Девушка лежала на диване без сознания. На ее шее темнели зарубцевавшиеся точки укуса.
— Он ее укусил, но не обратил, — сделал заключение Анатолий после быстрого внимательного осмотра пострадавшей. — Обмена кровью не произошло.
Я вызову "Скорую" из квартиры, а ты и думать не смей о том, чтобы подойти к телефону.
Я облегченно вздохнула, радуясь, что мы успели вовремя и девушка выживет, но сразу же вновь серьезно задумалась — не о том, как незаметно добраться до стационарного телефона и позвонить в Отдел. Такой маневр был обречен на провал. Я хотела испытать другой способ передачи сигнала бедствия, ненадежный, но единственный пока доступный. Начала к нему готовиться морально, укрощать разбушевавшиеся нервы.
Анатолий вышел на незастекленный балкон, подставил обе ладони снежинкам — редким и медлительным, но долгожданным. Снег помогал ему выследить врага. У меня пока на доступе к видениям точно стояла заглушка.
— Полуразрушенный заброшенный завод. В полночь назначена "стрелка" трех больших стай. Отсюда ехать далеко, но мы должны успеть, — вампир поделился наводкой, но без конкретики.
Где именно? Какой завод? Мало ли промышленных руин в городе и окрестностях!
Я понимала, что надо спешить до приезда "Скорой", но должна была немного потянуть время для важного действия, точнее, попытки, которая вряд ли увенчается успехом. Но шанс в процентов десять я отмерила и понадеялась на благосклонность госпожи удачи.
— Я есть хочу. Дай перекусить немного, — побежала на кухню.
— Возьми в дорогу, что найдешь в холодильнике, — разрешил Анатолий.
Я открыла холодильник. Из того, что можно было попробовать без опаски, выбрала копченую нарезку бекона и не распакованный кусок докторской колбасы. Все остальное испортилось за долгое время отсутствия молодой хозяйки квартиры.
Снег на улице закончился, но в морозилке его смогла немного наскрести в ладони. Поверила, что и мне он поможет. Вода — хороший проводник волшебных энергий.
Представила рядом Карла Альбертовича и Васю. Сконцентрировав мысли и силу воли в комок, постаралась им передать сообщение.
"Заброшенный завод в Петербурге или пригороде. Полночь. Вампирская война. Очень нужна помощь".
— Идем, — Анатолий прервал мою телепатическую трансляцию.
Меня словно легонько ударило током. Получилось?
Я пожалела о том, что не успела передать визуальный образ нового напарника, сообщить, что похитивший меня вампир на черном джипе — не враг человечеству. В утешение подумала, что если помощь придет, сама все объясню при встрече с коллегами.
После небольшого перекуса, за время которого я уплела за обе щеки бекон и колбасу, а мой напарник непрошено погостил на скотном дворе, мы продолжили, возможно, последний наш совместный путь. Я задремала и увидела новый эпизод увлекательного и все более переживательного сериала о жизни прародительницы.
Перед прекрасно видящими в темноте глазами Марьи простиралось страшное поле недавней битвы. Горе людское и счастье вампирское. Довольные объевшиеся сородичи отползали от высосанных трупов павших солдат и лошадей. Мужчины провожали ее взглядами кобелей, заметивших одинокую симпатичную суку.
Война с Наполеоном. Боль и ужас. Море крови, и ни капли радости. Марье хотелось спрятаться в лесу, вновь остаться наедине с собой.
Женщина не понимала толком, что побудило ее примкнуть к сородичам, следующим за войсками. Точно не обещание безопасности, перемирие на время войны между охотниками и вампирами. Охотники признавали полезность извечных врагов. Вампирский яд обеззараживал трупы, не допускал распространения инфекций. Присматривая издали, охотники не беспокоили питавшихся изобильной "падалью" кровопийц.
Марья не расставалась с мужниным заговоренным мечом. Сам вид ее оружия и чувство исходящей от него силы отгонял многих "кобелей". В походке женщины замечалась воинская выправка, постоянная готовность отразить атаку. На нее могли смотреть, но к ней не смели приближаться без разрешения, а она не собиралась подпускать никого.
