— Можно войти? — произнес полушепотом, и она впустила меня без слов. Опустила взгляд, прошла вглубь комнаты и присела на край кровати. Посмотрела на меня, и ее губы дрогнули. Она сглотнула рвущийся наружу стон.
Я закрыл за собой дверь, но не решился пройти дальше, хотя мне хотелось тут же броситься к ней и прижать к груди. Стоял у порога и смотрел на девушку мечты, а сердце замирало от жалости. Наблюдал, как медленно и отчаянно из ее глаз катятся слезы. Как падают на юбку платья и впитываются в ткань, оставляя на ней мокрые разводы. Жизнь научила меня быть черствым к чужим проблемам. В докладах разведки порой разгорались такие страсти, что разум закипал. Я обращал внимание лишь на коварные интриги знати, стараясь пресечь любое посягательство на власть Хаамы. Никогда бы не проникся жалостью к женщине, что воет в своих покоях от неразделенной любви. Такие отчеты отправлялись в архив, а порой и вовсе сжигались. Но сейчас все мое нутро сжималось от такой безграничной жалости, что напряглись все мышцы тела. Каждая хрустальная слезинка герцогини прокатывалась по моему сердцу горечью. Я едва сдерживал драконью ипостась, которая норовила выбраться наружу и уничтожить каждого, кто посмел обидеть Астрид!
— Что случилось? — проговорил сквозь зубы, яростно сжимая кулаки за спиной. — Кто-то посмел вас обидеть?!
— Нет, — отозвалась она на выдохе еле слышно. — Просто скучаю по дому, — от ее слов сквозило обманом, и я сразу понял, кто виновен в ее слезах.
— Ваши родные прибудут в Звинси уже сегодня. Не стоит так расстраиваться, — постарался утешить, но она продолжала утирать слезы и смотреть мне прямо в глаза. Казалось, она мысленно старалась поведать мне правду, признаться в которой на словах не позволяла гордость. Я утопал в бирюзовой боли ее глаз и холодный ком подкатил к горлу. У меня не было причин и дальше находиться в ее покоях, ведь правды все равно не дождусь.
Не отрывая от нее взгляда, нехотя проговорил:
— Если не нужна моя помощь, я пойду.
Она резко поднялась с кровати и подошла к камину. Стоя ко мне спиной, с нежностью произнесла:
— Останьтесь со мной, Пармис. Пожалуйста.
Мое сердце пропустило удар, а дыхание участилось. В мыслях по кругу вертелись ее последние слова, пробуждая во мне целый ворох странных чувств. Начиная от безумной нежности и заканчивая страхом, который пригвоздил меня к полу. Казалось, что стоит сделать шаг вперед, и обратного пути не будет. Я безвольно растворюсь в ее мире, утону в ее слезах, и вся моя прошлая жизнь потеряет всякий смысл. Но удержаться было выше моих сил!
Я прошел вперед по бордовой ковровой дорожке, что вела прямо к Астрид, и остановился в шаге от герцогини. Смотрел на россыпь ее волос, что прикрывали обтянутую корсетом спину и все мысли улетучились. Остался только первобытный страх запрета. Я боялся самого себя. Боялся не сдержаться и переступить грань, за которую заходить опасно. Завел руки за спину, чтобы невольно не коснуться ее прелестного тела, что манило своими соблазнительными изгибами.
— Но если вам не нужна моя помощь, то зачем мне оставаться? — шепнул и сглотнул ком в горле. Чувствовал, как кровь закипает в венах от возможности любоваться ее недоступным станом.
Астрид развернулась и посмотрела мне прямо в глаза, будто заглянула в душу.
— Вы проиграли в пари. Пусть это будет моим желанием. Тогда мне не придется отвечать на ваш вопрос, — в нотках ее голоса сквозило безнадежностью, и меня снова кольнуло чувство жалости. Самое обидное, что я ничем не мог ей помочь. Так сложилась судьба, и исправить ничего нельзя.
— Не согласен, — проговорил с улыбкой. — Я останусь с вами по собственной воле, а желание приберегите на будущее.
Дрожащими пальцами она заправила за ухо выбившуюся прядь волос, обошла стол и присела в кресло. Легким жестом руки указала на кресло напротив, и я принял приглашение. Знала бы она, с каким удовольствием я остался в ее покоях! С каким упоением ждал ее слов, чтобы в который раз насладиться ее прелестным голосом. Мимолетно вспомнил, что отец ждет меня в гостевой комнате и тут же отогнал от себя эту мысль. Сейчас для меня не существовало ничего важнее ее персоны!
— Тогда над желанием я подумаю более тщательно, — улыбнулась краешком губ и устремила взгляд на огонь в камине. Вот уже и слезы высохли, и улыбка выглядела искренней.
— Если так, то мой вопрос остался без ответа.
Что я хотел от нее услышать? Конечно же правду! Ту правду, о которой нельзя говорить, о которой и думать постыдно, но от того и слаще ее нет ничего на свете!
— Зачем? — повторила она мой вопрос. — Зачем? — шепнула еле слышно, отвела взгляд и задумалась. — Нет смелости ответить, — мотнула она головой.
Мы оба знали ответ, но не решались его озвучить. Положение не допускало откровений. А завтра Астрид окончательно и безвозвратно отдалится от меня на недостижимое расстояние. Станет принцессой Звинси и женой моего друга. И вот тогда я не посмею даже посмотреть в ее сторону! Больше никогда не прикоснусь! Душа разрывалась на куски, не верила, что будет именно так. А разум твердил, что надо уходить, пока не поздно, пока я еще в силах держать себя в руках.
— Как прошло свидание с Хаконом? — не удержался от новой реплики, неумело сменил тему и заметил, как Астрид старательно натягивает на лицо радостную маску.
— Прекрасно. Мне очень повезло с мужем, — отчеканила, будто заученный текст.
Наглая ложь бросилась в глаза. Я тут же вспомнил ее разговор с трэллом и хитро улыбнулся.
— Я рад, что ваш избранник оказался тем самым.
— Я тоже.
Она посмотрела на меня с вызовом, поджимая нижнюю губу, с немым подтекстом, но, даже понимая, что мы врем друг другу, я не решился первым открыть ей правду. Побоялся признаться в чувствах и вовсе не от того, что разведчик записывал наш разговор. Было страшно новь прикоснуться к запретному плоду. Мне слишком сильно понравится его вкус и тогда будет в сотню раз труднее остановиться. Лучше держать эти чувства при себе и стараться их потушить.
— Простите, Астрид, но меня ждет отец. Мне пора идти, — встал я с кресла.
Она тоже поднялась на ноги. Подошла ко мне и взяла за руку. Я ощутил тепло ее нежной кожи и глубоко вздохнул. Не решился заглянуть в бирюзовые глаза, опасаясь, что не смогу сейчас уйти.
— Понимаю, — шепнула она и прильнула к моей груди, продолжая крепко сжимать мою ладонь. Я не удержался и обнял ее в ответ. Прижал к себе так пылко, как только мог. А губы с вожделением потянулись к ее нежной шее. Страсть опьяняла, затмевала доводы рассудка и толкала на сумасшедший поступок. Я уже испытывал это чувство совсем недавно в таверне. Исступление, которое подчиняло себе волю. Я стоял на краю пропасти, меня безмерно тянуло прыгнуть, и я прыгнул!
В диком порыве заключил ее лицо в ладони и прикоснулся губами к губам. Будто глоток свежего воздуха после долгого заточения. А когда она ответила на поцелуй так же упоенно, ощутил ни с чем несравнимое блаженство. Вбирал в себя ее влагу и с нежностью окутывал ее губы своим теплом. Чувствовал ее дыхание, а сам почти не дышал. Внимал этот миг всеми фибрами души, не думая о последствиях. Страсть все больше засасывала в водоворот наслаждения, подхлестывала продолжать. Я провел ладонью по гибкой спине девушки до снования талии и резко прижал ее к себе, ощущая, как вожделение начинает разрывать меня изнутри до искр в глазах. Астрид запустила пальцы в мои волосы и по позвоночнику пробежали мурашки. Я содрогнулся от прикосновения и подхватил девушку на руки. Не отрываясь от сладких уст, понес ее в сторону кровати. Аккуратно уложил на постель и отпрянул, заглядывая в ее подернутые вожделением глаза. Ее грудь вздымалась, а губы приоткрылись. Больше всего на свете мне сейчас хотелось с ней близости, но что-то щелкнуло в голове. Вернулось чувство стыда и отвращения к самому себе. Осознание того, что собираюсь совершить непоправимую ошибку. Не мне суждено стать ее первым мужчиной! Не для меня она себя хранила! Я не имел никакого права из-за собственных желаний опорочить ее честь! Лучше никогда не познать близости с герцогиней и умереть от неразделенной любви, чем воспользоваться порывом страсти!
Я медленно отошел от постели, и Астрид приподнялась на локтях. Посмотрела на меня со страхом в глазах.
— Простите, Астрид! Умоляю! Простите меня за слабость!
Не дожидаясь ответа, я поспешил к выходу. Выскочил из ее покоев, будто ошпаренный и пошел по коридору быстрым шагом, стараясь восстановить сбитое дыхание.
ГЛАВА 13 Покои королевы Хаамы
Восседая в удобном кресле напротив зеркала, Хаама внимательно рассматривала в отражении одну из своих лучших фрейлин, которая старательно корпела над прической королевы, укладывая каждый черный локон в замысловатый цветок. Гости прибывали, и Хаама хотела встретить их официально в тронном зале дворца. Объявить о начале торжества и уведомить о времени самой церемонии. Не поскупилась на организацию праздника, который должен перещеголять помпезностью даже ее свадьбу с королем. Она любила своего единственного сына и знала, что поступила правильно. Верила, что Хакон будет счастлив в браке с прелестной Астрид. Девушка понравилась ей настолько, что королева ничуть не усомнилась в своем выборе. Красивая и волевая, умная и в меру сдержанная. Идеальная партия для вспыльчивого принца. Хаама внимательно наблюдала за поведением Астрид на балу, за взглядами, которые ловила ее персона. Королеве понравилось, что невеста сына не стала жаловаться ей на поведение Хакона, хотя он проявил верх неуважения и откровенно пренебрегал избранницей. Правительница увидела в девушке стальной стержень и характер. Астрид напомнила ей себя в юном возрасте. Когда-то королева верила в то, что любовь в браке во благо рода возможна. Ах! Что она только не делала, чтобы заслужить внимание мужа. Прошла столько испытаний, что даже вспоминать было больно, но добилась цели! Закрывала глаза на разврат, что творился у нее под носом, уничтожала соперниц тихо и умело. И настал тот день, когда король принял ее любовь и полюбил в ответ. Она была верна ему до самого конца и искренне оплакивала его кончину. Тулан утешал тогда Хааму, стал ее другом, советником, а совсем недавно фаворитом. За долгие годы не самой лучшей жизни она, наконец, обрела счастье в его лице. Вот и Астрид предстоит пройти немало испытаний на пути к сердцу принца. Придется смириться с его увлечениями на стороне. Она была уверена, что Тори не последняя и в его постели побывает еще много знатных особ, но зато бастардов в ее семье уж точно не будет! Никто из земных не сумеет зачать от Хакона. На это способна лишь Астрид. И это стоило того, чтобы защитить девушку в самое трудное для нее время.
Еще минуту назад правительница прогнала из покоев всех своих помощников, чтобы остаться с Тори наедине. Хаама уже знала о подробностях их отношений и о планах сына насчет фрейлины. Пармис во всех красках доложил о происходящем за стенами королевских покоев. Она в который раз убедилась, что не зря выделяет огромные средства на тайную канцелярию дворца и полностью доверяла герцогу. Тулан не прогадал, когда предложил на эту должность племянника. Пусть довольно юного, но зато смышленого и ответственного. За короткое время он преобразил работу разведки до неузнаваемости и полностью взял все в свои руки. Подчиненные его боялись. Особенно после того случая, когда один из разведчиков затеял подсидеть Пармиса. Пришел к королеве с тайным докладом о том, что герцог скрывает от Хаамы важные сведения и сжигает их в своем кабинете. Тогда правительница перевернула весь отдел в поисках доказательства неверности, но ничего не нашла. Под пытками разведчик сознался, что из собственной выгоды опорочил Пармиса. Герцог настоял на прилюдной казни и выбрал один из самых жестоких способов лишения жизни. Разведчик заживо горел на площади до тех пор, пока от него ничего не осталось. После этого никто не посмел пойти против Пармиса, опасаясь оказаться на месте несчастного лжеца.
— Тори, — обратилась она к фрейлине и та застыла, столкнувшись с пытливым взглядом королевы в зеркале. Она изначально понимала, что этот разговор состоится в скором времени, ведь их роман с принцем пикантной новостью прогремел на весь замок. — Уже не сосчитать, сколько лет мы с тобой знакомы, — тепло улыбнулась Хаама, а Тори напряглась еще сильнее. — Ты единственная женщина из моего окружения, которая не побывала в постели моего мужа, хотя я знаю, что он тебя совращал. Устояла. За это я тебя всегда уважала. Но разве могла представить, что моя верная подруга броситься в постель к моему же сыну? — Тори побледнела, кончики пальцев задрожали и прядь, что она так старательно укладывала, выпала из рук. От волнения она онемела, не в силах ничего ответить, а королева продолжала говорить ровным тоном: — Я не имею ничего против развлечений сына. Мужчины! Что с них взять? — развела руками и пожала плечами. — Ты можешь и дальше обучать его премудростям интимной жизни, но помни одно — если ты помешаешь Хакону зачать ребенка от жены, я лишу тебя титула и отправлю в Храм. До конца своих дней будешь жрицей Великого Земного Дракона и забудешь о мужчинах навсегда.
Тори даже дышать перестала от страха. Никогда еще королева не говорила с ней так резко, никогда не угрожала, но женщина не удивилась этому разговору и в глубине души была к нему готова. И все же ровный тон правительницы не сулил ничего хорошего, уж она-то знала это наверняка.
— Что вы! Ваше величество, — залебезила Тори. — У меня даже в мыслях не было помешать счастью Хакона. Астрид милая девушка. Пройдет время, и ее примут как свою. Уверена.
— Хм, — рассмеялась Хаама. — Значит, это с целью ввести Астрид в общество дворцовой знати, ты подсунула ей нелепый охотничий костюм, о котором только и говорят во дворце?
Тори осеклась, глаза забегали, она судорожно думала, что ответить и даже не представляла, откуда королева узнала столько подробностей о жизни замка.
— Это была шутка. Невинная шутка вроде посвящения. Астрид достойно ее обыграла…
— Вот именно! Астрид — достойная партия для моего сына и вскоре он это поймет. Развлекай, но не мешай. Лучше научи его, как правильно обращаться с женщиной. Направь на верный путь и сойди с него, когда будет нужно. Надеюсь, ты поняла, о чем я говорю, и временная связь с юнцом не стоит таких серьезных жертв.
— Да, ваше величество, я все поняла, — Тори с трудом глотала ненависть и обиду. Конечно, она осознавала, что Хаама никогда не позволит им с Хаконом быть вместе, но все планы королевы мог разрушить ребенок. Чистокровный наследник престола! В проклятие Тори до конца не верила, но надеяться на случай не стала бы, поэтому мысль, которая давно засела у нее в голове имела место быть. Рискованный и опрометчивый поступок она собиралась совершить этой ночью. Заранее попросила Хааму об одолжении отпустить ее в родовое поместье к больному отцу, и королева не отказала. Помощь Тори в этот вечер была ей не нужна.
— Я рада, что ты все поняла как надо. Можешь идти, — небрежно бросила правительница и собственноручно водрузила на голову увесистую корону, немного приминая высокую прическу.
Тори покинула королевские покои и быстрым шагом направилась по коридору. Лишь на миг задержалась у дверей комнаты принца, вспоминая их страстную близость, которую не заменят ни чьи ласки. Она любила Хакона так дико, что пошла бы на все, чтобы заполучить его целиком и полностью! Поджав губы и тяжело вздохнув, двинулась дальше и вскоре вышла на площадь. Дождалась, когда прибывшие гости примут ипостась кармазинов и только тогда вскинула руки к небу. В один миг ее красное платье разорвалось на тысячи лоскутов, выпуская наружу сильного, но в то же время утонченного земного дракона глубокого земляного цвета. Тори взлетела и резко свернула вправо. До родового поместья ее семьи лететь совсем недолго, но она специально кружила в воздухе, собираясь с духом. Лишний раз убеждаясь в том, что поступает правильно, спикировала вниз и приземлилась на поляну. Пока перевоплощалась, слуга подбежал с мантией и накинул на плечи госпожи.
Она не врала, когда говорила, что пожилой отец смертельно болен и уже не встает с кровати. Ее мать умерла при родах, а саму Тори с трудом уберегли от смерти. Выходили и вырастили нянечки Драконьего Предела. Всему обучили и вернули в поместье, где отец окружил ее заботой и теплом. Но этого было мало. Тори грезила о великом богатстве и о высоком положении при дворе. Добилась, но пришлось пожертвовать общением с отцом, которого почти не знала, но очень любила и уважала.