Я осмотрелась. Мы находились в небольшой выбеленной комнате с окном без занавесок, на котором была решетка. Посредине комнаты стояла узкая кровать, на которой лежало перебинтованное тело. Рядом система жизнеобеспечения. Пару стульев. Маленький стол у стены. Все.
— Сердце перестало биться! — вдруг испуганно закричал один из мужчин в белом.
— Давайте разряд. Живо! — строго произнес другой.
Трое мужчин в белых одеждах засуетились. На грудь человека положили прямоугольный предмет. Неожиданно я испытала жуткую боль, согнулась пополам и меня затрясло. И я поняла, что это искалеченное, перевязанное с ног до головы тело, — мое. Несколько человек нависали надо мной, тихо и обеспокоенно переговариваясь между собой.
Но я не хотела возвращаться в то, что лежало на узкой кровати обезличенным, бессознательным телом.
Я слышала взволнованные голоса людей, которые не давали покоя и хотели, чтобы я снова испытывала боль и холод.
— Она все равно умрет.
— Без магии невозможно вылечить. Это пустое.
— Зачем тратить на нее время?
— Затем, что иначе мы все отправимся за ней! Господин Йович быстро всех отправит к праотцам!
Смотрела с равнодушием, как трое мужчин, видимо, целителей стараются оживить меня, и не хотела помогать. Подняла голову к потолку. Снова резкая боль в районе груди, в районе сердца. Как я устала от боли, от вечного холода и темноты. Хватит!
Я взлетела вверх, сквозь потолок, легкая и прозрачная, но тут же была перехвачена за руку незнакомой женщиной. Неожиданно хватка оказалась очень сильной, как будто рука была стальная.
— Куда ты собралась? — недовольно спросила она, а я с изумлением уставилась в огромные и холодные глаза незнакомки.
Странные золотые глаза с несколькими маленькими зрачками, тонкая золотистая кожа, одета в золотую одежду, похожую на длинную тунику, но с длинными рукавами. Одежда казалась прозрачной, но тела не было видно. Золотые волосы уложены в высокую замысловатую прическу, которых я никогда раньше не видела, а высокий красивый лоб обхватывал золотой обруч с огромным белым неизвестным мне камнем посередине. Незнакомка будто сияла золотым светом.
— Тебе еще рано ко мне, — строго произнесла величественная незнакомка. — Ты — мой луч, зарданка. Ты привязана ко мне, и я устала каждый раз возвращать тебя обратно. Тебе надоело жить? Ты еще очень молода. Возвращайся в свое тело. Ты еще не все выполнила из того, что я связала с тобой. Твоя миссия не окончена.
Миссия не окончена?
Какая миссия?!
Но я не успела додумать эту мысль до конца, меня уже засасывало в знакомое холодное болото.
«Воспаление легких», «жар», «она на грани», «мы не сможем ее вытянуть», «сотрясение мозга», «гематомы», «переломы» — эти слова и фразы, полные отчаяния, я слышала постоянно, не понимая их значение.
Шум, громкие голоса заставляли страдать. Я хотела навсегда уйти туда, где светло, тихо и спокойно, но мне не давали.
Не давала строгая холодная женщина с золотыми глазами и разными лицами. Странная незнакомка, которую я узнавала в любом обличье из-за золотых глаз с несколькими зрачками, постоянно возвращавшая меня обратно на узкую жесткую кровать. Она перехватывала меня, когда я легкая и воздушная вылетала из тела и счастливая взмывала вверх, затем пристально смотрела в глаза, что-то шептала, и я вновь возвращалась в изувеченное тело. Бесчисленное количество раз
Не давал владелец скрипучего мужского голоса, который поносил всех и каждого, кто находился в палате.
Не давала женщина с мягкими руками и ласковым голосом, которая шептала слова поддержки и умоляла не уходить за грань.
— Разговаривайте с ней постоянно, сестра Таисия, — слышала я уже знакомый мужской голос, но не могла вспомнить, чей он. Скрипучий и старческий. — Она хочет уйти за грань, не давайте ей.
