- Кто бы сомневался! Обещай, что буду крестным отцом.
Предложение было неожиданным, и Юля растерялась. Она, по правде говоря, об этом еще и не задумывалась. Он немного помолчал, а потом, так и не отведя глаз от ребенка, задумчиво добавил:
- А ведь все могло сложиться иначе, не отправь ты меня тогда в отставку. Этот ребенок мог быть нашим.
- Не надо, Илья, - попросила Юля, - не шути так. И было это давным-давно, пора и забыть. Я тебе благодарна за помощь, обещаю, что о твоей кандидатуре на роль крестного отца подумаю. Только пообещай и ты подождать, когда смогу с тобой расплатиться за отдельную палату. Я этого не планировала. Лишних денег пока у меня нет, и не знаю, когда появятся.
Илья скривился как от зубной боли.
- Вот скажи, зачем ты портишь торжественность момента? Тут человек родился - а ты о деньгах.
- Не знаю, почему ты это делаешь... Ты не должен... - растерянно пробормотала Юля.
- О своих правах и обязанностях я знаю все, - перебил он. - Ясно дело, что не должен, но мне так захотелось... Считай, что это подарок будущему крестнику. Кстати, я вчера не спросил, а где твой...
Он замялся, не находя нужного слова, и Юля подсказала ему:
- Сергей. Его зовут Сергеем. Он приедет только через неделю. Мы думали, что ребенок родится позже.
- Ты ему уже сообщила?
- Нет. Он с дочерью в санатории. Пусть отдыхают спокойно: девочка не виновата, что так получилось.
- Сложно как у вас все, - задумчиво протянул Илья и поднялся. - Мне пора. Завтра зайду к доктору, узнаю о выписке.
Юля хотела было сказать, что с этим-то уж справится сама, но он уже вышел.
Из больницы забирал ее, конечно же, Илья. С большим букетом цветов стоял у крыльца и казался вполне счастливым, словно и вправду являлся отцом долгожданного сына. Юля видела, как он опустил конверт в карман сестре, вынесшей новорожденного, и та, кокетливо взмахнув ресницами, улыбнулась ему дежурной улыбкой. Потом он осторожно взял ребенка из ее рук и шутливо обратился к оробевшей Юле:
- Мамочка, встань к нам ближе и улыбайся, нас снимают.
Она растерянно посмотрела на него, словно не понимая сказанного, но потом послушно кивнула. На глаза набежали слезы. Букет был очень красив, и Юля, скрывая их, поднесла цветы ближе к лицу. Илья, словно почувствовав ее волнение, понимающе улыбнулся и, наклонившись, прошептал:
- Выше нос! Все очень хорошо!
Успокоенная этой улыбкой, Юля прижалась к его плечу и постаралась тоже улыбнуться. Она понимала, что это только спектакль, где Илья, пока неизвестно зачем, играл роль счастливого мужа, но это делалось для нее, Юли, и не могло не волновать. И да, он абсолютно прав: на самом деле все было очень хорошо.
Молодой человек с камерой то забегал вперед, то просил их остановиться, то посмотреть на ребенка, то улыбнуться друг другу. Все это Илья с готовностью исполнял, при этом улыбаясь так искренне, что Юле ничего не оставалось, кроме как безропотно подчиняться указаниям.
Оказавшись, наконец, в салоне, они, не сговариваясь, одновременно с облегчением вздохнули: молодой человек излишне старательно отрабатывал полученные деньги.
- Актриса из тебя, прямо скажем, никакая, - услышала Юля, едва машина выехала за ворота больницы.
- Зато из тебя первоклассный актер, - с досадой пробормотала она.
- Ты сердишься? - в голосе Ильи послышалось искреннее удивление. - Что я опять сделал не так? Я, между прочим, старался. Хотел, чтобы у тебя память осталась об этом дне.
Ну как ему было объяснить, что это лишнее? Она только просила помочь добраться до больницы. И на этом все. Точка.
- Илья, я, конечно, тебе благодарна за все. Но то, что ты делаешь, как-то... - она замолчала, с трудом подыскивая нужное слово, - как-то чересчур. Я ничем не заслужила такого отношения к себе. Мы и виделись-то всего лишь пару раз. Да мне с тобой ввек не расплатиться!
