— Хочу, но ты ведь и сам понимаешь, что наши отношения ни к чему не приведут. Я замужем за принцем Звинси. По законам королевства расторгнуть наш брак невозможно. Он будет моим мужем до самой смерти! Ничего не изменить! — говорила я со слезами на глазах, и душа обливалась кровью от безысходности. На этот счет в законах Звинси лазеек не было. Хакон тоже не вправе отказаться от меня, ведь Великий Земной Дракон благословил наш брак и скрепил в чаше Храма.
— Астрид, если ты готова отказаться от короны, я сделаю все, чтобы увезти тебя отсюда. У меня в Стагмаре поместье, полное слуг. Есть возможность занять хорошую должность при дворе огненных. Ты ни в чем не будешь нуждаться, — с надеждой смотрел он в мои глаза, а я обомлела от такого предложения, и мне в ту же секунду захотелось ответить: «да»! Иметь семью, о которой всегда мечтала, любящего мужа, дом и детей. Это ли не счастье?! Взамен потерять лишь титул? Конечно, я была готова распрощаться с короной, которая явно не сулила мне ничего хорошего. Но дело ведь не только в ней. Я подведу родных, опозорю их, если сбегу от мужа вместе с герцогом. Да и кто позволит такое сотворить?! Меня найдут и казнят! А Пармиса изгонят из королевства навсегда! На весь его род падет ярмо позора! Наверное, слишком большая цена за любовь и нужно попытаться задушить в себе чувства, забыть о нашей связи, отстраниться, пока не поздно!
Но если разумом я рассуждала здраво, то сердце отказывалось верить в то, что я смирюсь с участью прожить всю жизнь с нелюбимым мужчиной.
— Предлагаешь сбежать? Сам-то в это веришь?
— Я не предлагал бежать, — хитро улыбнулся Пармис и встал с колен. Взял мое лицо за подбородок, приподнимая его, и склонился в миллиметре от губ, обдавая кожу жарким дыханием. Сердце пропустило удар, а губы пересохли в ожидании пылкого поцелуя. Но он смотрел в мои глаза и не двигался. — Веришь мне, Астрид? — шепнул он.
— Только тебе и верю, — прошептала в ответ.
Он резко смахнул со стола посуду, и она с грохотом упала на пол. Подхватил меня на руки и усадил на край стола. Встал между моих ног и страстно схватил меня за шею, притягивая к себе. Я задыхалась от его оков, выгибаясь ему навстречу. Увидела в его глазах дикое желание овладеть мной здесь и сейчас. От этого огненного взгляда я содрогнулась и едва не сошла с ума от тяги прижаться к его крепкому телу. Внизу живота заныло от томной боли, от вожделения, которое он пробуждал во мне страстными прикосновениями.
Его рука соскользнула с шеи на ключицу, а затем на грудь, которую он силой сжал через ткань. Второй рукой он проник под юбку сорочки, судорожно ощупывая внутреннюю часть бедра. Я забыла обо всем, окунаясь в запретную близость с головой. Мне безумно хотелось его ласк, тело ныло от желания отдаться этому мужчине без остатка. С диким остервенением я рванула ворот его камзола и пуговицы посыпались на пол, а плотная ткань разошлась и оголила рельефный торс. Я припала к нему губами, стягивая остатки ненужной вещи. Пармис задышал так часто и громко, что заглушил треск камина. А я пропустила стон, когда его пальцы умело сорвали с меня трусики, а затем и сорочку.
Он припал к моей груди жаркими и хлесткими поцелуями, выписывая языком на коже горячие и влажные круги. Я заходилась от страсти, зарываясь пальцами в его волосы. Он спускался все ниже, томной дорожкой до пупка, заставляя мой живот сокращаться и дрожать при каждом прикосновении. Грубо и резко развел мои ноги шире и с трепетом коснулся пульсирующего бугорка оголенной плоти. Я откинула голову назад и закрыла глаза от удовольствия. Оперлась руками о стол, прогнувшись в спине, наслаждаясь неповторимыми ощущениями, что дарили его нежные губы. Все мое тело было в его власти, реагировало на каждое его движение, подавалось вперед ближе к наслаждению. Он сжимал мои бедра до боли, врываясь упругим языком в мое нутро, доводя меня до безумия. Я безвольно стонала и жаждала еще. Больше и глубже. Его пальцы осторожно проникли в лоно, причиняя острую, но сладкую боль, которая лишь усиливала удовольствие. Я вскрикнула, не в силах сдержаться и ощутила невыносимую пустоту. Открыла глаза и увидела, что Пармис отстранился. Наклонился ко мне и шепнул на ухо:
— Тебе больно? Нежнее?
— Нет, — ответила я, изнемогая от страсти. Мне хотелось этой боли! Хотелось его горячих ласк!
Он освободился от брюк и впился в мои губы жарким поцелуем. Я отчаянно целовала его в ответ, впитывая его вкус, его манящую влагу и утопала в неге наслаждения. Чувствовала его горячую твердую плоть кожей бедра и льнула к нему естеством, стараясь соприкоснуться и как можно скорее вобрать его в себя. Хотела, чтобы он грубо и до упора вошел в меня, заполнил без остатка.
Впилась пальцами в его спину и коснулась торса животом. Казалось, что кровь в венах закипала, а кожа плавилась от огня, что горел между нами, внутри нас и вокруг нас. Как только он вошел в меня так резко и грубо, как и хотела, то закричала от тянущей и приятной боли. Прикусила его губу до крови, ощущая ее привкус во рту, и застонала от удовольствия, что дарили его мощные толчки внутри меня.
Он припал к моей шее жгучими поцелуями такими тесными, что воздуха не хватало. Я овила его ногами, чтобы быть еще ближе, чувствовать его еще глубже, но он резко отпрянул, откинул мои ноги и вновь припал губами к моему естеству, распаляя и заставляя хрипло стонать от блаженства. Каждая мышца тела натянулась струной. Казалось, что вскоре меня разорвет на части, и когда я почувствовала, что взрыв совсем близок, он перестал меня ласкать губами, поднял на руки, поставил на пол и развернул к себе спиной. Медленно провел ладонью по позвоночнику, а потом одним резким движением руки прижал меня грудью к столу и вошел сзади. Новое фееричное ощущение накрыло меня с головой и помутило разум. Я впивалась ногтями в дерево, приподнимаясь на цыпочках. Ноги задрожали от напряжения, но Пармис удерживал меня за бедра крепко, не позволяя слишком сильно податься вперед. Остервенело, до упора, он входил в меня и рычал, будто дикий зверь. Я стонала под звуки его страсти и окуналась в эйфорию ни с чем несравнимых ощущений. Чувствовала себя настоящей женщиной в его власти и мне хотелось отдать ему всю себя до последней капли!
Как только он схватил меня за волосы и потянул на себя, продолжая входить в меня в бешеном ритме, я ощутила, как блаженство скопилось внизу живота плотным пульсирующим шаром, который вот-вот взорвется.
Один сильный толчок и он разлетелся на миллионы осколков удовольствия. Я закричала так громко, что едва не оглохла от собственного голоса. Почувствовала, как Пармис излился в меня горячим семенем. Его губы осыпали мою спину поцелуями с трепетом до волны мурашек, горячее дыхание обдало кожу жаром. Я попыталась прийти в себя после неземного чувства блаженства и едва не рухнула на пол. Ноги перестали слушаться, но герцог подхватил меня на руки и понес в уборную, с улыбкой заглядывая в мои глаза. Я заключила его лицо в ладони, любуясь мужественными чертами, и припала к губам нежным поцелуем. Как глоток воды для иссушенного пустынной дорогой путника. Пармис окрылял меня, прогонял все страхи, делал меня по-настоящему счастливой, желанной и любимой. Мне было не стыдно оголять душу перед ним, плакать, сомневаться, показывать слабость. О таком муже я всегда мечтала. Такого видела во снах и грезила именно о нем. Он МОЙ! Весь! До кончиков волос!
— Как ты себя чувствуешь? — с нежностью спросил, аккуратно укладывая меня в прохладную купель.
— Хорошо, — улыбнулась я, пожирая его привлекательное тело взглядом.
Теплая вода из чаши полилась к ногам, быстро заполняя собой купель. Пармис лег напротив и посмотрел на меня с такой любовью, что в груди стало горячо, а в душе спокойно. Я не удержалась от желания быть ближе к нему и поджала ноги, чтобы развернуться. А потом легла на него сверху, плотно прижимаясь к вздымающейся груди. Он обнял меня и прильнул щекой к моей голове, начал поглаживать пряди волос.
— У меня есть мысль, как нам покинуть королевство, — вкрадчиво проговорил он, и я затаила дыхание. — Если согласишься идти за мной, я скажу, что надо делать.
— Я боюсь, Пармис. Моя мама не переживет…
— Не надо принимать решение прямо сейчас. Подумай.
Я закрыла глаза и обняла его еще крепче, не в силах оторваться даже на секунду.
ГЛАВА 25 Королевский кабинет
Золотой резной трон возвышался над короной Хаамы и помпезно обрамлял ее статный образ. Она восседала за столом, сложив руки на корсете пышного зеленого платья, украшенного россыпью драгоценных пайеток. Спокойная, с первого взгляда, правительница перебирала пальцами и внимательно рассматривала тот самый портрет, который когда-то побудил ее остановить свой выбор на герцогине Астрид. Милое и юное личико. Открытое и светлое. Искренний взгляд бирюзовых глаз, в которых сквозило теплом и надеждой. Теперь портрет принцессы украшал ее кабинет наряду с другими значимыми для королевства кармазинами и висел рядом с портретом Хакона.
Хаама перевела взгляд на изображение сына и закатила глаза от недовольства. Битый час она вводила принца в курс всех важных дел королевства, а он в ответ зевал, не скрывая скуки. Постоянно пытался куда-то уйти и даже сейчас непозволительно долго сидел в уборной в то время, пока мать терпеливо ждала его появления. Никакой тяги и стремления к делам королевства в Хаконе она не видела. Он витал в облаках в то время, когда она учила его, как правильно строить внешние отношения, как проводить переговоры и распоряжаться казной. Всякий раз он с недовольством воспринимал ее наставления и подвергал политику матери сомнению. Она злилась, удивлялась, гневалась и даже терялась, когда принц предлагал всякие нелепости, но все же старалась спокойно донести до сына истину.
Хаама вновь взглянула на портрет Астрид и со всей тяжестью бытия вздохнула, осознавая, что наследник престола своей инфантильностью и несерьезностью может погубить Звинси. Разве можно вверять королевство в руки такого правителя?! В душе она надеялась на мудрое правление его жены. Уже смирилась с тем, что тайно завещает престол Астрид. Больно и обидно отдавать королевство земных драконов в руки блуасанки, но другого выхода она не видела. Давно уже перестала доверять сыну, который своей интимной жизнью интересовался больше, чем государственными делами.
— Я вас слушаю, ваше величество, — тишину кабинета прорезал задорный голос Хакона, который присел в кресло напротив матери и схватился за очередной кубок вина. — Что там со Стагмаром? Не нравятся мне огненные. Слишком много о себе думают. Видела их придворных? Разврат в чистом виде! — сокрушался принц, пригубил хмель и нахмурился.
Только благодаря королевской выдержке, которая складывалась годами, Хаама не перешла на крик и не бросилась на сына с кулаками.
— Стагмар — наше дружеское королевство. Испокон веков мы поддерживаем друг друга. Мы связаны крупными поставками древесины, которые экспортируются туда каждый день. Огромную часть казны составляет доход от продаж древесины, предметов мебели, эликсиров и лукавиц цветов. Стагмар — наш самый крупный покупатель, — процедила она сквозь зубы то, что уже не раз говорила принцу.
— Это пока, — ухмыльнулся Хакон. — Я считаю, что, в первую очередь, нужно наладить поставки в другие королевства.
Терпение королевы было на исходе. Чтобы унять негодование, она потянулась к своему кубку и сделала большой глоток. Перевела дух и посмотрела сыну в глаза. Тут же поняла, что разговор больше не будет таким спокойным, ведь Хакон откровенно посмеивался над серьезностью ее наставлений.
— Чем ты занимался в Драконьем Пределе?! — взорвалась злостью Хаама и подалась вперед, упираясь пышной грудью в край стола. — В Ариуме свое производство мебели из стекла! А в Дагайне каменные породы. Они не будут покупать у нас древесину в таких количествах! Хакон, ты вообще понимаешь, что наследуешь целое королевство, которым нужно править каждую секунду?!
— Конечно! — поставил он кубок на стол и подался вперед навстречу матери. — Я взойду на престол и изменю законы! Звинси будет процветать! И для этого нам не нужен Стагмар!
Хаама едва сдержала гневный всплеск. Прикрыла веки, а потом резко распахнула глаза, мысленно уговаривая себя быть сдержанной. Удобно устроилась на троне и сложила руки.
