― А то, парень, это охуенно. Главное, не перебрать, а то откинешься, как твой дядя.
Кроули задумался, вспоминая значение слова “откинулся”. Так и не вспомнил. Отвлёкся и заметил, что у Джеймса во рту вместо зубов жуки и черви, вылазящие из дёсен и шевелящиеся по своим каким-то червиным делам.
― Твою же… ― пробормотал Кроули тихо. Он почувствовал, что падает. Словно бы та вершина, на которую он вознёсся совсем недавно, теперь ушла из-под ног, и он летел вниз, чтобы разбиться и умереть от удара о землю. Только вот удара всё не было и не было. Может, он будет вечно так лететь? И “откинется”, как его дядя, в полёте? Может, он не летит, а просто в невесомости? Чёрт, может, стоит спросить у Джеймса? А всё же не стоит, а то он выпустит своих червей, и они съедят и Кроули.
А потом он всё же упал, но это было совсем не больно. Только пол гудел. Успокаивающе, как вагон поезда. И была тьма, почти как ночью, как во сне….
Комментарий к Часть третья. Unsteady
Вижу новые лица в комментариях, поэтому повторно вкидываю инфу.
У меня есть пабл, где я выкладываю спойлеры к главам и дополнительную информацию о фф! Вот он https://vk.com/public139148478
Теперь тут нет внезапных душевных излияний, они переехали в мой твиттер, сюда https://twitter.com/lazur_alcoholic
Короче, подписывайтесь, если интересно)
========== Часть четвёртая. Rootless tree ==========
Уэнслидейл вздрогнул и проснулся. Хлопок двери был достаточно громким, чтобы даже его выдернуть из сна, но вот сообразить, кто вошёл и что он вообще забыл в его комнате, было сложно. Впрочем, понадобилось меньше минуты, чтобы в тёмном, пьяно шатающемся пятне он признал соседа ― Уорлока.
― А потише нельзя было? ― проворчал Уэнслидейл недовольно, падая обратно на подушку. ― Если приходишь пьяным, то хотя бы веди себя тихо. Ночь же на дворе…
― Вообще-то уже почти утро, ― весело заявил Уорлок и, судя по тому, что кровать рядом скрипнула, упал на матрас, не раздеваясь. ― Около четырёх часов, светает… Знаешь, зря ты не остался подольше в клубе, там такое веселье было!
― Не вижу ничего весёлого в море выпивки и головной боли по утрам, ― проворчал Уэнслидейл в ответ и тяжело вздохнул. Ему явно не дадут доспать. Если Уорлоку спьяну приспичило поговорить, он мёртвого поднимет. Забавно, учитывая, что в трезвом виде из него даже пару слов достать было трудно. ― К тому же музыка играла слишком громко, и основная группа мне не понравилась. Мутные они какие-то…
― Сам ты мутный, ― фыркнул Уорлок. ― У них на гитаре сам Кроули!
На этих словах Уэнслидейл проснулся окончательно и распахнул глаза. Захотелось срочно найти и надеть очки, чтобы чётче слышать то, что ему говорят. Хоть от очков подобное и не зависело, но почему-то казалось, что с очками хотя бы будет проще воспринимать реальность.
― Я не ослышался? Кроули? Энтони Кроули?
― Какой, блин, Энтони? ― Уорлок заворочался и, похоже, отмахнулся от Уэнслидейла рукой. ― Джеймс. Джеймс Кроули, легендарный и самый отшибленный гитарист за последние лет… десять уже, наверное. Хотя был там какой-то Энтони, вроде, сын его, одну песню сыграл типа, ещё и так светился, как рождественская гирлянда, хотя за него почти всё сыграл Джеймс… Выскочка, блин, бесит. Его ещё и на афтепати пригласили, наверное, потому что он сын Кроули.
― Так Энтони не поехал домой? Где же он ночевал тогда?
По большому счёту это не должно было так волновать Уэнслидейла. Энтони фактически бросил их в пабе: то со своим парнем куда-то пропал, то с группой тусить начал… Как неприкаянный какой-то. Отчасти это было обидно, всё же с ним хотела провести время именно их компания. С другой стороны, за целый день они могли просто наскучить Кроули, и тот так мягко им на это намекнул… А может, всё было куда как сложнее, и Уэнслидейлу не дано было подобного понять, но как бы там ни было, он надеялся, что Кроули не ночует на лавке под общежитием.
― Да группа вроде как прямо в клубе осталась, ― сонно пробормотал Уорлок, устраиваясь поудобнее под одеялом. ― Они там обдолбались вроде. Не знаю, чем, но под конец даже этот дрыщ Энтони явно был под чем-то. Это так в стиле Кроули: прикинь, я даже не знал, что у него есть взрослый сын. Джим постоянно в разъездах, играет как с какими-то фиговыми группами, так и со звёздами мирового масштаба. Правда, всегда временно, свою группу он собирал в юности, но они не продержались долго. У него даже своей квартиры нет, но зато ему никто не говорит, что делать, и как себя вести, и что он кому-то что-то должен… Он как настоящий панк! Хотел бы я поехать с ним в тур. Днём ― дорога, ночью ― полный отрыв, а по вечерам у твоих ног лежат залы…
На последних словах Уорлок зевнул и утих, а Уэнслидейл, окончательно проснувшись, задумался. Его сосед по комнате и раньше проявлял увлечение странными людьми и штуками: сатанизм, тяжелая музыка, странный стиль в одежде и преобладающие черные цвета в образе. И это при том, что его родители были высокопоставленными чиновниками и совершенно нормальными людьми с первого взгляда. Уэнслидейл догадывался, что в семье Уорлока далеко не всё так хорошо, как у того же Адама, например, но некоторые его слова заставляли всерьёз задуматься. Хотя бы о той же свободе. Неужели отсутствие дома, постоянных друзей и родителей ― это свобода? Даже Уорлок должен бы понимать, что такой стиль жизни довольно… сомнителен. Стоило, наверное, спросить у Пеппер. Её мама вроде как была хиппи в молодости, и ей совсем не понравилось.
Интересно, а Кроули, который Энтони, разделяет такую точку зрения? Судя по словам Уорлока, он этой ночью отжигал со своим отцом и веселился вовсю. Но его парень, Азирафаэль, был совсем не похож на человека, которому подобное могло нравиться: он и к пиву-то не прикоснулся. То ли вообще был непьющим и только из вежливости его взял, то ли предпочитал что-то более качественное и в другой обстановке, а может, и вовсе не хотел пить в таком месте. Если так подумать, то Азирафаэль выглядел каким-то домашним и не вписывающимся в обстановку шумного студенческого бара. Даже его одежда говорила о том, что он не собирался оставаться на всю ночь там. Но Кроули же остался… Оставалось надеяться, что у них обоих всё хорошо, на большее Уэнслидейл повлиять не мог.
Когда в окно заглянули первые рассветные лучи солнца, Уэнслидейл уже опять сладко спал.
***
Пахло чьей-то рвотой. И мочой. От этого трещала и без того больная голова. Может, и не от этого, а сама по себе, в комплект к ужасной сухости во рту и горле. Стоило разлепить глаза и найти хотя бы просто стакан воды, а уже потом подумать об аспирине и других болеутоляющих… А потом и о душе, наверное, потому что к букету предыдущих ароматов добавлялся запах мужского пота, и были все основания подозревать, что пахнет от него самого, от Кроули.
Давно он так не напивался. Если вообще хоть когда-то напивался до такого состояния, чтобы отрубиться на полу. Стоило Кроули разлепить глаза, он понял, что “приятное” пробуждение только начиналось. Для начала рвотой пахло от его одежды. Но, если прислушаться к себе, во рту привкуса этой гадости не было, значит… Значит, кто-то проблевался на него. Кайф. А ещё на его ногах кто-то спал для полного восторга, причем довольно долго, судя по тому, что ног Кроули уже почти не чувствовал.
Кое-как спихнув с себя чужое тело, Кроули с трудом сел. Спину ломило от сна на полу, к тому же на холодном полу. Похоже, грозит Кроули простуда и сопли в ближайшее время. Прекрасная память от встречи с отцом… Кстати, об этой самой встрече, а как всё дошло до этого?
Оглядевшись по сторонам, Кроули нашёл почти всех, кого успел запомнить хотя бы в лицо вчера вечером: на диванах для посетителей клуба растянулись Джеймс и парень, который был солистом их группы, рядом с ними, но уже полусидя-полулежа на столе храпел ещё какой-то член группы, ударник, кажется. Последний из музыкантов спал, сидя на полу и привалившись спиной к барной стойке, рядом с ним лежала молодая девушка без верхней одежды. Кроули поскорее отвернулся, чтобы не созерцать её обнажённый бюст. Тем временем тело у его ног тоже завозилось, и Кроули с облегчением переключил внимание на него. Облегчения хватило ненадолго…
Как же звали эту эффектную девушку, с которой его познакомил отец? Карма? Кар… Да всё равно! Почему она лежала на нём, да ещё и без трусиков?!
― Что за нах?! ― ошарашенно спросил у зала Кроули, поскорее отползая от девушки и её обнажённого зада. Возбуждения эта картина не то, что не вызывала, скорее, отбивала напрочь желание ещё хоть раз смотреть на женщин. Голос ещё плохо слушался, и фраза прозвучала громче, чем рассчитывал Кроули. От неё заворочался Джеймс. Но первой всё же пришла в себя Кар… Кармин, точно, так её звали.
― Сразу видно, кто принимал впервые, ― хрипло пробормотала она, при этом пошло улыбаясь. Кроули с опаской подумал, что станет импотентом в такой компании. ― Быстро же тебя отпустило, малыш. И вырубило быстро, даже ничего интересного с тобой не вышло, только телячьи нежности с поцелуями…
― Я с тобой ещё и целовался?.. ― голос Кроули из громкого скрипа перешёл в тихий шокированный шорох. Нужно было срочно найти воды, иначе он явно что-то повредит в своём организме. ― Не мог я с тобой… У меня же парень есть!
― Вчера, видимо, не было, ― ехидно заметила Кармин и огляделась вокруг. Похоже, куча тряпья, которая лежала на барной стойке, была её недостающей частью гардероба, потому что она поднялась на ноги и потянулась за ним. Кроули поспешно отвёл взгляд, чтобы не заметить ничего лишнего. ― Кстати, если у тебя парень есть, то ты, получается, у нас голубок? Вот так поворот. Эй, Джимми! А твой сынишка-то пидор!
― Имей уважение к сексуальным меньшинствам, ― огрызнулся Кроули, тоже поднимаясь на ноги. Так изящно, как у Кармин, у него не получилось, но в целом он всё же обрёл вертикальное положение и попытался найти в обозримом пространстве если не бутылку минералки, то хотя бы кран.
Тем временем Джеймс окончательно проснулся и с явно непонимающим видом смотрел то на Кроули, то на одевающуюся Кармин. Наконец он изрёк севшим голосом:
― У меня есть сын?
Кроули почувствовал, как ноги опять подкашиваются. Джеймс Кроули смотрел на него заплывшими глазами и с абсолютным безразличием. Он для него был совершенно незнакомым человеком.
― Вот зараза, ты опять накурился ещё до выступления, ― вздохнула Кармин разочарованно. ― А я-то надеялась на семейную драму.
― Семейную?.. ― вяло поинтересовался Джеймс. ― А где Дженни?
― Ты же сам её выпихнул из фургона ещё на въезде в город, ― весело подсказала ему Кармин, застёгивая ширинку. После этого она перегнулась через барную стойку и по-хозяйски достала оттуда бутылку минералки. Только желание приложиться к такой же бутылке заставило Кроули выйти из личностного кризиса прямо сейчас и тоже заглянуть за стойку. Там стоял холодильник, полный этой самой минералки, что было очень кстати.
― Выпихнул? Что ты несёшь? ― продолжал вяло бормотать Джеймс. ― Я не мог, она же моя любовь… Всей моей жизни. Дженни! Ты где, Дженни?
― Ой всё, он протрезвел, ― вздохнула Кармин с явно разочарованным видом. ― Сейчас пойдёт нытье и всё такое. А тебе лучше смыться, ― сказала она, поворачивая голову к Кроули. ― Поверь мне.
Но Кроули было не до того: он жадно хлестал минералку и не замечал, что остальные члены группы тоже начинали просыпаться. Некоторые при этом матерились ещё отборнее, чем сам Кроули, некоторые просто стонали. Солист, свалившись с диванчика, полз в направлении Кармин, которая дразняще покачивала перед его носом бутылкой с водой.
― А по какому поводу мы пили? ― спросил ударник, разминая спину. ― Кто-то помнит?
― Кажется, Кроули кого-то из семьи нашёл, ― вяло отозвалась девушка без верхней одежды. Она не торопилась одеваться.
― Дженни вернулась? ― с надеждой спросил Джеймс, тут же поднимая голову, но его быстро обломали.
― Нет, сына твоего мы нашли, старый алкаш! ― солист группы дал ему щелбана в лоб и тяжело вздохнул. ― Энтони, вроде, да? Ты Энтони? ― спросил он у Кроули-младшего, и тот наконец обратил внимание на происходящее. Кармин наблюдала за разворачивающейся сценой с загадочной улыбкой.
― Да, ― осторожно ответил Кроули. ― Но, судя по всему, попойка была лишней… Он же меня даже не помнит.
― О, ну это нормально, ― фыркнул ударник. ― Он вообще ничего не помнит, кроме Дженни и как играть на гитаре. Тебе ещё повезло попасть на вечер, когда он принял достаточно, чтобы не быть овощем или обдолбанным в ничто овощем.
― Действительно. Повезло, ― хмуро отозвался Кроули. Вид Джеймса с рассеянно блуждающим взглядом вгонял его в апатию. И вот в этого человека он вчера поверил? В этого, который сейчас даже не мог вспомнить, что делал весь вчерашний день? И это он готов был называть своим отцом?
― Кстати, раз мы пили в честь Энтони, то ему и платить, ― заметил солист, переглядываясь с остальными членами группы.
― Что? ― Кроули тут же вышел из прострации. ― Нет-нет-нет, у меня даже денег с собой нет!
― Ой, да брось, ― отмахнулся ударник, и его улыбка в этот момент Кроули очень и очень не понравилась. ― Кармин говорит, что ты пидор. Подставишь зад владельцу этого места — и вы в расчёте, разве это не так работает?
У Кроули перехватило дыхание от накатившей ярости. Он просто стоял посреди зала с пустой бутылкой в руке, и если бы эта бутылка была стеклянной, он бы точно разбил её о голову этого придурка. Но бутылка была пластиковой, а ярость Кроули такой всеобъемлющей, что он не мог ни сдвинуться с места, ни что-то ответить.
― Ну раз нет возражений, платит Тони, ― подвёл итог солист, поднимаясь с четверенек и опираясь на барную стойку. Все остальные, за исключением всё ещё пассивного Джеймса, дружно кивнули.
У Кроули в голове что-то перемкнуло. Возможно, это было пренебрежительное “Тони”, которое в произношении Гавриила его так достало, что стало триггером, а возможно, то, как все легко свалили всё дерьмо на него. Опять. Будто он в грёбанной школе является козлом отпущения. Ну уж нет, он не допустит такое снова.
― Своим задом плати, раз такой умный. Тебе понравится! ― рявкнул Кроули, причём так, что все обернулись на него и прекратили разговоры. ― А лучше пусть платит этот дебил, ― добавил он, ткнув пальцем в Джеймса. ― Пусть хоть раз в своей никчёмной жизни он заплатит по счетам!
Выпалив это всё, Кроули цыкнул и пошёл к выходу из клуба. Никто не остановил его, даже не пытался. Хватит с него этого веселья, Кроули нужно было вернуться домой.
Когда за ним захлопнулась дверь, Кармин коротко усмехнулась.
― Кажется, он не понял твоей шутки, ― заметила она, обращаясь к солисту.
― Ну и хрен с ним, обидчивая фиалка, ― хмыкнул тот. ― Нам и одного Кроули с головой хватает, второй был бы перебором.
***
Было около половины пятого, когда Азирафаэль понял, что нормально поспать ему не удастся. Хоть усталость и брала своё, но глубже, чем в поверхностную дрёму, провалиться не удавалось. Он постоянно отвлекался на мысли о Дженни, магазине и, конечно, на беспокойство о Кроули. За ночь Азирафаэль успел обдумать около сотни вариантов того, что могло бы произойти с Кроули при плохом раскладе событий, и как он сам едет в больницу, потому что ему позвонили из реанимации или ещё хуже ― из морга… И всё же взять и поехать обратно в клуб он себе не позволил. Не мог. Это не должно было так работать…
Азирафаэля мучило чувство вины: Кроули разозлился на то, что от него скрывали вещи, напрямую к нему относящиеся. Не то, чтобы в этой ситуации Азирафаэль поддерживал его точку зрения или Вельз, но он понимал обоих. При этом в какой-то мере он поступал с Кроули так же, как и Вельз, скрывая некоторые вещи, которые его касались по большому счёту: те же посещения проктолога… С другой стороны, учитывая, какой огромной частью его жизни стал Кроули, заняв почти всё пространство, Азирафаэлю всё же хотелось иметь хотя бы небольшой уголок собственного пространства и секретов. Хотя бы маленьких.
Осознав, что уснуть не удастся, Азирафаэль спустился на кухню и включил чайник. За окном уже должно было рассвести, но из-за тяжелых нависших туч это было незаметно. Похоже, духота предыдущих дней была всего лишь предвестником такого желаемого похолодания. С другой стороны, в сложившейся ситуации глухие отдалённые раскаты грома, скорее, настораживали, чем приносили облегчение. Азирафаэль мог только надеяться, что Кроули не ночевал под открытым небом.