Станислав Игоревич взял ее на руки. Она обняла отца за шею.
— Папа, ты не молчи. Мы больше не будем убегать из дома. Правда.
Князев поцеловал ее в щеку и Маша довольно улыбнулась.
Максим шел впереди, показывая отцу дорогу.
— А там Макс искал клад и провалился в подвал, — Маша ткнула пальцем в сторону ледника. — Только там ничего не было.
Самокат нашли сразу. Князев опустил дочь на землю, поднял самокат. Дети взяли свои каски, и мы вернулись к машине.
— Как вы сюда попали? — снизошел, наконец, до меня Князев.
— Я приехала… — не стоит ему знать, что я приехала делать фотофиксацию объекта, который он собирается приобрести. — Просто в лес.
— Приехали? На чем же, если не секрет? Что-то вашего автомобиля я не вижу. И велосипеда не наблюдается, — усмехнулся Князев.
— Пришла. Гуляла по лесу.
— Да? И откуда же вы сюда пришли? Из самого города? Не далековато ли?
— Па, не начинай, — попросил отца Макс.
— А ты вообще молчи. С тобой у меня будет серьезный разговор, — рыкнул на сына отец.
Ладно, пусть Князев знает правду.
— Я сюда приехала. С народным ансамблем. Приехала, чтобы сделать фотографии усадьбы. Ее выставляют на аукцион. Впрочем, вам об этом отлично известно. Мы будем следить, чтобы парк не пустили под топор.
— Понятно, собираете материал для дальнейшей борьбы. А при чем тут народный ансамбль? — удивился Князев. — Или они тоже ваши сторонники?
С такими сторонниками и врагов не надо.
— Нет, они не с нами. Просто прихватили меня. Народники тоже сюда ехали. По своим делам. Песни петь, хороводы водить.
— Это они как кричали? — догадалась Маша.
— Да, они.
— Так почему вы с ними обратно не уехали? — не унимался Князев.
— Так получилось.
— Бросили? — злорадно усмехнулся Князев.
— Вам-то что?
— Просто интересно. Вы и с ними отношения успели испортить?
— Они оказались сектантами, — призналась я. — Ненормальные.
— Кто бы говорил, — саркастически заметил Станислав Игоревич.
— Па, если бы не Ася, вы бы нас еще долго искали, — заметил Макс.
Князев задумался.
— Да, ты прав. Как говорится, все, что ни делается, к лучшему.
Мы снова сели в автомобиль. За окном замелькали холмы, поросшие лесами. Уже скоро мы миновали деревню. Машина повернула к городу, а не к «Родным просторам».
— Вы бы сначала детей домой отвезли, — заметила я Князеву.
— Я их домой и везу.
— Мы у бабушки были. А теперь папа сказал, что больше мы к ней никогда не поедем. Ноги нашей там не будет, — доложила Маша. — Это так здорово. Папа на нее сильно ругался, когда позвонил. Назвал бабушку безответственной. Он так Макса называет, когда на него злится.
— Маша, помолчи, — строго попросил ее отец.
— Па, мы есть хотим, — сообщил Макс. — Нам ехать далеко еще. Ася нас накормила, но это было давно. И она тоже голодная. Все бутерброды нам отдала.
Князев покосился на меня:
— Спасибо. Что помогли детям.
На этот раз в его голосе я уловила теплоту.
— Мне было несложно.
— Сейчас заедем в придорожный ресторан. Тут рядом.
Скоро мы подъехали к зданию в виде деревянного терема. Резные наличники, разноцветные башенки. «Отель и ресторан «Дубрава» значилось на вывеске.
У входа стоял гигантский деревянный медведь в сапогах и с гармошкой.
На стоянке я заметила знакомый микроавтобус. Вот уж кого я хотела видеть меньше всего. Интересно, народники тут едят или поют? Если поют, то я буду есть на улице. Их завывания и вопли отобьют аппетит напрочь.
Зал стилизован под крестьянскую избу. Стены из бревен. В мелких оконных переплетах яркие стекла. По стенам развешены дуги с колокольчиками, коромысла, балалайки и вышитые рушники. На полках глиняная посуда. Тяжелая мебель из деревянного массива. Довольно уютно.
За длинным столом трапезничали народники. Их количество увеличилось. Видимо, часть адептов присоединилась позже. Теперь среди них стало больше мужчин. На столе в запотевших графинах стояла водка. Квашеная капуста горкой громоздилась в широких деревянных плошках. Все в древнеславянских традициях.
