Елейно улыбаюсь ему в ответ:
— Не льстите себе, сонор Хорос. — Подумав (вернее, оставаясь верной себе и не думая), не сдержавшись, добавляю: — И, кстати, такая девушка, как я, никогда не остается без сладкого. Можете в этом не сомневаться.
Темного слегка перекашивает, но он быстро берет себя в руки и, откинувшись на спинку кресла, с усмешкой спрашивает:
— Это ты про того хлюпика с дурью?
— Вы всегда лезете в личную жизнь своих сотрудников?
— Я должен знать все о своей помощнице.
Ты и так знаешь больше чем надо.
К счастью, на ответе он не настаивает. Скидывает мне на сейт контракт, предлагая его прочитать.
— Теперь твоя очередь, де Ларра.
На этот раз я не тороплюсь. Устроившись на диванчике в зоне отдыха (даже не берусь предположить, сколько на нем побывало сотрудниц Скайора), начинаю вдумчиво изучать контракт. Все как и обещал. Три месяца рабства, пусть и за очень приятную зарплату. Обозначенные в договоре цифры действительно радуют, не радует имя начальника. Поэтому заключая договор с монстром, я думаю только о том, что очень скоро мы его расторгнем.
Три месяца Хорос не продержится.
— Будут какие-нибудь распоряжения?
Его величество к тому времени уже успевает сосредоточиться на сейфоте, всем своим видом показывая, что уже забыл о моем существовании.
Не отрывая от экрана взгляд, отвечает:
— Свари мне брул, двойной, и отправляйся к Флорес. Она представит тебе кого надо и покажет что надо. Объяснит что входит в твои обязанности.
— Вам с ядом или без?
Темный отрывает взгляд от прозрачного экрана, заламывает бровь, и я, вздохнув, терпеливо объясняю:
— Спрашиваю, что в брул добавлять?
— Без яда, Дерзкая. У меня и так скоро из-за тебя случится интоксикация.
— Сами виноваты. — пеняю ему и, сунув планшет под мышку, выхожу.
День пролетает незаметно. Рита Флорес оказывается девушкой приятной, знакомит меня с коллегами, вводит в курс дела. За все время Хорос меня так ни разу к себе и не вызвал. Не просил ни подать ему брул, ни заказать обед. Он вообще не обедал и не показывался из своего кабинета. Зато к нему выстроилась чуть ли не очередь из тех, кому было назначено. Я даже подумывала проявить инициативу и самой заказать для него еду, но потом решила, что это провальная тактика для той, которая всеми правдами и неправдами надеется потерять работу.
Зря, наверное. Обед не заказала. Около восьми, когда уже собиралась отпрашиваться, высший сам ко мне вышел. Пиджак перекинут через предплечье, рукава рубашки закатаны, а галстук где-то в кабинете, видимо, потерялся.
— Сонор Хорос, я могу идти?
Я уже почти порадовалась, что этот пыточный день закончился, но Темный мастер все портить.
— Можете, сонорина де Ларра. Со мной на ужин. Пока я кого-нибудь здесь не сожрал.
— Но мой рабочий день...
— Ненормированный, — напоминает высший. — Или ты невнимательно читала контракт?
— Внимательно, — цежу сквозь зубы.
Стянув со спинки кресла жакет, следую за Темным клифтам.
— Это ведь обычный ужин... — начинаю.
Но Хорос меня перебивает:
— А какими еще бывают ужины? В компании помощниц только обычными и скучными.
Я и сама не обедала и тоже кого-нибудь с удовольствием сейчас бы съела. Или сдержалась бы и до дома дотерпела. Но я действительно подписалась на ненормированные рабочие будни, а значит, придется убивать вечер на этого оголодавшего трудоголика.
В лифте я невольно жмурюсь (йоргова привычка), что не укрывается от внимания Ксанора.
— Все в порядке?
— Да. Просто не люблю высоту.
— И это говорит та, что собиралась заняться сексом в несущемся на полной скорости аэрокаре. — усмехается высший.
А у меня от его насмешки, от его слов все лицо начинает гореть.
— Я была не в себе!
— По-моему, это твое обычное состояние, де Ларра. — прислонившись к стеклу, за которым смазываются огни мегаполиса — настолько быстро мы несемся, продолжает ерничать Хорос.
