— Дорогой Эрлинг, жду вашего правдивого доклада о состоянии Тори, — произнесла королева, и Хакон тут же присел обратно в кресло. Не поприветствовав Мага, отвернулся в сторону окна, едва сдерживая порыв гнева, который подталкивал его покинуть кабинет прямо сейчас. Судьба Тори больше его не волновала. Предательство выжгло все чувства, которые и так в последнее время начинали угасать из-за постоянных истерик женщины.
— Госпожа Тори глубоко больна. Дело в том, что болезнь передалась ей половым путем, и это серьезно. Вылечить ее магией нельзя. Я сделал все, что мог. Теперь на все воля Великого Дракона. Советую отправить ее в Храм к жрицам, — скрипучим голосом произнес Эрлинг и взглянул на принца с презрением.
— Значит, так и поступим. Присаживайтесь, Эрлинг, надо обговорить еще один момент…
— Прошу меня простить, — не выдержал напряжения Хакон и без позволения матери покинул королевский кабинет.
ГЛАВА 26 Пармис
Как только Астрид ушла, тайные покои опустели, а в душе поселилась тоска. Мне УЖЕ ее не хватало, словно глотка свежего воздуха! Великий Дракон! Если она не согласится быть моей, если выберет титул взамен нашей любви, я не смогу это пережить и умру от душевной боли, оставаясь в полном одиночестве этого темного помещения! Я уже знал, как нам можно покинуть дворец, но план опасный и требовал долгой подготовки. Нужно продумать каждую мелочь и найти надежных кармазинов, которые смогут помочь. Пожертвовать придется многим, особенно Астрид, ведь мне проще отлучиться от дворца, чем ей. Я боялся даже думать о безумной идее, которую надо осуществить, да и смысла нет начинать подготовку без согласия принцессы. Я потихоньку сходил с ума от волнения и страха. Постоянно терялся в догадках. Тревожные мысли не отпускали даже в то время, пока шел по королевскому коридору, направляясь в кабинет Хаамы. Она вызвала меня для важного разговора, а я и представить не мог, о чем пойдет речь. Привычно постучал три раза и открыл дверь. Отвесил поклон на пороге кабинета, и королева одобрительно кивнула, указывая на кресло напротив.
— Приветствую, ваше величество!
— Садитесь, Пармис, — сама же она поднялась с трона и начала медленно расхаживать по кабинету, держа скрещенные руки за спиной. Я следил за ней внимательным взглядом, недоумевая, в чем причина вызова. — Хакон всегда был своенравным. Не любил исполнять приказы и боготворил политику отца, но времена изменились. Мое правление привело королевство к процветанию, но сын не видит этого… не хочет видеть, — она остановилась у края стола и взглянула на бумагу с зеленым гербом Звинси. Я прищурился, чтобы разобрать текст, но с такого расстояния сделать этого не сумел. Хаама аккуратно взяла лист и снова начала ходить по кабинету, вперив взгляд в бумагу. Я же молчал, лишь кивком подтвердив ее слова. Мне ли не знать о нравах ее отпрыска! Хакону никогда не нравилась политика матери, и он этого не скрывал, хотя я лично ничего плохого в ней видел. Королева старалась держать все под контролем от того и порядок появился во дворце. — Скорее всего, это связано с его незрелостью и возможно через несколько лет он иначе на все посмотрит и изменит свое мнение, но я не могу жить надеждой. Я не вечна. В любой миг со мной может произойти все что угодно, и тогда на престол взойдет Хакон. Но я не уверена в грамотности его правления и не хочу, чтобы народ пострадал от той политики, которую он хочет внедрить. Поэтому я составила тайное завещание, которое должно быть исполнено в случае моей смерти, — королева положила передо мной гербованную бумагу и вернулась на трон. Я вдумчиво вчитывался в содержимое, а когда закончил, то удивился настолько, что спрятал от Хаамы ошарашенный взгляд, чтобы не выдать истинных эмоций.
— Вы хотите завещать престол принцессе Астрид? — переспросил, до конца не веря этой неожиданной новости.