— Я так и делаю, господин главный целитель, — отвечал тихий женский голос. — Уже больше месяца я неотрывно нахожусь рядом. Но раньше ничего подозрительного не было, а сейчас…
— Что еще? — раздраженно, недовольным тоном спрашивал мужчина.
— Кто-то очень не хочет, чтобы эта женщина выжила. Когда меня не было в палате, два раза отключали систему жизнеобеспечения.
— Что?! — взревел старик раненым зверем. — Два раза?! И вы только сейчас об этом говорите? Вы с ума сошли, сестра Таисия! Вы знаете, что ее выздоровление под контролем военного министра империи?! Полетят головы! И ваша в том числе!
— Я вовремя успевала все подсоединить, — оправдывалась сестра. — А вас не было в госпитале. Второй раз произошёл сегодня, один из наших братьев ордена Трилистника успел вовремя подсоединить приборы.
Уже засыпая, услышала:
— Кого-нибудь подозрительного заметили около палаты?
— В том-то и дело, что нет.
— Я выставлю караульных у палаты, а вы отвечаете за нее головой, — зло процедил целитель.
— Я — сестра ордена Трилистника, — устало и смиренно ответила женщина. — Я не могу отвечать головой за пациентку, потому что не подчиняюсь ни вам, ни военному министру Марилии. Но в любом случае я не хочу, чтобы ее убили.
Долгое молчание. И вновь неприятный мужской голос:
— Извините, сестра, вы правы. Я просто переволновался.
«Дайте мне уйти. Пожалуйста», — подумала я, совершенно измученная этим диалогом, который мешал мне уснуть.
Когда следующий раз я пришла в сознание, услышала совершенно незнакомый голос молодого мужчины.
— Солдаты великой Марилии забыли, кем являются?! Это же молоденькая девушка! Между империями война! Она сражалась за свою Землю! — искренне возмущался незнакомец совсем рядом со мной. — Демоновы садисты! Позор армии Марилии! Я лично расстреляю изуверов! Откуда у них столько жестокости?!
Судя по доносившимся до меня звукам, мужчина, видимо, нервно мерял шагами мою маленькую палату.
— Господин Стефанович, я согласна, что с пленной слишком жестоко обошлись. Мы делаем все возможное и невозможное, чтобы вылечить ее, и чтобы она смогла, как обычная военнопленная, проследовать в Марилию, на рудники, — тихо ответил уже знакомый женский голос. Сестра Таисия? — Но уже месяц пациентка не приходит в себя. Мы проверили ее глаза — они не выбиты, но ужасные отеки без магов проходят с трудом. Руки, ноги, нос были сломаны. Магию также выжгли — теперь у нее нет магии, которая помогала бы восстановиться. Мне тяжело перечислять дальше все ужасы, что сотворили с девушкой. А Положение нашего императора запрещает применять силу магов-целителей для врагов Марилии. Мы применяем только обычное лечение.
— Милосерднее просто усыпить ее, — проворчал мужчина. — Пустышка и к тому же инвалид на всю жизнь.
— Да не смотрите так, сестра! — тут же с досадой воскликнул он. — Да, это жестоко, — глухо произнес. — Но в ее случае это действительно милосерднее.
— Милосерднее — вернуть несчастной магию, которая помогла бы восстановиться, — пробормотала сестра с упреком.
— Это невозможно, — тяжело вздохнул незнакомец, — невозможно вернуть магию, если ее выжгли.
— Нет ни одного способа? — с огромным разочарованием уточнила сестра.
— Ни одного.
Молчание.
— Так жаль девочку, — прошептала женщина.
— Если бы император Марилии знал, на что способны его солдаты, то не подписывал бы подобные положения! — зло произнёс незнакомец.
— Господин Стефанович, здесь над многими военнопленными издевались, — тихо произнес женский дрожащий голос. — Вы не представляете, сколько измученных и изувеченных пленных мы обнаружили. Наш орден провел негласное расследование, и соответствующая жалоба на генерала Мирадовича и капитана Бейкалича уже отправлена императору Марилии.
Нервные тяжелые шаги по палате и долгое молчание в ответ.