- Так вот в чем дело? Теперь понятно. Не бойся, платы не потребую, звонками надоедать не буду, - недовольно буркнул он, не отводя глаз от дороги.
Юля промолчала.
Илья вошел в комнату, осторожно положил ребенка в кроватку и, пробормотав слова прощания, направился к выходу.
- Подожди, - Юля удержала его за руку. - Что ты сердишься, словно маленький? Прости, если обидела. Просто не привыкла я к доброте, которая падает с неба, как манна небесная. Прости, прости, прости...
Он тут же расплылся в улыбке и, конечно же, остался. Сбегал в магазин за молоком и хлебом, от чая отказался, зато с умилением смотрел, как молодая мама неумело меняет сыну подгузник, и уже не в первый раз с готовностью соглашался, что этот маленький человечек - самый красивый ребенок на свете.
- Можно мне иногда звонить? - спросил он, уже стоя в дверях.
Как она могла ответить? Разумеется, только согласием.
Через два дня в город вернулся Сергей. Позвонил с вокзала и сказал, что приедет через пару часов, потому что сначала заедет на свою холостяцкую квартиру и соберет нужные вещи. Ответ был странным.
- Нет, отвези домой дочь и сразу приезжай. Нам надо поговорить.
Конечно, он ожидал услышать совсем другие слова, поэтому забеспокоился.
- Что-то случилось?
Трубка молчала.
Сергей открыл квартиру своим ключом и торопливо прошел в комнату. Юля, стоявшая у окна, сделала несколько шагов ему навстречу, а он, словно не веря своим глазам, замер на месте.
- Когда? - наконец, выдохнул Сергей. - Почему не сообщила, ведь я звонил каждый день?
- Неделю назад. Все у меня хорошо. Не хотела портить вам отдых, - ответила она на все вопросы сразу.
- Не знаю, что и сказать, - растерянно улыбаясь, пробормотал он, - разве только поздравить.
- Не надо, не говори ничего, я сама все скажу, - Юля перевела дыхание и решительно продолжила. - Сережа, ты знаешь, что очень дорог мне, но вместе нам быть не надо. В последние дни я много думала и поняла, что ничего хорошего из этого не получится.
Ей не хотелось говорить о причинах, побудивших принять такое решение. Все было сложно и запутанно, а на многие вопросы у нее и сейчас не было ясного ответа. Например, почему Сергей все эти годы упорно не давал угаснуть ее любви? Неужели просто тешил себя мыслью, что есть на свете душа, которая любит его по-настоящему, никогда и ничего не требуя взамен? И неужели не понимал, на какую жизнь обрек молодую девушку?
И еще... Он никогда до конца не будет ее, Юли. Субботы и воскресенья Сергей проводил с детьми. Он был хорошим отцом, и это было правильно. Вот только что она будет делать без него в эти дни? А месяца полтора назад она не видела Сергея целую неделю, потому что все вечера после работы он проводил с заболевшей младшей дочерью. И в телефонном разговоре с Юлей как-то неосторожно посетовал на то, что и вечером не может хоть на пару минут заскочить к ней, потому что дочь очень плохо спит. Юля сделала вид, что не обратила на эти слова внимания и перевела разговор на что-то другое. Не осуждать же его за это? Вот и выходит по всему, что она всегда должна будет знать свое место и опять же подстраиваться под его жизнь. И все это вместо того, чтобы строить свою, общую.
В дальнейшем ничего хорошего не предвиделось тоже: начнутся родительские собрания, кружки, еще какие-то важные и срочные дела, требующие его обязательного присутствия... В том, что сестра сумеет максимально усложнить им жизнь, Юля нисколько не сомневалась. И что же, он так и будет разрываться между одной и другой семьями?
