Открыв глаза, увидела знакомую комнату. И… бабушка! У меня получилось ее отыскать.
Бабушка сидела в своем кабинете за рабочим столом. Изучала какие-то бумаги, наверняка важные документы. Медленно их листала, где-то ставила подписи. Свет во всем кабинете был приглушен. И только на столе стояла лампа, освещая бумаги и немного лицо бабушки.
Я замерла, присматриваясь к ней. Все такая же сильная, суровая, волевая женщина. Это чувствуется по ее осанке, по чертам лица и по ореолу власти, исходящему от бабушки. Кажется, морщин стало чуть больше. Добавилась излишняя худоба, но сила не угасла.
Глядя на бабушку, даже понимая, что она не видит меня, ощутила робость.
– Сильная женщина, – сказал Наар задумчиво. Он стоял рядом со мной, его присутствие успокаивало.
– Она всегда на всех давила. И на меня, и на… мою маму.
Конечно, Наар это знал. Он ведь наблюдал за мной с рождения. Может, и не в каждом моменте. Но все самое основное знал. Он сам так сказал. И все же мне хотелось сейчас говорить, рассказывать о себе и своей семье.
– Именно поэтому мама сбежала. А потом и я сама. Как думаешь, бабушке очень плохо? Она сможет простить меня за побег?
– А твою маму простила?
– Нет. Мне кажется, она никогда не сможет простить мою маму. И… меня, получается, тоже?
– Ты для нее важна.
– Важна. Выгодна, наверное. Хотела же выдать за Коэла. А я так ужасно поломала ее планы.
– Твоя бабушка очень властная и целеустремленная женщина. И все же, я уверен, в ее сердце есть место любви. Вы единственные ее близкие. Рано или поздно она простит. Если ты решишься поговорить.
– Возможно… А теперь посмотрим на маму.
Маму оказалось найти еще проще. Я ощутила, что она в этом же замке, недалеко от кабинета бабушки. В саду! Сидит на скамейке под фонарем, читает книгу. И периодически всхлипывает.
Мы с ней похожи. У мамы такие же яркие волосы цвета молочного шоколада. Такая же стройная фигура. Немного даже тоньше, чем у меня. Похожие, утонченные черты лица. Даже ярко-карий, почти янтарный цвет глаз, передающийся в нашем роду от поколения к поколению. Кажется, от папы мне не досталось ничего.
Сердце сжалось. Я не в первый раз видела маму плачущей. В последнее время, еще до моего побега, она очень много плакала.
– Мама полюбила мужчину не из нашего круга, – все же заговорила я, поддаваясь желанию. Держать это в себе больше не было сил. Эмоции рвались на свободу. Эмоции и боль, которую я до сих пор скрывала. – Все это было еще до моего рождения. Мама, знатная и богатая леди, племянница короля, полюбила простого человека, кузнеца. Когда об этом узнала бабушка, она, конечно, пришла в ярость. Запретила маме встречаться с отцом, грозясь лишить наследства и навсегда отлучить от нашего рода. Но мама очень сильно любила, в то время она была молода и романтична. А отец… он был сильным и решительным. Он предложил маме сбежать, она согласилась.
Я вздохнула, представляя, какое это могло быть время.
– Родители рассказывали, что им было непросто. Каждый день они преодолевали сложности. Они устроились в другом городе. Отец продолжил ковать оружие, у него прекрасно получалось. Мама тоже начала работать. Она очень красиво пела, поэтому смогла найти хороший ресторан для вечерних выступлений. А папа всегда за ней заходил после работы, чтобы до дома идти вместе. Им было сложно, но они любили друг друга и ни о чем не жалели. Я родилась в любви. Чувствовала их любовь друг к другу и ко мне. Нам вместе было так хорошо! Родители находили время играть со мной, водить по городу, показывать интересные места. Временами мы выезжали на природу. Это было прекрасное время. Я была так счастлива.
Я мечтательно улыбнулась, вспоминая чудесные, радостные моменты, проведенные вместе с папой и мамой.
– Пусть у нас не было много денег. И жили мы в небольшом доме с тремя комнатами, но все равно. Это было счастливое детство. До семи лет. Когда мне исполнилось семь, папа умер. Заболел зимой, а на лечение денег уже не хватило. У нас не было возможности позвать мага жизни, его услуги стоили слишком дорого. Мы дежурили рядом с кроватью папы круглые сутки, пытались напитать его своим теплом. Но… в тот раз нашей любви не хватило. Через две недели папа все же покинул наш мир.
