Та самая девушка, что разбудила меня.
— Хорошо. — Проворчала демоница и, скинув богато украшенную одежду прямо на пол, улеглась в ванну. — Все, брысь обе. Одна хочу побыть.
— Чего стоишь? — девушка взяла меня за руку и утащила в соседнюю комнату.
— Мой долг перед тобой вечен! — прошептала я, положив руку над своим сердцем.
— Мы все заодно, — она подмигнула. — Своих всегда прикроем. Но будь осторожнее — есть и те, кто на нас же стучит, перед хозяевами выслуживается. Так что если надумаешь плюнуть в чашку Фафниры, сначала убедись, что никто не видит!
— Плюнуть?! — я ахнула.
— Это еще что! — девушка рассмеялась. — Когда совсем достает, я палец сначала в задницу засовываю, а затем в ее кубке с вином им бултыхаю. Потом смотрю, как эта дрянь пьет и так улыбаюсь, что она думает, что служанка в нее влюбилась!
Мы захихикали.
— Я Мара.
— Макила.
— Рада познакомиться, Макила. А теперь покажу тебе… — договорить девушка не успела — из купальни донеслись крики. — Опять скандалят! Идем, поглядим! — Мара сжала мою ладонь и потащила вверх по лестнице — такую на картинках шамана раньше видела. — Только тссс!
Мы осторожно выглянули с высоты. Нам как на ладони были видны Фафнира в песочной ванне и госпожа Рахана, которая стояла рядом и орала на нее:
— Как ты посмела, мерзавка?! У меня приличная школа, а не бордель на выезде, как у Абигора! Поняла?!
— Ну и зря! — прима спокойно фыркнула и улеглась поудобнее.
— Что?!
— Все лучшие школы Пандемониума предоставляют клиентам и другие услуги, не только танцы.
— Здесь такого не будет!
— Посмотрим.
— По борделю соскучилась? — Рахана нависла над Фафнирой, уперевшись руками в бортики ванной. — Зря я тебя из того притона вытащила, в который тебя братец Баал упек! Тоскует твоя душа по тому, как там с тобой обращались, нормальное-то отношение ты не ценишь. Зажралась уже! Забыла уже, видимо, что тебя там делать заставляли!
— С тобой забудешь, как же! — рявкнула прима. — Ты же при каждом удобном и неудобном случае мне об этом напоминаешь — причем с удовольствием! Будто сама чиста, как свет Оси бытия! Вспомни, как ноги раздвигала, госпожа Рахана, когда наверх ползла, с самого дна трущоб! Я демоница чистых кровей, а ты… Кто ты? Никчемная низшая! Без рода, без особой красоты, да и, признайся сама себе честно, без таланта!
Хлесткая пощечина заставила Фафниру замолчать. Она мотнула головой в сторону. Из разбитой губы потекла струйка крови, но прима торжествующе улыбалась.
— Собирай свои вещи и проваливай! — на шаг отступив от ванны, процедила Рахана. — И благодари, что с голой жопой тебя на улицу не приказываю выгнать!
— А что скажешь Люциферу? — с улыбкой осведомилась Фафнира.
— Он тут причем?
— Как же? Он завтра пришлет за мной карету с тройкой коней огненной масти, чтобы отвезли к нему во дворец, а меня вдруг раз, и нету! Нехорошо получится!
— Что ты натворила! — потрясенно прошептала Рахана. — Хозяин преисподней опасен! Не тебе с ним играть, лучше не лезь.
— Пошла ты!
— Опомнись, дура, куда суешься! Тебе нечего ему предложить!
— Есть!
— И что же?
— Я рожу ему наследника!
— Безумная, — Рахана покачала головой. — Ни у кого не получилось…
— А у меня получится! — перебила прима, вскочив. — Увидишь! Все увидят! Я стану его Королевой!
— Ты себя погубишь, безумная. Ты забываешь главное — тем, кто высоко взлетел, легко убиться оземь, упав с покоренных высот!
Часть 2 Игра с огнем
Глава 1 Когда танцуешь с огнем
АГОР
— А-ах! — лежащая на кровати Ровена изогнулась, когда я начал медленно обводить пальцем вокруг сосочка ее груди.
Вроде еще недавно девчонкой была, и вдруг раз, уже ничего такая демоница выросла. Вовремя я подсуетился, пока никто наперед не успел. Сначала глазки ей строил, улыбался. Смотрю, краснеет, хихикает — нравлюсь, стало быть. Оно и понятно, Агор ведь тоже уже не мальчишка на побегушках, а статный демон, красавчик, на которого бабенки облизываются. Как мускулами поиграю, так прямо слышно, как их мокрые трусики на пол шлеп, шлеп. Любую бери, не откажет.