Народники оживленно и шумно беседовали. Очевидно, водка в графинах уже дала о себе знать. Зрелые бабы-ягодки раскраснелись и игриво приставали к мужчинам. Мужиков по-прежнему было меньше, и дамы соперничали за их внимание.
Павел Романович заметил меня и помрачнел. Он наклонился к крупному обрюзгшему мужчине лет сорока, сидящему по правую руку от него, и что-то начал говорить, кивая в мою сторону. Очевидно, ябедничал на меня. Ну и ладно. Что с дурака взять?
Мы расположились в углу. Официант появился быстро. Одет в алую шелковую рубаху с вышивкой, черные шаровары и лаковые сапоги. Настоящий добрый молодец. Не много ли для меня на сегодня народного колорита?
Стас сделал заказ для себя и детей. Маша что-то долго втолковывала отцу. Я выбрала жаркое из курицы, блинчики со сметаной и чай с душицей.
— Что так скромно? — вскинул брови Князев. — Не стесняйтесь. Тут есть отличная осетрина. Бутерброды с икрой. Барашек на вертеле.
— Я не собираюсь объедаться, — заметила ему. Он что, думает, я сейчас закажу самые дорогие блюда, чтоб обобрать его?
Ждали мы недолго. Я поняла, что жутко проголодалась. С удовольствием принялась за жаркое. Оно было великолепно — таяло во рту. Какие-то необыкновенно ароматные приправы.
Маше и ее отцу подали котлеты по-киевски. Продолговатая котлета по форме походила на дирижабль. Острый конец выглядел агрессивно. На другом конце косточка, с накрученными на нее кудрявыми бумажками.
Девчушка смотрела на котлету и не знала, с чего начать. Макс оказался практичнее и взял бефстроганов.
— И что ты на нее смотришь? — Станислав Игоревич повязал дочери вокруг шеи салфетку. — Сама выбрала.
— Я хотела то же, что и у тебя, — Маша нерешительно ткнула в котлету вилкой.
— Ладно, давай, помогу, — отец развернул тарелку. — Смотри — косточка, чтобы держать котлету в руке. Но у тебя не получится. Сейчас я ее тебе просто порежу.
Князев уверенно воткнул в котлету вилку и нажал на котлету ножом. Котлета смачно чвакнула и выпустила из острого конца тугую струю масла. На него повар не поскупился.
Теплое масло попало аккурат на мою грудь. Оно начало медленно стекать вниз. Я почувствовала, как масло растекается в моем лифчике. Рубашка тоже оказалась забрызганной маслом.
— Простите, — Князев схватил салфетку и начал вытирать мою грудь.
Дети прыснули от смеха.
— Папа, и ты не умеешь есть эту котлету, — заливисто смеялась Маша. — А меня учил!
Князев осторожно вытер жирное пятно на моей коже. Пожалуй, даже нежно. Я чувствовала тепло его ладони через льняное полотно салфетки. Почему-то было очень приятно.
Рука Князева в нерешительности замерла. Спускаться в мой лифчик он не решился. Станислав Игоревич помедлил немного, и засунул салфетку мне за пазуху.
— Я оплачу неудобства. Купите новую рубашку… И что там еще у вас испачкалось, — тонко намекнул Князев на лифчик, — а чек пришлите мне.
— Рубашка стоит копейки. Я в состоянии купить новую сама. Не беспокойтесь по этому поводу.
Я пошла в туалет замывать жирные брызги. Теперь на груди у меня расплылось большое мокрое пятно.
Когда вышла в коридор, там меня ждал приспешник Павла-Елисея. Мужик среднего роста с пивным пузом. Красное лицо, мутные глаза. Мерзкий тип.
— Нехорошо унижать нашего верховного жреца публично, — мужик сразу перешел к делу и прижал меня к стене. Одной рукой закрыл мне рот, другой полез в правый карман. Очевидно, его предупредили, что у меня есть пистолет, и он решил изъять его. — Сейчас пойдем к нашим, ты извинишься. И все, свободна. А нет, так я с тобой еще раз встречусь уже в другом месте. Тогда пеняй на себя.
С крупным мужчиной справиться практически невозможно, даже если ты хорошо владеешь навыками самообороны. Только этот последователь Яромира-всезнайца был не в курсе моих способностей. И к тому же, судя по запаху, изрядно пьян. Очевидно, принимать волшебное зелье среди адептов секты первое дело.
Я обмякла, и мужик потерял бдительность, ослабил хватку.
— Сейчас извинюсь, дяденька, — прошептала я через широкую ладонь, лежащую на моих губах. От нее пахло копченой рыбой и чем-то кислым.
— Ну вот, так-то лучше, — мужик упивался своей победой. А рано…
Вывернулась, освободила руку, резко рванулась в сторону. Сильно ударила нижней частью ладони в нос последователя Яромира. Закричала во весь голос:
— Убивают!!! Убивают!!! Пожар!!! Горим!!!
А то вдруг никому не интересно, что меня убивают?
Мужик отпустил меня, схватился на нос. Он громко ругался матом и вертелся на месте. Я для надежности двинула его носком берца под колено. Мужик потерял равновесие, схватился за столик, на котором стояла чистая посуда.
Столик опрокинулся, мужик грохнулся на пол. Зазвенела разбиваемая посуда, куски белоснежного фарфора полетели во все стороны.
Я попыталась проскользнуть к двери, но мужик ухитрился схватить меня за щиколотку.
На мои вопли и шум в коридор со всех сторон бежали люди. Повара с кухни, официанты из зала. Их бесцеремонно растолкал Князев. Он и дети пробрались ко мне.
— Что случилось? — спросил Станислав Игоревич, оглядывая погром.
— Она на меня напала, — мужик отпустил мою ногу, сел на пол и продемонстрировал разбитый нос. — Вот, смотрите сами. Гопница!
— Да? — с сомнением произнес Князев. — Хрупкая девушка напала на мужчину. И зачем? Добивалась взаимности?
В дверь заглянул Павел Романович и тут же исчез.
— Я с ней только поговорить хотел… — мужик прижал к носу клетчатый платок сомнительной свежести.
— Нечего было меня лапать, — отрезала я. — И в карман лезть. Хулиган!
— Надо вызывать полицию, — Князев достал айфон.
— Пожалуйста, не надо, — взмолился мужик, держась за стену и вставая на ноги. — Мы оплатим ущерб. И прошу меня извинить, — обратился он ко мне.
— Не надо полиции, а то застрянем тут надолго, — мне хотелось скорее попасть домой. — Это сектант. Из тех, что меня бросили в лесу, — пояснила я Князеву. — Тут полиция не поможет, по ним психушка плачет.
— Очень даже поможет, — заверил меня Станислав Игоревич.
— Так это они так страшно кричали? Тогда их надо скорее посадить в тюрьму, — резонно заметила Маша. — Чтобы не пугали людей.
— Не надо, — улыбнулась я ей. — Заплатит пусть сполна и идет лесом к Яромиру, — на манер Живорода продекламировала я, выделяя букву «О».
В коридоре показался управляющий. Кто-то из служащих вкратце рассказал ему, что произошло.
— Вы как хотите, а я обращаюсь в полицию. Такого разгрома у нас еще не было.
— Мы заплатим, — взмолился мужик. — Позовите, пожалуйста, Павла Романовича. Мы сидим за большим столом. Мы — последователи Яромира-всезнайца, славянского бога.
— Что-то я о таком не слышал, — с сомнением заметил Князев. — Про Ярило слышал, про Перуна тоже. А про Яромира — нет.
— Он явился нашему верховному жрецу Елисею-Живороду и наставил его на путь правды-истины, — запел сладким голосом мужик. — Обратитесь к Яромиру и будет вам радость-счастье! Только чрез него познаете истину и благополучие, обретете гармонию и богатство.
— Да, вы правы, тут полиция уже не поможет, — вздохнул Станислав Игоревич.
Привели жреца. Тот шел без особой охоты и делал вид, что никакого отношения к произошедшему не имеет.
— Павел Романович, скажите, что это вы меня за девушкой послали, — взмолился мужик. — Я должен был попросить ее извиниться перед нашими адептами. Она нарушила обряд…
— Бить посуду я тебя не просил, — буркнул жрец.
— Итак, или я вызываю полицию, или вы немедленно платите за причиненный ущерб, — заявил Павлу-Елисею управляющий.
Тот помялся.
— Ладно, давайте разойдемся с миром. А не хотите, чтобы я вам удачу напророчил? Или денежное благополучие? — с надеждой спросил жрец. — В счет компенсации убытка. У меня богатый опыт. Результат сто процентов.
— Нет. Я возьму только деньгами. Идемте в мой кабинет. А служащие пока посчитают, во что это вам выльется.
Мы вернулись в зал.
— Снимаю перед вами шляпу, — усмешка тронула тонкие губы Князева. — Не испугались. Решительная вы девушка.
— С этим товарищем было легко справиться. Он пьяный.
— Вам опасно становиться поперек дороги, — рассмеялся Станислав Игоревич.
— Вот и не становитесь, — улыбнулась в ответ.
Глава 14. Стас
Я подвез бандитку до центра города. Анастасия не захотела, чтобы я знал, где она живет. Конспирация.
На прощание вручил ей пакет с пирожными. В качестве компенсации за испорченную одежду. Пирожные я купил в ресторане. Денег она с меня точно не возьмет — принципиальная. А быть в долгу я не привык. Анастасия поотнекивалась, но дети заставили ее взять пакет.
Мы расстались. Возможно, наши пути еще пересекутся. Если я решусь снова взяться за застройку исторического центра.
Дома серьезно поговорил с детьми. Особенно с Максимом. Кричал я на него сильно. Он даже расплакался. А что делать? Надо как-то приучать сына к ответственности за себя и за сестру.
Отправиться гулять за пятнадцать километров от дома! Да еще и сестру прихватить с собой. Ей всего пять лет. С ними могло что угодно произойти. Даже думать об этом страшно.
В понедельник пришла новая няня. И ушла после обеда. Она позвонила мне и долго возмущалась.
Маша захотела испечь блинчики. Попросила ей помочь. В обязанности няни это не входит. Елена Павловна, естественно, тоже отказалась от участия в сомнительном мероприятии. Маша расплакалась. Няня, чтобы успокоить девочку, начала с ней рисовать. Принесла Маше воду, краски, бумагу. Отвернулась, по ее словам, ненадолго.
Каким-то образом Маша заляпала краской летний клетчатый пиджак няни, который висел на спинке стула. Дочка сначала постирала испачканное место. Потом начала красками закрашивать пятно. В результате пиджак испорчен безвозвратно.
— Мне интересно, где все это время были вы? — поинтересовался я.
— Маша вела себя тихо, и сидела в гостиной. Не могу же я постоянно быть рядом с девочкой, — возмущенно вскинула брови няня.
— Вообще-то это ваша обязанность. И я вам за это плачу. Так что зря возмущаетесь. Что-то еще случилось?
— Ваша домработница пошла по делам. Маша пробралась на кухню. Она взяла муку, воду и начала месить тесто.
— Что значит пробралась? Вы в это время, где были?
— Я уложила Машу спать. Мне показалось, она уснула. Я сидела в гостиной.
Опять она сидела в гостиной! Наверняка болтала с кем-то по мобильнику.
— И что дальше?
— Елена Павловна вернулась, а на кухне все вверх дном.
— Я нанял вас для того, чтобы вы следили за ребенком. А вместо этого вы бездельничали. Так какие у вас могут быть ко мне претензии? А если бы Маша включила плиту? Вы понимаете, что несете за ребенка ответственность? Я обязательно сообщу в агентство, что недоволен вашей работой. Рад, что вы ушли сами, — в сердцах закончил я разговор.
В агентстве меня предупреждали, что у них нет подходящей кандидатуры на роль няни для моей дочери. Маша очень активный ребенок. А с такими много хлопот. Няни предпочитают детей спокойных. Сунул им в руки игрушку и все, тишина.
Я не разрешаю своим детям играть в компьютерные игры. Для Маши на них вообще запрет, а Максиму позволено делать это только пару часов в день. Не хочу, чтобы мои дети выросли дебилами.
В тех агентствах, куда я обращался, сразу заявляли — у них элитное учреждение. Все будет по высшему разряду, только деньги платите. Няня и английскому ребенка научит, и хорошим манерам. Погуляет, поиграет. Игры тихие, настольные. Если надо — почитает «Алису в стране чудес" в оригинале. Прыгать и скакать с ребенком не обязана. Все прописано в договоре.
Няня в элитном агентстве тоже элитная. Она отлично знает свои обязанности и ничего сверх этого делать не будет. Даже за отдельную плату. Очевидно потому, что не умеет.
Может, нанять простую няню через интернет? Но кто знает, что это за человек? В агентстве дают гарантию, что няня психически и физически здорова. У нее обязательно высшее педагогическое образование. У некоторых даже еще и медицинское. Вот только никто не обещает ребенка любить и относиться к нему как к родному. Это же просто бизнес.