По щеке скользнула слеза. Я вытерла ее рукавом.
Наар стоял рядом. Ничего не говорил, просто слушал. Судорожно вздохнув, я продолжила рассказ:
– Мама понимала, что одна не справится. Смерть папы сильно ее подкосила, но любовь ко мне придала сил. Она не хотела потерять еще и меня из-за нищеты, которая нам теперь грозила. Тогда мама приняла второе самое важное решение в жизни. Вернуться к бабушке и просить у нее прощения… Я была совсем маленькой и, наверное, мало что понимала, но точно знаю: в тот момент мама окончательно сломалась. Она переступила через себя. Ради меня…
Пришлось какое-то время помолчать, прежде чем я смогла продолжить.
– Бабушка приняла. Маму она не простила и с тех пор почти с ней не общалась. Она приняла меня. Взялась за мое воспитание. Нашему общению с мамой бабушка не препятствовала открыто, но не забывала повторять, как мама ее разочаровала, насколько слабой и никчемной женщиной оказалась. Бабушка нагружала меня, почти не оставляя времени на что-либо, кроме учебы. Не знаю даже… наверное, мы виделись с мамой не чаще раза в неделю, пусть и жили в одном доме. Как думаешь, – я повернулась к Наару, – бабушка что-нибудь поймет? Поймет, почему я сбежала? Почему не могла остаться? Или посчитает, что я такая же никчемная, как моя мама?
– Ты считаешь свою мать никчемной? – Наар серьезно смотрел на меня. Его глаза завораживали.
– Нет. Я так не считаю. Она не справилась, сломалась… но это не делает ее никчемной.
– Тогда почему ты считаешь, что мнение твоей бабушки может тебя определять?
– Наверное, ты прав. Не имеет никакого значения, что подумает бабушка. Если не простит, так тому и быть.
Мы снова какое-то время молчали.
– Думаю, хватит, – решительно сказала я. – Не могу больше смотреть, как плачет мама. Пора возвращаться.
– Пойдем, – он протянул мне руку.
И я была благодарна за то, что Наар взял перемещение назад во дворец на себя. За то, что выслушал, я тоже ему благодарна.
– А мы можем посмотреть, как бабушка дальше себя поведет? – спохватилась я.
– Дальше нить ее судьбы нестабильна. Как всех, кто может контактировать с хаосом.
– Тогда почему мы смогли посмотреть судьбу Гэилана?
– Вероятно, потому что ее создала ты сама.
– Значит… бабушка встретится со мной? Рано или поздно.
– Выходит, так. Встреча состоится. Но когда именно, предугадать невозможно. Впрочем, ты можешь посмотреть. Возможно, у тебя получится просто потому, что ты хаос.
Я попробовала. Интересно ведь! Но судьба тянулась понятной, спокойной нитью совсем недолго, а потом она как будто взбесилась. Дребезжала, металась в пространстве из стороны в сторону. Я чуть с ума не сошла от этого мельтешения, когда увидела. И от замелькавших перед глазами картин. Тут же разболелась голова. Я отпустила нить, не пытаясь больше ее удержать.
– Кошмар какой… Что хаос творит, – пробормотала потрясенно.
– Вероятно, так проявляется вмешательство хаоса в дальнейшую судьбу. Но тебе стоит потренироваться. Позже. Возможно, ты все равно научишься смотреть и понимать.
– Иначе от моей магии будет довольно-таки мало толку. Зачем видеть судьбы, если все равно ничего не понять в судьбах тех, на кого влияет хаос?
От всех этих мыслей головная боль усилилась, я поморщилась.
Во дворце нас встретил радостный Шварк. Правда, убедившись, что я живая и невредимая, снова умчался со своими новыми друзьями.
Наар поднял руку ладонью вверх. На ней возникла кружка с чаем.
– Выпей, – предложил Наар. – Помогает от головной боли.
Я не стала отказываться, но невольно принюхалась. Узнала знакомый запах трав. Бабушка тоже приказывала слугам заваривать этот чай, если у меня от учебы начинала болеть голова.
Выпила. Полегчало почти сразу.
– Спасибо, Наар. Может, еще посидим немного на обзорной площадке? Но если ты занят, я одна могу там посидеть. А ты иди, если нужно.
