поймал ее за руку и втащил на столик. Она врезалась в мою грудь. Сжимая мою футболку, она опустила взгляд. Я тоже.
Жидкость — алхимическое зелье, разъедающее плоть, как я думал — едва покрывало пол пару мгновений назад. Теперь она поднялась на несколько дюймов.
И продолжала прибывать.
— Блин! — прошипел я. — В твоей волшебной сумке есть что-то для такой проблемы?
Она посмотрела на меня, и мое относительное спокойствие угрожало разбиться от страха на ее лице. Это было моим ответом: нет, ее магия отрицания не могла тут помочь.
Я повернулся, все еще сжимая Линну за руки у плеч, чтобы она не упала со столика. Зелье поднималось по ножкам столика, но, хоть оно уничтожило ручку за секунды, оно не действовало на мебель. Предметы из комнаты были защищены? Ригель не хотел бы, чтобы его драгоценный стол и документы разъело, но я знал, что зелье вряд ли пощадит нашу плоть.
Я огляделся. Шесть футов жидкости между нами и дверью.
Я повел Линну к другому краю столика, отпустил ее и подтолкнул край дивана. Если я подвину его ближе к двери, мы сможем использовать его как мост. Но, когда я толкнул диван, стол подвинулся вместо него. Линна пошатнулась, размахивала руками для равновесия.
— Зараза, — прорычал я. — Что…
— Кит! — указала она. Зелье задевало столешницу, на которой мы стояли. Как оно так быстро наполняло комнату? Для этого требовался насос, как для пожарных!
Она сжала рукав моей куртки.
— На стол! Скорее!
Стол. Мы могли перепрыгнуть на него с подлокотника дивана. Все это как-то превратилось в самую страшную версию «Пол — это лава».
— Ты первая, — я сбросил журналы со стола. Они утонули с тихим плеском, словно желтая жидкость была безвредной, как вода.
Она быстро кивнула и шагнула на диван. Зелье доставало до середины подушки, но, когда она опустилась на нее, мягкая подушка прогнулась, и желтая жидкость потекла на нее. Черный пар поднялся от ее ботинка.
Она завизжала, и я оттащил ее от дивана. Зелье стало затекать на стол. Подхватив ее, как невесту, я прыгнул на подлокотник дивана. Он прогнулся под моими ногами, и я пошатнулся. Линна сжала мои плечи.
Я склонился, напряг ноги и оттолкнулся. Я рухнул на стол и проехал по нему, бумаги падали за край. Хрустальный графин с уродливым колпачком-цветком, упал с плеском.
— Ты в порядке? — резко спросил я.
Она сглотнула, но кивнула.
— Обувь не разъело, но немного брызнуло на лодыжку.
Я опустил ее на ноги, но не отпустил талию, озирался с растущим страхом. Зелье поднялось на два фута и не останавливалось, а мы были еще дальше от двери. Зелье будет заполнять комнату до потолка? В нем не было решеток вентиляции. Через потолок не сбежать. Выход был только через дверь, а мы не могли до нее добраться.
Линна, похоже, думала о том же, потому что ее ладони стали кулаками на моей футболке. Я невольно притянул ее ближе.
Мы прижимались друг к другу, а жидкая смерть поднималась к нашему островку безопасности.
— Должен быть способ остановить это, — прошептала она, голос дрожал. — А если бы оно активировалось случайно? Ригель…
— Ему нужно было бы остановить его, — согласился я. — Но как? Заклинанием? Кнопкой? Чем?
— Я не знаю!
Мы почти в унисон отпустили друг друга, присели на корточки и поползли по столу. Я открыл еще не затонувший выдвижной ящик, а она проверяла под поверхностью стола, где сидел бы Ригель, в поисках кнопки или рычага.
Жидкость все поднималась. Мне показалось, или она стала набираться быстрее?
Я отодвинул ручки, степлеры и баночки корректора. В ящике были обычные канцтовары. Ничего, что могло остановить «поток жуткой смерти». Я вытащил черную записную книжку с кожаной обложкой и бросил ее на стол, полез в ящик снова.
Зелье трепетало у края ящика, а потом полилось внутрь, наполняя его. Я отдернул руку, капли задели мои пальцы. Точки горящей боли появились на коже, и я вскочил на ноги.
Линна тоже выпрямилась, и я не думал. Я просто взял ее за руку. Она сжала мои пальцы до боли. Зелье задевало столешницу. Так быстро. Нам нужно было найти выход. Нужно было больше времени. Нужно было хоть что-то.
Она выдохнула с дрожью. Мы умрем тут? Ужасная смерть. Растаять от кислоты, поднимающейся по ногам. У Ригеля была больная голова.