Хотела заснуть, но опять услышала:
— Господин Стефанович, — нерешительно обратилась к мужчине сестра. — Несмотря на приказ господина министра не избивать военнопленных, вылечить тех, кто остался жив, чтобы они могли работать на благо империи Марилии, встречаются отчаянные, которые нарушают приказ и пытаются добить военнопленных.
— Кто?! Как?! — бешено прорычал Стефанович.
— Я не знаю, кто, — несчастно призналась женщина. — Но вчера я зашла в палату, и все приборы жизнеобеспечения пациентки были отключены. И это уже третий раз за две недели. Я сказала господину Йовичу, и он выставил караульных, но я все равно боюсь, потому что даже с ними…
Стефанович резко и жестко произнес:
— Военный министр поручил лично мне курировать вопрос о выздоровлении военнопленных. Кто эта женщина? За ней и еще несколькими пленными поручил особенно наблюдать. Но я не совсем понимаю, почему именно ее хотят убить? Вы что-нибудь знаете?
— Вам не сказали, атер Стефанович? — искренне удивилась женщина.
— Нет, я только прибыл, — раздраженно ответил он, — дядю не видел, получил от него короткий письменный приказ и решил, не теряя времени, ознакомиться с ситуацией. Господин Йович сейчас на операции. Так что, нет, я пока ничего не знаю. Только неприятно шокирован увиденным, — зло процедил он последние слова.
— Эта девушка из «зеленых лучей». Та отчаянная зарданка, которая была магом земли, — с паузами тихо произнесла сестра. — Лера Лорианна Тубертон.
— Зеленый луч? — тут же потрясенно выдохнул мужчина. — Лорианна Тубертон? Сестра, может быть, вы хотели сказать «Лорианна Стенфилд»? — голос атера дрогнул.
— Нет, уважаемый атер, это лера Тубертон, — уверенно ответила сестра.
Я уже устала их слушать, но тут услышала совсем рядом, прямо над собой, тихий, потрясенный голос:
— Лори?! — свежее приятное дыхание ощутила на лице. — Это ты, Лори?! Ты?! — последовало долгое молчание. — Лорианна… — недоверчиво выдохнул мужчина.
— Она, может быть, и слышит вас, господин Стефанович, но уже больше месяца в таком неподвижном состоянии и не разговаривает. Только по приборам и легкому дыханию можно определить, что она еще жива, — мягко произнесла сестра Таисия. — Вы знаете ее? — недоуменный женский шепот рядом.
Дыхание мужчины стало надрывным и хриплым. Тяжелым.
— Я не могу понять. Она… вся… Ее же не узнать. Святые небеса! Что они сделали с тобой, девочка моя, — простонал странный Стефанович.
Показалось, что он еле коснулся моего лица. Появились странные звуки: то ли он стал задыхаться, то ли пытался сдержать рыдания.
— Господин Стефанович, вам плохо? — испугалась женщина. — Я сейчас… Вот капли.
«Кто такая Лори? — мелькнула безразличная мысль. — И почему этот незнакомый человек рыдает?»
Поняв, что слишком устала и мне все равно, почему незнакомец потрясен и расстроен, я ушла туда, где было спокойно и хорошо, и откуда постоянно меня выгоняла разноликая женщина с золотыми холодными глазами.
— Лера Тубертон, сегодня три тысячи двести первый год. На улице светит солнце и достаточно тепло. Война еще не окончена, но, по всей видимости, идёт к завершению. Мы находимся в госпитале для военнопленных. Уже почти два месяца вы лежите в этой палате на территории Зарданского округа вашей империи, в поместье одного аристократа. Он бежал из дома и оставил его марилийским солдатам. Что же ещё вам рассказать? Я — сестра ордена Трилистника. Ухаживаю за вами. Вы слышите меня, лера Тубертон? Я разговариваю с вами уже два месяца, но вы не приходите в себя. Но я уверена, что вы все слышите. Не уходите за грань, лера. Вас можно спасти, можно вылечить. Это будет очень долго и трудно, но возможно. Вы слушаете меня, лера Тубертон? Это возможно! Вспомните тех, ради кого вам стоит бороться, — монотонно звучал спокойный и уже знакомый голос.