— Именно! — подтвердила королева. — Она более сдержана в эмоциональных порывах, чем Хакон и, судя по моим сведениям, считает нынешнюю политику Звинси правильной, — на счет эмоций я бы поспорил. Астрид очень чувственная девушка и не всегда маска безразличия позволяет ей скрыть от окружающих истинные эмоции, но это приходит с опытом. Дворцовая жизнь заставит искренне лицемерить! — Я хочу, чтобы один экземпляр завещания хранился у вас в тайнике. Об этом никто не должен знать! Если ко времени моего ухода за грань бытия Хакон не одумается, королевством будет править его жена, — уверенным тоном отчеканила она каждое слово.
— Я все понял, ваше величество, — произнес растерянно. Мысли постоянно путались. Я никак не мог взять в толк, почему королева решилась на столь отчаянный поступок? Но вскоре ответ напросился сам собой! Видимо, Хакон окончательно упал в глазах матери. Сейчас он увлечен душевными переживаниями, и нотации королевы его скорее раздражали, нежели направляли на путь истинный. Он до сих пор не привык к жизни во дворце. Я на себе прочувствовал, что, не имея работы, в замке заняться особо нечем, а прозябать целыми днями в празднествах и застольях, быстро надоедает. Я видел, что и охота перестала доставлять ему удовольствие. А вот плотские утехи занимали почти все его свободное время. Но когда он пресытится женскими телами, а это рано или поздно произойдет, вот тогда он начнет вникать в дела королевства. Хааме стоило просто набраться терпения. Но не будет ли это поздно для самого королевства?
— Идите, Пармис, и помните о том, что завещание тайное, — я кивнул, спрятал бумагу под камзол, поклонился и ушел.
Весь путь до тайного рабочего кабинета я думал только о решении королевы, что повлекло за собой страшные мысли, которые зарождались в моей голове, когда представлял, что Хаама умерла. Ее скорая смерть могла бы стать настоящим спасением для нас с Астрид! Но в этом случае от Хакона тоже надо будет избавляться… Любимая женщина на престоле земных драконов — заманчиво до ужаса! Но до чего же подло даже думать об этом! Я стал бояться себя из-за жутких мыслей, что так отчаянно окутывали сознание. Образы возможного будущего всплывали один за другим. Любовь и власть! О чем еще можно мечтать?! Соблазнительно, но не стоило того, чтобы замарать руки кровью!
Уже в хранилище, когда выполнил приказ королевы и спрятал завещание, сумел с облегчением выдохнуть. Важная бумага будто совращала меня и толкала на страшные поступки. Мне захотелось уйти подальше от хранилища, чтобы в тишине и одиночестве спокойно все обдумать. Решил отправиться в покои на втором этаже дворца. Разжечь камин и выкурить трубку под треск поленьев. Но моим планам не суждено было сбыться! Как только я вошел в покои, то замер посреди комнаты, когда увидел Хакона, сидящего за наполненным закусками и вином столом. Я посмотрел в его опечаленные затуманенные хмелем глаза, и мне стало искренне жаль друга.
— Проходил мимо твоих покоев и понял, что одиночество не товарищ мне сегодня. Пармис, садись. Выпей со мной. Уже слышал, что эта дрянь сделала?!
— Смотря о ком говоришь, — рассмеялся, чтобы подбодрить и не нагнетать обстановку еще больше. В воздухе и без того витало напряжение.
— О предательнице Тори! — стукнул он кулаком по столу, и я присел напротив, улыбаясь в ответ на его злость.
— Слышал краем уха, — отмахнулся я и пригубил вино.
— С конюхом! Она изменила мне с вонючим конюхом! Представляешь?! Но Великий Дракон все видит! Пусть сдохнет от болезни прямо в Храме! Я ради нее… И Астрид обидел и вообще… Теперь жена и не смотрит в мою сторону! Где были мои глаза, Пармис? Не плохую ведь супругу мне мать выбрала. Водная, конечно, но привлекательная. Вот что мне теперь делать? Заставить лечь со мной в постель можно и силой… — Я слушал друга, и мысли об убийстве снова всплыли в голове, но я вовремя взял себя в руки и натянул улыбку.
— Не стоит так сокрушаться, друг мой. Сейчас тебе надо отвлечься. Забыться. Не перевелись ведь еще фрейлины в нашем дворце, — подмигнул ему, намекая на утехи с другими дамами. Нужно всеми силами увести его похотливые мысли от Астрид и направить их в противоположную от нее сторону.