Ровена тоже кочевряжиться не стала. Сама ко мне жаться начала, касаться — словно невзначай, смотреть зазывно — так, что у меня в паху сводило. Но я не дурак, сразу не полез, время ей дал созреть. Потом по углам зажимал, поцелуйчики, разговорчики пошлые в ход пошли. Затем и рукам волю дал, в нужном местечке гладил демоницу — так, что ее бедра до колен мокрыми становились.
А как стала смотреть на меня, будто других и нет вокруг, я по утрам к ней в спаленку шастать повадился. Время пришло для более серьезных игр. Ничего такого, конечно, лишать девочку невинности рановато, все ж дочка хозяйская, а не служанка. Но пальцы и язык ее девственности не страшны, верно?
— Агоооор! — простонала Ровена, когда я стал стягивать с нее тунику, которая и так уже была спущена до талии. Изгибается, ластится, хоть прямо сейчас бери, ножки вон сами раздвигаются. Похотливая, зараза!
— Моя сладкая, — прошептал я ей на ухо. — Хорошо тебе?
— Дааа!
— Сейчас еще лучше будет, — пальцы погладили низ живота страстной крошки, потом скользнули ниже.
Тут же пришлось зажимать ей рот ладонью, потому что застонала так громко, что могла разбудить весь дом.
— Тише, крошка, тише, — я ласкал ее, ритмично двигая рукой внизу под страстное приглушенное мычание.
Долго стараться не пришлось, Ровена изогнулась, забилась в удовольствии, потом протяжно выдохнула, расслабившись.
— Агор… — тихим шепотом сорвалось с ее губ. — Мне так хорошо с тобой!
— Знаю, — я усмехнулся. — Ведь все для этого делаю, малышка!
— А как же ты сам? — демоница провела пальчиком по моей щеке.
Щелкнул зубами в шутку, поймал его ртом и осторожно прикусил. Она рассмеялась и, продолжая бесстыдно смотреть мне в глаза, погладила грудь под расстегнутой рубахой, спустилась ниже, коснулась застежки брюк.
— Нельзя, крошка, — сжал ее ладонь, поднес к лицу и поцеловал.
— Почему? — капризно протянула Ровена, надув губки.
— Потому что ты так горяча, что не удержусь, потеряю контроль над собой, и тогда…
— А если я того и желаю? — выдохнула демоница и прильнула ко мне.
Зараза, и впрямь ведь уже плыву, хочу засадить этой девочке, чтобы кричала во всю глотку от наслаждения, заставляя меня рычать от похоти.
— Этого не будет. — Тихо, но твердо ответил я. — Хоть и хочу тебя безумно, буду ждать. Потому что ты важна для меня, Ровена. — Теперь проникновенный взгляд. Столько репетировал перед зеркалом! — Ты слишком юна. Я должен тебя беречь.
Едва сдержался, чтобы не заржать, глядя на то, как хозяйская дочурка расплывается в довольной улыбке.
— Когда-нибудь ты непременно станешь моей, Ровена! — хрипло выдохнул, нависнув над ней. — А пока я подарю тебе еще больше наслаждения!
Чмокнул в губы, спустился ниже, раздвинул ножки девушки, ухмыльнулся под ее протяжный стон.
Кто молодец? Агор молодец!
МУЛЦИБЕР
Последнее время мне не спалось. А когда проваливался в дрему, казалось, что засыпаю навсегда. Мутные сны, которые обрывками вились вокруг, тревожили отголосками из давно ушедшего прошлого, заставляли гоняться за призраками и оставляли с пустыми руками. Все чаще, просыпаясь, я обнаруживал свои щеки мокрыми. На душе становилось все тяжелее. Чтобы избавиться от тягостного давления на сердце, вставал и отправлялся бесцельно бродить по спящему дому.
Сегодня было в точности также. Ноги медленно ступали по каменным плитам, под ступнями поскрипывал песок. Рахана опять будет ругаться, распекая служанок за плохую уборку. А ведь они не виноваты, песок задувается из пустыни порывистыми ветрами, и сколько ни подметай, он все равно лежит на полу.
Да и песчаные бури участились. Частенько теперь из окна смотрю на то, как вдали скручивается в воронку смерч, как наполняется дикой силой, как носится по холмам, покачивая тяжелыми бедрами, жадно шаря «ножкой» по земле, будто что-то ищет.