Вспомнить тех, ради кого стоит бороться?
Но я ничего и никого не помнила.
Кто я? И что со мной произошло?
— Вас зовут Лорианна. У вас очень красивое имя. Лера Лорианна Тубертон. Вы графиня в Тангрии. Я мало что о вас знаю, но не хочу, чтобы вы умирали. Вы слышите меня? Такие женщины, как вы, должны жить, чтобы учить других смелости, отваге и любви к своей империи. Я совсем не осуждаю вас за то, что вы делали, хотя я — подданная Марилии, потому что… — женщина осеклась и замолчала, будто ей тяжело дальше говорить.
— Потому что вы просто защищали свою Землю, на которой родились и выросли. Вы не могли иначе поступить. Вы слышите меня? Пожалуйста, не уходите за грань, возвращайтесь. Вы должны жить!
Мне показалось или эта женщина плакала?
Из-за меня?
— Пожалуйста, лера Тубертон, не умирайте. Вы так молоды еще. Вы должны жить.
Глава 3.Не знаю, сколько прошло времени с моего последнего прихода в сознание, но однажды я поняла, что стала осознавать себя. Осознавать то, что постоянная изматывающая боль отступила, что я не могу пошевелиться, потому что руки и ноги растопырены по сторонам и привязаны к твердым пластинам, что я — перевязанная с ног до головы — лежу на узкой жесткой койке, и ко мне подключены многочисленные трубки, что глаза понемногу стали открываться, хотя пока перед ними стояла мутная пелена. И, наконец, осознавать, что я перестала находиться вечно на грани между жизнью и смертью.
Я открыла глаза и сощурилась. Вокруг одни белые стены, от чего сразу закружилась голова. В стороне заметила неясные очертания женского силуэта в белом платье и с белым платком на голове. Женщина стояла вполоборота и смотрела на показания аппарата, стоящего недалеко от кровати.
— Что со мной? — тихо спросила я у незнакомки.
Голос прозвучал как тихий шелест осенних листьев.
— Лера Тубертон, вы опять все забыли? — женщина резко обернулась, подошла и стала обеспокоенно всматриваться в мои глаза. — Ничего не помните, хотя бы из того, что я рассказала вчера, позавчера? Совсем ничего? — голос был полон еле сдерживаемого разочарования.
И странно знакомым.
— Разве мы разговаривали вчера? — с недоверием медленно спросила я шепотом, силясь вспомнить. — Я не помню вас… хотя голос кажется мне знакомым.
Женщина тяжело вздохнула и присела рядом на стул. С жалостью и состраданием посмотрела на меня. По крайней мере, я что-то такое почувствовала.
Я силилась рассмотреть ее сквозь щель между опухшими веками, но все также видела только мутный силуэт с неясными чертами лица.
— Мы разговаривали с вами не только вчера, лера. Уже два месяца разговариваем. Хотя о чем я? — печально усмехнулась она. — Это я разговариваю с вами уже больше двух месяцев каждый день, а вы совсем недавно стали немного отвечать и задавать вопросы.
— Кто вы? — удивленно прошептала я.
— Я — сестра милосердия из Межземельного ордена Трилистника. Каждый раз я даю вам немного информации, но, похоже, что пока вы не можете ничего запомнить.
— Почему? — тихо прошелестел мой голос, который я сама еле услышала.
— Потому что у вас тяжелейшее сотрясение головного мозга и, как следствие, полная потеря памяти, — сдержанно ответила сестра, и мне показалось, что она рассержена.
На кого? На меня?
— Что со мной случилось? — неуверенно спросила я, боясь услышать ответ.
Женщина некоторое время молчала.
— Мы сейчас находимся в госпитале для военнопленных, в городе Турон Зарданского округа в империи Тангрия. Вы — военнопленная, подданная империи Тангрия. Я — подданная империи Марилия, и одновременно сестра милосердия, ухаживаю за вами. Между нашими империями уже больше года идет война. Вас взяли в плен четыре месяца назад, больше двух месяцев вы находитесь в госпитале.