Один смельчак нашелся. Молодой вампир невероятной красоты пошел за ней в лес. Золотистые длинные волосы, легкой волной ниспадающие на плечи, тонкие благородные черты лица, сияющие зеленые глаза… Марья понимала, что его внимание дорого стоит. Собравшиеся на поле битвы из разных мест вампирши были счастливы поймать его случайный мимолетный взгляд, о большем они лишь мечтали.
Не первый вечер он присматривался к Марье, искал, чем смог бы ее увлечь. Как и она, белокурый красавец предпочитал конскую кровь, а значит, не привык охотиться на людей. Ей это нравилось, но все-таки не настолько, чтобы подпустить его слишком близко.
Однако и прогонять не стала, когда он подошел, сел рядом и на ломаном русском языке объяснил, что его имя Оливье и он художник из далекого Прованса.
Марья подумала, что с него самого впору писать картины. Этот прелестный томный взгляд, эти чувственные нежно-розовые губы достойны кисти талантливого живописца.
— Я сделал твой портрет, — Оливье подал ей лист бумаги, на котором угольком нарисовал Марью в образе царицы: высокая прическа, скрепленная драгоценными заколками, платье, похожее на цветочную клумбу — все в шелковых тюльпанах и лилиях. Довершали образ надменный наклон головы и ямочки на пухлых щеках от хитренькой улыбочки.
— Порви его! А если хочешь, сохрани, но чтобы мне сего малевания не видеть, — Марья вернула лист бумаги художнику. — Портрет неправильный, лживый. Я ненавижу ложь. Коль хочешь, Оливье, запечатлеть мой образ, так рисуй, что видишь пред очами. Покажи все честно, без прикрас.
Оливье выполнил просьбу. С нового портрета глянула на Мафу растрепанная, похожая на нищенку, женщина с изможденным выражением лица. Тревогу на душе выдавали настороженно расширенные глаза и поджатые губы. Похожие на морщины полоски грязи подчеркивали впалость щек. Та женщина выглядела лет на двадцать старше прекрасной царицы.
Хотелось не смотреть на нее, отвернуться, как богатый вельможа от уличного оборванца. Марья смотрела, взяв лист бумаги в руки. Сравнивала с отражением, давно виденным в зеркале светлой горницы боярского терема, и не находила искомого сходства. Слезам не позволила вырваться на волю.
Пересилив себя, вернула оба портрета красивому художнику:
— Возьми и сохрани на память, Оливье. Смотри и вспоминай. Желай, чтобы тебя минула моя участь горькая. Не могу я отплатить тебе вниманием и ласкою за услуги непрошенные. Не для меня ты. Еще молод и наивен. Оставайся прежним, не черствей душой, а мне пора продолжить путь в неведомые дали. Когда-нибудь он оборвется, знаю. Пускай не от твоей руки.
В который раз она пошла, куда глаза глядят, подальше от себе подобных грязных кровопийц.
Слабый стон вернул Марью на поле битвы. Она поторопилась, чтобы подоспеть к его источнику первой из сородичей, но пока соревноваться в быстроте, а тем более, сражаться за добычу было не с кем. Сытые вампиры уступили ей путь к лежащему в луже раненому очнувшемуся человеку. To был молодой русский офицер. Товарищи сочли его умершим, но чудом он выжил и уцелел среди упыриного застолья.
Открыл слипающиеся от запекшейся крови глаза, увидел свет нечеловеческих глаз над собой и хрипло прошептал:
— Давай, отправь меня к славным защитникам Отчизны, что нынче и давно пали в жестоких боях, сложили головы за жен, детей, родителей… Зачем ты медлишь? Избавь меня от боли и мучений. Отпусти душу в небеса.
— Я никуда тебя не отпущу, — решительно возразила Марья. — Ежели найдешь хоть малость сил, хватайся за меня и попробуй встать. А нет, я понесу тебя как вязанку дров, но все равно верну людям.
— Не должен воин быть обузою для женщины, — офицер с помощью Марьи поднялся на ноги и смог двигаться, не наступая на сломанную ногу. — Ставка фельдмаршала в той стороне. Далече нам идти, да и не сцапали бы нас твои сородичи. Меня как человека вкусного, тебя как предательницу, для них дюже гнусную. Уж лучше закусай меня. Неведомо, смогу ли выжить, нашпигованный картечью.
— Ты будешь жить. Сказала, что не отпущу, — Марья не обращала людей, но тут подумала о крайнем случае.
Не был офицер записным красавцем, достойным кисти художника. Простые, неприметные черты лица, но милые, родные, добрые такие, что не могла оставить его умирать. Всем сердцем прикипела к человеку вопреки давнишней клятве обходить людей стороной.
Приблизившись к зеленому холму, запруженному снующими туда-сюда солдатами, они остановились.
— Ты среди людей, а мне пора в леса, — сказала Марья, снимая со своего плеча руку раненого офицера.
— Постойте барышня, — спасенный человек вцепился в ее рукав. — Никуда я вас не отпущу без должного вознаграждения.
Вампирша вырвалась и собралась умчаться прочь, но путь ей преградили оскалившиеся перевертные волки.
"Попалась" Снова меня предали", — крутилось в голове.
Женщина приготовилась сражаться, подозревая, что не выйти ей из последней ловушки. Вооруженные бойцы, обычные люди и охотники-полукровки присоединились к волкам. Тут Марья поняла, что и спасенный раненый не был чистокровным человеком. Пожалела, что не распознала сразу в нем врага. Как будто бы нашло затмение на разум, а в носу крепко засел пороховой дым, притупляя чутье.
— Не горячитесь братцы, — сидя на травяной кочке, раненый офицер с трудом приподнял ослабевшие руки. — За барышню ручаюсь головой. Не смейте ее трогать, но и в лесную чащу отпустить не вздумайте. Негоже славной защитнице невинных душ средь людоедов обретаться. Ей место не в лесах, а в уютных покоях.
Марья вспомнила, что слышала похожие слова из уст самолюбивого предателя и не хотела верить. Оглянулась на спасенного охотника, увидела его приветливую улыбку и сама невольно улыбнулась. Ей припомнился Матвей, его ласковый голос, похожая улыбка, задумчивый прищур светлых глаз.
— Ох, и затейник ты, Алешка! — воскликнул, спустившись с холма, рослый нарядный гусар. Он осмотрел раны друга, слегка похлопал его по плечу. — Сочли тебя убитым, а ты восстал из мертвых и нас дважды удивил. Явлением своим чудесным и лесной растрепкой. Куда ее девать, пусть даже и нет на ее совести невинной крови? Разве в бой пускать с Наполеоновской ордой?
— Довольно, думаю, с нее сражений, — возразил Алексей. — И впредь я требую не награждать нелестными титулами мою избранницу. Как звать тебя, красавица? — кивнул вампирше.
— Марья Семеновна.
— Прощу! Нет, умоляю, Марья Семеновна! Стань моей женой, — воскликнув, Алексей закашлялся, кровь потекла из его рта. От боли он упал, раскинув руки.
— Молчи. Я здесь, рядом, с тобой — вампирша подбежала и присела, стиснув его руку. — Не волнуйся, не сбегу в темный лес.
Алексея положили на носилки и понесли к лазаретной карете. Марья шла рядом, держа его руку. Из палатки на холме вышел сам Кутузов. Внимательно глянул на Марью единственным глазом, ослепленный ранением второй глаз был закрыт, будто прищурен. Вид его был печален.
— Принимайте нового бойца в наши ряды, господин фельдмаршал! — крикнул гусар, друг Алексея. — Пущай баба, да настоящая валькирия!
— Рад приветствовать, — негромко сказал заслуженный полководец, чуть склонив голову.
Марья невольно содрогнулась. Многотысячные потери, неубранное созревшее поле, ставшее житницей смерти. Должна ли она вновь помогать людям? Снова пытаться защитить уже не своих птенчиков, а незнакомцев и того, что стал внезапно дорог ее сердцу? Ей было страшно подумать о новом замужестве, и тем более, новом потомстве, но женщина привыкла держать слово.
ГЛАВА 25. Решающая битва
Я глянула на электронные часы машины. Ровно полночь. Успели.
Анатолий оставил угнанный пикап в стороне от заброшенного завода. Мы пошли дальше пешком, тихо и осторожно. Мой напарник водил носом, ловя запахи. Мне оставалось только внимательно смотреть по сторонам и прислушиваться к каждому шороху.