Все меняется, я чувствую, как ткань бытия вокруг приходит в движение, колеблется, дрожит, рассылая во все стороны волны. Что-то грядет. Глобальное, непредсказуемое. Прислушиваюсь к миру и замираю одновременно от тревоги и надежды. С этим как-то связан Люцифер, несомненно.
Может, это его план вернуть душу Риэры в новом воплощении заставляет энергию, из которой сотканы все миры, трепетать. Кто знает. Моих сил для понимания этого недостаточно. Но одно то, что Архидьявол Баал, Привратник Ада, зачастил на Землю, уже говорит о многом. Что-то грядет.
Я остановился. Шум бесцеремонно отвлек меня от размышлений. Что это? Крики? Скорее, стоны. Кому-то плохо? Напряг слух, пытаясь определить, откуда идет звук. Комната Ровены! Добежал до нее, распахнул дверь…
— Папа! — она подскочила, выскользнув из-под парня, голова которого была между ее широко раздвинутых ног, и прикрылась одеялом.
— Что… — я задохнулся от возмущения. — Кто?! — схватил парня и швырнул об стену. — Агор! Мерзавец!
Демон сразу дал деру, спотыкаясь и падая, а мне помешала погнаться за негодяем Ровена.
— Папа, стой! — завизжала она, повиснув на моей руке.
Пришлось смотреть вслед Агору, от бессилия сжимая кулаки.
— Что ты творишь?! — я сжал ее, голую, за плечи, встряхнул и оттолкнул к кровати. — Прикройся, бесстыжая!
— А чего такого-то? — дочь натянула на тело тунику и пожала плечами, с вызовом глянув в мое лицо. — Я не маленькая уже! У меня есть потребности!
— Взрослая, значит? — едва не рассмеялся, но на самом деле, это было вовсе не смешно. — Потребности у тебя, видите ли, есть! А вот ума нет! Грудь выросла, а мозг не успел!
— Папа!
— Что папа? Все мысли только о демонах да гулянках!
— Как надоело! — Ровена закатила глаза. — Не закатывай истерику на пустом месте!
— За языком следи! Включи голову, дурочка! Агор, — я помедлил, потом сказал, как есть — раз уж она доросла до секса, то бранными словечками ее точно не смутить, — перетрахал всех служанок! И не только в нашем доме, он и по соседним пройтись успел! Всю улицу осчастливил!
— И что?
— Как что? Тебе хочется числиться в списке тех, кого он поимел?
Ровена хмыкнула, едва заметно усмехнувшись. Это уже ни в какие ворота!
— Да не переживай ты так, — дочь встала и подошла ко мне, с жалостью глядя в лицо, — не трахает Агор меня. Говорит, что бережет. А то, что ты видел, — предвосхитила нахалка мой следующий вопрос, — было всего лишь из его желания сделать мне приятно.
— Ровена!
— Что, папуля? Чем ты опять недоволен? Я девственница, хотя, — маленький ротик изогнулся в порочной ухмылке, — хотя и предлагала Агору это исправить.
— Ты испорченная маленькая дрянь. — Устало констатировал я. — Говорить такие вещи отцу! Учти, у нас с твоей матерью будет серьезный разговор!
— Вот она удивится! — черные глаза дочери опасно сверкнули. — Если ты вдруг заговоришь с ней! Госпожа Рахана, должно быть, уже подзабыть успела, что ты вообще можешь произносить слова! Особенно, обращенные к ней.
К своему стыду, мне нечего было ей ответить. Да, вынужден признать, Ровена уже не маленькая девочка, видит и понимает, что в семье давно нет лада. А также страдает из-за этого.
— Что, папуля? Не нашел, что ответить дочурке?
— Прекрати выделываться. — Устало выдохнул я и, развернувшись, вышел из ее спальни.
— И что ты от меня хочешь? — Рахана, сидящая за столом, который был завален бумагами, устало посмотрела в мое лицо. Без интереса, с равнодушием, приправленным легким налетом раздражения.
Какая мать, такая и дочь — ни та, ни другая ни во что меня не ставят.
— Поговори с ней, как женщина. Объясни про самоуважение, про то, чем связь с этим трахалем может кончиться.
— Мулцибер, — жена вздохнула. — Ровена все прекрасно знает сама. Нынешние молодые демоницы совсем иные, не такие, как была я, например, в их возрасте.
— Тогда вышвырни Агора, пока не поздно!
— Еще чего! — ее глаза засверкали в точности, как недавно у дочери. — Парень мой лучший работник! На нем вся школа держится!
— Он скользкий ушлый демон!
