Что доктор имел ввиду под «грешным делом»? Неужели, он решил, что мы с Антоном тут… эээ… интимничаем? Да нет, быть не может.
— Нет, ну что вы.
Я задыхаюсь от стыда, парализующего мои конечности, и оглядываюсь на бизнесмена, лежащего на кровати. На его лице блуждает ироничная и какая-то мечтательная улыбка, что я тушуюсь ещё больше, прирастая ногами к полу.
— Я в полном порядке, Анатолий Иванович, не пугайте девушку!
Красавчик подмигивает мне правым глазом и я краснею ещё пуще прежнего, мигом потея при этом, как боксёр на ринге. Блин, ну почему я такая дурочка? Мужчины шутят, а я вся красная, как помидор, готова провалиться сквозь землю. Надо успокоиться, ведь в сексе нет ничего постыдного, а я — далеко не девственница, в свои двадцать шесть лет.
— Нет-нет, не спорь с лечащим врачом. А то я твою маман позову, она мигом тебя к кровати привяжет. И думать нечего!
— Уговорил. Ладно, Женя, пока.
Я пулей вылетаю в коридор, пряча дрожащие ледяные руки за спину, опуская при этом глаза, полные слёз. Сухое прощание Кожевникова, надо признаться, выбило меня из колеи. Как будто я его подруга, давняя знакомая, бывшая одноклассница, но никак не любимая девушка.
Ох, я сама себя обманываю.
С чего это вдруг я стала любимой?
От беспомощности красавчика у меня болезненно сжимается сердце, и я испытываю двоякие чувства от этой неприятной ситуации.
С одной стороны, простая официантка благодаря лжи получила доступ к телу и сердцу понравившегося ей мужчины, а с другой — это не может продолжаться долго. Скоро всё раскроется и меня ждёт, по меньшей мере, неприятный разговор со всеми действующими лицами.
Анатолий Иванович подключит препараты, чтобы быстрее поставить сына своей бывшей возлюбленной на ноги. А тем более, с деньгами Кожевниковых, они могут оплатить любую клинику.
Тем более, я не заметила в глазах Антона какого-то исключительного отношения к себе. И это, скорее всего, не потому, что он меня не помнит, а потому что я его не интересую.
Горько закрываю глаза, морщась при этом, и сглатываю комок, стоящий в горле. Неужели я такая непривлекательная? А может, мне стоило набраться наглости и поцеловать его, как он просил? Может быть, тогда в его душе, отравленной едкими стрелами Юлии, что-то шевельнулось? Зародилось ко мне?
Плюхаюсь на лавку, размышляя об Антоне Михайловиче, и замечаю неподалёку капитана Торопова. Какого чёрта этот хамоватый полицейский ещё не уехал? Его дело — ловить преступников, а не пить кофе из кофейного аппарата больницы.
Видимо, наглец тоже увидел меня, потому как, навесив на лицо деловое выражение, поспешил ко мне, с очередным стаканом кофейного напитка в руках:
— Хотите кофе?
— Нет, спасибо.
— Не любите?
Не удостоив его ответа, опускаю глаза в пол. Ну, не говорить же мужчине, что я просто мечтаю, чтобы он оставил меня в покое. И любезничать с ним — совершенно не входит в мои планы.
Капитан расценивает моё молчание по-своему, и, расплывшись в ехидной улыбке, отмечает:
— Зря, между прочим. Учёные выяснили, что употребление четырёх чашек кофе в сутки, значительно снижает вероятность старческого слабоумия.
Мой рот сам по себе открывается от такого неприкрытого хамства, и я начинаю часто дышать. Полицейский же, радуясь, что его речи достигли цели, продолжает:
— А вам кофе был бы вообще полезен. Ведь вы уже сейчас постоянно забываете, как меня зовут.
Он разворачивается на сто восемьдесят градусов, и быстро уходит прочь по коридору, по направлению к ординаторской, не дав мне возможность ответить что-то в ответ.
Ах ты, гад!
Отчего Григорий Егорович вздумал постоянно меня доводить до белого каления? Думает, что ему всё позволено? Ну, ничего, я обязательно что-нибудь придумаю.
— Женечка, ну как там Антон? Ему удалось что-нибудь вспомнить?
Рядом со мной тут же оказывается Диана Леонидовна, и в изнеможении плюхается рядом на лавочку, закинув ногу на ногу. Её обеспокоенный блуждающий взгляд останавливается на моих руках, и я прячу ладони между ног, вспоминая, что обещала женщине сходить на маникюр.