Я вдруг сообразила, что он уже и так немало времени на меня потратил. Требовать большего будет слишком эгоистично.
Рука Наара внезапно скользнула по моей щеке. Я вздрогнула, подняла на него изумленный взгляд. Утонула на мгновение в черных, похожих на космос глазах.
– Ты такая ранимая, – произнес Наар, задумчиво рассматривая меня. – Ранимая и невероятно сильная. Нет ничего страшного в том, чтобы признаться в своих чувствах. Ты не хочешь возвращаться к себе. Из-за Эрхата.
От догадливости Наара, а может, от его прикосновения и проникновенного взгляда, сбилось дыхание.
– Признаваться в чувствах страшно. Потому что их можно использовать.
– Полагаешь, я тоже буду как-то использовать все, что узнал?
– Ты? Нет. Не знаю.
– Ты можешь закрыться, Раяна. Отгородиться от всех, потому что однажды уже обожглась. А можешь смело смотреть на свои чувства, не бояться их. Превращать в свою силу.
– Откуда об этом знаешь ты, Наар? Ты так могущественен и так одинок.
Каюсь, не хотела этого говорить. Вырвалось само собой.
– Думаешь, я совсем ничего не знаю о жизни? – он улыбнулся.
– А что было в твоей жизни? – я ответила упрямым взглядом.
– Мы сейчас не обо мне говорим. О тебе. О твоих решениях. Нет ничего плохого в том, что ты избегаешь Эрхата. В следующий раз можешь говорить об этом прямо. И не будет ничего плохого, если ты когда-нибудь все же решишься с ним поговорить.
– Мы ведь уже обо всем поговорили. – Я нахмурилась. – Не понимаю. Наар, разве тебе не все равно, как и к кому я отношусь? К тому же Эрхату. Тебе ведь, наверное, только на руку, если я буду держаться от него подальше.
– Не уверен, что меня как-то порадует, если однажды ты спрячешься от всех. Но ведь ты интересуешься мной. Считай, мне тоже не все равно.
Несколько секунд я еще всматривалась в глаза Наара. Потом отвела взгляд.
– Допустим, я скажу открыто. Я не хочу возвращаться к себе, потому что там может караулить Эрхат. Я не хочу с ним разговаривать. Не хочу его видеть, не хочу слышать его голос. Что теперь? – я снова посмотрела на Наара. – Разрешишь остаться у себя?
– Разрешу. Почему бы нет, – он повел плечами и внезапно улыбнулся. – Ты совсем меня не стесняешь. А если захочешь посреди ночи прогуляться, зови Шварка. Он поможет связаться с остальными духами, а те, в свою очередь, проводят тебя.
Мы поужинали вместе с Нааром. Я снова удивлялась разнообразию и приятному вкусу блюд, приготовленных духами. После ужина Наар показал мне комнату, где я могу остаться. Комната оказалась шикарная. В бежевых, светло-зеленых и темно-зеленых тонах, она выглядела очень свежо. Роскошная мебель, обилие мягких тканей и почему-то подушек создавало особенную атмосферу в гостиной. Порадовали большие окна, из которых виднелся космос и полукруг нашего мира. Спальня оказалась не менее просторной и роскошной, только здесь к светлой зелени добавились золотистые тона.
Самый настоящий дворец и убранство, достойное высочайших. И все же трудно представить, что в этой комнате мог жить кто-то из богов.
– Наар… а чья это комната?
– Ничья. Во дворце гораздо больше комнат, чем требовалось богам. Не переживай. А теперь можешь отдыхать.
Наар ушел. Я не стала задерживать его еще дольше. Он и так очень много для меня делает. Не знаю, есть ли у Наара какие-то цели, планирует ли он тоже использовать меня, но за то, что происходит сейчас, я благодарна.
Пожалуй, пора проверить ванную комнату! Интересно же, как там все устроено.
Глава 8
– Раяна, у тебя горят вещи! – выпалил Алар, показывая на сумку. Та висела на спинке стула.
Я повернулась, проверила.
– Все в порядке. Ничего не горит.
– Но… я видел. Там сверкнул огненный всполох.
Я сняла сумку со спинки стула, приподняла, демонстрируя перед Аларом.
– Посмотри. Все в порядке. Никакого огня.
– Ну… да. Видимо, показалось, – Алар с недоумением взъерошил волосы.