— Не просто в нашем мире быть королем. Часто приходится поступаться личной выгодой. И тебе придется, Хакон. А если не захочешь, тебе всегда найдется замена!
— Видишь в Астрид королеву?! — рассмеялся он, с иронией вспоминая образ глупой водной девчонки. Ублажать мужа и рожать детей — все, на что она способна! Но если первое ей возможно и удастся осуществить, то второе вряд ли. Хакон уже понял, что как только Астрид родит, королева всеми силами будет пытаться отлучить единственного сына от трона, возложив надежды на внука. Принц не мог этого допустить! Теперь идея зачать ребенка от Тори уже не казалась ему столь правильной. Да и что фрейлина может ему дать теперь, находясь на пороге смерти?! Он вообще пришел в кабинет матери вовсе не за тем, чтобы выслушивать наставления. Королева позвала его под предлогом того, что следственный отдел выяснил, откуда у Тори взялась страшная болезнь, а Верховный Маг должен появиться с минуты на минуту и сказать, выживет ли женщина.
— Почему бы и нет, если сын не подает надежд! — стиснула кулаки Хаама.
— Спасибо, ваше величество, за понимание, а главное за доверие, — картинно привстал с кресла и поклонился. Плюхнулся обратно и вновь припал к кубку. — Жаль отец этого не слышит!
— Хорошо, что он не видит, каким вырос его сын! Посмотри на себя, Хакон! Где твоя королевская стать?! Где выдержка? Где мудрость? Что ни день, то праздник! Утопаешь в вине! Оскорбляешь мать и жену! Возьмись за ум, наконец! Тебе выпала великая честь родиться наследником огромного королевства! Неужели не чувствуешь ответственности перед своим народом?!
— Хватит меня отчитывать! Я и без тебя знаю, что делать! — недовольно махнул он рукой и картинно осушил кубок до дна. С громким стуком поставил его на стол и заулыбался. — Говори, откуда у Тори болезнь?
Настал миг, когда королева с удовольствием издевательски ухмыльнусь. Достала из ящика стола доклад и пододвинула бумагу к сыну.
— Читай!
Хакон тут же схватил листок, и его пальцы нервно задрожали, пока он вчитывался в строки результата расследования. Прочел дважды, с первого раза не осознав всю правду случившегося. А потом опустил взгляд и медленно скомкал бумагу в шар. Молча начал катать его по столу, с ужасом понимая, что его любимая Тори изменила ему! И с кем?! Такое даже в голове не укладывалось! Как можно было променять принца на конюха?! Как?! Следом за растерянностью пришла злость, жгучая ненависть и боль от предательства. Он продолжал смотреть в одну точку с виду отрешенно, но на самом деле внутри Хакона извергался вулкан негодования. Как она могла так поступить?! Почему?! Чего ей не хватало? Вопросы не находили ответов и вскоре принц понял, что в ответах больше не нуждался. Взглянул на мать, которая продолжала улыбаться, и прошептал:
— Казнить эту тварь…
— Нет, сынок, она не жена тебе. В нашем королевстве любовниц за измены не казнят, — на миг ей стало жаль принца. Она видела боль в его глазах, чувствовала его переживания, ведь как никто знала, что такое предательство, но ему пойдет это на пользу. Он должен осознать, что его жизнь всегда будет наполнена предательствами, как близких, так и придворных. Чем ближе к престолу, тем больше лицемерия. А Тори невольно помогла встряхнуть Хакона и казнить фрейлину королева не собиралась, хотя при желании и могла бы найти причину.
— Она могла меня заразить! — стукнул он со злостью по столу и привстал, заглядывая матери в глаза.
— Могла, — развела Хаама руками. — Но не заразила.
Новость выбила Хакона из равновесия настолько, что ни о чем другом, кроме страшного предательства он думать не мог. Ему тут же захотелось вернуться в свои покои и в одиночестве утопить боль в вине, но его остановил стук в дверь. На пороге кабинета стоял Верховный Маг Звинси. Королева жестом предложила ему войти, и мужчина склонился в поклоне у стола. Капюшон темно-коричневой мантии, подпоясанной зеленой лентой, скрывал лицо Мага, но мужчина откинул его резким движением. Угловатые черты лица сразу бросались в глаза. Черные, будто сама ночь, волосы упали на плечи тяжелой косой. А голубые, словно бескрайнее небо, глаза расширились. Тонкие бледные губы растянулись в почтенной улыбке. Испещренные шрамами руки он сложил на груди.