— Нет, ничего не вспомнил. А вы не хотите его забрать отсюда, перевести в более престижное лечебное заведение?
— Нет-нет, дорогая. Понимаешь, дело в том, что я доверяю Анатолию Ивановичу полностью. Если уж мой сын попал в его руки, то пусть он его и лечит.
— Понятно. Ладно, мне пора.
Встаю с лавочки, невозмутимо улыбаясь.
Не вижу смысла сейчас находиться в больнице. Антон Михайлович под наблюдением, правду я ему так и не сказала, и больше мне сегодня здесь делать нечего.
— До свидания, Женечка, всего хорошего. Если появятся какие-то сдвиги, я тебе позвоню.
Женщина подскакивает ко мне и утыкается надушенной щекой в мою щёку. Я задерживаю дыхание, стараясь не дышать, и поспешно отстраняясь, всё-таки закашлявшись.
— Ах, прости, дорогая. Всё время забываю про твою аллергию. Всего хорошего.
Я быстро изображаю на своём лице подобие улыбки, и, развернувшись на каблуках, топаю к выходу, находясь в каких-то растоптанных чувствах.
Получаю свою одежду в раздевалке, и, стоя у небольшого зеркала, делаю вдох-выдох. Вроде бы я должна быть довольна, что мне удаётся видеть и общаться с Кожевниковым наедине. Но меня не покидает мысль, что это всё — обман и фикция, которые раскроются, стоит только появиться в отделении неврологии красавице Юлии.
Выхожу на улицу, блаженно вдохнув зимний морозный февральский воздух, и отчаянно раздумываю, что же мне делать дальше. Но тут, в моей сумочке начинает вибрировать мобильный телефон, у которого я ещё с утра предусмотрительно выключила звук.
Смотрю на экран — это Эльвира, сегодня она на смене в ресторане. Может, случилось что-то важное? Или начальница заметила моё вчерашнее отсутствие?
Хотя, камеры в зале ресторана так и не починили — вряд ли хозяйка заметила, что я вчера отлучалась ненадолго. Не ожидая ничего хорошего от этого звонка, я настороженно отвечаю, прислонившись к серой стене кирпичного здания:
— Да, Эля, я слушаю.
— Ну, где ты ходишь? Я тебе уже не в первый раз звоню, а в третий, между прочим!
Враждебный тон сменщицы заставляет меня сложить губы в нитку — мы и до этого с Элей не ладили, постоянно цепляясь друг к другу по всяким мелочам, и поэтому ничего хорошего от её звонка мне, к сожалению, ждать не приходится.
— Я была занята. Сегодня — мой законный выходной, или ты не помнишь? Что хочу, то и делаю.
— Слушай, если ты не приедешь в течение пятнадцати минут в ресторан, то вызовут полицию. Дело серьёзное.
Отключаюсь и в отчаянии бегу к стоянке такси. Что такого случилось в ресторане снова, и почему хотят вызвать полицию? Я же ничего противозаконного не сделала.
И как я могла не услышать вибрирующий в сумочке телефон? Ну, конечно, потому что я была занята разговорами с Антоном Михайловичем, пытаясь очаровать его и влюбить в себя, пока он находится без памяти.
Улыбающийся армянин всю дорогу пытается разговорить меня какими-то плоскими шутками, но у него это плохо получается. В конце концов, махнув на меня рукой, он просто включил радио, и остаток пути пел какую-то замысловатую грустную песню о любви незнакомого мне исполнителя.
От этих грустных строчек и заунывной музыки у меня защипало в носу, и я поспешно отворачиваюсь к окну, чтобы не разреветься. Таксист, заметив моё нервное состояние в зеркале заднего вида, заохал и полез в бардачок за стопкой бумажных платочков.
От этого заботливого жеста у меня резко потеплело в душе и я улыбнулась. В конце концов, если Антон Михайлович не полюбит меня — ничего страшного, главное сейчас — разобраться, что произошло в ресторане в моё отсутствие.
Я прекрасно знаю, что Эльвира — мастер устраивать всякие подлости, а меня она уже очень давно хочет изжить со свету. Не удивлюсь, если она приложила руку к новому происшествию на моём рабочем месте.
Ладно, скоро я буду на месте и во всём разберусь.