— Вот именно! Благодаря этому я еще не разорилась!
— Опомнись, подумай о дочери!
— О ней я и думаю! — огрызнулась Рахана. — Поверь, если выставить Агора вон, будет только хуже. Запрет лишь заставит ее желать его сильнее.
— И что тогда? Пусть под нашей крышей процветает разврат?
— Да, пусть процветает! Ровена наиграется и сама от него избавится.
— Если бастарда не родит!
— Не родит. Вот об этом я как раз с ней и поговорю. К тому же, надо приучать ее к делам. Раз считает себя взрослой, пусть начинает работать — будет не только танцовщицей, но и помощницей моей. И пользу принесет, и навыки полезные обретет. Да и спеси, глядишь, поубавится у нее.
Несмотря ни на что, я вынужден был признать, что Рахана права. Пусть у нас не сложилось, она все же удивительная женщина — этого у нее не отнять. Экспрессивная, всегда на нервах, супруга умеет сохранять рассудок холодным, когда это необходимо, и принимать мудрые решения. Вот только мое мнение при этом не учитывается вовсе.
Я вышел из кабинета демоницы, которая давно уже оставалась моей женой только на словах, и прошелся по школе. Несмотря на ранний час, занятия уже начались. Во дворе, разделенные перегородкой, уже разучивали новые движения малыши и подростки. Их задорный смех заставил меня улыбнуться.
Когда-то Ровена тоже была такой — маленькой и беззаботной. Как же быстро дочь выросла! Я не уделял ей должного внимания, вынужден признать. Теперь уже поздно. Совсем немного, и моя девочка упорхнет во взрослую жизнь, а старика отца и не вспомнит.
Я вошел в танцевальный зал на втором этаже. Он пока еще пустовал, Фафнира и раньше не была любительницей подниматься спозаранку, а теперь, будучи фавориткой Люцифера, и вовсе нечасто являлась на репетиции. Вместо нее уже несколько раз пришлось выступать Ровене.
— Ой, вы тут, господин Мулцибер, — раздалось сзади.
Я обернулся и увидел Макилу с большими щетками и ведерком с притиркой для пола в руках.
— Не буду вам мешать, зайду позже. — Служанка направилась к выходу.
— Это я тебе помешал. Проходи, делай, что хотела. Не обращай внимания на старого демона.
— Что вы, какой же вы старый! — девушка смущенно улыбнулась.
— Не льсти мне, Макила, я древний демон.
— Как скажете, — она дошла до дальней стены, села на пол и принялась чистить его.
Какие у нее плавные движения! Раньше не замечал. Движется так, словно вышла на сцену и готовится начать танец. Ей бы не служанкой быть, а обучение в школе пройти. Девочка ведь явно неравнодушна к танцам — много раз видел, как она с восторгом смотрит на танцовщиц.
Я вышел на балкончик и тоже загляделся на группу, которая недавно тренировалась у нас. Что-то есть в этих современных танцах, вынужден признать. Резкие движения, совсем иной темп, ритмичность тоже иная, но красиво.
Вздох рядом отвлек меня. Я покосился на Макилу, которая с мечтательной улыбкой смотрела на репетицию группы. Как сияют ее зеленые глаза! А тело покачивается в такт музыке, тянется к ней, и очень даже неплохо.
— Ой, простите, господин Мулцибер! — она заметила мой взгляд и смутилась. — Я просто жду, когда подсохнет, чтобы вторым слоем покрыть.
— Тебе нравится их танец?
— Да! — смущенно выдохнула девушка. — Это так красиво!
— Верно, они пылают, словно влюбленные. — Я усмехнулся, Макила вряд ли знает, что такое любовь. Уверен, она никогда не любила. Да и ее, похоже, никто не любил.
— А что это такое, любовь? — она с любопытством посмотрела на меня.
— О, это прекрасное чувство! Это… Танец огня. Он приходит в твою жизнь, сжигает душу дотла, а ты просишь еще, потому что лишь в этих муках по-настоящему живешь. Ты танцуешь с огнем, отдаешься ему полностью. Ему нельзя лгать, притворяться. С ним нельзя играть. Иначе от тебя останется лишь пепел!
ЗОЯРА
В тот раз я все же раздобыла зуб дракона. Пригодился мешочек с самоцветами, который увела у Агора. Самые крупные ушли на покупку раритета, а мелкие достались мне, став началом накоплений. Архидьявол Баал был впечатлен, когда положила белоснежный клык в его ладонь. Он хмыкнул и велел слугам дать мне одежду, комнату, напоить и накормить.