Задумчиво проследив за тараканом, убегающим под плинтус, он вздохнул. Начало положено, остались мелочи.
― Я принесу продуктов на ближайшее время, ― сказал он молчаливой и хмурой в последние часы Дженни. Её лицо опухло от того, что она проплакала почти весь день, и стало ещё менее привлекательным, чем было до этого. ― А тебе лучше поспать.
Дженни только коротко кивнула и без лишних слов упала на кровать, не расстилая её. Похоже, она дошла до стадии депрессии в своём пути принятия случившегося. Оно было и к лучшему: в таком состоянии она вряд ли бы ушла отсюда и пошла искать приключений. Гавриил оставил ключи на прикроватной тумбочке и прикрыл за собой дверь.
На улице у входа в “мотель” его ожидала Вельз, появившаяся непонятно откуда.
― Как ты нас нашла? ― спросил Гавриил без лишних приветствий: его пассия не слишком любила пустые разговоры.
― Проходила мимо и увидела машину, которую хочет угнать вся местная шпана, ― мрачно ответила Вельз, кивнув на серый седан BMW, который Гавриил припарковал недалеко от входа. Машина могла бы сойти за самую обычную только для тех, кто плохо разбирается в таких вещах: эта модель поступила в продажу не так давно, и по Атланте таких ездило хорошо, если три. Видимо, пристрастие Гавриила к хорошим машинам выдавало его с потрохами. ― Ты оставил Дженни тут? Понимаешь же, что уже к утру она снова будет пьяной до белочки?
― Не думаю, что прямо так к утру. Ты не видела её, ― покачал Гавриил, попутно оглядываясь по сторонам в поисках супермаркета: всё же стоило снабдить Дженни хотя бы начальным пропитанием. ― Кажется, она в депрессии.
― А знаешь, что делают люди, когда у них депрессия? ― в голосе Вельз было столько сарказма, что хватило бы на слона. ― Подскажу: пьют. Причём так, будто в желудке у них открылась чёрная дыра.
― У неё нет денег на выпивку, ― спокойно возразил Гавриил, направляясь к машине: поблизости магазинов с едой не обнаружилось, но, кажется, по пути сюда они проезжали какой-то сетевой гипермаркет.
― Думаешь, что её это остановит? ― хмуро спросила Вельз, шагая следом и забираясь в машину, не дожидаясь приглашения. Гавриил едва успел снять авто с сигнализации, прежде чем она дернула за ручку дверцы. ― У неё никогда нет денег, тем не менее, всегда водится и выпивка, и травка, иногда даже что посерьезнее.
― Если ты за неё так переживаешь, почему не останешься рядом? ― Гавриил повернул ключ зажигания и начал медленно выезжать с парковки. ― Ты бы мне не говорила всего этого, если бы не волновалась за неё, не так ли?
― Мне кажется, или за три года нашего знакомства ты не поумнел? ― Вельз так нахмурила брови, что они почти слились в одну. ― На своей сестричке я давно поставила крест, как и на её муженьке. Во время судного дня мне это аукнется, но я надеялась, что без финансирования они подохнут под каким-нибудь забором от передоза и прекратят травить мне жизнь. Но, видимо, в какой-то прошлой жизни я чертовски подпортила себе карму, раз они продолжают ошиваться поблизости.
― Тогда зачем ты мне продолжаешь говорить о ней?
Вельз ответила не сразу, они успели проехать почти весь путь до 7-eleven, прежде чем она подала голос. И на этот раз в её словах не было ни сарказма, ни какой-либо придирки или пассивной агрессии. Гавриил еле подавил желание обернуться к ней и проверить, точно ли рядом с ним сидит та же самая женщина, что и минуту назад.
― Потому что я хочу предупредить тебя обо всём том, что несёт за собой родственная связь с Дженни и Джеймсом. Они ― совершенно не такие люди, к которым ты привык. Никаких понятий о том, что допустимо и что нет, они не понимают, что такое границы и что такое нормальная жизнь, вроде той, которой живёшь ты. Для них есть только то существование, которое ведут они, а все остальные ― скучные статисты их истории, которые не могут стать ни протагонистами, ни антагонистами. Как неигровые персонажи: они могут предоставить финансовую помощь и ничего больше. Даже если ты отдашь им последнюю рубашку, они не оценят, просто возьмут и решат, что так и надо.
Гавриил притормозил на стоянке и заглушил двигатель. Он ожидал продолжения, какой-то морали этой истории, но Вельз не торопилась заканчивать, как и выходить из машины.
― Так ты идёшь или подождёшь в машине? ― спросил он, прежде чем захлопнуть дверцу с водительской стороны и направиться за продуктами. Вельз одарила его самым холодным взглядом из своего арсенала и с тяжелым вздохом вышла из машины. Дверца под её рукой хлопнула так, что Гавриил удивился, как не вылетело стекло.
― Если ты хочешь набивать собственные шишки, продолжай в том же духе. Я тебя предупредила, ― рыкнула она и зашагала в противоположном от магазина направлении. Гавриил мог лишь проводить её взглядом: останавливать Вельз в таком состоянии было опасно для жизни и здоровья. Психического в том числе. Она была не той женщиной, которая хотела, чтобы её остановили, обняли и извинились ― это Гавриил понял уже давно.
Лишь после того, как Вельз скрылась за поворотом, он поставил машину на сигнализацию и направился к магазину. В голове, как осы над потерянным леденцом, роились мысли о том, что он всё же чего-то не понял из сказанного ему, и одновременно о том, что он попросту не мог оставить Дженни на улице без крыши над головой и хотя бы минимального запаса еды. И одежды. Стоит ли купить ей сменное бельё?..
***
Кроули не сразу понял, что Азирафаэль не отвечает на поцелуй, видимо, алкоголь ударил в голову, и было уже немного не до того. Когда же он это наконец заметил, то хотел было возмутиться: кому же понравится целовать бревно, но увидел взгляд, которым его ангел смотрел на сцену, и обернулся.
Заходя в бар, Кроули не то чтобы обратил внимание на постеры группы, которыми были увешаны стены. Но теперь, смотря на мужчину с гитарой, устраивающегося на сцене, он осознал, что его лицо было тут везде, и не заметить его мог только такой слепец, как сам Кроули.
Гитарист был рыжий, как лис, худощавый, высокий и в тёмных очках, хотя в помещении и без того было довольно темно. На нём были рваные джинсы, небрежно заправленные в чёрные высокие берцы не по погоде, и клетчатая рубашка, натянутая поверх грязной майки. На тощем лице виднелась недельная щетина с проблескивающей сединой, но даже она не могла скрыть того, что мужчина был очень похож на самого Кроули: такие же глубоко посаженные глаза, такой же нос с небольшой горбинкой и почти идентичная тонкая линия губ. Были, конечно, и очевидные отличия вроде запавших щёк, сутулой спины, взгляда исподлобья, которым Энтони страдал, только когда был в плохом расположении духа, и выборе одежды: пусть у Кроули и не всегда были деньги на новые вещи и порой ему приходилось покупать что-то в секонд-хендах, но он старался, чтобы его гардероб всегда был чист и выглажен. Джеймс Кроули такой аккуратностью явно не страдал.
― Кроули, ― одёрнул его Азирафаэль. ― Тони, посмотри на меня… пожалуйста.
Кроули обернулся, чувствуя всю сюрреалистичность происходящего. Всё было, как во сне: музыка вокруг, появление отца, озабоченный взгляд Азирафаэля и Адама, который пока не вмешивался, но явно испытывал какое-то беспокойство: это читалось в его взгляде.
― Пойдём отсюда, ― предложил Азирафаэль, когда Кроули наконец смог сосредоточить на нём взгляд. ― Выйдем хотя бы на улицу, подышишь воздухом, ты весь белый, как мел.
Он кивнул, и Азирафаэль потащил его сквозь толпу, крепко сжимая ладонь на его предплечье. Через какое-то время в лицо Кроули ударил порыв свежего ветра и он обнаружил, что находится на пороге того самого бара, а мир снова стал чётким. Азирафаэль всё ещё сжимал его руку и выглядел крайне обеспокоенным.
― Тебе уже лучше? Слушай, я понимаю, что это очень внезапно, поэтому я хотел тебе сказать… ― он замялся, явно пытаясь подобрать правильные слова. Какое-то глубокое внутреннее чувство подсказало Кроули, что лучше ему сесть, прежде чем новая информация обрушится на его голову. Недолго думая, он опустился на ступеньки у входа. Азирафаэль проводил его движение крайне виноватым взглядом. ― В общем, сегодня утром мы с отцом нашли Дженни на пороге магазина. Не совсем в трезвом состоянии. Я хотел тебе сказать и предупредить, что твой отец будет где-то рядом, но я не думал, что он будет тут…
― И мать тоже? ― только и смог выдохнуть Кроули, после чего закрыл ладонями лицо и тихо застонал. Жутко захотелось закурить, но он бросил через некоторое время после знакомства с Азирафаэлем и с тех пор не прикасался к пачке. Конкретно в этот момент такое решение было очень некстати. ― Что они вообще тут делают?
― Ну… ― Азирафаэль замялся. ― Ты уверен, что хочешь слушать это всё сейчас?
― У вас тут всё нормально? ― из-за двери бара показался Адам. До этого приглушённые шум и музыка снова ударили по ушам. Новая группа играла на сцене музыку потяжелее, чем та, что была на разогреве.
― Не то чтобы, ― покачал головой Азирафаэль. ― Подскажи, пожалуйста, где Кроули оставил машину и где тут есть место потише, в котором можно купить чая?
― Рядом с административным корпусом есть заправка, там продают чай. Рядом с ней стоянка, думаю, машина там же, ― Адам окинул взглядом их двоих, и Кроули буквально почувствовал, что на нём его взгляд задержался дольше. ― Помощь нужна?
― Я справлюсь, ― покачал головой Азирафаэль. ― Спасибо тебе. И прости, что так быстро уходим.
― Мы ещё никуда не уходим, ― подал голос Кроули, всё ещё не отводя ладоней от лица. Сквозь пальцы он видел, какой взгляд Азирафаэль послал Адаму, а потом услышал, как хлопнула входная дверь. Где-то внутри проснулось глухое раздражение, что кто-то решает за него. Он собирался отдохнуть и не намерен отклоняться от своих планов. ― Я не хочу уезжать только из-за этого.
― Кроули…
― Я сказал, что никуда не поеду! ― резко оборвал его Кроули и рывком поднялся на ноги. ― Я приехал сюда развлекаться, и никто мне не помешает, даже пропавший на несколько лет родитель. Даже оба родителя!
― Подожди, Кроули, ― Азирафаэль поймал его за плечи, останавливая от того, чтобы вернуться обратно в бар. ― Ты при одном взгляде на него побледнел, неужели ты думаешь, что сейчас вернёшься и всё будет в порядке? В плане, что всё будет нормально?
― Я пойду и расскажу ему всё, что думаю о засранце, который приезжает раз в год к собственному сыну, а потом забивает на него на несколько лет, будто бы у него вообще нет ребёнка! ― рявкнул Кроули и сам удивился тому, что может так кричать на кого-то. Он чувствовал, как вздрогнули руки Азирафаэля на его плечах, но ладони тот не разжал.
― Всё было не совсем так, ― рассеянно пробормотал он, избегая того, чтобы смотреть Кроули в глаза. ― Вельз кое-что рассказала сегодня утром… Давай пойдём где-то посидим, я всё тебе объясню. И ты немного протрезвеешь заодно.
― Вельз рассказала?..
― Да, пока Дженни досыпала в соседней комнате, она объясняла… вашу семейную ситуацию, ― Азирафаэль нервно облизнул губы.
В душе Кроули что-то оборвалось. Не нужно было быть гением, чтобы понять: сейчас Азирафаэль знал о его семье больше, чем сам Кроули. Вельз ему, понимаете ли, рассказала то, что Кроули было знать необязательно. То, что ему было необязательно знать о собственных же родителях, чем они занимаются и почему прекратили приезжать. Всю свою чёртову жизнь Кроули чётко знал, был искренне уверен, что, несмотря на все препирательства с тёткой, она с ним была на одной стороне — стороне, которая выживала без отца и матери, стороне, которая боролась за своё будущее. А теперь, оказывается, Вельз знала что-то, чем не поделилась с Кроули, зато очень быстро рассказала его парню, и почему-то он не сомневался, что Гавриил уже тоже был в курсе всей семейной подноготной. Чёртов Гавриил, который с собственным сыном не всегда мог разобраться, но при этом жутко любил совать нос в дела Кроули и его планы на будущее.
― Рассказывай, ― прошипел Кроули, скидывая с себя ладони Азирафаэля и хватая его самого за рубашку. Раздражение на фоне новой информации перерастало в натуральную ярость. ― Сейчас же рассказывай! Что такого важного о моей семье не знаю я, но знают все остальные?!
― Кроули! ― испуганно вскрикнул Азирафаэль, хватаясь за его руки. ― Успокойся, это не то, о чём ты мог подумать… Отпусти меня, пожалуйста, я и так собирался тебе рассказать всё…
― А что я мог подумать? Что меня грёбанных пять лет держали в неведении о собственных родителях? Что единственный человек, которому я доверял безоговорочно и несмотря ни на что, мутил что-то за моей спиной? Что от меня скрывали информацию, которая касалась непосредственно меня?! ― с каждым утверждением Кроули встряхивал испуганного Азирафаэля и говорил всё громче и громче, выплёвывая слова прямо ему в лицо. ― Что такого важного она решила рассказать сначала Фэллам, а не мне?! Почему узнали сначала вы, а не…
Он не смог договорить из-за сильного толчка в грудь. Азирафаэль, до этого только хватающийся за его руки, в какой-то момент их отпустил и попросту отпихнул Кроули от себя. В какой-то момент ярость настолько захлестнула Кроули, что он совершенно забыл о том, что Азирафаэль ― далеко не такой мягкий, каким может выглядеть. Из-за его толчка Кроули потерял равновесие, отступил на шаг, споткнулся и упал на ступеньки, больно ударившись копчиком. Сам же Азирафаэль остался стоять на месте, явно ошарашенный тем, что только что произошло.
― Я… Прости, ― пробормотал он, смотря на кривящегося от боли Кроули. ― Ты всё не так понял. Просто так сложились обстоятельства, что ты узнал последним. Если бы ты не уехал утром… Или если бы я решился рассказать тебе о Дженни… Нет, о твоей маме, по телефону, ты бы уже знал и не злился так. Наверное бы не злился.
― Так, может, уже расскажешь, что именно я не так понял? ― огрызнулся Кроули. Азирафаэль замялся, не решаясь ответить правдиво или же подбирая удобную ложь. Никогда нельзя было сказать наверняка, что скрывается за его виноватым лицом.
― Она сказала, что платила им какую-то сумму на карту, чтобы они могли жить и не беспокоили тебя своими приездами… Что каждый их визит к вам оборачивался катастрофой, и… Ты же видел, в каком состоянии твой отец, это ненормально для человека его возраста. А у матери глубокая стадия алкоголизма, судя по всему, я бы тоже не подпустил таких родителей к ребёнку! Ты же сам говорил, что их визиты были ужасны.
― Но я всегда был готов дать им второй шанс! Чёрт дери, Азирафаэль, они мои родители! Да, блять, мне повезло не так, как тебе, у меня не было богатенького отца, который подготовил мне то будущее, которое я бы захотел выбрать! Со мной никто не сюсюкался так, как с тобой! Мне в двенадцать пришлось найти работу, чтобы купить себе нормальные карандаши, чувствуешь это?! Карандаши! ― Кроули понимал, что соединение между языком и мозгом потеряно окончательно, что он пьян, на взводе и никогда не должен был говорить всего этого своему парню, но остановиться уже было невозможно. К тому же, он был совершенно уверен в том, что Азирафаэлю давно пора услышать всю правду о себе и прекратить думать, что, лишь состроив виноватое лицо, он избежит всех проблем. ― Некому подарить мне целый магазин! Некому дать мне работу мечты! Я почти всю жизнь думал, что мне приходилось справляться одному, потому что мои родители ― безответственные дебилы, но оказалось, что в этом виноваты не только они! Что женщина, которая меня вырастила, оказывается, врала мне о них всё это время!
― Кроули, ты пьян, успокойся, пожалуйста, ― тихо попросил его Азирафаэль, когда возникла пауза. У Кроули попросту закончился воздух в лёгких. ― Я уверен, что на трезвую голову ты бы этого всего не сказал. Давай поедем домой, ты проспишься, и мы поговорим об этом ещё раз.
― Ты хотел сказать “поедем в дом моего отца”? Чтобы он смотрел на меня, как на отпрыска недостойных его людей. Или ещё лучше ― смотрел на меня с сочувствием и планировал как бы незаметно подсунуть деньги!
― Кроули, прекрати…
― Прекратить что?! ― Кроули хищно оскалился, наблюдая за тем, как легко отражаются эмоции на лице Азирафаэля. Он делал ему неприятно, может, даже больно, и от этого в душе плясал демон, которого всё это время Кроули держал за плотно запертой дверью. ― Прекратить открывать тебе глаза на правду? Ты живёшь будто бы в розовых очках, ангел! И твой придурочный отец тоже!