Глава 11
Врываюсь в ресторан, яростно дыша, и сдёргиваю со своей головы капюшон куртки, высыпав целый ворох кружевных снежинок на кафельный пол. Охранник Сергей, как всегда дежуривший у входа, с укоризной качает головой.
— Ну вот, наследила, грязь принесла. Ты где так долго ходишь?
— В больнице была. А что тут случилось?
— Не знаю, я только сейчас на смену пришёл, до меня Вовка работал. Вот он мне и сказал, что Элька злющая, к ней лучше не подходить.
— А почему, не сказал?
— К ней какая-то тёлка пришла, и Эльвира сразу тебе начала звонить, психовала, что ты трубку не брала. А тёлка ещё тут, между прочим.
— Спасибо.
С благодарностью киваю верзиле-охраннику, не раз выручавшему меня в разных неприятностях, и, собравшись с духом, делаю шаг вперёд. Оглядываюсь по сторонам и, заметив небрежную улыбку Эльвиры, стоящей за стойкой, иду по направлению к ней.
С Элей, к сожалению, у нас не заладились отношения с самого начала.
Сначала нас поставили работать в одну смену, и мы постоянно цеплялись друг к другу, находя всё больше и больше изъянов. Но потом, когда этой крашеной вобле удалось увести парня Гали прямо из-под носа, я перестала с ней даже здороваться.
Галка, кстати, тогда даже побила Эльку, и та пообещала, во что бы то ни стало отомстить. Как ни странно, после этого инцидента она всё больше стала цепляться именно ко мне, обходя Галину за версту. И вот сейчас она снова что-то задумала.
Именно с ней мне придётся общаться, отчаянно надеясь, что ничего серьёзного в ресторане не произошло. Эльвира трясёт крашеными, иссиня-чёрными, как воронье крыло кудрями, и аккуратно выставляет бокалы под вино на стойку, делая взволнованный и озабоченный вид.
— Что случилось?
— Тут тебя ожидают. Уже почти час, кстати. Мне насилу удалось её заверить, что ты сейчас приедешь и объяснишься. Так что давай, действуй.
Наманикюренный пальчик Эльвиры тыкает на столик в углу, и я замечаю сидящую за ним ту самую блондинку, настоящую невесту Антона, Юлию. Сегодня на девушке красные брючки и белоснежный кашемировый свитер типа «оверсайз». Волосы собраны в обычный «хвост», и за счёт этого блондинка выглядит намного проще и привлекательнее.
Она вольготно уселась на стуле, положив ногу на ногу, а в руках у неё самый дорогой коктейль ресторана, который она медленно попивает через трубочку, глядя в экран дорогущего смартфона, украшенного стразами Сваровски.
— Здравствуйте, вы хотели меня видеть?
Дрожу всем телом, подходя к сопернице сзади, и понимаю, что я проигрываю ей во всём. Юлия оборачивается ко мне, кидая оценивающий взгляд ярко-голубых глаз, и её губы растягиваются в фальшивой улыбке:
— Ммм, да, это тебя я жду так долго. Ты же вчера работала?
— Да, вчера была моя смена.
— Именно ты обслуживала наш столик, верно? Как тебя зовут?
— Женя.
Я чувствую, как глухо стучит моё сердце, колотясь об рёбра, и отчаянно соображаю — что нужно от меня этой красотке? Может быть, она пришла за кольцом, которое я уже успела вернуть Кожевникову? Хотя нет, не может быть — бизнесмен же не успел сделать ей предложение, колечко осталось у меня.
— Так вот, Женя… Я вчера забыла своё манто в вашем ресторане и мне сказали, что оно у тебя.
Заливаюсь краской, поглядывая на барную стойку, за которой расположилась довольная Эльвира. Ну что ж, я позже поговорю с этой змеёй, и всё выясню.
Забыла? Да она бросила манто на пол, чуть не затоптав его сапогами!
Это я заботливо подняла его, встряхнула и побежала догонять владелицу. А теперь, она утверждает, что просто забыла манто, выйдя на улицу в одном тонком платье. Ага, можно подумать, она даже не заметила, что ей не хватает верхней одежды!
Хмыкаю, но подыгрываю блондинке.
Пусть думает, что всё так и было, ведь клиент всегда прав. Ссориться с ней мне нет никакого резона — стоит ей только пожаловаться на меня, и я сразу же получу пинок под зад, а Эля ещё и радостно помашет мне ручкой на прощание.