Укусить его, что ли.
— Я стараюсь пользоваться аэроэкспрессами, потому что они летают на нижних магистралях. И таксистов тоже прошу высоко не подниматься.
— Детская фобия?
— Просто фобия.
Кабина лифта мягко замирает, и я первой из нее вытряхиваюсь. Первая выхожу на подземную парковку, оглядываясь в поисках аэрокара Темного.
— Сюда, Дерзкая, — зовет Хорос, и мне хочешь не хочешь приходится за ним последовать.
Надеюсь, этот ужин будет таким же коротким, как и спуск в лифте-убийце. Уж точно таким же неприятным — в этом я даже не сомневаюсь.
— Где собрался ужинать? — спрашиваю, когда аэрокар, выскользнув из широкого рукава парковки, устремляется к небу, но не долетев даже до средней магистрали, мягко пристраивается в хвосте аэроэкспресса.
— Есть у меня пара любимых мест. Сегодня покажу первое. Будешь знать, откуда заказывать обед.
Кажется, меня только что ненавязчиво укололи. Может, поняв, какая у него неисполнительная и безразличная к шефу помощница, Хорос меня уволит? Хорошо бы! Но я девочка большая и прекрасно понимаю, что так просто точно не будет.
Темный не сводит взгляда с дороги, а я продолжаю смотреть на него, пытаясь понять, что бы все это значило. Ксанор Хорос умеет летать только высоко и быстро, так почему же мы продолжаем ползти за городским транспортом?
— Необязательно под меня подстраиваться.
— Даже не собирался, — невозмутимо отвечает высший. — Здесь недалеко. Нет смысла подниматься на верхнюю магистраль.
Остаток пути до ресторана летим молча и так же молча вытряхиваемся из машины. К моему удивлению, для ужина Темный выбрал не ресторан, а паб. Неплохое, но далекое от пафосного заведение.
— Это твое любимое место? — интересуюсь с сомнением, пробегаясь взглядом по просторному залу с массивными деревянными столами и бессчетными картинами на стенах, обрамляющих, как рамы, огромные экраны сейфотов — дань старине.
На них почти никто не обращает внимания. Те, кому интересны спортивные матчи, могут наблюдать за ними, не отрывая взгляда от своих столов.
Трехмерные проекции спортсменов взметаются над столешницами, в которые встроена панель управления: в любой момент можно переключиться на другой канал, и тогда голограмма рассеется, а ее место займет другая трансляция.
Оказывается, здесь всегда, в любое время дня и ночи, для Хороса зарезервирован столик. В дальнем углу возле камина, над которым красуется чучело — рогатая голова северного вирра. Сейчас камин, само собой разумеется, не затоплен. Зато на полную мощность включены кондеры.
— Что будешь?
Я выбираю классический бургер и чипсы, Темный то же самое, только в двойном объеме, уточнив, чтобы не забыли добавить жгучего перца.
— Люблю, когда поострее и погорячее. — расплывается он в улыбке.
Я делаю вид, что намек не поняла. Устроившись поудобнее на диванчике возле камина, начинаю смахивать одну за другой голограммы. Я не фанатка спорта, хоть часто ходила на матчи со старшим братом. Вот кто обожает болеть за любимые команды.
— Как прошел первый рабочий день? — интересуется высший.
— Если бы я работала не в Скайоре или хотя бы не на тебя, то отлично. А так относительно терпимо.
— Уверен. Дерзкая, тебе понравится. Это ведь только начало.
О да. милый, это только начало.
— Не надоело так меня называть?
Ответить Темный не успевает Вернее, ответ его перестает быть важным в то самое мгновение, когда я, смахнув очередную голограмму — игру в кроппер, переключаюсь на новостной канал.
— Стало известно о смерти популярной певицы Нины Мендес. Из достоверных источников мы узнали, что сонорина Мендес была жестоко убита в своей загородной вилле. Полицейские застали ужасающую картину — фею в разодранной одежде и со сломанными крыльями.
Фея со сломанными крыльями...
— Та же хрень, — скривившись, бросает высший.
А журналистка теги временем вдохновенно продолжает:
— У представителей власти появились вопросы к сонору Гарридо, которого не раз видели в компании певицы, но он отказался давать показания.
Да, Темные при желании могут и отказаться. Кого это удивляет? Уж точно не меня.
— Действительно хрень, — мрачно соглашаюсь я. — Значит, как трахать ее, так это он с удовольствием. А как ответить на вопросы полиции и помочь расследованию — так пофиг.
— Видимо, ему нечего им сказать, — откидываясь на спинку кресла, безразлично пожимает плечами Хорос.
Такой же.
— А может, это он ее и прикончил. Как и ту бедняжку в вашем йорговом клубе!
Меня захлестывает такая злость, что хочется вскочить и убраться отсюда как можно дальше. Хорос это как будто понимает. Вырубив новости, хватает меня за руку, останавливая.
— Ты ненавидишь всех Темных без исключения и считаешь нас виновными во всех преступлениях этого мира без суда и следствия?
Вырвав руку, цежу сквозь зубы:
— Как минимум в половине.
— У тебя же брат Темный...
— Не впутывай сюда Рена! — рычу, продолжая заводиться, но вынужденно замолкаю, потому что в тот самый момент к нам так не вовремя подходит синтана с заказом.
Приходится заткнуться.
После новостей и без того паршивое настроение становится хуже некуда. Вторая жертва. И это только те. о которых мне известно. Убийство безымянной феи в частном клубе полиции удалось замять, а вот с певицей не вышло.
Йорги! Как будто в этом мире было мало ублюдков. Еще один больной извращенец, подсевший на Светлых.
— Может, тебе переехать? — неожиданно спрашивает Хорос, а я настолько глубоко успела погрузиться в мысли, что даже не сразу понимаю, что ему от меня надо.
— Что ты сказал?
— Что ты фея и живешь в самом неблагополучном районе Кадриса. Я сниму для тебя квартиру.
— Помнишь, что я тебе говорила?
— Что именно, Дерзкая? За последнее время я услышал от тебя немало. — Темный с аппетитом вонзается зубами уже во второй бургер, а я к своему еще даже не прикоснулась.
Сощурившись, напоминаю:
— Только не в этой жизни, Хорос. Это единственный ответ, который тебе стоит запомнить.
Высший морщится, даже не скрывая, что я его уже достала. Ну вот и славно. Или думал, что взял на работу клона своей Урсулы?
— Опять испытываешь на прочность мое терпение, Дерзкая?
— А ты опять меня доводишь. Или тебе напомнить, что я не просто фея?
— А я просто мазохист, раз решил с тобой связаться..
— Уволишь?
Хорос подается вперед, ко мне... чтобы стащить с моей тарелки чипсину.
— Даже не надейся, де Ларра. На ближайшие три месяца я твой хозяин. Ну то есть шеф. — И как ни в чем не бывало возвращается к уничтожению бургера.
Хорошо, что у меня ничего во рту не было, иначе бы точно подавилась на заявлении про «хозяина».
Невыносимый мерзавец.
Вспомнив, что тоже голодна, сосредотачиваюсь на своем заказе. Мясо, приготовленное на гриле с травами, оказывается сочным и ароматным. Все как я люблю. Наслаждаясь вкусной едой, я почти расслабляюсь и почти забываю, кому составляю компанию. Но звонок, прилетевший на сейт, заставляет вернуться в реальность.
Рен.
— Это брат, — непонятно зачем отчитываюсь перед Темном. — Мне нужно ответить.
— Передавай привет.
Хорос касается сенсорной панели, чтобы подозвать синтану, а я выскальзываю из-за стола и иду в туалет, чувствуя, как кончики пальцев, в которых сжимаю сейт, неприятно покалывает от плохого предчувствия. Неужели что-то случилось? Обычно мы обмениваемся сообщениями, ну или я звоню, когда мне что-нибудь нужно. Ренард слишком занят на службе, у него нет времени на беззаботный треп с младшей сестрой.
Оказавшись в дамской комнате, активирую устройство, настороженно смотрю на голограмму брата, ожидая еще какой-нибудь подлянки.
Сегодня просто день какой-то подлянский и закончиться он должен так же, как начался — по-подлянски.
— Кар, ты там жива? — сканируя меня взглядом, спрашивает мой любимый братец.
— И тебе привет. Что за странный вопрос?
Черты лица Ренарда немного смягчаются, со лба исчезает глубокая складка, которая появляется всякий раз, когда он хмурится.
— Просто я за тебя переживаю. В Кадрисе произошло два убийства. Убили фей и...
— Уже слышала, — спешно перебиваю.
Наверное, слишком спешно. Рен испытывающе щурится. Терпеть не могу, когда так смотрит. Словно взглядом делает мне томографию мозга.
— Ты, кстати, была в тот вечер в «Эррере», когда убили первую фею.
— А причем здесь «Эррера»? — старательно пытаюсь придать себе удивленный вид. — Я слышала только про Нину Мендес, мутившую с каким-то хмырем-высшим. Вот как раз буквально сегодня и слышала. А что, в «Эррере» тоже кого-то убили?
Еще немного и начну как идиотка хлопать ресницами.
— Что ты там делала? — резко спрашивает Ренард, продолжая впиваться в меня взглядом.
Я оглядываюсь на кабинки. Тихо. Надеюсь, в туалете я одна и никто сейчас не слушает, как брат устраивает мне допрос с пристрастием. А Рен именно так звучит и так выглядит. Будто находится в одной из своих допросных, в которых вытрясает из подозреваемых душу, мозг и все, что можно.
— Хотела увидеться с другом, но он не пришел, и я быстро убралась из той дыры.
— Больше не суйся в ту дыру, — делая акцент на последнем слове, хмуро приказывает брат.
— Больше не буду, — заверяю его и пытаюсь перевести тему. Как оказывается, совершенно неудачно. — Как папа с мамой?
— Хотят, чтобы ты вернулась.
Да чтоб вас всех!
— У нас уговор! — восклицаю, борясь с желанием швырнуть сейт в зеркало, в котором отражается мое лицо, перекошенное от досады и злости.
Вот какого?!
Нервно оглядываюсь на дверь. Она бесшумно отползает в сторону, и в туалет на высоких шпильках входит красотка в мини.
Понизив голос до шипения-шепота, на выдохе говорю:
— Они дали мне слово! Помнишь?! Дали! Я заканчиваю университет в Грассоре, наслаждаюсь свободной, пока еще есть такая возможность!
Брат закатывает глаза:
— Ты так говоришь, будто в Делесе тебя посадят на цепь.
Хуже. Но Рену этого все равно не понять.
— Когда ты им в последний раз звонила? Они тоже переживают. — продолжает наседать братец, напоминая, какая я хреновая дочь и сестра. — А Виктор? Ты о нем еще не забыла?
Лучше бы забыла. Лучше бы у меня случилась долгоиграющая амнезия.
— Рен. — скашиваю взгляд на самую последнюю кабинку, в которой скрылась красотка в мини, — я сейчас не дома. Давай ты мне потом как-нибудь настроение испортишь.
Хотя казалось, испортить его еще больше просто невозможно.
— Ты вообще где? — Брат снова хмурится.
— Ужинаю в пабе с подругой.
— С Джен?
— Ага, с ней, — натянуто улыбаюсь. — Отмечаем мой первый рабочий день.
— И куда тебя отправил университет?
Скорее, не отправил, а послал. Жестко так нагнул и обломал.
— К Хоросам. — отвечаю обобщенно, надеясь, что брат не будет уточнять подробности.
— В корпорацию монстров? — усмехается он, вспоминая мои же слова.
— Именно туда.
Пауза.
— Ну, я пошла.
— Кар, будь осторожна. И помни, если тебе что-нибудь понадобится, ты всегда можешь на меня рассчитывать.
— Что-то вроде пропуска в клуб для Темных?
А теперь он улыбается. Первый раз за время разговора.
— В пределах разумного, сестра. Та твоя просьба была неразумной, и я тоже поступил по-идиотски, когда свел тебя с Тересой.
— Ты лучший Темный во вселенной, — улыбаюсь ему в ответ и спешу проститься, пока мне не задали очередной вопрос, не прочитали очередную нотацию и окончательно не испоганили настроение разговорами о возвращении домой и о трагедии всей моей дальнейшей жизни.
Викторе.
От одного только этого имени по позвоночнику пробегают ледяные мурашки. А стоит его представить, с собой рядом, как меня начинает лихорадить.
Да ну его в задницу!
Выставив Светлого из мыслей, зачем-то мою руки, тру их как ненормальная, пока меня за этим занятием не застает девица из кабинки.