На "стрелку" прибыли две стаи. В одной — шесть вампирюшников, а в другой — десять. Их вожаки стояли напротив Толяна и колдуна. Помощники наших врагов притаились в полуразрушенном цехе. Мы их смутно чувствовали, не в состоянии определить точное количество, но пока не могли увидеть.
— Присоединяйтесь к нам на пути к победе, — вскинув руки, пафосно призвал Толян.
— Победе над кем? Над людьми? Так она невозможна, — издевательски ухмыльнувшись, возразил вожак большей стаи. — Время все показало и расставило по местам. Определило роль каждого существа подлунного мира. Голову сложить за чужой мнимый триумф? Простите, уважаемый сородич, не готов к пустым жертвам. Своя голова мне дороже вашей, благо что и умнее она во много крат. Вы хотите вылезти на свет под колдовским прикрытием?
Дерзайте. Мне в тени комфортно. Я привык нос не высовывать без дела из норы. Засим откланяюсь. Я натощак сюда пришел, мне надо позаботиться об ужине, а не точить лясы до восхода солнца.
— Мы вечером сходили на охоту в пристанище бомжей, но тоже не останемся бестолковую выслушивать болтовню, — поддержал его вожак другой стаи. — Прощайте. Нам с вами не по пути.
— Ну что ж, прощайте… Навсегда! — колдун щелкнул зажигалкой, и огненное полукольцо взметнулось вверх от его рук. Огонь мгновенно вырос, раздвоился и охватил собравшихся уйти вожаков приглашенных стай. Вампиры с воем корчились в огне. Соратники смотрели на них в сильнейшем испуге, не смея двинуться с места. Огонь потух, и почерневшие безжизненные тела рухнули на землю.
— Так будет с каждым, кто посмеет ослушаться нас, — предупредил колдун.
— Хотите знать, против кого воюем? До всех людей в подлунном мире нам пока что мало дела. Нужны избранные как источники великой силы. Вы поможете их найти. Но прежде устраните две помехи. Они в гости прибыли, я вижу их обоих там. Прибейте урожденного упыря и девку-полукровку. Вот вам первое задание!
Он указал рукой в сторону нашего убежища.
Приглашенные вампиры тут же рванули к нам. "Шестерки" Толяна бездействовали в ожидании.
Нам с Анатолием пришлось двигаться перебежками, отстреливаясь. Сначала использовали как баррикаду ржавую машину, потом ненадолго укрылись в помещении столовой. По нам сначала палили из автоматов и пистолетов, затем кто-то находчивый использовал гранату. К счастью, в окнах столовой давно не осталось стекол и мы без лишних царапин выскочили в окно. Нас встретили трое. Мы отбились в ближнем бою, не дав им доли секунды на выстрелы. Я убила одного заговоренным колом в сердце, напарник голыми руками расправился с двоими.
Нас встретила автоматная очередь с крыши здания напротив. Одна из пуль царапнула мысок моего утепленного ботинка. Отступать было некуда. Мы попали в ловушку, но, впрочем, быстренько из нее выбрались. Увернувшись от прилетевшей сзади пули, Анатолий поймал высунувшегося из окна стрелка, переломил ему шею, после чего стащил на землю и бросил вперед, на замерзшую лужайку. Несмотря на остроту вампирского зрения, наши враги несколько раз пальнули по темной куртке убитого соратника, приняв его за обозначенную мишень.
Воспользовавшись отвлекающим маневром, мы заскочили в соседнее здание, но и там надолго не задержались. Чудом пережив новую ожесточенную перестрелку, мы были вынуждены разделиться. Анатолий нырнул в правую часть разветвленного коридора, а я — в левую. Немного утешало, что против вампирской скорости и увертливости автоматные очереди оказывались чаще всего бесполезными, надежнее было дважды стрелять из укрытия в упор, еще лучше, если при этом удавалось предугадать маневр ухода противника от первой пули и немного сместить второй прицел. У Анатолия это классно получалось, но и я училась быстро, все реже промахивалась.
"Шестеркам" Толяна не удалось отсидеться в безопасном укрытии. Поняв, что ряды пришлых вампиров слишком быстро начали редеть, они вступили в бой.
Приближался вертолетный гул.