— Да, вы оставили свою шубку здесь, на полу. Я думала, вы вернётесь, но этого, к сожалению не случилось. И мне пришлось увезти её к себе домой — так надёжнее. В ресторане никто не несёт ответственности за оставленные ценности, простите.
— Так вот, я хочу получить её назад, в целости и сохранности.
— Конечно.
Киваю, радуясь, что Юлии понадобилась только шуба, а не кольцо вместе с Антоном Михайловичем в придачу. Пусть забирает своё дорогое манто, а этого симпатичного мужчину оставит мне.
— Я могу привезти её вам.
— Ну, уж нет. Поедем вместе, и я сама её заберу. Это очень ценное манто, но тебе не понять.
Да уж куда мне!
Стискиваю зубы, чтобы не высказать хамоватой особе всё то, что я о ней думаю, и пытаюсь выдавить из себя милую улыбку. Не буду говорить, что я успела не только увезти манто к себе домой, но и пощеголяла в нём по улице, пока спасала Антона Михайловича от неминуемой гибели.
Блондинка с наслаждением допивает коктейль, кидает купюру на столик, и быстро поднимается со стула с абсолютно прямой спиной. Я завистливо вздыхаю — ну разве сможет променять Кожевников эту красотку на меня? Скорее всего, нет.
— Поехали, я на машине. Надеюсь, ты не врёшь, и моя шубка действительно у тебя, и ты не успела её перепродать.
Останавливаюсь в замешательстве, во все глаза, глядя на Юлию. Она действительно так думает? Тогда, мне очень жаль Кожевникова, который отчего-то влюбился в эту гремучую змею.
— Она у меня дома, не сомневайтесь.
— Тогда идём. Я и так уже кучу времени потратила на пустые разговоры с тобой. А время — деньги, дорогая.
Промолчав, что я в свой выходной тоже была вынуждена заниматься чужими делами, выдыхаю, и, бросив на Эльвиру испепеляющий взгляд, двинулась вслед за блондинкой.
Мы выходим из ресторана, и я чувствую на своей спине обжигающий пристальный взгляд Эльвиры. Конечно, этой змее не терпится всё выяснить — как, и при каких обстоятельствах, мне перепала дорогая шуба. Не хватало ещё, чтобы она сообщила об этом руководству — тогда у меня будут большие проблемы с начальством.
Надо сказать, что у управляющего ресторана я на хорошем счету, но если Эльвира будет докладывать ей о моих промахах, то долго мне тут не проработать. А инцидент с шубой — довольно серьёзное происшествие, особенно, зная, как всё преподнесёт сменщица…
Наверняка, Эля просто посмотрела камеры наружного наблюдения и увидела, как я вечером увезла шубу с собой. В зале-то камера до сих пор не работает, а то тогда бы Галка получила нагоняй за выпитое дорогое шампанское, а я — за присвоенное золотое кольцо.
Ну что ж, я разберусь с ней позднее.
Наверняка, Эльвира мечтает выжить меня из ресторана, постоянно капая ядом на нашу с Галей дружбу. Ну что ж, она давно нарывается на скандал и, пожалуй, его не миновать. Но не сегодня.
А сейчас попытаюсь выведать у Юлии, какие отношения её связывают с Антоном Михайловичем, и могу ли я на что-то надеяться. Ведь она, вроде бы, ясно дала понять, что между ними всё кончено.
А вдруг, нет?
Вдруг, это всё было для встряски и подогрева отношений? Ведь мне очень хорошо известно, как подобные личности типа Юли, обожают всякие скандалы, заряжаясь от них энергией.
Блондинка уверенно щёлкает брелком возле дорогого красного автомобиля, стоящего на стоянке возле ресторана, и небрежно садится за руль, подавая мне знаки. Я аккуратно открываю дверцу, устраиваясь на переднем сидении, и тут же пристёгиваюсь. Ещё никогда ранее мне не доводилось ездить на подобных машинах, и я не на шутку встревожилась, покрывшись липким потом.
Господи, кем является Юля, если один её автомобиль стоит целое состояние? Может, она дочь миллионера? Тогда у блондинки передо мной ещё одно очевидное преимущество, кроме красоты — деньги.
— Давай, говори адрес.
Быстро диктую адрес, и блондинка немедленно забивает его в навигатор, морщась при этом так, как будто ей пришлось съесть таракана: