Бьерн показался ей излишне напряженным, но в свете открывшихся обстоятельств это не удивляло: Ида могла предположить, что, скорее всего, он надеялся принять компанию после отца, и был неприятно изумлен решению Рагнара сделать Ивара генеральным директором Lothbrok Inc. Она чувствовала, что Бьерн едва терпит явные лидерские замашки младшего брата, и только возраст и умение сдерживать себя останавливают его. Эту змею можно было остерегаться, но не бояться, что она укусит, если в неё не тыкать палкой. А вот Ивар…
От мысли об Иваре Ида вновь испытала странное чувство, прокатившееся горячей волной по телу. Она по-прежнему помнила прикосновение его губ к её руке, и даже теперь ей казалось, будто она чувствовала его поцелуй на коже. Он горел огнем, и ей захотелось в сотый раз помыть руки, но Ида знала — не поможет. Яд Ивара Лодброка въелся в кожу намертво, и как она будет жить с этим человеком в одном доме, она не представляла. Он был королевской коброй, он завораживал. Ида знала, что ей придется постоянно оглядываться, живя в её новом доме, но не ей одной. И, кто знает, если к Ивару придет возмездие за все дела его, то не будет ли этим возмездием она сама?
Нет, пожалуй, она не боялась Ивара, но опасалась, как опасалась бы любого, кто был изворотливым и хитрым соперником.
На самом деле, о сыновьях Рагнара ходило множество слухов, и в основном они не добавляли очков в их пользу. Все знали, что отца Блайи нашли мертвым, и его спина была разрублена от шеи до поясницы, а легкие - вытащены наружу. Способ убийства не оставлял сомнений, кто был к нему причастен: любой, кто был связан с теневым бизнесом, знал, что Лодброки предпочитают предавать своих врагов древним, полузабытым казням родом из Скандинавии. У того, кто переходил им дорогу, не было шансов остаться в живых.
Скоропалительная свадьба Сигурда Лодброка и Блайи Кинг всколыхнула Западное Побережье. И, хотя Блайя рассказала Иде, мило хлопая ресницами, что была влюблена в Сигурда ещё до смерти отца, Ида не купилась на её сладкую сказку. Скорее, она могла бы поспорить на деньги, что Лодброки похитили Блайю, и в ней в полный рост взыграл Стокгольмский синдром.
Впрочем, с синдромом — это она переборщила. Возможно, пай-девочку просто привлек плохой мальчик. Блайя могла влюбиться по уши. Конечно, могла. Но в голове Иды никак не укладывалось это: Блайя Кинг, которую она знала в школе, никогда бы не полюбила убийцу своего отца так сильно и глубоко, как Блайя любила своего мужа. Или она не была такой уж хорошей? Или её отец не был таким уже прекрасным родителем, как пытался представить всем?
Образ хорошей девочки и «папенькиной дочки» наконец-то дал трещину. Хотя Иду и удивляло, что избранником Блайи стал Сигурд: в нем не было ничего красивого или притягивающего взгляд. Слишком длинные волосы, слишком крупный рот, и дурацкая бородка под нижней губой делали его плохой пародией на рок-звезду. В нем не было ничего от Рагнара Лодброка, который даже в пятьдесят с лишним оставался красивым и моложавым мужчиной.
Ида, наверное, могла бы понять, если бы Блайя выбрала Ивара: в нем чувствовалась сила, опасность и власть, хоть он и был калекой. Даже отцу не хотелось бы попастся под горячую руку Ивара Лодброка. Он был беспощаден, а слухи о его жестокости пересказывались едва ли не шепотом. Парочка её подруг, из не таких уж и бедных — хотя не связанных с теневой стороной бизнеса — семей даже поспорили, красив он или настолько уродлив, насколько и жесток.
Теперь Ида могла бы им сказать, что красоты в нем было столько же, сколько и безжалостности. И когда же, бога ради, она перестанет о нем вспоминать?
Никогда.
Потому что Ивар Лодброк заправлял всем в этой семье, и с ним приходилось считаться.
Усилием воли Ида вернулась к мыслям о Блайе и Сигурде. Блайя светилась, рассказывая о своем муже, а каждый взгляд Сигурда на неё говорил сам за себя: Сигурд обожал её, сходил по ней с ума, и в Блайе для него сосредоточилась вся чертова Вселенная, а она была её центром. Для них не существовало иного мира, кроме их собственного, и земля могла прекратить вращаться, а они бы ничего не заметили. Они смотрели только друг на друга. И, да — они шли в комплекте. Удачно.
Иде были нужны союзники в этом змеином клубке. Кто-то, кто мог бы прикрывать ей спину. Кто-то, кому она могла бы — хотя и с оглядкой — доверять.
Блайя подходила идеально: она умела хранить секреты. Она прикрывала собственные тайны красивой ложью, и это могло выглядеть убедительно, а значит, она могла скрывать и чужие секреты. Если она продержалась среди Лодброков столько времени и ещё не сошла с ума — значит, она знала, как обезопасить себя и мимикрировать в эту ядовитую среду. И при этом Блайя очевидно нуждалась в подруге из прошлой жизни, чтобы не свихнуться в этой, новой для неё.
Так почему бы Иде ею не стать?
К тому же, Блайя ей нравилась. Ида чувствовала себя комфортно, находясь с ней рядом, хотя такое случалось с ней редко. Блайя и в школе вызывала у Иды симпатию, но всегда была слишком погружена в себя и в свой собственный мир и не замечала попыток других девушек с ней подружиться, да они вскоре их и оставили. Зачем общаться с кем-то, кто общения не ищет?
За окном постепенно светлело, но лишь в пять утра Ида забылась коротким сном. И ей приснился Ивар Лодброк, и лицо его было в чужой крови. Его глаза пылали, а её собственное сердце отчаянно билось, когда она проснулась с коротким вскриком за пять минут до звонка будильника.
Только контрастный душ привел Иду в себя. Такси не опоздало, но в машине, наблюдая, как проносится мимо проснувшийся Чикаго, она подумала, что, возможно, совершает огромную ошибку. Возможно, ей следовало навсегда забыть, что она когда-либо была женой Рагнара Лодброка.
*
Лодброки жили в черте города, однако им принадлежал отдельный дом, отгороженный от суеты большого города высоким забором. И, отдельно от проживавшей в нем семьи, он был бы лакомым кусочком для любого богача, возжелавшего прикупить себе недвижимость в Иллинойсе. Однако любой, кто знал, что в этом доме живет клан Рагнара Лодброка, вряд ли захотел бы обнаружить себя там, где стены скрывали чужие страшные секреты. Даже если бы семья решила выставить его на продажу.
Таксист помог Иде вытащить два огромных чемодана с её вещами, а потом уехал, оставив её совершенно одну. И если бы она могла повернуть назад и никогда не соглашаться выйти замуж за Рагнара, она бы это сделала.
Ида глубоко вздохнула.
Ей был двадцать один год. Она не была тинейджером, и прямо сейчас она была вправе находиться здесь. Она не должна позволить своему страху завладеть ею и заставить её делать глупые, нелогичные вещи.
Бежать прочь от этого дома казалось очень логичным.
Ида нажала на звонок, а, когда ворота открылись, сделала свой первый шаг в свой персональный ад. И, разумеется, приветственных шариков и аплодисментов она не ожидала. Как не ожидала и того, что в гостиной, куда её проведут, будет сидеть Хвитсерк Лодброк.
— О, привет. — Он отложил в сторону какой-то журнал о мотоциклах и поднялся. — Тебе помочь? Извини, в доме кроме Маргрет и меня никого нет, а из неё так себе помощница, если по-честному.
Когда Ида поняла, что Ивара нет в доме, ей немного полегчало, словно тяжесть свалилась с плеч. Больше всего она не хотела встретить именно его. По крайней мере, когда он вернется домой, она уже сможет немного обжиться в своей спальне и не чувствовать себя так, будто она заявилась голой в полную комнату народа.
Ида улыбнулась:
— А ты знаешь, где моя комната?
— Ну, здесь не так много свободных спален. — Хвитсерк подхватил один из её чемоданов. — Ого! Ты не любишь путешествовать налегке, — заметил он.
Ида видела, как напряглись мышцы у него на руках, когда он пару раз поднял её сумку прежде, чем помочь ей втащить её вещи вверх по лестнице. Хвитсерк шел впереди, показывая дорогу, а она с удивлением обнаружила, что с интересом разглядывает его.
В нем было что-то магнетическое, как и в каждом из сыновей Рагнара, и все они были друг на друга не похожи, настолько не похожи, что и подход к каждому нужно было искать отдельно. Ида подумала, что, возможно, изучать семью, в которой она оказалась, будет любопытно.
— Ивар решил, что, раз Блайя переехала к Сигурду, ты можешь занять спальню, в которой она жила. — Хвитсерк поставил чемоданы на пол и толкнул дверь. — Я тебе даже завидую. По крайней мере, по ночам здесь тихо, а вот моя комната как раз рядом с этой парочкой, — он фыркнул. — Напротив тебя живет Торви, а дальше по коридору — комната Бьерна. Ивар обретается на первом этаже.
— Понимаю, — Ида огляделась.
Комната выглядела…обезличенной. Просто спальня в светлых тонах, ничего не говорящая о своих предыдущих хозяевах. Постель была застелена свежим бельем, окна выходили на восточную сторону, что значило, что утром в особенно солнечные дни выспаться она не сможет. Впрочем, Ида все равно была жаворонком, и не любила долго валяться под одеялом.
— Кстати, а где все? — поинтересовалась она, садясь на корточки перед чемоданом.
— Ивар с самого утра уехал в офис вместе с Бьерном и Уббе, насколько я знаю. — Хвитсерк прислонился плечом к дверному косяку. — Где шатается Сигурд, я вообще в душе не. Торви что-то говорила про свадебное платье для Блайи, так что их обеих тоже здесь нет.
— Свадебное платье?
— Видимо, ты не в курсе, — улыбнулся он. — У нас тут намечается свадьба в семейных традициях. Ну и понятно, что ты тоже приглашена, если захочешь. Хотя мы не ждали много гостей, но лично я буду рад увидеть тебя.
— В семейных традициях — это с жертвоприношениями? — Ида осознавала, что ходит по краю, но, ради бога, все знали о Лодброках-язычниках, и они сами не скрывали, что веруют в старых богов. В богов, которых считали мертвыми, но, кажется, не до конца. Иначе разве можно чем-то ещё объяснить невероятную удачливость семейства Рагнара?
— Ты боишься? — рассмеялся Хвитсерк. — Думаешь, мы устраиваем человеческие жертвоприношения?
Ида вспомнила юношу-механика, тело которого было разворочено будто взрывом небольшой гранаты у него в желудке. Об этом говорили все в Милуоки, и все знали, чьих это рук дело. Думала ли она, что они могут совершать жертвоприношения на свадьбе?
О, да.
— Можешь не волноваться. — Хвитсерк скрестил руки на груди. — Возможно, это будет коза.
— Ты меня нисколько не успокоил, — Ида растянула губы в улыбке, показывая, что оценила его шутку, и принялась демонстративно вытаскивать вещи из сумки, раскладывать их на постели.
— Если тебе понадобится моя помощь, я буду в спортзале. — Верно растолковав её намек, Хвитсерк ушел. Даже если он был недоволен, что его прогнали, он и виду не подал. Провожая его взглядом, она заметила, что его вьющиеся волосы сзади были заплетены во что-то вроде хвоста, перехваченного резинками.
Когда за ним захлопнулась дверь, Ида выдохнула.
«Языческая свадьба, надо же», — она даже не знала, удивлена ли она согласию Блайи на странную церемонию. Ещё в школе Блайя не выглядела слишком уж религиозной, и по истории религии она едва вытягивала свои сочинения на B. Почему бы ей не согласиться на такую свадьбу?
Новая Блайя все ещё напоминает школьницу, которую Ида знала, но она другая, неуловимо другая — будто обрела стержень, будто потерянная часть её существа вернулась к ней вместе с Сигурдом Лодброком, и не нужно было быть психологом, чтобы это заметить. Ида пока не знала, как вести себя с этой новой Блайей, но она разберется.
Как и всегда.
*
Ида столкнулась с Иваром вечером, за ужином. Ей не хотелось спускаться, и, когда служанка семьи поднялась, чтобы сообщить, что вся семья уже собралась внизу, она с огромным трудом подавила в себе желание запереться в спальне и никуда не выходить.
Черт.
Черт, черт, черт. И это слово можно было повторять бесконечно.
Она должна спуститься. Хотя бы для того, чтобы показать — она член их семьи теперь. Ида глубоко вздохнула и досчитала до десяти. Ещё раз. И ещё, пока не почувствовала, что в состоянии выйти из спальни.
Она справится. Обязательно. У неё нет выбора.
Каждый шаг вниз по лестнице давался ей с огромным трудом, а каждая ступенька словно горела у неё под ногами. Ида Лодброк, урожденная Ида Блэк, боялась показаться на глаза сыновьям Рагнара и их женам, и от этого страха потели ладони, скользя по лестничным перилам. Она была совершенно одна, посреди змеиного гнезда, этого чертового серпентария, и ей нужно было разбираться с этим самостоятельно. И постараться не тыкать в змей палкой. Пока что.
В столовой собралась вся семья — и ещё двое, мужчина и женщина, сидели вместе с Лодброками. Ида понимала, что ей нужно в первую очередь обратить внимание именно на тех, кого она ещё не знала, но присутствие Ивара делало это невозможным. Его присутствие она ощущала всей кожей, и это было хуже её опасений за свою безопасность, с которыми всегда можно справиться. Это было чем-то, чего она не понимала, не могла понять. Намного хуже страха, потому что Ида не знала, как с этим справляться.
Он сидел к ней спиной и пил бренди. Обернулся на шаги, и его красивое, холодное лицо озарила улыбка, столь же ядовитая, как и он сам. Ложное дружелюбие, скрывавшее такую гамму эмоций, что Ида не хотела бы в ней копаться. По крайней мере, сейчас.
— Лагерта, Калф, — обратился Ивар к гостям. — Позвольте вам представить нашу дорогую мачеху, последнюю жену моего отца, Иду Лодброк. — Он отсалютовал Иде бокалом, сделал очередной глоток. — Присаживайся за стол, Ида, — Ивар повел рукой в сторону свободного стула, между Хвитсерком и моложавой женщиной, которую, очевидно, и звали Лагерта. — Skål!
Ида, с невероятно прямой спиной, прошла к предложенному ей месту. Она чувствовала на себе чужие взгляды, а особенно — взгляд этой женщины. И, хотя лицо Лагерты оставалось спокойным, а губы её изгибались в приветственной улыбке, в глубине её глаз спрятался холод, способный заморозить всё вокруг.
Она не сразу вспомнила, кто такая эта Лагерта, но, покопавшись в памяти, осознала — рядом с ней сидела первая жена Рагнара и мать Бьерна.
Калф, очевидно, был её новым мужем.
Чтобы успокоиться, Ида стала вспоминать песенку из мультфильма «Холодное сердце», на который однажды ходила с младшей сестренкой. И, хотя от взгляда Лагерты по спине бежали мурашки, она твердила, что холод не должен её смущать, и вспомнила, как Оливия целый день напевала песню Эльзы, и ей стало легче.
Немного.
Жаль, что у неё не было своего снеговика Олафа, чтобы делать её жизнь чуточку веселее.
Хвитсерк покосился на неё и пододвинул к ней тарелку с нарезанным хлебом. Ида заработала раздраженный взгляд от Маргрет, и задумалась, чем она вызвала такую неприязнь? Кажется, с Уббе она даже не заговаривала?
— Спасибо, — поблагодарила Ида Хвитсерка. Тот улыбнулся.
Ида ещё в первую встречу заметила, что он был очень красив, но его красота почему-то не трогала.
— Всегда пожалуйста.
— Я не ем мясо, когда эта чертова кухарка уже запомнит? — громко произнесла Маргрет, прерывая их маленький диалог. — Я тысячу раз просила её готовить что-то вегетарианское!
Ивар спрятал усмешку в своем бренди. Сигурд и Блайя переглянулись, явно думая о чем-то одном, и Иде стало интересно, что такого знают в этой семье, чего она еще не заметила? Хотя кого она пыталась обмануть, она даже и не начинала ещё раскрывать тайны Лодброков. А скелеты призывно гремели костями в их шкафах…
— Напомни ей ещё раз, — попытался успокоить жену Уббе.
— Я устала напоминать! — Маргрет бросила салфетку на стол. Смотрела она при этом только на Хвитсерка. Ида перевела взгляд на свою тарелку, пытаясь делать вид, что ничего не происходит. — Я здесь единственная, кто не ест мяса, но почему-то мои вкусы никто не уважает!
Эскапада была слишком явно направлена в сторону Хвитсерка, но тот даже не отреагировал, продолжая жевать. Либо ему было всё равно, либо он предпочитал изображать из себя невидимку и ждать, пока проблема рассосется сама собой.