Но ведь у них могут появиться и общие дети, которые будут требовать не меньше внимания. Им что, тоже надо будет научиться подстраиваться? Он, наверно, к этому был готов, а она, как оказалось, делить его ни с кем больше не хотела. Но вот что интересно... Откажись Сергей от своих детей, и она была бы первой среди осудивших его за это. Согласиться же на то, чтобы он два дня в неделю, а при необходимости и больше, проводил с ними, тоже не могла. А может, Сергей надеялся, что в будущем его дети будут вхожи в дом Юли? Она не желала и этого, потому что не испытывала к племянницам никаких чувств. И они, и сестра, и мать существовали где-то в другой реальности, связи с которой были давным-давно разорваны без сожаления как с одной, так и с другой стороны.
Наверно, она была эгоисткой, наверно. Только вот лгать себе не хотела, потому что ложь рано или поздно приведет к раскаянию. Пусть уж все остается так, как есть. Грустно, что об этой стороне будущей совместной жизни она задумалась только после появления своего ребенка. Грустно, что так поздно поняла, насколько была далека в мечтах от действительности.
- Но ведь теперь я свободен, - растерянно сказал Сергей. - Ты, в конце концов, сама дала согласие. Что случилось за эту неделю?
- Что? - переспросила Юля. - А случилось то, что должно было случиться давно. Я вдруг поняла, что все время жила в твоей тени. И тебе это нравилось. Ты жил своей, отдельной от меня жизнью, а я... я, Сережа, слишком долго тебя ждала. А сейчас во мне что-то словно сломалось... Я не хотела этого, просто так вышло. Представляешь, утром проснулась и поняла, что смогу жить без тебя.
В комнате наступила тишина. Они стояли рядом, но были так бесконечно далеки друг от друга. Сергей, словно не веря услышанному, внимательно вглядывался в лицо Юли. Она была такой же, какой он ее всегда знал: спокойной и собранной. Вот только глаза казались другими. В них не было предназначенной только для него, Сергея, теплоты, к которой он за долгие годы так привык. Сергей отвел глаза - все было кончено.
Оставшись одна, Юля с облегчением вздохнула и подошла к окну, чтобы в последний раз увидеть уходящего Сергея. Она надеялась, что на этот раз сможет навсегда забыть свое чувство к нему, хотя знала точно, что оно, принесшее ей только разочарование и сожаление, по-прежнему живо. Да и Сергей не перестал быть самым родным человеком, и вряд ли когда-нибудь это изменится.
Тут уж постарается память... Ведь известно, что в ней у каждой женщины живет тот, кто однажды опустил ее с небес на землю и заставил задуматься над сутью любви, которая порой не поддается никакой логике, приходя и уходя, когда ей вздумается, даря не только радость, но и печаль.
Сергей вышел из подъезда и, не оглядываясь, направился к машине. Шел медленно, опустив голову и тяжело ступая, словно нес на плечах тяжелый груз. И Юля с горечью подумала, что сейчас он выглядит гораздо старше своих лет.
Пересчитывай деньги, не пересчитывай - больше их не станет. Об этом думала Юля, глядя на тоненькую стопочку купюр. Этого при самой жесткой экономии должно было хватить на два месяца. А вот вчера она потратила больше, чем могла себе позволить. Соседки-старушки, подруги умершей бабушки, пришли поздравить с новорожденным, а за пустой стол, каждый знает, гостей не приглашают. После их ухода Юля открыла оставленный конверт. Подаренных денег было не так много, но и они оказались очень даже кстати.
План дальнейшей жизни был такой: дать себе один месяц отдыха, а потом начать искать работу. И потекли дни, наполненные хлопотами о ребенке. Они почему-то казались необычно короткими, и иногда к вечеру сил хватало лишь на то, чтобы донести голову до подушки. Пару раз звонил Илья. Что-то рассказывал, о чем-то спрашивал, обещал приехать, но так и не приехал.
Зато неожиданно появился Павел. Поздним вечером и навеселе. Злой и неприветливый. Остановился в дверях, даже не попытавшись войти внутрь.
- Сейчас ты мне все скажешь, - заявил он, сверля недобрыми глазами бывшую приятельницу. - Я ведь имею право?
- Конечно, имеешь, - подтвердила Юля. - Так о чем ты хочешь узнать?
- Не догадываешься? Собственно говоря, я и так все знаю, а от тебя хочу услышать только подтверждение.
- Так ты о ребенке? - словно только догадавшись, удивленно спросила она.