— Ты как всегда прав, Пармис! — ехидно заулыбался принц и бросил прищуренный взгляд на колокольчик рядом с дверью. — Но мне не нужны фрейлины! — от напряжения в ожидании его прихоти я настолько сильно сжал кулак под столом, что до боли врезался ногтями в ладонь. — Скажи своему прислужнику пусть приведет двух… Нет! Трех служанок! Причем тех, кто трудится на королевской конюшне!
Тут же отлегло от сердца. Я громко рассмеялся.
— Хочешь отомстить?
— Нет! Она сама себе отомстила! — хохотнул он. — Хочу испытать, как это иметь безродных женщин. И пусть их помоют, а лекарь проверит! И снадобье от зачатия пусть выпьют! Сегодня я не буду себя ограничивать!
Я не мог не выполнить приказ. Раздал указания и вернулся в покои. Настроение Хакона заметно поднялось, а вместо печали в глазах бесновались похоть, агония от предстоящего действа и месть. Он открыто предвкушал утехи и отвешивал шуточки по этому поводу. Вот и мою персону не оставил без внимания.
— Давно я не видел тебя с женщинами, — нахмурился он, пытаясь что-то вспомнить. — Помолвку отменил, а замену не нашел. Придворные дамы постоянно говорят о тебе, но мало кто осуждает, как ни странно! — пожал он плечами и потянулся за кубком. — Признавайся, прячешь новую пассию от всех?
Я едва не поперхнулся вином. Пассия как раз на виду!
— Ты бы узнал о ней первым. Нет у меня никого, Хакон, — я врал очень умело и нагло. Наткнулся на его одобрительный взгляд, и страх быть разоблаченным исчез.
— Вот и правильно! Все они предательницы! Женщинами надо пользоваться в свое удовольствие! А любви нет! Давай и тебе приведем? Кого хочешь? Выбирай любую! Нет той, которая не согласится провести с тобой ночь! А будет выделываться, подарю поместье, и тут же прибежит! Сколько хочешь? Одну? Две? Три? Герцогиню? Прислугу? — эмоционально махал он руками направо и налево. Я от души посмеялся над его щедростью, вспоминая свою Астрид. Да хоть лучших девиц всего мира приведут, ни одна мне не нужна! Все остальные женщины слились для меня в один расплывчатый образ, который не вызывал никакого желания. Но Хакону увы этого не понять и не объяснить.
— Благодарю за щедрое предложение, мой друг, но я воздержусь. Сегодня у меня нет желания придаваться утехам.
— Странно, — нахмурился принц. — Значит, присоединишься по ходу, — безапелляционно парировал он.
Я не стал с ним спорить. Это было бессмысленно. Одержимый похотью он сидел в кресле как на иголках, с нетерпением ожидая прислужниц. Мне же хотелось уйти, чтобы не наблюдать за развратом, но веской причины придумать пока не мог. Увлекся трапезой и молчал в то время, когда принц сокрушался и поносил весь женский род самыми скверными словами. Я лишь кивал ему в ответ. Нет смысла убеждать в обратном захмелевшего и озлобленного друга, да и что я мог сказать в защиту Тори? Она действительно поступила подло, а главное — мерзко как раз потому, что впустила в свою постель обычного конюха. Для женщины, занимающей такое высокое положение при дворе, позор. Но я бы понял ее порыв, если бы она полюбила несчастного конюха и на такой поступок ее толкнули сильные чувства. Здесь же дело было совсем в другом. Я почти уверен, что таким низким способом она пыталась как можно скорее забеременеть. Просчиталась Тори жестоко! И на что только рассчитывала?! Перечеркнула свою жизнь в попытке закрепиться в королевских покоях.
После тихого стука дверь в мою комнату распахнулась. Слуга завел трех девушек и удалился. Растерянные, испуганные, совсем еще юные, но безродные прелестницы жались друг к другу, с приоткрытыми ртами, разглядывая богатое убранство помещения. Вряд ли хотя бы одной из них доводилось бывать в королевской части дворца. Прислужник постарался на славу! От девушек пахнуло цветочным мылом. Их стройные тела были облачены в одинаковые прозрачные белые сорочки, через ткань которых можно разглядеть любую часть обнаженных тел. Я недовольно качнул головой и отвернулся. Посмотрел на принца, который исходил слюной, прожигая девиц похотливым взглядом, и снова вернулся к трапезе, хотя есть уже не хотелось.
— Идите сюда! — приказал Хакон, и девушки подчинились. Выстроились перед ним в ровную шеренгу и застыли в поклоне. Он поднялся на ноги и медленно обошел прислужниц по кругу. Одну схватил за ягодицу, и та пискнула, а потом заулыбалась. — Снимите это! — дернул он вторую за край сорочки и девушки мигом обнажились перед ним. — Вам выпала великая честь сегодня ублажать своего принца! Если мне все понравится, озолочу! Так что старайтесь, красавицы, — рассмеялся он.
Я откинулся на спинку кресла, дожевывая кусочек мяса, испил из кубка и приготовился к развратному представлению. Хакона вовсе не смущало мое присутствие, даже наоборот! Казалось, что он еще больше заводился под моим пристальным взглядом. До чего же быстро Тори смогла из неуверенного в себе, стеснительного кармазина сделать похотливое животное! В Драконьем Пределе часто он даже не решался заговорить с понравившейся девушкой, а тут такое!
Принц вернулся в кресло и начал через штаны трогать свое достоинство. Жестом приказал девушкам начать его ублажать, и те подошли к нему, опустились на колени и склонились над его пахом. Черноволосые головы поочередно двигались вверх вниз, пока Хакон пил вино и внимательно наблюдал за процессом. Причмокивания губ заглушали треск камина и свечей, а принц посмотрел мне в глаза затуманенным взглядом с победоносной и хитрой улыбкой. Я поддержал его настрой поднятием кубка, и друг пригубил из своего. В блаженстве закатил глаза и расслабился.
Девушки старалась изо всех сил! Так старалась, что их обнаженные спины вспотели. Они чуть ли не выхватывали друг у друга заветный орган, чтобы ублажить принца до финального завершения. А я сидел и думал, похоже, в нашем королевстве все можно купить! И слова Хакона о том, что он может привести мне любую женщину, не были шуткой. Любую, да не любую! Ту единственную, которая нужна мне, он явно не отдаст! Жаль, что я не мог покинуть комнату и вновь увидеть бирюзовые глаза Астрид. Хотя бы украдкой перекинуться с ней парой бессмысленных фраз, услышать голос, притронуться…
— Сильнее! — из мечтаний меня вырвал хриплый крик принца. — Глубже! Вот так… Быстрее!
Признаться, я никогда в своей жизни такого не видел. Разврат в чистом виде, о котором уже завтра прочитает в отчете мать Хакона. Мне стало не по себе от этой мысли. Может, зря она установила пристальную слежку за отпрыском? Себе дороже знать о том, как, где и с кем будто животное совокупляется родной сынок!
— Да… — выдохнул принц и оросил лица прислужниц белым семенем. Они ловили каждую каплю и заглядывали ему в глаза, ища одобрения.
Хакон растянулся в блаженной улыбке и погладил одну по голове.
— Замечательные ротики, — похвалил и силой стиснул волосы девушки, заставляя ее закинуть голову назад. — Иди, ублажи моего друга.
Девушка подползла ко мне на коленях и потянула руки к моим штанам. Я взглянул на ее залитое семенем лицо, и мне стало настолько мерзко, что я тут же хлестким жестом запретил ей приближаться.
— Расслабься, Пармис, — не унимался принц, заставляя девушек встать перед ним на четвереньки.
— Хакон, давай я оставлю тебя наедине с дамами? Не буду мешать…
— А с кем же я тогда буду пить? Сиди, Пармис. Давай отдохнем? Присоединяйся! — последнее было сказано в приказном тоне, но я не собирался подчиняться! Заставить меня спать с кем-то против воли он не мог! Но остаться пришлось. Ради безопасности Астрид стоило стерпеть даже такое.
— Так давай выпьем?! Участвовать я не собираюсь, но кубком поддержу.
Хакон снял мешающие нормально двигаться брюки, заставил всех трех девушек стоять на четвереньках вплотную друг к другу пока сам вкушал закуски и упивался вином.
— Не могу тебя понять, Пармис. Разве не хочется отведать женского тела? Смотри, какие хорошие, — облизнул он губу, наклонился в бок, скользнул сальным взглядом по соблазнительным изгибам и шлепнул крайнюю по ягодицам. Девушка вскрикнула от боли, и на ее коже остался красный отпечаток мужской руки. Я понимал, что просто так Хакон от меня не отстанет. Будет склонять к связи. Я взглянул на третий по счету графин вина и ухмыльнулся.