Я вернула сумку на место и притворилась, будто занята чтением предыдущей лекции.
Алару не показалось. Конечно нет! Сумка не горела, однако в ней сидел Шварк. Отпускать меня на занятия одну дух наотрез отказался. Но и показываться перед студентами тоже не хотел. Уж он-то, в отличие от остальных духов, прекрасно знает, как опасны бывают маги. Потому и спрятался в сумку, наблюдает оттуда. Ну ничего. Ни один маг теперь не сможет навредить моему храброму другу. Может быть, со временем он перестанет бояться.
Вошел преподаватель и сходу начал лекцию.
– Сегодня мы с вами займемся любопытными прикладными свойствами ветра, – объявил магистр Тальшон. – Кто из вас скажет мне, какие стихии пригодны для создания иллюзий? Ну? Гэилан?
Поднявший руку парень поднялся, с готовностью ответил:
– Иллюзии могут создавать маги льда, ночи и ветра. Причем ветер – самая лучшая стихия для иллюзий. Самая гибкая, можно сказать.
– Верно. Молодец, студент. Присаживайтесь, – магистр кивнул. – Никто не знает, почему одни стихии могут, а другие нет. Например, тот же лед выстраивает иллюзии из мельчайших кристаллических частиц. Почему так же нельзя сделать при помощи воды, если при помощи льда это возможно? Мы не знаем. Величайшие умы до сих пор проводят исследования в этом направлении. Однако наилучшая стихия для создания иллюзий – это ветер. Сегодня я расскажу вам самые основы – полупрозрачные иллюзии. Дальше пойдем по нарастающей. В итоге вы должны научиться создавать не только прозрачные иллюзии, но также придавать стихии ветра цвет для построения уже полноценных иллюзий, не отличимых от реальности. Теперь кто расскажет мне о слабых сторонах стихий в создании иллюзий?
Я подняла руку.
– Раяна, слушаю вас.
– Иллюзии из стихии льда на ощупь холодные. Лед – это та стихия, у которой нельзя изменить температуру. Также иллюзии льда отдают голубоватым цветом. Именно так их можно обнаружить. У стихии ночи могут быть любые цвета, но все они возможны только на темном фоне. Потому что как будто подсвечены темным ореолом. У стихии ветра возможны любые цвета, в темноте и на свету. Но при ярком свете может быть заметна некоторая прозрачность.
– А степень прозрачности зависит уже от мастерства мага, – Тальшон кивком разрешил мне сесть. – Однако при ярком освещении прозрачность может быть все равно заметна, даже у самого искусного мага. Теперь перейдем к теории.
Магистр Тальшон рассказывал много интересных и сложных вещей. Оказалось, иллюзии – это совсем не легко. Нужно много знать, рассчитывать и выплетать из стихии сложнейшие структуры. В какой-то момент магистр решил показать нам пример и создал над столом прекрасный дворец. Дворец был почти прозрачен, но некоторые линии отливали сверкающим серебром. Очень красиво.
– Раяна, у тебя сумка горит! – внезапно завопил Алар.
Я посмотрела на сумку. Не горит. Но так вполне могло показаться! Из сумки уже вовсю высунулся дух, разбрасывая в разные стороны огненные искры. Шварк с вытаращенными глазами рассматривал иллюзию. А спустя мгновение как припустил к преподавательскому столу!
– Шварк, стой! – воскликнула я, бросаясь за ним.
Магистр Тальшон удивился, но не сплоховал – вот что значит опыт! Он создал плеть из ветра и намеревался уже набросить на духа, но Шварк вовремя отреагировал на мой крик. Остановился на полпути. Я успела первая. Буквально выхватила духа из-под плети. Ветер скользнул по моим рукам, но я отступила, прижимая Шварка к себе. Испуганный дух спрятался у меня под ладонью и затих, чуть подрагивая. Он уже наверняка пожалел, что засмотрелся на иллюзию и выбрался из сумки, чтобы разглядеть поближе.
– Это ваш дух? – поразился магистр.
– У Раяны свой дух! Ручной дух! – тут же с восхищением воскликнули ребята.
– Мой. Извините, магистр. – Я поспешила на место за парту.
– Если не контролируете его, рекомендую не брать на лекции, чтобы он не устраивал здесь беспорядок, – Тальшон неодобрительно покачал головой. – Но… не могу не отметить, Раяна, вы молодец, если смогли покорить духа.